Читать книгу Стихотворения и поэмы для 11 класса - Александр Трифонович Твардовский, Владимир Высоцкий, Александр Твардовский - Страница 139

Нет счастья одного – бывает счастий много.

Неграмотный, – вдруг прав туманный афоризм?

Что означаешь ты, беспечных уст обмолвка?

Открой свой тайный смысл, продлись, проговорись.

Опять, перо моё, темным-темно ты пишешь,

морочишь и гневишь безгрешную тетрадь.

В угодиях ночей мой разум дик и вспыльчив,

и дважды изнурён: сам жертва и тиран.

Пусть выведет строка, как чуткий конь сквозь вьюгу,

не стану понукать, поводья опущу.

Конь – гением ноздри и мышц влеком к уюту

заветному. Куда усидчиво спешу?

Нет, это ночь спешит. Обмолвкою, увёрткой

неужто обойдусь, воззрившись на свечу?

Вот – полночь. Вот – стремглав – час наступил четвёртый.

В шестом часу пишу: довольно! спать хочу.

Сподвижник – кофеин мне шлёт привет намёка:

он презирает тех, кто завсегдатай снов.

…Нет счастья одного – бывает счастий много:

не лучшее ль из них сбывалось в шесть часов?

В Куоккале моей, где мой залив плескался

иль бледно леденел похолоданья в честь,

был у меня сосед – зелёная пластмасса —

он кротко спал всю ночь и пробуждался в шесть.

В шесть без пяти минут включала я пригодность

предмета – в дружбе быть. Спросонок поворчав,

он исполнял свой долг, и Ленинграда голос:

что – ровно шесть часов – меня оповещал.

Возглавие стола – возлюбленная лампа —

вновь припекала лоб и черновик ночной.

Кот глаз приоткрывал. И не было разлада

меж лампой и душой, меж счастием и мной.

За пристальным окном – темно, безлюдно, лунно,

непрочной белизной очнуться мрак готов.

Уж вдосталь, через край, – но счастье к счастью льнуло,

и завтракать мы шли, сквозь сад, вдвоём с Котом.

Пригожа и свежа, нас привечала Нина.

Съев кашу, хлеб и сыр я прятала в карман.

Припасливость моя мелка, но объяснима:

залив внимал моим карманным закромам.

Хоть знают, что приду, – во взбалмошной тревоге

все чайки надо мной возреют, воскричат.

Направо от меня – чуть брезжат Териоки,

и прямо предо мной, через залив, – Кронштадт.

Я чайкам хлеб скормлю, смущаясь, что виновна

пред ненасытной их и дерзкой белизной.

Скосив зрачок ума, за мной следит ворона —

ей не впервой следить и следовать за мной.

Встреч ритуал таков: вот-вот от смеха сникну…

– Вороне как-то Бог… – нет, не могу, смеюсь,

но продолжаю: – Бог послал кусочек сыру —

и достигает сыр вороньих острых уст.

Налюбовавшись всласть её громоздкой статью,

но всласть не угостив, скольжу домой по льду.

Есть в доме телефон. Прибавив счастье к счастью,

я говорю: – Люблю! – тому, кого люблю.

Уже роялей всех развеялась дремота.

Весь побережный дом – прилежный музыкант.

Сплошного – не дано, а кратких счастий – много,

того, что – навсегда, не смею возалкать.

Так помышляла я на милом сердцу свете.

Согласно жили врозь настольный огнь и тьма.

Пока настороже живая мысль о смерти,

спешу благословить мгновенье бытия.