Читать книгу Родственник дьявола - Владимир Козлов - Страница 12

Утром Ольга не стала его будить, дав ему хорошо отоспаться. Приготовила полноценный завтрак на столе и рядом на чистой тарелке оставила записку. Он взял её в руки и бегло прочитал:

Дорогой!

Отсыпайся пока! Мне машина сегодня без надобности, но я буду рада, если ты встретишь меня с работы около центрального входа в 17 часов.

Ольга.

– С понятием женщина – рассуждал он сам с собой, – если так и дальше пойдёт то придётся мне перед ней раскрыться. Не красиво будет живя с такой прелестью, прятать свои материальные закрома в бетоне. Но вначале надо будет с Ольгой законный брак оформить и завершить начатую акцию справедливости. А это я в любом случае сделаю! Пускай даже на это дело год уйдёт, но их я всё равно накажу!

Он взял файл где лежали несколько фотографий Бунина и Калины. Посмотрел ещё раз лицо Бунина, оно было широкоформатное и плохо запоминалось. Таких толстяков по городу много ходило. Поэтому файл в сторону откладывать не стал.

Позавтракав он спустился в киоск. Купил там пачку сигарет и сев в машину направился в свою квартиру, где его ждал бинокль. Квартира Бунина находилась в доме напротив, тоже на восьмом этаже.

«Обзор должен быть великолепным, – подумал он, – но только вряд ли он может быть сейчас дома? Если он хороший бизнесмен, то в это время должен быть уже на ногах».

Как ни тяжело ему было входить на свою жилплощадь, но он переступил порог квартиры, зная, что дело зовёт. В этой квартире он обосновался со времён прочного социализма и каждая вещь в ней навевала на него только грусть. Устоявшийся запах одиночества вносил ему неприятный оттенок в душу. Он будто насильно зазывал его в жизнь тоски, печали, предрекая вечные страдания.

– Хрен ему, – сказал Клаус, – входя в квартиру. – Отныне я мистер запах! Смогу освободиться от этого нелепого наваждения и тем более запаха. У меня уже сейчас жизнь разделена на две грани, счастье и месть. Мост счастья я начал строить с любимой женщиной. А месть это блюдо холодное, его горячим не подают! Но я уверен, что всех накормлю этим блюдом, кто виновен в смерти моих близких людей. Так, что не быть в моей жизни, нежеланным барышням, по имени Печаль и Тоска!

В своей комнате он отдёрнул толстые портьеры, разбудив этим пыль и запустив ослепительный солнечный свет в помещение. Пыль садилась не только на него, но и бесцеремонно лезла в нос, заставив его несколько раз с наслаждением чихнуть. После чего ему пришлось распахнуть и окно. Вооружившись биноклем, он сел на письменный стол, стоявший у окна и стал заглядывать в окна дома напротив. Зная подъезд и этаж трёхкомнатной квартиры, нужные окна он нашёл сразу. Только самого Бунина не было ни в одной комнате. По квартире маячила женщина в дорогом халате с полотенцем на плите. Она то на кухне показывалась, то садилась перед зеркалом наводя на лице макияж. Зингер убрал бинокль и закурил сигарету.

«Надо будет вечером посмотреть на этот дом, – подумал он, – всё о нём узнать, где машину ставит, где дача, где его управление?»

Докурив сигарету он собрался уходить, но вспомнил, как Глеб ему говорил, что Бунин ездит на Мерседес Классе, один в один похож на его автомобиль. Он нацелил бинокль к парковке подъезда и вот она удача. Чёрный мерин находясь в идеальном порядке блестел от лучей солнца. После чего его внимание перешло на квартиру Буниных. И тут ему повезло. В спальне стоял мужчина лет сорока носивший польский оселедец на голове. Он примеривал на себе галстуки. Выбрав нужный галстук, он переместился на кухню, где в это время находилась его жена и начал ей что-то внушительно говорить прибегая к жестикуляции рук.

«Видимо нотацию ей читает», – подумал Клаус и быстро закрыл окно. Положив в футляр бинокль он спустился с ним к своей машине. Сев за руль он стал наблюдать за движением своего «клиента». Долго ждать его не пришлось, Бунин миновал по двору два поворота и медленно проехал мимо автомобиля Зингера, обратив внимание на идентичную марку машины.

– Близко нельзя к нему приближаться, – вслух рассуждал Клаус. – Таких тачек в городе думаю не очень много? Есть вероятность, что я засветился. Хотя никому и в голову не придёт, что у меня в голове. И вряд ли этот самый Бунин знает, что обо мне. Он меня и в лицо ни разу не видел, хотя от Калины возможно наслышан. Всё таки у нас в городе отделений милиции не так много. Думаю уж этот адвокат меня заочно точно знает, всё-таки до этого он был не не простым опером, а возглавлял уголовный розыск. Поэтому я ему и фамилию не назвал, когда заказывал ему устав.

