Читать книгу Пойг'н - Владислав Милосердов - Страница 6

«… – Мне страшно, Н'уйкэвйи!

Н'уйкэвйи молча взял Тыну за руку. Тына схватила руку мужа и прижалась к ней щекой.

– Прошлое настигло меня ещё тогда, когда Эгги в первый раз рассказал мне о встрече с Талой. А как только Эгги принёс от Талы “волчью лапу”, мне стало так страшно! И всё страшнее, и страшнее!

– Мне тоже страшно, Тына!

– Прости, Н'уйкэвйи. Я такая трусиха. Я хоть не буду ничего видеть. А ты встанешь лицом к лицу с Айгоком! Как будто перед медведем, у которого и когти, и зубы, и сила…

– У меня будет твой бубен, Тына!

Тына посмотрела в сторону очага. Немного больше света в глазах – вот и всё, что она могла “увидеть”.

– Н'уйкэвйи!

– Да, Тына?

– Помнишь, как мы вместе разводили этот огонь? Много лет назад.

– Это был первый день Месяца Настоящего Солнца, – улыбнулся Н’уйкэвйи.

– Когда ты крутил верёвкой палочку, я лежала искалеченная и кое-как могла держаться за доску. И на ощупь подкладывала в дырочку заячий пух. А когда почувствовала, что пух загорелся, я стала просить духов… О многом! Чтобы я выздоровела. Чтобы ты был счастлив. Чтобы наша семья была не хуже, чем у других. Но духи не услышали меня. Ты всю жизнь промучился со мной…

– Что ты, Тына! Не добавляй к своим увечьям ещё и глупости! Я всегда был счастлив с тобой! Как в первый миг, когда я нашёл тебя под обрывом. Ведь ты тогда пришла ко мне. Ты пришла ко мне!

Н'уйкэвйи стал гладить жену по слепому лицу, отирая её слезы.

– Спасибо тебе, Н'уйкэвйи. Благодаря моим увечьям я счастливее тебя. Ведь ты всегда для меня останешься молодым и красивым…

– Спасибо тебе, – повторила Тына. – Ты прожил со мною многие годы. У нас разумный и заботливый сын. Это ты его воспитал таким. Но знаешь, о чём я думаю? Я буду делать бубен не для того, чтобы отомстить Айгоку. И не для того, чтобы мой сын женился на его дочери. И не для того, чтобы ты стал великим шаманом… А для того, чтобы я всегда могла делать бубны! Чтобы они везде звучали! Чтобы я могла передать своё умение ученице!.. Я думаю только о себе…

– Не плачь, Тына!.. Каждый человек рождается с песней в душе. И она должна быть спета. Бубны – твоя песня, Тына.

– Моя! Только моя! А ты? А Эгги? Я – неблагодарная!.. Мне так стыдно…

– Это хорошо, Тына! Стыд смывает ложь. Даже маленькая трещинка лжи преградит добрым духам их путь. Бубен не призовёт их… Делай бубен только для себя, Тына! Но ты такая добрая! Ты любишь других больше себя! И духи услышат и поймут твою песню… Ты будешь делать бубен для себя, а наш сын женится на Тале. А я стану великим шаманом. И в твой родной Вэемлен вернётся правда!

Тына постепенно перестала всхлипывать.

Н'уйкэвйи старательно поправил дрова в очаге.

– Тына… Почему ты не рассказала Эгги всю правду?..»

* * *

Сорвать лимон с деревца на подоконнике. Измельчить половину лимона. Разбить три яйца и, убедившись, что они не испорчены, высыпать в них стакан сахара. Сахар следует брать свекловичный – он мельче и белее тростникового. (Тесто будет более пышным.) Долго взбивать миксером, пока масса не побелеет и не увеличится в объёме. Добавить измельчённый лимон, две столовых ложки сливочного масла и половину чайной ложки соды, гашенной лимонной кислотой или уксусом. Зачем гасить соду, непонятно – так заведено. Взбивать, пока масло не разойдётся. Начинать всыпать муку по ложке, до тех пор пока тесто не начнёт прилипать к венчикам миксера. Выскрести тесто в тефлоновую форму, смазанную растительным маслом. Выпекать при двухстах градусах. Минут через двадцать, когда пойдёт запах испечённого теста, вынуть…

Виталий накрыл деревянной доской форму с горячим кексом, перевернул и снял форму. Затем опрокинул кекс на большую тарелку. Очень хорошо.

Пока остывал кекс, Виталий открыл бутылку красного вина. Доставая бокалы, он увидел своё отражение в дверце кухонного шкафа. Оно ему не понравилось. И Виталий знал почему. Сегодняшний визит к Эдику. Надо же так испортить вечер!..

