Читать книгу Озарения - Владимир Пироцкий - Страница 5

Жили-были дед да баба. И не было у них детей. То ли не получалось, то ли откладывали, может, хотели пожить сначала для себя, для своего удовольствия, а уж потом о детях думать. Кто ж теперь знает?..

Вот проснулась однажды утром бабка, посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Она поняла, что хочет ребеночка родить. Глянула с грустью на деда в окно, он в огороде грядку вскапывал, да задумалась. Умная она была, а вот как сказать деду, чтобы не огорошить, ума не хватало. Да, поди уж, и забыл, что к чему.

Придется видно все заново объяснять да показывать. Вздохнула баба, но мысль эта крепко засела в ней и не давала покоя. Вечером прихорошилась, глазки подвела, щеки нарумянила, нарезала огурчиков, капустки положила, окорочка куриные обжарила и бутыль первача заготовила. На восьмое марта приберегала, с бабами посидеть, пожалиться друг дружке, да песни попеть. Но тут дело-то поважнее будет.

Дед пришел с огорода, как всегда смурной да неразговорчивый. Сапоги стянул, кряхтя, портянки над печкой развесил да чуть не сел в ведро с углем, когда на стол-то глянул.

– Ты, ты… чой-то творишь, бабка?! – только и смог выговорить дед.

Бабка румяная да озорная хочет приблизиться к муженьку, уже шаг один сделала, да еще с улыбкой умильной, хитрой. Тут любой на его месте струхнул бы. Он, болезный, ручонками-то как крыльями машет, крестится, перед собой выставляет для защиты, глаза выпучил, шепчет: «Свят, свят, изыди, нечистая сила».

– Да ты что, черт старый, совсем охренел, свою законную жену в упор не видишь?!

– Я, я… в-вижу, чуть не напужала ты меня, сколько лет не улыбалась, токмо кричишь, да подзуживашь, пилишь.

– Ладно, садись уже к столу, праздник хотела устроить, а ты, – «Свят, свят».

– Какой-такой праздник?

– Какой-какой, день сдачи Бастилии. Хрен ты, садово-огородный!

– Не понял…, – хрипит дед.

– Ну, романтическое свидание хотела устроить, полено ты с глазами!

Тут дед чуть совсем в каталепсию не впал, замер, значит, и стал тихонько клониться в сторону. Так бы и упал, если бы бабка вовремя не подскочила и не посадила его на место. Ну, в общем, посидели они, вспомнили давние времена, когда после вечерки по огородам друг за дружкой бегали, да смеялись. Как однажды, чуть даже не поцеловались, так разогнались на бегу, что лбами стукнулись. Может, потому и поженились по осени.

Хорошее время было, не то, что нынче. После третьей рюмки, старик успокоился, размяк, запел было песню, слезы выступили некстати, да и упал под стол, как подкошенный и не хватило у бабки ни сил, ни терпения добудиться его.

Так и окончилась ничем эта глупая затея.

– Только продукты зря перевела, – в прострации думала бабка.

Утром дед с мучительным вопросом напряженно украдкой взглядывал иногда на бабку, но за ее неприступным видом так ничего и не разглядел, наверное подумал, что приснилось.

– Не кошмар, конечно, но уж лучше таких снов больше не видеть, – подумал дед и пошел в огород.

Бабка тогда решила все сама сделать. Дождалась полной Луны, размером с золотую сковородку, пошла в амбар, по сусекам поскребла, муки намела, тесто замесила, в печь поставила и испекла Колобка.

Румяный да пышный получился, прямо красавец на загляденье, глазки-изюминки поблескивают, складочка такая, будто улыбка во весь рот, только ножек нет, и молчит все время.

Дед пришел с огорода, удивился, но виду не подал. Сел поближе к окну и начал валенки подшивать, да на Колобка посматривать. Так они и жили. И вроде помягче стали дед с бабкой. И молчание по вечерам, вроде как, уже не в тягость было.

Со временем Колобок заговорил и стал у родителей просить, чтобы отпустили его мир посмотреть, да себя показать. Дед с бабкой отнекивались, боялись его отпускать. Привыкли к нему, хоть и толку от него никакого. Но все ж, живой да свой, как никак.

Однажды окно осталось открытым и Колобок с подоконника – прыг! И был таков.

Покатился по тропинке, только его и видели. И открылась Колобку безбрежная даль, дорога, полная чудес, приключений и открытий, аж дух у него захватило.

И понял Колобок, что ему предстоит совершить нечто великое и доселе невиданное. Но что это, он не мог выразить словами, голова немного кружилась, потому что приходилось катиться по дороге и окрестности мелькали перед его глазами.

В глубине души он верил, что ему откроется что-то важное, какая-то тайна бытия. Но для этого нужно время и он еще должен постараться, чтобы постигнуть эту тайну, а потом он откроет ее людям. Бабушка и дедушка обрадуются и похвалят его.

