Читать книгу Рай. Бин Фрай! - Владимир Буров - Страница 5

А другой он говорит. Сверхсекретная связь миров. Тост. Сын за отца не ответчик. Текст – артефакт человеческого сознания. Твои три точки! Чаша Грааля, дарующая жизнь вечную. Точность. Двоичная Система. Принцип безошибочности Библии. Обратное невозможно.

Появление волхва.

Снились Дусины клеёнки цвета беж и нахальные шпиёнки с Бангладеш.

Прибытие нового гостя. Тридцатая любовь Марины.

Вчера закончилась война.

Дар Достоевского. Нет в жизни счастья.

– Я сделал вас свободными.

Язычники. Формула счастья по Библии.

Тактика для взятия Зимнего дворца.

Сокращено полстраницы

Чтобы увидеть его, закон о ССС – сверх секретной связи миров – нужен еще более мощный телескоп, чем был у современных ученых. Но Иисус Христос его увидел. И на основе этого видения рассказал, что такое покаяние.

Он сказал:

– Не ставьте памятников праведникам. – Тост – это тот же памятник.

Сокращена 1 стр.

Нет, пишет автор, слова, что сын за отца не ответчик – это чистая правда. Правда эта не абсолютная, а существует только при одном условии:

– Бога нет. – Эта установка Новой России после семнадцатого года, принимается учеными, как истина. И не оговаривается, а просто это хорошо, демократично, и принимается по умолчанию. И профессор Бонди по умолчанию вводит посылку:

– Бога нет. – И называет это наукой. И… И находит у Пушкина ошибку. Он даже не рассуждает, что, мол, Пушкин ошибся, если Бога нет, и прав, если Бог есть. Он говорит просто:

– Пушкин ошибся. – И ошибается сам на все сто процентов. Ибо Бог не исследуется здесь напрямую, а только рассматривается текст Пушкина. Чтобы быть правым профессор просто опускает очевидную истину:

– Вход в прошлое идет из настоящего. Прежде чем попасть в прошлое к Царю и Пушкину, надо сначала в настоящем поднять книгу. По сути дела, это и есть доказательство существования Бога. Но в данном случае можно и не поднимать этот телескоп, рассматривается просто текст. Так почему же отрицается существование этого текста, существование очевидного?!

Ответ до банальности дается простой:

– Текст – это артефакт человеческого сознания. Устроенного совершенно несовершенно. – Получается, прав был Черчилль, назвавший русских гиппопотамами.

Ответ, однако, еще проще:

– Нет веры в ССС. – Ведь Иисус обвиняет не русских, а евреев в отсутствии у них ССС – сверх секретной связи миров. Значит, это они орангутанги и гиппопотамы.

Вера отличается от науки не незнанием, а более длинным телескопом. У веры телескоп больше, чем у науки. И величина, на которую этот прибор длиннее есть величина перехода Гегеля. Величина перехода количества в качество. Значит, она невидима. А невидима, потому что находится вне человека. А где? В другом человеке. Это те же три точки, или три круга в другом человеке. Твои три точки!

Сын может ответить за отца только если он увидит в отце свои три точки. И только тогда отец твой может покаяться, если ты возьмешь вину его на себя. Это и есть Чаша Грааля. Дарующая жизнь вечную.

Отсюда и следует утверждение, записанное в Библии:

– Не придавайте большого, тем более решающего, значения историческим фактам и документам. – Почему?! Что достовернее исторического факта? Что достовернее прошлого? Ответ:

– Настоящее!

Именно об этом и говорит Иисус Христос, когда обвиняет евреев в язычестве. В том, что они ставят памятники прошлому, потому что думают, что его нельзя исправить. Не верят, что прошлое можно исправить настоящим.

Любой документ прошлого сомнителен. Вот третий волхв таскает с собой огромный том Британской энциклопедии. Зачем? Там документально зафиксирована его правота.

– Вот! – кричит он, – здесь все записано. – Но, как говорится, все, да не все. Умник Вася ссылается на свой том Британской энциклопедии, мол, не только поверьте, но и:

– Проверьте. – Только здесь, как в случае с Пушистым Профессором, та же двоичная система. Два процента пишем – восемнадцать на ум пошло. Если бы действительно стали проверять его том Британской энциклопедии, оказалось бы, что истина, о которой говорит Вася, находится не в этом томе, а в другом.

