Читать книгу Время Змея - Владимир Грузда - Страница 10

Понедельник 21 июля, 11:08

Рассказов очень не хотел передавать настолько сырое и очевидно перспективное дело следователю.

Весь короткий путь до Отела Дознания он пытался сформулировать «железную» причину, по которой дело Иванова нужно оставить в Отделе хотя бы на ближайшие календарные сутки. Войдя в кабинет, Рассказов так и не определился, о чем будет просить начальника Отдела. Но не успел он даже направиться в сторону руководителя, как его опередил майор Игнатьев:

– А, Рассказов, зайди ко мне! – заявил начальник, как только раскрылась дверь.

Как ему с его внушительной комплекцией удавалось так быстро подняться из-за своего стола и оказываться у стеклянной двери переговорной, для Рассказова представлялось загадкой. Зато сразу становилось ясно, что начальник Отдела в отличной физической форме и молод душой, несмотря на свои пятьдесят с небольшим.

Рассказов, кивнув от двери сослуживцам, с которыми до сих пор даже не познакомился, шагнул вслед за майором в небольшую комнату для допросов. Такое устройство кабинетов начали повсеместно вводить с десяток лет назад. Две-три отдельных, но абсолютно прозрачных комнат для допросов и переговоров и общая рабочая зона для всех сотрудников Отдела. Новая концепция открытости и коммуникации. Даже руководители в такой системе лишались своих отдельных кабинетов и для особых разговоров с подчиненными пользовались общими переговорными. За десять лет к такому устройству привыкли, но периодическое брюзжание осталось.

Дознаватель устроился на жестком стуле напротив начальника Отдела. Майор оценивающе смотрел на новобранца:

– Докладывай, какие мысли по этому делу?

Почему-то засосало под ложечкой. Последний раз подобное Сергей испытывал на выпускных экзаменах и на процедуре СЕО. Казалось, что с тех пор прошла целая вечность, а в действительности не больше месяца. Но уже пришла пора новых экзаменов. Только за них не будут выставлять оценки. Теперь последствия от несдачи могут серьезно отразиться на жизнях и судьбах людей. И пересдать навряд ли получится.

– Гражданин Иванов Степан Кириллович покончил жизнь самоубийством. Предварительно установлено, что насильственных действий по отношению к нему не применялось. Явных следов проникновения в квартиру потерпевшего третьих лиц не обнаружено.

– Это я в отчете видел. – Терпеливо сказал Игнатьев. – Какие мысли по делу?

Вот теперь наступил момент, когда стоило попытаться зацепиться за это расследование. Предстояло правильно преподнести факты и расставить верные акценты. Рассказов внутренне глубоко вдохнул и неторопливо начал:

– Самоубийство Иванова могло быть инсценировано с целью сокрытия убийства. На это указывают следующие обстоятельства: обработанный спецсредством пол. Раствор нанесен только в одной комнате квартиры для ликвидации следов предполагаемых преступников. Затем купленный билет на обратную дорогу в Поселение Гражданской Помощи, как намерение Иванова вернуться. Продукты, нераспакованные и оставленные на кухонном столе. Свежие следы мужских рук в хлопчатобумажных перчатках, оставленные с внешней и внутренней стороны двери.

Сергей замолчал, ожидая реакции начальника. Игнатьев чуть заметно кивнул, что не ускользнуло от Рассказова, и он продолжил:

– Кроме прочего есть сообщение сержанта Ступина о посещении Ивановым Управления Полиции позавчера днем. Это направление тоже стоит принять к разработке.

Майор на минуту погрузился в изучении информации предоставленной подчиненным, затем сказал:

– Нейросеть не регистрировала посещение Ивановым Управления. Ступин мог ошибаться. Что вы хотите искать, гражданин дознаватель? Собираетесь инкриминировать доведение до суицида?

Рассказов пару раз моргнул. Об этом он не подумал. Обвинить кого-то из Управления Полиции в доведении до самоубийства – такое он не мог себе представить в самых страшных снах. Ком косвенных улик еще предстоит разгрести, чтобы отделить ядра от шелухи. Но расследование необходимо продолжить, а значит дело любыми путями нужно оставить в Отделении Дознания.

– Иванов позавчера вечером собирался уезжать в Поселение. Забронировал билет. Купил продукты, к которым не притронулся. Создал сообщение, и запрограммировал отправку по факту собственной смерти…

Сергей осекся, понимая, что все его слова звучат слабо и неубедительно, а последнюю фразу вообще сказал зря. Но во взгляде Игнатьева читалось удовлетворение.

– Все факты говорят о спонтанно принятом решении, покончить жизнь самоубийством. – Объявил начальник, просматривая материалы дела. – Кроме…

Рассказов встрепенулся, но молчал, понимая, что руководитель Отдела колеблется в принятии решения. Наконец, Игнатьев словно очнулся и, сузив экран МУНа, серьезно посмотрел на новичка:

– Какие следственные мероприятия планируете проводить, гражданин дознаватель?

Рассказов засуетился, но быстро взял себя в руки и уверенно доложил:

– Нужно отработать сообщение Ступина. Хронограмма Иванова показывает, что сигнал его МУНа фиксировался возле нашего ОВД…

– Была хронограмма?

Рассказов удивленно посмотрел на начальника. Тот выглядел абсолютно серьезно, продолжая изучать материалы дела. Дознаватель пробежал глазами по прикрепленным документам. Затем еще раз просмотрел каталог. Хронограмма гражданина Иванова в материалах дела не значилась.

– Проведу поиск по камерам и системам контроля доступа. – Упавшим голосом ответил ошарашенный Рассказов.