Он старался ехать за ним по той же полосе, но на приличном расстоянии, чтобы не вызвать больше ни какого интереса к своему Мерседесу. Когда машина Бунина припарковалась рядом с новым трёхэтажным зданием с балюстрадой перед парадным входом, Зингер притормозил машину. Он расчехлил бинокль и тщательно осмотрел строение, вспомнив что на этом месте раньше стояла обувная фабрика. «Видимо выкупили ветхое здание и облагородили его», – подумал он и направил бинокль на крышу здания. Она была мансардного типа и наверху была установлена дугой яркая вывеска гостиница «Дом Фермера». Он положил бинокль и прошёлся до этого здания пешком. Это было трёхэтажное здание с красивым барельефным фасадом на первом этаже. У парадного входа была прикреплена информационная доска, что гостиница принадлежит корпорации «Хлеб и Соль». Дальше Клаус не стал читать, а зашёл в ухоженное здание. Он попал в просторный вестибюль, где за стеклом перед турникетом сидел охранник.

«Как в следственном отделе прокуратуры, – подумал Клаус, – только проходная здесь намного благородней и охранник на вид культурней».

Он как в воду смотрел насчёт охранника. Думая, что Зингер пришёл селиться, он вежливо извинился перед ним за то что свободных мест в гостинице нет и предложил ему визитку с адресами и телефонами других гостиниц.

– Надо же, – удивился Клаус, – а мне показалось с улицы на первом этаже много свободных комнат.

– Первый этаж это сердце корпорации. Там находится наше управление.

На этом его затея испортить дух Бунину в его кабинете само собой отлетела. Он сел в машину и решил навестить контору Калины. Время было десять часов тридцать минут, но чтобы более подробно оценить ситуацию ему нужен был Глеб. Он развернул машину и поехал к нему. Проезжая по проспекту, Зингер обратил внимание что в офисе у Калины открыта входная дверь, окно и лоджия. Все сотрудники юридической конторы сидели на лавочках стоявших вдоль аллеи и периодически подымали свои зады и с неохотой шли к своему рабочему месту, но вдохнув тухлятины возвращались на аллею. Он смотрел за ними около получаса, не прибегая к биноклю. Затем увидал Калину, отъезжавшим на своём БМВ, остальные его юристы остались сидеть среди клумб и расцветавших кустов жёлтой акации.

– Скорее всего мне сегодня Глеб не понадобиться, – рассуждал он, – без него ясно, что трюк со шприцем удался. Но всё равно надо к нему заехать поделиться радостной новостью и заказать ещё пять пузырьков. Не плох бы вместо АСД для этого дела формалин, но он токсичен и может привести к тяжёлому отравлению. А от запаха тухлых яиц ещё никто не окочурился и привыкнуть к этому запаху практически невозможно.

Глеба он застал сидящим за компьютером, выстукивающим одним пальцем какой-то текст.

– Что пишешь? – кивнул Клаус на монитор.

– Квартальный отчёт в налоговую готовлю, – ответил Глеб. – Вернее на чистовик перепечатываю, что мне Виктория сделала. Сам то я слаб в этом деле. Он заметил, что друг находится в прекрасном настроении, не удержавшись спросил:

– Давай Клаус делись новостью, вижу что не просто так заехал на своём коне.

Клаус рассмеялся и выставил перед его лицом большой палец руки, затем закрутив головой, подставил ладонь к уху. Он хотел его спросить есть ли кто в доме, но от восторга только смог рот открыть. Глеб поняв что друга от радости распирает, опередил его и пояснил:

– Если бы кто в доме был, разве я сел за это пианино? – показал Глеб клавиатуру. – Вика с Люсей уехали в Белоруссию решать свои бизнес вопросы, а Лиза с Юлей в институте до вечера будут, а завтра уезжают тоже со стройотрядом почти до октября в Тюменскую область.

– Короче Глеб, твоя смесь похоже заставила всех адвокатов реверсироваться сегодня туда-сюда, – справился Клаус со своим радостным волнением. – Заказывай ещё пять пузырей своему ветеринару.

– Какой сегодня день? – встрепенувшись спросил Глеб.

– С утра была среда, – с удивлением ответил Клаус. – А что?

– Я потерялся в днях недели, – успокоившись промолвил Глеб.