– Ничего страшного, – говорит он, – это можно съездить в Британию и посмотреть, как оно есть на самом деле.

– Так поздно будет, Вася, – говорит ему Со.

– Почему?

– Уже до этого просмотра отправят всех противников этого документа на лесосеку, – отвечает умнейший Со. – Пока вы будете читать, они будут лес валить для вашей энциклопедии.

Сокращено 2 страницы

Самая главная ошибка в том, что не видят ССС. А связь эта безо всякого анализа ДНК дает результат, однозначно показывает:

– Кто ты. – Так сказать, Детектор Лжи Вселенского Масштаба. И принцип действия этого детектора:

– Прошлое видно в настоящем. – И на этом принципе основана безошибочность Библии.

Сокращено 13 строк

Закон природы, закон мира, поясняет Иисус Христос своим ученикам:

– Видели ли вы Отца Моего?

– Нет, не видели, – отвечают с недоумением Апостолы.

– Вы видели Меня, как же говорите:

– Не видели Отца Моего? – Здесь нет вопроса. Ибо перед ними Отец в роли Сына. Сверх секретная связь в том, что Они едины. Смоктуновский в роли Гамлета. Гамлета зрители видят, а Смоктуновского нет. Почему? Ведь это очевидно! Нельзя. Это артефакт сознания. Нет, это действительно не смешно, ибо связь эта магическая.

Некоторые скажут:

Сокращено 10 строк

Но сами люди не знали, не верили в существование ССС, поэтому считали, что произошла:

– Трагедия.

Сокращено 2 страницы

Тут вышел шеф повар в кудрявом колпаке. Максим Максимыч обрадовался, что в его роли появились слова.

Виктор Евро тяжело вздохнул.

– Еще один волхв, – сказал он.

А Максим Максимыч обратился к повару:

– Скажи мне кудесник, любимец богов:

– Что сбудется в жизни со мною? И скоро ль на радость соседей-врагов могильной покроюсь землею? Скажи мне всю правду. Не бойся меня. В награду любого возьмешь ты коня!

– Твой конь не боится опасных врагов, твой щит на воротах Берлина, во веки прославится имя твое… Однако коня мне не надо.

Я свой вертолет уж имею давно, – продолжал повар. – Хочу подкупить самолетик.

– Чего же ты хочешь? – спросил Эс.

– Известно желанье народа. Как Николсон Джек, хочу я на пенсии быть владельцем своей бензоколонки.

– Кран хочешь. Да?

– Да.

– Давай тогда приз, дорогой!

– Пожалте. – Волхв пошарил, и неожиданно вытащил из черного с серебряными звездами сундука большой овощной член.

Мама! – Ибо и мамы присутствовали при этом волшебном превращении приза в овощной член с яйцами.

– Двадцать пять, – сказал Максим Максимыч. И добавил: – Без права показывать чудеса и фокусы. Пусть научится этот колдун, как надо делать чудеса, – он поднял вверх палец:

– На лесосеке. В солнечном Магадане. Там он сделает себе член еще больше. Из векового кедра, – добавил Максим Максимыч, хотя этих слов в сценарии не было.

– Правильно, – сказала Мэри, сидевшая в первом ряду, и захлопала в ладоши.

Макс кинул овощной член вдогонку убегающему повару.

Со закончил свое шоу, показав, кто же такой Эс. Он проорал своим луженым голосом, как огромный хвостатый дракон:

– Ме-р-р-ли-и-н-н!!!

И даже дамы в грязевом бассейне замерли с неумытыми лицами. Хотя до окончания шестого раунда оставалось еще несколько секунд.

В качестве финального аккорда прозвучала песня Высоцкого:

– Копоть, сажу смыл под душем. Съел холодного язя. И инструктора послушал. Что там можно?

– Что нельзя? – В общем:

– Снились Дусины кленки цвета беж.

– И нахальные шпиенки с Бангладеш.

– Дусь, а Дусь! Может, я без заграницы обойдусь?

(Здесь и в других местах стихи Владимира Высоцкого)

Виктор от усталости после тяжелого боя с Немым Жи потерял сознание.

– Что с ним? – спросил Со.

– Бормочет чего-то, – сказал Бродский.

– Что-то про Синдром Доси.

– Дось, а Дось? Может я без этих шоу обойдось? – прошептал писатель.

– Что?

– Он очнулся, – сказал Со.

