Читать книгу Осознавание мозга, души и энергии - Владимир Теплицкий - Страница 14

Такая интерпретация была предпринята В. В. Налимовым в его работах 19811985 гг. Решение подобной задачи, по мнению философа, возможно тогда, когда произойдет истинное понимание природы человека. По выражению Налимова, «архитектоника личности – это архитектоника смыслов, воплощенных в личности – демиургической носительнице смыслов».

Исследуя природу искусственного интеллекта, Налимов столкнулся с проблемой понимания носителями другого языка смысловых значений лексической единицы, слова, которое в переведенных синонимах имеет не одно, а несколько значений. Например, английское слово set в англорусском словаре имеет более полутора тысяч значений. Каким образом в контексте появляется нужное значение, применимое именно в данном случае? Чем руководствуется переводчик, вставляя в текст то или иное соответствие слову? Вероятнее всего, словесное окружение данного текста и подсказывает нужный в настоящий момент смысл. Существует некий фильтр, который уменьшает количество вариантов и сужает область применяемых смыслов, руководствуясь которым и происходит выбор. Фильтром служит и сам контекст, фраза, ее построение, направление и внутреннее содержание раскрывают и подсказывают значение, нужное для ее верного наполнения.

В контексте построенной фразы часто слово, изначально имеющее один смысл, принимает значение, ему не свойственное, но верно и правильно примененное, несет именно ту смысловую нагрузку, которая возлагается на него в данном тексте. Налимов приводит пример, наглядно иллюстрирующий мысль:

«Я вижу тусклых вод возвышенное лоно, И тусклый небосвод, знакомый наизусть!.» (М. Цветаева)

В данном контексте слово «наизусть» уместно в его новом смысле и не воспринимается чужеродным, хотя небосвод наизусть на самом деле, в прямом толковании слова, выучить невозможно. Такое задание, например, в школе, стало бы смешным и нелепым.

Подобное расширенное толкование возможно не только в отдельных семантических единицах, но и в словосочетаниях, например, такое словосочетание, как «искусственный интеллект», казалось бы, соединяет в себе противоположные значения. Интеллект, присущий только человеку, не может быть искусственным, но принципиально разные начала совершенно естественно объединяются при создании языка, используемого в программировании, являясь искусственно созданным языком, он в то же время, наделен интеллектом.

В. В. Налимов, следуя логике подобных новообразований в языке, вводит новое понятие «силлогизм Бейеса», посредством которого связываются, казалось бы, несопоставимые ранее смыслы, и в своих работах продолжает исследование по раскрытию подобных связей. Таким образом, происходит «странная процедура – сначала, на уровне интуитивных догадок, чеканится новый термин, а потом он наполняется содержанием».

Философское понимание существования смысловых значений в языке, их соответствие лексическим единицам, рассматривалось в языкознании и философии многими исследователями. Налимов, рассматривая проблему семантического насыщения искусственного интеллекта, отмечает: «Мы, люди, справляемся с подобной ситуацией скорее на уровне собственного логического мышления, …приглушая одни смыслы и усиливая другие, передаваемые на уровень мышления. Но как только ситуация меняется, происходит перераспределение весов, задающих значимость смыслов. Чеканка термина „бессознательное“ примет более или менее завершенный характер, как только появятся концептуально хорошо обусловленные взвешенности смыслов».

В стремлении понять и уловить суть мыслительного процесса, происходящего в момент сознательного (или бессознательного) наполнения лексических единиц (слов) смыслом, многие исследователи, и Налимов в их числе, предпринимают попытки исследовать и понять древние рукописные источники и практики различных культур. Философские и религиозно-философские тексты передают не только определенные моменты истории, но и некие важные моменты человеческой мысли, сконцентрированную в веках истину, которую наши современники и предшественники пытаются понять, но пока безуспешно. Словно некогда прозвучавшая истина, отдается теперь в веках гулким эхом всей философской мысли, пытающейся понять и услышать эту некогда сказанную истину.