Мелкие камешки на дороге иногда больно ударялись в него и, как бы, отрезвляли, возвращали к реальности. Солнышко грело и настраивало на спокойные размышления, ему хотелось в тень – отдохнуть, но смелый Колобок стремился вперед и вперед, стараясь не думать об опасностях, грозящих ему в пути.

Катится Колобок, учится пригорки преодолевать, да из ямок выруливать. Э-эх, здорово! Только деревья да кусты мелькают. Весело и хорошо у него на душе, вдруг – бац! Споткнулся обо что-то и замер. Но быстро опомнился.

– Ты, кто? – говорит Колобок.

– Я – Волк, зубами щелк.

– Куда путь держишь? – и внимательно смотрит на Волка.

Волк оторопел от такого разрыва шаблона: «Погоди, За… яц, то есть я хотел сказать…».

А Колобок ему: «Уважаемый, я покатаюсь тут, а ты пока вспомнишь, что хотел сказать, лады?»

– Ла-ды…, – еще более оторопел Волк.

Оглянулся по сторонам, а Колобка и след простыл. Катится Колобок дальше, да посмеивается. Песенку поет: «Ох, какой я молодец, молодец. От деда с бабкой ушел, а от тебя, серый, и подавно уйду».

Только сейчас Колобок осознал свой страх и холодок пробежал по макушке: «А ведь он реально мог сожрать меня!» Но Колобок был молод и страх быстро прошел, сменившись размышлениями.

Он впервые задал себе вопрос: «А смысл, приятель? Зачем я качусь неведомо куда и стремлюсь неведомо к чему?»

Он думал и продолжал катиться по пыльной дороге, цветы и жужжащие над ними пчелы, стрекозки с прозрачными крылышками, суетливые бабочки-однодневки уже не казались такими веселыми и забавными. Он на некоторое время ушел в себя и мысли текли неспешно, теряясь в тумане, казалось, что время остановилось, а вращение мира вокруг головы Колобка стало привычным и размеренным.

Вдруг опять – бац! Глазки-то у него не всегда дорогу видят, крутиться приходится.

– Ты, кто? – теперь уже Колобку задает вопрос кто-то толстый, почти круглый, да мохнатый.

– Ты что, младшего брата не узнал, – вопросом на вопрос отвечает Колобок.

– Какой-такой брат, не понял? Я-то – Медведь, не могу я пчел терпеть, а ты кто?

– Может я и ошибся, но уж больно ты на моего старшего брата похож, только он весь бритый, как я. А так бы тоже был, как ты, большой, сильный, добрый и волосатый.

– Ну, коли так, я и правда добрый, когда сытый. Ты пока катайся тут поблизости, а я как проголодаюсь, тебя и призову, понял? – говорит Медведь.

– Понял, я понятливый, – сказал Колобок, дал по газам и скрылся за пригорком. Поет от счастья, хотя холодок от страха где-то на макушке еще остался.

Теперь Колобок стал катиться осторожнее, посмотрит на дорогу вдаль, никого нет? Он тогда и катится во всю прыть. А если кто маячит вдали, он притаится у обочины и переждет. Теперь уже вопрос о смысле пути, встал для Колобка в полный рост. Он осознал, что должен самому себе дать четкий и честный ответ: «Зачем?»

Если бы он умел читать или хотя бы раз побывал в театре, он мог бы сказать: «To be, or not to be?» Но Колобок черпал свое вдохновение не в искусстве, а непосредственно соприкасаясь с миром, он интуитивно постигал невыразимое дао своего пути, именно по-своему, и это был его способ постижения мира, уж какой есть.

Этот внутренний поиск давал ему силу продолжать свой путь. В какой-то момент он осознал, что просто идет и будет идти своим путем. Точнее – катиться. Всегда, сколько сможет. Принятие Пути это и был его Путь. Так думал Колобок. А может быть и не так, откуда же нам знать… Мало-помалу, осмелел Колобок, раскатился в свое удовольствие и опять – бац!

Откуда ни возьмись, ну точно ведь никогошеньки не было! Что-то мягкое, с острыми сильными коготками в маникюре, властно так берет Колобка и на лапу себе кладет. Тут уж не убежишь. И сладким таким голоском, прямо мурлычет: «Я, Лиса, всему свету краса, а ты кто, дурачок-круглячок?»

У Колобка аж сердце стучать перестало, дыхание замерло и весь он съежился, как сухарь.

Но мысль работала, как часы, видать умом точно в мать, то есть, в бабку пошел. Вот и говорит он Лисе-Красе: «Я – Йожик, ни головы, ни ножек. У меня внутри иголки вострые, да чесноком смазанные.

