Читать книгу Что еще добавить? События. Люди. Книги - Владимир Пимонов, Владимир Иванович Пимонов - Страница 20

Ходить с пустыми руками на поэтические мероприятия не совсем правильно. Вот и я решил перед вечером Андрея Коровина не нарушать традиции, зашел в магазин. После рабочего дня ничего достойнее бутылки коньяка и коробки конфет придумать не смог. Радовало, что коньяк был не совсем обычный, даже вполне писательский, поскольку назывался «Жванецкий». А что, самое оно: концерт назывался «Все любовь, что ни спросите!», был приурочен ко дню рождения поэта… Поэтому крепкий спиртной напиток одесского разлива от самого Михаила Маньевича очень даже показался мне уместным. Блин, ну как тут не процитировать: «И соленым огурцом все это безобразие сверху прикрыть». Или как там правильно эта фраза звучит?

Перед мероприятием было время осмотреться. Вот так вот, вышел на площадь Маяковского – ноги на ширине плеч, руки как у Муслима Магомаева, напряжены, пальцы врастопырку, подбородок приподнят – осматривайся – не хочу. Половинка луны плывет по небу, смотрит на Владимира Владимировича, сам он повернул голову в сторону Кремля, молодежь качается на качелях… Красота! Москва, весна и… предательский кашель, который уже не забивается мятными леденцами «Холс». Ладно, хорош осматриваться, есть идея попить чаю в Булгаковском доме, что, похоже, уже входит в привычку. Чай Булгаковский магический – дивной вкусноты. Полезность и целительная сила так прет. Во всяком случае, кашель на раз прекратился. Что за ингредиенты в него входят? «Кто же вам признается!» – хозяюшка кафешки в этом плане непреклонна. Тайну чая так и не раскрыла, зато всучила печенье с предсказанием. Я его разломил и обнаружил записочку (как не съел?), которая гласила: «Пришло время действовать». К чему бы это?

Напротив, за столиком парень и девушка, похоже, репетируют какую-то пьесу. «Я знала, – чувственно произносит монолог молодая актриса, – что это не может быть правдой»…

Вот пробежала Нина Дунаева – ищет скатерть, чтобы накрыть стол на сцене. Вот прошла Аня Логвинова. «У вас случайно нет зарядного устройства для мобильника?» Зарядник – дело индивидуальное, можно сказать, интимное. «А какой у вас разъем?» «Знаете, сегодня именно такой зарядник у меня есть!» «Yesss!» – говорит Аня и подсоединяет мобильник.

Но пора выдвигаться в зал. Перед началом представления заглянул в гримерку, или как правильно называется помещение, где настраиваются на выступление? Вручил презент Андрею, обнял его, пожелал радости, удачи и терпения. А главное – не терять присутствия духа и чувства юмора… В зрительном зале устроился, как обычно, у стеночки на откидном сиденьице. Куртку и сумку бросил в угол. Последний раз я здесь сидел на вечере Маши Ватутиной. Почему-то подумал о терпении, которое должно побеждать гнев. Так и записал: «терпение всегда побеждает гнев. Пусть даже этот гнев праведный». Зрители подходили и подходили, многие друг друга знают, обнимаются. И, как мне показалось, все они любят Андрея Коровина. Опять ни к селу ни к городу всплыла цитата, на этот раз из Дольского: «Меньше всего любви достается нашим самым любимым людям». На сцене скамейка, на скамейке тюльпаны, на другой стороне – стол, накрытый бордовой скатертью в тон кресел в зале. На столе чашечки и заварник – чай, что ли, будут пить?

А вот и Андрей Тарасов – он уже работает, фотографирует, выискивает удачные кадры.

К началу представления собрался полный зал. Значит, стихи все-таки нужны, востребованы. Звучит песня, французская, так и есть, Мирей Матье. В зале погасили свет. На сцене – красивое освещение – лунный свет (так, кажется, называется фильм-победитель последнего Оскара?). Песня пронзительная. И вот выходит Андрей – подтянут, на сцене держится уверенно, стоит крепко, читает с листа. «Ты кашляешь, весна…» И понеслось. Тебя будто захватило в водоворот слов, образов, рифм.