Виталий решительно отправился к соседке этажом выше. Он часто отвозил её анализы в поликлинику, выполнял ещё кое-какие поручения и хорошо знал её распорядок. Она должна быть ещё дома. «Ещё» – потому что на работу она уходила вечером. Соседка была, что называется, «медсестрой по вызову». Кстати, звали её Лерой – от Валерии.

– Привет. – Она не удивилась его приходу. – Что, заливаю?

Лера подкрашивала губы перед зеркалом в прихожей.

– Да нет. Ты не могла бы… провести вечер у меня?

– Ты не мой клиент. Я не работаю в этом доме. Ты знаешь, – твёрдо отчеканила Лера.

– Это не совсем работа… То есть я заплачу!

Лера, подняв брови, повернулась к Виталию.

– Что тебе надо?

– Я… испёк лимонный кекс. Мне надо с кем-то его съесть.

– Так, понятно… – задумалась Лера. – Вообще-то слушать «нудьбу» – это дороже.

– Я заплачу, – обрадовался Виталий.

– Ладно, жди.

Виталий поспешил к себе. Его не пугал нарочито грубоватый тон соседки. Она, приехавшая из крохотного городишки где-то за Уралом (Виталий видел её паспорт), привыкла применять этот тон в разговоре с «посторонними» мужчинами. Когда ещё был жив её муж…

Лера вошла без стука, видимо, по профессиональной привычке, едва Виталий разметал тряпкой пыль в прихожей. В левой руке она держала шубку и сумочку. Красные ногти выделялись на белой коже обложки смартфона, прижатого к уху.

– Я перезвоню часа через два, – проговорила она, что-то сделала со смартфоном и выжидательно посмотрела на Виталия. – Пахнет вкусно.

– Давай шубу повешу. Разуваться будешь? Могу дать тапочки.

– Давай, – подумав, сказала Лера.

Она присела на скамейку и стала расстёгивать сапоги. Её длинные ноги уходили куда-то в темноту под юбкой. Подошёл кот и уставился на Леру. Та перехватила взгляд Виталия.

– Это уже работа, – ворчливо предупредила она.

– Время засёк, – улыбнулся Виталий и, нарочито низко наклонившись, поставил у ног Леры пару тапочек с белой пушистой оторочкой.

– Проходи, тут у нас… у меня, – поправился он, – кухня-студия…

Когда-то Виталий соединил кухню с комнатой. Получилась просторная столовая с длинным столом, за которым на удобных стульях могла разместиться большая компания. Когда-то здесь были большие компании…

– А у тебя тут хорошо, – удивилась Лера.

Она подошла к тарелке с кексом, наклонилась и понюхала его.

– Лимонный. – Задумчиво улыбнулась она Виталию. – Начало неплохое. Так и быть, не стану тебя разорять. Если будешь и дальше в таком… «тренде».

– Присаживайся вот тут, – распорядился Виталий и сам уселся напротив. Он налил в бокалы вино и поднял свой. – Ну…

Лера подождала немного и, звякнув своим бокалом о бокал Виталия, сделала маленький глоток.

– Так чего ты ко мне…

– Припёрся, – закончил Виталий.

Давно он так не разговаривал с женщинами – легко, по-приятельски.

– Да вот, испёк кекс. А мой психиатр сказал, что есть кекс в одиночку – это «кулинарный онанизм».

– И ты подумал обо мне, – хохотнула Лера.

– Ну, у нас же ты эксперт… по эротическим проблемам.

Отсмеявшись, Лера вдруг спросила:

– А ты что, «псих»? Ну, в смысле – «мой психиатр»?

Виталий задумался.

– Ну… «мой психиатр» – это Эдик, мой друг. Хотя он, наверное, думает, что я – «псих».

– То есть он тебя лечит?

Виталий почувствовал, как куда-то улетучивается хорошее настроение. Вопросы Леры отдавали бестактностью. С другой стороны, а на что он рассчитывал, приглашая в дом «чужого» человека?

– Давай попробуем кекс, – предложил Виталий.

Он нарезал кекс лопаткой – острыми ломтиками – и положил по кусочку на тарелки. Потом «освежил» недопитый бокал Леры и наполнил свой. Некоторое время они молча жевали.

– Вкусно – аж плакать хочется! Хорошо, что я не толстею – могу съесть, сколько захочу, – объявила Лера, видимо, пытаясь сгладить неловкость.

– Ешь, ешь. – Виталий положил Лере ещё ломтик и из вежливости – себе.

Ну что ж, сам напросился, подумал Виталий.

– Я… выполняю волю Светланы. Она… перед смертью… попросила только одно. Три раза в год ходить к Эдику. И слушать, что он говорит… Двадцать шестого января – в день её рождения, двадцать третьего мая – в мой, и двадцатого сентября – в день нашей свадьбы…

Конечно, Лера знала Светлану – здоровались на лестничной клетке. И всё.

