Читать книгу О себе, Времени и Геофизике Автобиография - Владимир Григорьевич Ингерман - Страница 4

Во время эвакуации мама, моя старшая сестра и я попали в город Бухара, Узбекистан. Там жизнь была вполне нормальной, а по сравнению с блокадным Ленинградом, в котором оказались мамина сестра с сыном, моим двоюродным братом, просто шикарной. После освобождения Ессентуков в июне 1943 пришло известие, что можно возвращаться, мама стала собираться в дорогу, но внезапно заболела брюшным тифом и умерла. Маме было 32 года, а мне 3. Мамина сестра и сын блокаду пережили.

С папой и Нелей. 1943.

По дороге в Ессентуки я сильно заболел и, как говорил отец, был на волосок от смерти, но каким-то чудом выжил. Потом я долго болел коклюшем, и отец устроил мне прогулку на кукурузнике на бреющем полете с открытым окном. Незабываемый полет, я помню панораму города с воздуха, получил огромное удовольствие, и коклюш прошел.

Вскоре после окончания войны отец демобилизовался в звании майора. Мне было 6 лет, когда отца перевели в Сочи главным врачом курорта Новая Ривьера. Мы переехали в Сочи перед началом нового учебного года, и отец предложил мне пойти в школу досрочно. Я ещё не успел ни с кем познакомиться и согласился. К тому времени я уже умел писать и считать, и меня приняли в порядке исключения. Через пару недель я познакомился со своими ровесниками, которые резвились на свободе, и заявил отцу, что больше в школу ходить не буду. Однако, как выяснилось, это было обязательство на 10 лет. В итоге последующие 20 с лишним лет своей жизни я был самым молодым в коллективах, куда меня забрасывала судьба.

Когда я был в первом классе, отец научил меня играть в шахматы. Собственно, он учил играть мою мачеху, а я просто смотрел. Но получилось так, что я стал играть в шахматы, а она нет.

Из сочинского периода я хорошо помню летающих светлячков, у которых светилось брюшко, когда они переваривали пищу. Но самое яркое воспоминание того времени это, конечно, золотая рыбка. Мы жили практически на берегу Черного моря, и я старался не пропустить время захода солнца, которое садилось прямо в море. Когда море было спокойное последний луч уходящего солнца ассоциировался у меня с золотой рыбкой. Кажется, в то время у меня не было большего желания, чем видеть каждый вечер свою золотую рыбку.

Ещё помню, как мама моей мачехи посылала меня нарвать для стряпни лавровых листьев с дерева, которое росло у нас во дворе.