Далее, Виктор оглядывается и видит Ксе, которая только что вылезла из грязевого бассейна. Он вскрикивает:

– Ай-ай, – и опять теряет сознание.

– Что случилось? – спрашивает Высоцкий.

– У меня с ним свои счеты, – говорит Ксе, и направляется в душ. Капитанская Дочка идет в ванну на противоположной стороне.

Кто из них будет объявлен победителем, пока неизвестно. Борис сбросил с себя роль, как заключенный наручники.

– Как только этим занимаются актеры?! – спросил он. – Я едва вылез из-под стула.

В заключение, Иосиф Бродский прочитал свои новые стихи. Потом он сказал:

– Поэтому не надо кричать, как Марья Гавриловна после поцелуя в церкви:

– Ай, не он! не он! – и падать без памяти. Доказано уже, что это был именно он.

Так же как в Гефсиманском саду это был Он. Хотя можно думать, что и здесь не Того узнали.

Между тем к ресторану прибыл новый посетитель. Сидящие у костра ребята очень обрадовались. Даже Соло перестал стучать лбом в дверь, и подошел поближе.

Далее, прибыл ПП – Последний Президент. Он приехал на темно-синем Роллс-Ройсе. В последнее время он в свободное от основной работы время, писал детективы. Как Агата Кристи. Ну, а что здесь особенного? Другие короли занимались вышиванием. Писать детективы тоже интересно. И главное по образу и подобию в этом случае полагается темно-синий роллс-ройс. Пусть не кабриолет, а классика, но все равно приятно. Имея этот любительский комплект легко и приятно путешествовать. Да и говорить правду тоже можно с легким сердцем.

Как они прорываются в ресторан под руководством профессионального разведчика?

Вместе с ПП прибыла группа имиджмейкеров. В количестве двух человек. Они предложили зайти в ресторан с черного хода. ПП внимательно посмотрел в лицо памятнику Пели, и сказал, что очень похоже. Потом удивился целой аллее статных мужиков.

– Тридцать три богатыря, – сказал он.

– Должно было быть тридцать, – сказал второй имиджмейкер. – Просто люди всегда думают о масонстве, а здесь другая идея.

– Какая же еще существует в мире идея, кроме масонства?

– Ну, как же? Любовь. Тридцатая любовь Марины.

– А это ее любовники? – сказал ПП, осматривая добрых молодцев. Почему им стоит здесь памятник?

– Это не им памятник, – сказал первый имиджмейкер.

– А кому? – спросил ПП. И добавил: – Марине?

– Это памятник автору, – сказал Пел. А именно он был первым имиджмейкером. И показал на второго имиджмейкера. Которым был соответственно Сори.

– Извините, к сожалению, я не могу сейчас продолжать рассказ о штурме этого Зимнего Дворца. Тяжелым камнем легла на грудь Гибель Помпеи. Именно так в черновой версии назывался фильм:

– Вчера закончилась война. – Мои ребята Абель и Сид не участвовали ни в грязевом шоу, в том смысле, что не делали ставок ни на Ксе, ни на Капитанскую Дочку, не слушали они и трагедию Венедикта Ерофеева:

– Язычники. – Они в это время смотрели кино по своему маленькому телевизору:

– Вчера закончилась война. – Так довольно интересно. Но допущена серьезная ошибка. Не использован дар Достоевского:

– Красота спасет мир. – А это означает, что нельзя добавлять ради реальности ложку дегтя в бочку меда. Конец этого фильма именно и показывает, что такое была Гибель Помпеи! Конец – делу венец. Это не украшение, не корона на голове, а конец меняет и все остальное, и середину, и начала, и завязку, и развязку, и кульминацию. Все теряет смысл. Ничто уже не достойно повторения. Это, вообще говоря, коронный номер всех сериалов:

– Нет конца! Нет, соответствующего, как в американском боевике, ответа на несправедливость, на преступление. Ответ замазывается. Но конец вообще ужасен. Даже:

– Ужасающий.

– Нет в жизни счастья. Потому что его действительно нет. Нет в реальности. Зачем мы будем врать? Можно, конечно, сочинить мелодраму. Но это о настоящем, или о будущем. Но прошлое-то, – улыбаются авторы, – не вернуть. Если уж оно было таким печальным, то, увы, что с этим можно поделать? Ничего. Как только зафиксировать. Зачем? Ну, может быть, для того, чтобы в будущем, в светлом будущем не повторилась эта Гибель Помпеи.

