Читать книгу Век годами не измерить (сборник) - Владимир Любицкий - Страница 17

– Ну вот и прощай, Гуантанамо! Хороша была банька! – Сергей Чаговец, стоя у лееров на верхней палубе, машет вслед уходящему берегу.

– Не видел ты настоящей бани, – азартно возражает Михаил Богачёв. – Вот после войны приедешь ко мне в Даниловку, в Архангельскую область – я тебе настоящую баньку спроворю, по-чёрному.

– Это как?

– А так! Ни одной щели – чтоб тепло не уходило, даже дым – внутрь… И вот он под потолком стелется – вроде облаков, а внизу так парко, так сладко! И веничком тебя, веничком…

– А сажа?

– Сам ты сажа! Выходишь чистенький как младенец, каждая косточка размякнет… Батюшки, а куда это мы поворачиваем?!

– И правда!.. Товарищ лейтенант!..

Донат Негашев, который несёт в этот момент вахту на мостике, объясняет:

– Что-то у наших американских друзей неладно. С корвета передали: «У меня неисправность. Вынужден вернуться на базу». Приходиться и нам.

– Плохая примета, – замечает Богачёв.

– И давно ты в бабкины приметы веришь? – интересуется Чаговец.

– Смейся не смейся, а время теряем!

– То правда…

Через два часа в сопровождении другого американского корабля подлодка снова выходит в океан. Погода заметно изменилась: выше волны, сильнее ветер.

– Как уверяет мой друг Лев Михайлович Сушкин: тучи в клочья – ночью шторм, – ёжась на мостике, говорит Братишко штурману Константину Тихонову. – А нам ещё своих догонять. Скорость нужна по максимуму – до 19 узлов. Передаю вам вахту, но чуть что – будите меня.

– Не беспокойтесь, командир, всё будет как надо, – обещает тот.

С-54 довольно крепко треплет волна, но лодка уверенно идёт вперёд. Чуть впереди, тоже кренясь и ныряя, движется американский корвет. И вскоре перед ними вырастает знакомый силуэт – это подлодка С-51 капитан-лейтенанта Сушкина. Там тоже заметили возвращение отставших было кораблей.

– Сигнальщик! – окликает Тихонов вахтенного Василия Глушенко. – Передайте на С-51: «Всё в порядке. Следую за вами».

Тот сигналами выполняет команду, но в ответ, кроме приветствия, принимает сообщение.

– Товарищ лейтенант! От Сушкина передают: «Стопорю ход. Жду шлюпку с корвета – передаю американского офицера связи».

– Передайте: «Вас понял».

Но сигнальщик в ответ докладывает совершенно непредвиденное:

– Слева девяносто, прямо на нас – торпеда!

Тихонов бросает взгляд в указанном направлении и мгновенно принимает решение:

– Лево на борт! Оба дизеля – самый полный вперёд!

Корабль, накренившись, рванулся в сторону. Братишко, мигом оказавшись на мостике, вместе с Тихоновым замерли, наблюдая, как в бирюзовых волнах, оставляя пенный след, несётся к лодке смертоносная стрела. Глушенко до белизны в пальцах вцепился в поручни сигнальной площадки. Торпеда, устремлённая точно в борт, неотвратимо мчится к цели. Всё ближе, ближе… Кажется, в невероятном броске дизеля выносят лодку из-под самого её носа. Снаряд, оставляя за собой воздушные пузырьки, пронзает волну метрах в пяти за кораблём. Все, кто видел это, облегчённо переводят дух.

– Молодец, Глушенко! За отличное несение вахты объявляю благодарность! – растроганно говорит командир.

– Служу Советскому Союзу! – улыбаясь до ушей, отвечает Василий.

– Второй раз спасает корабль! – напоминает Тихонов.

– Придём на место – отметим по заслугам, – обещает Братишко. – А что там с корвета передают?

Глушенко докладывает:

– «Подводная лодка противника! Готов бомбить!»

– Лучше позже, чем никогда, – бросает штурман.

И сразу загрохотали поблизости разрывы глубинных бомб. Трюмный машинист Анатолий Стребыкин, находясь с мотористом Константином Соколовым на вахте в седьмом отсеке, в недоумении:

– Ничего себе! Такой концерт мы не заказывали…

Константин, останавливая дизель, раздосадовано откликается:

– Кому концерт, а кому – аплодисменты! На полном ходу крутануть – какая техника это выдержит?

В отсек тут же прибегает командир группы движения Донат Негашев:

– Что случилось? Почему остановили двигатель?

– На третьем цилиндре правого дизеля – задир поршня, товарищ старший лейтенант.

Негашев уходит докладывать о происшествии командиру. Братишко хмурится:

– Донат Иванович, видно, мы плохо подготовили личный состав к новой обстановке. Атлантика – это уже не Тихий океан, здесь мы всё ближе к войне. Но если такие, как Глушенко, всегда бдительны и в полной боевой, то Соколов явно растерялся от неожиданности – и при резком повороте корабля не сбавил оборотов. В результате – авария. Прошу, во-первых, ввести дизель в строй в кратчайший срок, для этого дать мотористам в помощь матросов из других подразделений. А во-вторых, ещё раз объяснить личному составу, как действовать в новых условиях. Цена ошибки – жизнь! Это должен усвоить каждый…

В отсеке, где идет ремонт дизеля, работает целая группа. Здесь, кроме мотористов, и трюмный Николай Рощин, и комендор Пётр Иванов, и торпедист Яков Лемперт. Качка ещё сильнее, поэтому каждую снятую деталь в отдельности приходится крепить по-штормовому. Особенно достаётся Виктору Бурлаченко: его богатырская сила требуется всякий раз, когда надо переместить тяжелую крышку корпуса или вынуть неподдающуюся втулку цилиндра. Теснота, жара, пары горелого масла от соседнего работающего двигателя – всё это изматывает людей.

– Костя, – обращается Бурлаченко к виновнику аварии Соколову, – ты бы пошёл отдохнул…

Соколов упрямо мотает головой, продолжая работать.

– Ничего, пускай грехи замаливает, – полушутя замечает Рощин.

На третьи сутки дело идёт к концу.

– Соколов, шабаш! – говорит Михаил Богачёв.

– Сейчас! Только вот картер дочищу перед заливкой масла, – откликается тот.

Но усталость даёт себя знать: не проходит и пяти минут, как голова его склоняется на коленчатый вал, и Константин засыпает.

– Ну, где ты там? – через некоторое время нетерпеливо окликает его Богачёв.

Не дождавшись ответа, он обнаруживает Соколова спящим и вместе с Бурлаченко переносит его в койку.

– Перенервничал парень, – говорит Рощин. – Теперь уж точно не забудет, когда обороты сбавлять.

– Товарищ лейтенант, дизель в порядке! – докладывает Бурлаченко, когда в отсек заглядывает Негашев.

– Молодцы! Прокачать маслом и пустить на холостых оборотах.

Корабль снова уверенно режет волну. Мотористы поднимаются подышать на верхнюю палубу. Видя, как лодка набирает ход и, обтирая руки паклей, Бурлаченко говорит:

– Вперёд, на север!