Инга Кузнецова – красивая, в кожаном плаще и шляпе, вся в бордовом. Тихий, чуть дрожащий голос. «Я знаю наизусть все элементы», «Там будет снег и трубы»… Ребята на сцене пытаются играть любовь. Они будто фехтуют стихами. Смотрится все гармонично. Он и Она будто на одной волне, стихи их похожи, получается чувственный диалог. «Любовь шипучая колючая» – кому из них принадлежат эти слова? Андрей вскакивает на скамейку, Инга бросает шляпу. «Парусник-апрель», «женщины – тюльпаны, мужчина – хризантема». Инга снимает плащ. Голые, белые, тонкие руки. «Оргазмы разлуки», «лодочка удовольствия на волнах весны», «держи меня, дыши меня, весна», «я измеряю женщин китайскими колокольчиками».

Это строчки из стихотворения Андрея. А вот Инга:

Образы-образы-образы. Густо. Ярко. Ощущение такое, будто ты растворяешься в словах, плаваешь в них, плещешься.

«Выйдешь из платья, как будто из темного тела», «Осень, с неба упавший восторг».

Жесты выверенные, продуманные. Цветы то бросают на пол, то поднимают с пола, то рвут лепесточки. Бедные тюльпаны! Насорили. «Поэтам все разрешено?» Ой, так ли на самом деле?

«Если смотрели в глаза – рождались дети», «если любила – была несчастна». Инга уходит. Выходит Анна Логвинова. В шикарном платье. У нее детский бодрый голос. Она улыбается. Она ловит смешинку. Вся театральщина и актерская игра – по боку. Поэт становится самим собой.

Аня внесла живинку, радостную такую живинку. Опа! Она прямо на сцене снимает сапоги и ходит босиком. И это так естественно и умильно. Андрей уже где-то в стороне, он, как положено мужчине в танце, только оттеняет женщину, дает ей возможность как можно лучше раскрыться. И Аня раскрывается:

Подумалось, как же сложно, выстраивая такой диалог, соответствовать друг другу. Андрей на фоне Ани, как Евгений Онегин с Татьяной – традиционен, предсказуем, классичен. Логвинова шпарит (практически все!) наизусть, бывает, сбивается, но в этом-то и заключен шарм, непосредственность. «Мне с детства было страшно за стихи», «звездочки-балбески, месяц-дурачок».

Иногда во время представления в зале происходили удивительные вещи – например, смеялся ребенок, или человек с шикарной лысиной вдруг залазил на стену и шел по ней. Представляете, лысый человек идет по стене, как канатоходец! Фантастика, да и только. Понятно, что это не было номером программы, просто ему захотелось выйти.

А в это время Андрей делился сокровенным «нам доброты для счастья не хватило», «ты небо из гугла скачала».

И, наконец, Анна Аркатова. Еще один диалог. Эмоциональность вышла на другую тональность. После брюнетки – блондинка. Анна – неземная, в ней есть что-то от Снежной Королевы. Читает неторопливо, кажется, даже отстраненно. Голос вкрадчивый, отнюдь не звонкий, но стихи-то звонкие, короткие, емкие.

А какие Анна выдает концовки!

Но в самом интересном месте у меня звенит будильник, мой внутренний будильник. Пора убегать. Если поеду на последней электричке с Андреем Тарасовым – то завтра на работу просто не встану. И вообще не встану.

Хватаю куртку и рюкзак, выхожу на цыпочках. На выходе сталкиваюсь с Юрой Коньковым, обнимаемся. Укладываю листочки и ручку в рюкзак. И вдруг слышу: «Слава богу, я успела!» Это Аня Логвинова возвращает мне зарядное устройство, о котором я уже и забыл. «Ну, как?» – спрашивает меня шепотом Аня. «Обалденно!»

Апрель 2017