Зачем, ребята, думать о будущем? Уж думали и передумали об этом при коммунизме. Это можно сделать сейчас. Сейчас прошлое может быть изменено. Это в ваших силах. Бог же сказал вам:

– Я сделал вас свободными! – А Достоевский добавил:

– Красота спасет мир. – Это означает, что у художественного произведения своя правда. А добавление ложки дегтя под видом реальной фактуры – не вписывается в картину жизни. Этот же самый реализм и проявила жена Лота, когда обернулась в прошлое. Она окаменела. Также ужасается и каменеет зритель, увидев в конце фильма героиню с детками и нелюбимым мужем на фоне печальнейшего пленера. Я так надеялся, что мелодрама нанесет современный удар по прошлому. Уберет ту ложку дегтя, которую диктует правда. Я думал, что авторы все-таки захотят посмотреть со стороны красоты на прошлое. Одно слово:

– Язычники.

Вот собственно зачем эта – слово на х в ослабленном значении – делается? Почему? Просто авторы думают, что иначе будет скучно. Скучновато как-то. Слишком уже все будет хорошо. Надо еще немного помучиться. Здесь нарушается утверждение Библии, утверждение спасения, формула счастья:

– Поступайте, как в последний день. – Скучать, ребята, больше уже не будет времени. Поэтому делайте красоту сегодня. Вы больше не обязаны разыгрывать в своих сериалах Гибель Помпеи. Это же такой силы отрицательная энергетика! Зачем? Ведь конец всему делу венец!

– Да, – сказал Абель. И добавил: – Надо убрать перспективу.

– А это значит, – добавил Сид, – не надо изображать того, чего нет.

С какой стати изображается Поражение? Ведь была Победа! А вот, мол, такая и была победа, что лучше не стало. Пусть еще помучаются, не в Раю.

– Какую тактику вы мне посоветуете для взятия этого Зимнего Дворца? – спросил ПП, обращаясь к Пелу и Сору. Ребята не успели ничего ответить. Они только недавно работали имиджмейкерами последнего президента. Ле-Нин посоветовал им эту работу, пока он сам будет в отъезде. Дело в том, что Последний Президент должен был зарегистрировать собственную фирму. Ну, для того чтобы рубить бабло независимо от президентского оклада, чтобы когда-нибудь после отставки, к тебе не пришли прокуроры, которых ты лишил последнего куска хлеба, когда закрыл казино, дававшие этим прелестным людям последнюю надежду в жизни.

Поэтому он пришел в Бюро Регистрации коммерческих писателей – ну это просто так называется – на самом деле все пишут от души, по непреодолимой внутренней потребности. Он пришел и сказал толстой негритянке – это была не Кон Лиза Ра, и не та негритянка, которая тушила свет на своем торте в честь своего дня рождения, когда к ней зашла подруга Жана-Клода Ван Дамма, чтобы спросить о своем отце. Просто это была дымящая, как паровоз, симпатичная негритянка, которая всю последнюю неделю не имела ни с кем секса. А сказано по Радио Свобода, что он необходим три раза в неделю. Два – это уже проблема. Через несколько лет у вас может появиться неизлечимая болезнь. Но, как сказал один парень, необходимо еще каждый день пить стакан красного сухого вина.

– Секс – стакан, секс – стакан, секс – стакан, – и так каждую неделю. Тогда вы будете жить долго и счастливо. Если не забудете и в те дни, когда у вас нет секса, пить по стакану.

Она сказала, что фирму надо как-то назвать.

– Посоветуйте, как мне ее назвать, – сказал ПП.

– Хрен продакшен, – не глядя на него, ответила эта железная леди. – Мы вас проверим, и вы получите печать.

– Вы меня проверите? Я работал в разведке, в ООС и ЦРУ. Кстати, вы замужем? А то я вас тоже могу проверить. – У него, независимо от его личной воли, появился Синдром СЮ. Сергея Юрьена. Больные этим синдромом люди обязательно хотят трахнуть ту леди, у которой они что-то просят. Практически это не зависит от величины просьбы. Будь то просьба принять совсем немного поношенное пальто в ломбард, или просьба дать совет, как назвать свою фирму.

– Хрен продакшен. Хрен продакшен, мне это нравится. – Но ПП после этого случая перенес легкий стресс. Ему для последующих дел с этим делом посоветовали нанять двух известных парней, специалистов по этому делу. Они посоветовали взять Пела и Сора.