– Егор, так зовут ветеринара, приглашал меня в пятницу к себе на свинокомплекс. Там для ярмарки свиней будут резать и он мне обещал за копейки выписать первосортной свинины килограмм тридцать и наложить косточек для Юна. Сам понимаешь, по дешёвке, значит бесплатно. Пока мы машину ему делали он закормил моего Юна свиными головами. В погребе штук пять ещё лежит. Поедем вместе к двум часам дня. Мяса наберём и спросим эту микстуру у него.

– Пока не знаю, что сказать, – неуверенно пробормотал Клаус.

– Но тебя в любом случае свожу к ветеринару. Я что-то пропустил Ольга свинину ест? А то мы с ней на рыбу да на индюшку всё нажимаем.

– У нас дома она всё ест, – выдавил из себя улыбку Глеб, – даже один раз на пробу взяли в супермаркете черноморских мидий, так она жалела что мало взяли. А шашлыки я готовлю только из свинины. Хочешь, не хочешь, а в любом случае раз в неделю у нас в бане она их не ест, а поглощает.

– Тем более поедем к этому Егору, – охотно согласился Клаус.

– Мне эти пузырёчки покоя не дают. Похоже, что эта жидкость совсем не выветривается и воняет я тебе скажу хуже тухлого яйца.

– А ты с ними дело имел?

– Приходилось, – загадочно улыбнулся Клаус. Когда ещё не было локальных зон в колониях, начальники отрядов почти через день спали в своих кабинетах, находившихся в наших бараках. Хозяин им приказывал и называл это профилактическими днями. Говорил жёны от вас отдохнут и зеки лучше спать будут. А такое ночное соседство нашему контингенту не по нраву пришлось. Ведь по ночам не мало разных движений совершаются, чифирь сварить, в кости или карты сыграть. Расположишься, а тут вот они архаровцы явились без стука. Сразу без разговора оформляют в изолятор. А это помещение я тебе скажу совсем не номер люкс. Условия адские, хуже чем в концлагере для военнопленных.

– Ну об этом ты мне уже рассказывал, – прервал его Глеб.

– Я тебе про тухлые яйца хочу рассказать, а ты меня перебил. Слушай дальше: Помню у нас в Коми на строгаче все начальники отрядов были звери. Наш капитан Зяблик тварь была совсем конченая, выгонял нас на сорокаградусный мороз по пояс голыми делать зарядку. А контролёры ему помогали нас выталкивать на снег. И делал он это только зимой, сука такой. И как то раз я в курилке послушал одного шабашника, как они с бригадой закладывали сырые яйца в помещения, перед сдачей объекта. Так вот если их заказчик круто нагревал на бабки, они иголочкой протыкали все спрятанные яйца и уходили на другую шабашку. А через некоторое время возвращались и требовали зажатые заказчиком деньги. И работягам доплачивали деньги, после снятия ими секрета. Так, как эксплуатация вволю надышалась этими яичками, а откуда вонь идёт определить не могли. Вот мне в голову и пришла мысль, подложить «подобную мину» под нос Зяблику. На это дело помощники для меня сразу нашлись. Я вскрыл его кабинет ночью, одно яйцо мы заложили в том Карла Маркса, предварительно сделав там углубление. Второе яйцо обмотали изоляционной лентой, проткнули его и положили за картину Ельцина. Жизнь стала у нашего барака спокойная, а другим стало завидно. Вот и давай меня все упрашивать, чтобы я и другие кабинеты вскрыл. Я только открывал двери, а они прятали яйца. Потом переполох пошёл, поняли что без меня это дело не оформилось бы. Ну и загудел я в Чистополь на тюремный режим.

Выслушав друга, Глеб ему сказал:

– Дело ты конечно задумал правильное. Всем сволочам которые думают, что деньги решают всё нужно перекрывать кислород. Всех этих людей и коррупционеров я причисляю к врагам народа. А власть им потворствует, закрывает на многие вещи глаза. Или же сучий потрох вешают им статью, где уязвимых мест, как дыр в кармане нищего. Так, что Клаус в твоём деле я всегда с тобой. Мне в кайф как подпольщику бороться с таким дерьмом.

– Был бы у нас весь народ народ такой, как ты, то и одиночного подполья бы у нас не было в России, – задумчиво произнёс Клаус. – И преступность бы изжили!

– Это ты Клаус хитришь, – метнул он глазами в сторону гаража и засмеялся. – Наворовал миллионов на две жизни, теперь о высоких идеях говорить начал, – шутил Глеб. – Я конечно понимаю, что богатство ты себе нажил щипая хищников. И знаю что преступность полностью искоренить невозможно.

– Не хочу я с тобой дискутировать на эту тему. Если тебе деньги нужны могу отстегнуть несколько лимонов.