– А-а… – только и смогла сказать Лера.

Они опять помолчали. Виталий медленно пил вино, Лера лишь вертела бокал в руках. Виталий понял, что Лера отчаялась быть ведущей в их беседе.

– А как у тебя дела?

– Какие дела? Тебе рассказать о моей работе?

В её голосе чувствовалось ехидство и некоторое облегчение – не только она может задавать нелепые вопросы.

– Ну, – неуверенно произнёс Виталий, – вообще-то меня интересует скорее перспектива.

– А почему только перспектива? Почему нельзя поговорить о моей работе?

– Ну, если ты хочешь…

– Струсил? Сам спросил – и сам же струсил? – не унималась Лера.

– Хорошо, расскажи мне о твоей работе. Это вообще работа?

– А почему нет? Почему гадалкой работать можно, а «озорной медсестрой» – нельзя?

– Действительно… – задумался Виталий. – И впрямь…

– Вот что мы, кроме добра, приносим людям?

Чувствовалось, что Лера была, что называется, «в теме». Даже её глаза, вначале отстранённые, теперь ожили.

– Ну, я же сказал, что ты – эксперт…

– Вот! И люди это ценят! Всегда ценили и всегда будут ценить! А всякие козлы… Господи!

Лера сунула в рот большой кусок и стала энергично жевать. Виталий опять наполнил свой бокал и посмотрел на Лерин, который та едва пригубила.

– Может, тебе чаю?

– Лучше воды. Из бутылки.

Вода у Виталия была. По привычке покупал «для гостей». Хотя сам он не ощущал особой разницы между бутилированной и водопроводной. Он наполнил водой ещё один бокал и поставил перед Лерой. Лера сделала сразу несколько глотков.

– Мужики, конечно, «козлы», – сказал Виталий – из такта, чтобы Лера не пила в тишине.

– Да, знаешь, даже не это обидно. Бабы тоже… разные бывают. А обидно, что за тебя решают. Моё тело! Что хочу, то с ним и делаю! А они – бесплатно какой-нибудь сволочи «давай», а за деньги хорошему человеку – нельзя! Ну, может, он старый или стеснительный! Может, у него жена… больная.

Лера посмотрела на Виталия и виновато отхлебнула из бокала с водой.

– Зря ты меня пригласил. Что-то я всё «ляпаю» и «ляпаю».

– Не бери в голову. Сам пригласил – сам и виноват.

Виталий долго смотрел сквозь Леру, потом сфокусировал взгляд на ней.

– А как ты сюда попала, в смысле в Москву?

– Да… в общем, из-за «мужиков-сволочей»… опять же. Училась в педагогическом на математика. Потом завод в нашем городе обанкротили. Отец запил… Вот мы, женщины, если трудно, идём торговать на базар… или собой. А мужики – пьют! Им плохо, видите ли. Мама торговлей только на себя могла заработать – городок маленький. А я в другом городе. Приехала сюда, к Виктору Палычу, он наш, с Урала. Стала за ним ухаживать. Расписаться он настоял… После смерти оставил только квартиру…

– Вот видишь, – заметил Виталий.

– А что «видишь»? Он же в последние годы даже до туалета доходить не успевал… Стирка, вонь… Хорошо – не паралич, а паркинсонизм. А то бы ещё и массаж, как у моих знакомых. По форуму… В общем, за всё заплачено…

Они помолчали. Лера встала, подошла к столешнице, налила воды в бокал из бутыли и вернулась на своё место. Виталий чувствовал, что начал хмелеть.

– А почему ты не продашь квартиру?

– Из принципа. Я живу в Москве. У меня есть жильё. И работа!

Лера с вызовом посмотрела в глаза Виталия.

– А что это мы всё обо мне? Ты же меня пригласил.

– По привычке, наверное. Я ведь «Пожиратель проблем». Чужих.

– Да уж, мои проблемы – не для тебя. Ты ведь не сделаешь так, чтобы я… и мои «коллеги»… нормально работали. Как индивидуальные предприниматели, к примеру… Вот у тебя нет никаких проблем. Работа – как отдых. Порхаешь…

Виталий удивился. Сегодня он уже слышал нечто подобное.

– Я что, так выгляжу?

Лера грустно улыбнулась.

– Туалет у тебя там же, где у меня?

Она подошла к сумочке, достала смартфон и скрылась в туалете. Через некоторое время она вышла и сказала:

– Мне пора.

– Сколько я тебе должен? – спросил Виталий.

– Нисколько. Это мой подарок. Ей…

По жёсткому взгляду Леры Виталий понял, что отказываться не следует.

– Хорошо. Спасибо. Тебя проводить?

– Не надо.

Лера обула сапоги и вышла, также как и вошла, с шубкой и сумочкой в руках.