Игнатьев кивнул, хотя его лицо выражало скорее скептицизм, чем безграничную веру в успех.

– Далее нужно установить текст сообщения, отправленного в редакцию «Городской Звезды». И отработать соседей и людей, знавших Иванова.

Игнатьев продолжал кивать. Рассказов поколебался, а затем уверенно сказал:

– Еще одно направление – кадровые агентства.

– Что это нам даст? – майор хитро прищурил правый глаз.

– Иванов состоял в отношениях с Ларисой Юдолевой. Два месяца назад она получила Статус «неблагонадежен» и потеряла работу. Какое-то Кадровое Агентство взялось ее трудоустроить, но так и не нашло гражданке работу.

Игнатьев внимательно изучал пересылаемую с МУНа подчиненного информацию и молчал. Рассказов продолжил:

– Четыре дня назад у гражданки Юдолевой был день рождения. Иванов ради этого приехал из Поселения, но Ларису не застал. Согласно сообщению участкового Прохорова с тех пор она дома не появлялась.

Начальник Отделения Дознания в задумчивости погладил мощный подбородок. Его внимательный взгляд замер на подчиненном:

– Какой интерес это обстоятельство представляет для нашего расследования?

– Поведение Юдолевой, безусловно, влияло на Иванова. Он дважды за неделю срывался с Поселения, чтобы быть рядом с ней. Факт ее исчезновения может пролить свет на обстоятельства сопутствующие его смерти и его мотивы.

– Мотивы вполне очевидны, – Игнатьев говорил неспеша, как опытный ментор в процессе наставления молодого стажера. Так, собственно, оно и было. Рассказов это хорошо понимал и выжидательно молчал. – В материалах дела стоит предварительная версия самоубийства по причине трудных жизненных обстоятельств. Юдолева в розыске не числится.

Майор внимательно следил за молодым сотрудником. Сергей начинал закипать от того, что все его нутро знало – в версию вкралась ошибка, но серьезных аргументов оспорить ее он найти не мог.

– Пятнадцать Кадровых Агентств уже прислали отрицательный отчет. Осталось всего три. Если с ними поработать, то можно выяснить что случилось с гражданкой Юдолевой. А это даст понимание, что произошло с Ивановым. Зачем он обращался в Полицию, почему заказал обратный билет, с какой целью отправил сообщение в редакцию «Городской Звезды»…

– Вот это направление стоит отработать. – Спокойно произнес Игнатьев, и Рассказов осекся на полуслове. – Заключения судмедэкспертов пока не готово, – продолжил Игнатьев, – На проведение процедуры дознания мы имеем 24 часа. Так что, младший лейтенант, у тебя есть полный сегодняшний день. В 18:00 доложишь о результатах!

Сергей вскочил на ноги и удостоился дружеской улыбки вышестоящего офицера. Во взгляде майора он видел доброе снисхождение. Будто Игнатьев терпеливо дожидался, пока бывший курсант поймет, где находится, и станет вести себя как матерый следак.

Окрыленный этим маленьким успехом и мотивированный доверием начальства, Рассказов выскочил в коридор. Сергей понимал, что разрешение на разработку дела Иванова он получил авансом, как результат особого рвения с его стороны и желания испытать новичка руководителем Отдела. Облажаться и подвести Игнатьева в этой ситуации недопустимо. Майор должен увидеть, что младший лейтенант умеет работать и знает, что делать. Внутри все ликовало. За этим, казалось бы, обыденным и неинтересным делом Сергей смутно различал что-то большее и по-настоящему стоящее. Только бы не пройти мимо самого важного и главного!

Полицейский уже преодолел полпути по коридорам и лестницам Управления, когда резкое, леденящее душу прикосновение, словно плотное одеяло, захватило его в сковывающие объятья, подавляя все чувства и наполняя безудержным отчаянием и паническим страхом. Такому мощному воздействию Рассказову до сих пор противостоять не приходилось. Он замер посреди коридора и некоторым сотрудникам даже пришлось обходить неожиданно выросшее на пути препятствие.

К счастью, времена МУНов приучили всех к неадекватному поведению окружающих. Находящиеся в ином, виртуальном мире люди иногда переносили странные движения и действия в реальный мир. Поэтому на замершего посредине коридора полицейского никто не обратил особого внимания. Все понимали, что грань между мирами стирается все больше. Некоторые уже даже не могли осознавать, в каком именно мире они находятся и где протекает их настоящая жизнь. Оттого все больше учреждений запрещали сотрудникам использовать МУНы вне служебных целей, но на практике не могли проконтролировать или заблокировать неслужебное использование устройства. Все отдавалось на честное слово и ответственность граждан.

Но мысли Рассказова находились далеко от размышлений о тенденциях развития современного общества. Ему потребовалась недюжая сила воли и долгие минуты невидимой, но такой реальной и ощутимой борьбы, чтобы сбросить с себя эти путы. Запредельный страх и чудовищный холод медленно и лениво уползали, словно всем своим видом демонстрируя превосходство и намекая на скорую новую встречу. Рассказов глубоко и часто дышал, приходя в себя, словно после двухчасовой интенсивной тренировки. Холодный липкий пот покрыл все тело, а волосы медленно и с опаской возвращались в исходное положение.

Сергей, анализируя ситуацию всеми известными ему способами, не мог ответить на вопрос, откуда идут эти панические атаки. Мозг отказывался понимать происходящее, не в силах идентифицировать источник угрозы. Но с этим придется разобраться позже. А сейчас впереди обширный план сыскных мероприятий и лимит по времени.