– Вроде бы без надобности, – отказался от дармовых денег Глеб. – Мы вроде нужды не испытываем. Виктория хорошие деньги имеет и я не на подсосе сижу. Каждый день по две машины красим.

– Заскромничал, – отрезал Клаус. – Ладно как бабки понадобятся, не стесняйся говори. И готовьтесь наверное к моей свадьбе с Ольгой. Боюсь потеряется она с такой должностью у меня. И буду я бобылём куковать. А после нашей регистрации я ей открою свой засекреченный сбербанк.

– Всё таки сразила она тебя? – спросил Глеб, почесав затылок. – Это хорошо! Я рад за тебя и за неё тоже. Она женщина – впечатление, с какой стороны не посмотри. Многие из важных брюханов пытались к ней подъехать и взять её на любовь при помощи административного рычага. Но она им прямым текстом говорила:

«Я под вами умру господа толстячки. Лучше я с погремушкой поиграю, чем оказаться раздавленной в постели под механическим прессом. Хотите красивой любви, занимайтесь собой. Как ваши телеса достигнут отметки семидесяти килограммов, тогда можно вести разговоры о плотских отношениях».

– Вот таким оригинальным методом она их отшивала! – закатился смехом Глеб и не дожидаясь комментария друга, сказал: – Вот поэтому её и не повышали по служебной лестнице. А как новый мэр заступил на пост, так ей сразу целый больничный городок доверили.

– А у мэра, что весу семьдесят кило? – спросил Клаус.

Глеб нахмурил брови и с серьёзным голосом произнёс:

– Весу конечно у него поболее будет. Но у него шестеро детей и любимая тёща вся больная, которую постоянно навещает Ольга у него на дому. А тебе всё шуточки.

– Чего ты раскипятился? – остановил его Клаус. – Подумаешь глупость сморозил. Нравится мне она во всём, я бы даже сказал эта женщина без недостатков. Она очень опрятна, часто смотрится в зеркало, хорошо готовит. Квартира блестит, как и её волосы. И главное она постоянно, как и я, держит на своём лице искреннюю улыбку. Ну как не создать с такой женщиной тандем? Мне порой с ней даже на час разлучаться не хочется. С ней на любую тему можно подсесть и провести с интересом время. Она на работе, а я скучаю без неё. Теперь я официально её личный водитель.

– Молодец! – похвалил незнамо кого Глеб. – Будь уверен в ней. Она женщина без расчёта и полагается только на свои чувства. А уж если она хочет и на работе тебя около себя видеть, значит она нашла своё счастье! А ты не должен огорчать её. И помнить, что банк который ты взял у атлетов тебе всё равно аукнется. Не забывай, часть денег, там принадлежали и ментам, которые посещали клуб и крышевали наркодилеров.

– Я всё это хорошо понимаю, – прервал его Клаус. – Но и ты пойми, одних уж нет, а другие далече. Если менты меня не смогли достать когда я был в их объятиях, то значит они интерес ко мне потеряли. А тут ещё серия мокрых дел на моих недругов откуда-то обрушилась, к которой я ни малейшего отношения не имел. Сделали из меня неприкасаемое божество. Тут вопрос после убийства Булана был закрыт окончательно в начале моего заключения. Видимо дурил он всю свою братву без всякого стыда и совести. Они же не только наркотиками занимались, но и рэкетом. Бабок за многие годы намолотили горы. А мне по их меркам и досталась лишь доходная их часть последних времён. На телефон Кума из нашего городского силового ведомства поступило сообщение, что у Булана выкопали в цокольном этаже дома немецкий металлический ящик фирмы Крупп, с сорока миллионами рублей. Это мне сам опер сказал, поэтому меня и оставили в покое. Про доллары ничего не слышал, вероятность есть, что и их нашли. Но те кто обыск производил, решили баксы утаить для себя. Моя такая версия

Поняв, что Клаус закончил свою длинную речь, Глеб посмотрел на одухотворённое лицо друга:

– Время час, – взглянул он на часы. – Вот это проболтали мы с тобой, – удивился он. – Может давай пообедаем? У меня утка тушёная с грибами и суп луковый.

– Нет, спасибо, – отказался Зингер от обеда. – Мне не терпится ещё понаблюдать за конторой юристов, а потом поеду за Ольгой. С ней я про всё забываю. Все печальные штрихи связанные с неволей меркнут у меня в памяти, когда она рядом.

Он пожал другу руку и пошёл к машине, потом обернулся и спросил:

– А в пятницу во сколько поедем за мясом?

– Я позвоню Ольге, а тебе бы не мешало свой телефон купить, – сказал Глеб.