– Если кто меня укусить, да обидеть вздумает, тот иголку получит в пасть и чесноком так запахнет, что никакая красота не поможет, вся дичь от тебя шарахаться будет за версту, даже куры.

– Ах ты, дурачок-простачок, вздумал меня, Хитрую Лису, провести да в обман ввести! – вскричала Лиса.

Смяла Строгая Лиса в лапах мягкого Колобка, да и проглотила разом, не разжевывая. Засмеялась своим ангельским голоском и пошла, как по подиуму, песни распевая, да хихикая.

Хоть и был Колобок сообразительным и любил при случае присочинить чего, но по большому счету никогда не врал. А иначе, как объяснить, что с той поры Лиса Хитрая Краса осунулась, охотиться разучилась, а когда мимо пробегала, откуда то ветер приносил запах, похожий на запах чеснока. Хотя, говорят, чеснок полезен от многих болезней и его используют в кулинарии, но для Лисы что-то явно пошло не так.

На том и закончился Путь Колобка. Хорошо ли, плохо ли, кто же знает.

А может и не закончился… Поживем, увидим. Если что узнаю, еще расскажу.

2016

Колобок выжил!
Сказка для взрослых. Новый сезон блокбастера «Путь Колобка». Эпилог

– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел, а от тебя, Лиса…

– Цыц, гражданин Колобок, я тебе тут не сказки рассказываю. От меня не уйдешь. Р-руки! …э, то есть, смирно стоять! Что у вас там, изюминка? Годится. Волк и Медведь одобрительно загоготали. Подкинула Лиса Колобка вверх и разинула пасть…

Но случилось невероятное. Из кустов выскочил Заяц с мегафоном и закричал громко и визгливо: «Стоп, стоп, стоп! Снято. Всем спасибо». Ежики, бурундучки, белочки и прочие зверюшки зааплодировали, а ворона неприлично каркнула. Он хотел еще что-то добавить, но запнулся и замолчал. Медведь со всего маху плюхнулся в теплую ванну.

– Я тебе щас сниму! – грозно прорычал Волк и выжидающе посмотрел на Медведя.

Миша блаженно улыбался, сидя в большой теплой ванне и в шутку ловил лапой Золотую рыбку. Он поймал взгляд Волка и утвердительно улыбнулся. Колобок отчаянно замахал невесть откуда взявшимися крыльями и завис в воздухе.

Медведь нехотя сказал: «Ты там, это…, Заяц, не очень-то…» и снова умильно посмотрел на Золотую рыбку.

Колобок понял, что это его последний шанс и звездный час одновременно.

– Спасите! – закричал он было, но тут же исправился.

– Я спаситель ваш! – неожиданно сильным и ровным голосом пробасил Колобок.

– Чё? – хмуро спросил Волк.

Заяц прыгнул в кусты, все зверюшки быстро попрятались вслед за Зайцем, а Медведь слегка скосил взгляд в сторону Колобка. Лиса так и стояла с открытой пастью…

– Нуу? – вежливо поинтересовался Волк.

Колобок скороговоркой выпалил: «Я же могу пользу людям…, то есть обществу нашему звериному, принести. Я вам адрес бабушки с дедушкой скажу и провожу до порога. А там у них, если по сусекам поскрести, о-о, там еще много чего есть…»

– Говори адрес, служивый, – усмехнулась Лиса и подмигнула неизвестно кому.

– Это, хотелось бы гарантии, а? – залепетал Колобок и завис в ожидании.

– Э… бу… будут тебе гарантии, – пробасил Волк, зевая и посверкивая желтыми клыками и коронками.

– Значит так, деревня Некрасновка, улица Кленинская, вторая изба от леса, – донес, то есть бодро доложил Колобок.

Видно не зря его дед с бабкой тренировали, чтобы не потерялся в лесу.

– Так, так, а первая изба чья? – поинтересовалась Лиса.

– Там Апчехов жил, фельдшер наш, давно это было…, – начал грустно, а закончил испуганно Колобок.

– Па-ня-тно, – зевнул Волк, переглянулся с Лисой и тихо порыгивая, усмехнулся.

Крылья у Колобка опустились и обвисли. Он с криком: «А… гарант… тии?!» – упал прямо в пасть к Лисе, как в замедленном кино.

Заяц испуганно пролепетал: «А пленка-то кончилась, такой кадр пропал…».

Некоторые захлопали. Лиса чуть не подавилась, а Волк потянулся во весь рост и сказал: «Хорошо-то как…». Но быстро закрыл пасть, уловив внимательный взгляд Медведя, держащего когтями Золотую рыбку.

– А говорили, Колобок выжил… Это… опять нае…? – уныло подытожил Заяц.

– Не, ну пральна, сначала-то он выжил, – сказал эксперт-комментатор.

2018; 2024