– Понимаете, ребята, – сказал им ПП, – так-то, в мире разведки и управления государствами, меня знают все, но как начинающего коммерческого писателя, как Черчилля, меня могут не узнать в аэропортах, отелях или борделях. Ко мне могут там отнестись, как ко всем. Как к дерьму. Поэтому. Поэтому я нанимаю вас, чтобы вы делали за меня все это. Окей? Окей. Тогда по рукам. Вы будете моей карточкой Амэрикэн Экспресс в непознанном мире коммерческой литературы.

Но ПП оказался упертым ба… Нет, не ба, а па. Пацаном. Он не принимал развернутую правку знаменитых американских писателей. Да, друзья мои, несмотря на то, что у каждого из этих ребят было в Сибири по персональному памятнику, в России их не читали. Как сказал наш друг Александр Ге, с которым сейчас у нас нет связи, не берет радиостанция, наверное, улетел на Марс:

– Все думают, что они бы тоже так могли, если бы захотели.

– А что же тогда сыграть? – спросили Пели и Сори.

– Мурку! – Вот так. Они понимают только Мурку. Все остальное они бы тоже смогли, если бы захотели. Все остальное, оказывается, проще, чем сыграть Мурку.

– Я хочу писать сам, – сказал ПП.

– Хорошо. Нет проблем. Пишите.

– Не могу. Мне, как Ван Гогу нужна натура.

– Извините, – сказал Пели, – тогда, получается, что вы выступаете против литературной общественности.

– Да, – подтвердил Сори, – считается, что сам человек писать не может.

Это доказал один издатель, ссылаясь на опыт всей своей жизни.

– Я сам, – сказал он, – всю жизнь писал за других. – То за Хру, то за Бре. И так далее. – Теперь пусть пишут другие. Дело даже не в том, что самому человеку писать запрещено, а просто сама природа Номо Сапиенса всей своей сущностью восстает против такого применения человеком своих сил.

И вот ПП решил доказать обратное, но потребовал натуру, с которой он будет писать сам. Собственно, для этого он сюда и приехал. Но пока что его ничто не вдохновляло. Он еще не знал, что его мечта близка к своему страшному осуществлению. Если бы его спросили после всего случившегося:

– Вы бы все равно решили стать знаменитым детективщиком, как Агата Кристи, если бы заранее знали, что за натуру вам приготовила судьба?

– Без комментариев, – ответил этот парень.

– Мы думаем, что надо зайти с тыла, – сказала внезапно подошедшая к группе Президента Тетя. Она курила сигарету с длинным мундштуком и была закутана в белый с узорами оренбургский платок.

– Нет, – сказал ПП, – возьмите эту куклу, и попытайтесь использовать вместо тарана. Она отошла без слова, но подумала:

– Нисколько не смешно. Или я уже теряю чувство юмора?

Далее, ПП называет код, которым открываются двери Зимнего Дворца.

– Красная и Черная.

Да, друзья мои, так просто. Правда, здесь был ньюанс. Надо было подойти и сказать:

– Я говорю пароль. – Потом говорите. Если вы ошиблись, или просто не знали пароль, раздаются пулеметная очередь. Да, правильно, она просто звучит. Три, семь или одиннадцать секунд. В простонародии – тройка, семерка, туз. Запомните эти цифры, пока есть люди, поддерживающие жизнь в казино. Никто не знает, сколько секунд выпадет вам. Сам Эйно ввел алгоритм непознаваемости в эту программу. Кстати, не надо так это реально удивляться, когда вы заметите легкую тавтологию, или еще какое противоречие. В этой книге использован Код Библии, открытый Александром Сергеевичем Пушкиным. Код этот является непробиваемым буфером:

– Сколько ни добавляй вранья – правда хуже не станет.

Для любителей российской словесности это можно изобразить, как:

– Предложение! – Каждое. Каждое предложение состоит из слов героя и из слов автора. Только на диктанте вы отделяете эти группы слов знаками: тире, запятая, двоеточие. Ибо так принято в школе, когда идет обучение. В жизни повторять это не надо. Не для того вас учат, чтобы вы это применяли на деле. Это только принцип устройства мира. На деле вы должны сами найти места деления предложения на слова автора и на слова героя. Когда Ле-Нин сказал:

– Учиться и учиться, – он имел в виду, что каждое следующее:

– Учиться, – является производной от предыдущего.

Попросту говоря, слова автора и слова героя отделяются:

– Противоречием! – Я уже говорил это, но не будет ничего страшного, если я повторю это еще раз.

Если вы видите ошибку – значит это слова героя. Ведь он имеет, как легендарный поэт Искренко, право на ошибку. А если все написано так, как пишите вы – это, соответственно это слова автора.

Поэтому ошибаются те, кто говорит:

– У вас нет школы. – Ну, потому что не там у вас поставлены точки с запятой. Но в том-то и дело, что школьные правила, примененные буквально не решат реальной проблемы. Нельзя доказать с помощью школьных правил, что Земля вертится. Дело в том, что слова автора и слова героя могут меняться местами! Можно ввести алгоритм, как Пушкин:

– Тройка – семерка – туз. – Здесь три слова автора, семь слов героя, опять слова автора, но их уже одиннадцать.

Информация, код, позволяющий определить:

– Кто? перед вами, – не видна невооруженным взглядом. Ибо она:

– В вас. – Поэтому сначала определяется, что три первых слова – это слова героя. Потом, после семи слов автора, уже ясно, что первые три слова были тоже словами автора. А после одиннадцати слов героя, вы понимаете, что семь – это слова героя, а три это слова автора. Вот так отличаются деления предложения:

– В школе и в реальности.

Отсюда вывод:

– Объективная реальность, объективная в том смысле, что считается существующей независимо от человека, – существует только в школе. А учатся, как сказал Ле-Нин не только в школе.

Теперь вы сможете войти в Зимний Дворец. Вы поняли, что сначала надо определить, сколько секунд будет звучать музыкальное вступление:

– Три, пять или одиннадцать. И если вам это удалось, то теперь уже надо понять, будут ли следующие семь секунд реальной пулеметной очередью, или тоже музыкой. И наконец, когда прогрохочет реальная пулеметная очередь, надо заранее догадаться:

– Пройдут ли пули поверх голов или прямо в голову.

В общем, понятно? Ну, и читать Библию надо также.

Это для Хомо Сапиенс с математическим уклоном. Как у Пушкина. А для умников Симонова-Масальского существует другая аналогия. Представьте себе, как говорил Моцарт, кикиморско-леший перевод американской трагедии в стиле… нет, не кантри, а в стиле мелодрамы. Этот кикиморский перевод характеризуется тем, что слова подлинника, там Роберта Де Ниро, или Квентина Тарантино, или Ким Бессинджер:

– Абсолютно не слышны. – И вместо этих голосов просто берется лопата и стекло. И выводятся узоры. Лопатой по стелу. Кажется. Кажется, что после этих узоров до подлинника не добраться. Это же утверждается и в отношении Библии. Многочисленные переводы и переписи говорят, исказили Библейский Текст до неузнаваемости. Но подлинный текст никуда не девается. Он просто закрыт переводом. Восстановить его очень трудно. Было бы легко, как говорит Стивен Спилб, если бы было оставлено звучание подлинника, пусть непонятное. Но нет, сейчас подлинник глушится полностью. Однако при большом желании услышать подлинник удается. Для этого сознание человека должно быть перестроено. Или по-другому:

– Настроено соответствующим образом. Оно, это сознание, должно автоматически воспринимать текст, как двойной текст. Как подлинник и закрывающий его перевод. Любой текст! Посылка возможности докопаться до истины здесь:

– Что и подлинник – это не подлинник, а тоже перевод.

ПП не надо было мучиться. Ибо:

– Он знал точный пароль.

Двери раскрылись, и они вошли. Потом и вся толпа повалила внутрь. Сид с Абелем даже не успели встать. Только успели выключить свой маленький телевизор. Только что был разговор о дресс-коде работников церкви. Что, мол, слишком много на них навешано злата и серебра. Слишком красиво. А красиво жить не запретишь.

Далее, Сид движется навстречу толпе, но вдруг останавливается. Он узнает ПП, телохранителем которого когда-то был. Он отступает в сторону, и придерживает рукой Абеля. Но этот бывший шпион и удачливый бильярдист, неожиданно схватил ПП за отворот Аляски – любимой одежды ПП – и уже хотел провести переднюю подсечку в падении. Мама! Собрал бы ПП пару столов. Это точно. Но Сид успел провести удар, называемый итальянцами: