Читать книгу Лысая - Вячеслав Береснев - Страница 19

Пашка помнила всё настолько смутно, будто была пьяна – а те отрывки, что всё-таки запомнила, изо всех сил старалась забыть. И чем чаще старалась, тем чаще они навещали её сны.

Никого и никогда она не била так сильно и остервенело, как в тот момент – Вольного. Всё его лицо было изувечено в мясо, руки были переломаны, всюду – кровь. Это Лысой хорошо запомнилось. Ещё запомнился неожиданно громкий голос Сумчика, что-то кричащий в трубку: он вызывал скорую, сидя рядом с Киром. После этого Сумчик приказал Лысой свалить: вид у неё в тот момент был совершенно безумный. Если бы приехали менты, то она стала бы первой подозреваемой.

Она не помнила, что происходило, когда она вернулась домой. Не помнила, как умудрилась вымыться, чтобы не запачкать кровью постель. Не помнила, что говорили ей родители. Лишь когда пришла мать, Пашка не выдержала и заплакала бессильно и отчаянно, как не плакала никогда. Она ничего никому не могла объяснить, впала будто бы в долгий анабиоз.

Лысая не знала, сколько проспала, но проснулась глубокой ночью. Почти что инстинктивно проверила вибрирующий телефон. В горле, в глазах и в голове было ужасающе сухо.

Звонил Сумчик.

Пашка взяла трубку, но ничего не смогла сказать, приложив телефон к уху.

– Их отвезли в больницу, – сказал Сумчик коротко.

Лысая с трудом пересилила себя. Спросила, положив ладонь на глаза:

– Он жив?

– Нет, Паш. Скорая поздно приехала.

Лысая бессильно выпустила телефон из пальцев: он со стуком упал на пол.

Она покрепче закуталась в одеяло, спрятавшись по самую макушку.

Кир… умер?

Такого просто не могло произойти, – твердила она себе. Не мог этот парень умереть. Пусть даже от пули. Может, у Вольного был простой травмат? Откуда у него настоящий пистолет? Может, рана была не сильная? Может, его успели спасти? Может, он жив, просто состояние тяжёлое? Может, Сумчик ошибся?

Следующие несколько дней Пашка из дома никуда не выходила.

За окном отцветали лучшие дни июля, как назло, солнечные и ясные. Пашка, когда не спала, смотрела на них пустыми глазами, и ни о чём не думала. В голове – будто шаром покати. И так было даже лучше, потому что когда мысли приходили, они, словно разъярённые пчёлы, начинали царапать изнанку черепа, царапали настолько сильно, что постепенно въедались в него, прорастая снаружи короткой и жёсткой рыжей шерстью.

Пашка ела, когда родители приносили ей в комнату еду. Она что-то им негромко отвечала, когда они задавали вопросы. Внутри Лысой будто бы высохла в один миг вся злоба и ненависть: взрывоопасный газ испарился, оставив себя прожжённую, сухую пустыню. Мать что-то говорила про то, чтобы сводить Пашку к психологу, но отец, вникнув в суть дела, сказал, что не стоит зря тратить деньги: ей просто нужно переварить произошедшее.

Когда Лысая вернулась в сомнительную невесёлую норму, уже наступил август.

После исчезновения Кира компания больше не собиралась. Несколько раз Пашку по отдельности навещали ребята, и каждый из них говорил, что вместе они тусить больше не могут: будто бы чего-то не хватает, и даже поговорить не о чем. Они собираются, обмениваются парой фраз, а потом… все просто молча расходятся.

«Что теперь с Лизком будет?» – думала Пашка иногда. Лизок единственная её ни разу не навещала. Сказал ли ей вообще Сумчик о случившемся? И смог ли он подобрать нужные слова? Как она переживёт смерть своего возлюбленного кумира, которого ей не стоило сотворять?

…Пашка потеряла счёт дням недели и числам месяца. Она лежала, глядя в пустоту, когда из коридора послышался звонок в дверь. Судя по тишине, никто не пошёл открывать. Никого нет дома?.. – лениво подумала Лысая, перекатываясь набок, чтобы упасть с кровати.

Позвонили ещё раз. Около входной двери суетливо заскрёбся Ладан, значит, родителей дома не было точно. Кое-как переставляя ноги, Пашка прошла по коридору, в каждом шаге ощущая нежелание говорить с кем-либо, включила свет в прихожей и заглянула в глазок. Ничего не спрашивая, отворила дверь, и увидела на пороге Илюшку и Бульбазавра.

– Привет! – сказал Шарава серьёзно.

Пашка протёрла глаза, вспоминая, кто эти дети и как они узнали, где она живёт.

– Ну привет, – сонно произнесла она, потирая глаза. – Что-то хотел?

– Да диск вернуть… Бульба, у тебя он?

– Угу, – Бульбазавр достал из кармана курточки диск, завёрнутый в прозрачную пузырчатую упаковку. – Я её до Пса-Крушителя дошёл… Дальше не смог.

– Да и никто из нас не смог! – пожаловался Илюшка возмущённо, как будто это Пашка была виновата в том, что один из последних боссов оказался настолько сильным. – Как его победить?! Паш, скажи, а?!

Лысая почесала в затылке. Настроения не было совершенно никакого, но диск она всё же взяла. Посмотрела на часы в коридоре: тринадцать после полудня.

– Значит так, ребятня, – сказала она, припомнив, что в своё время Илюшка разрешил ей воспользоваться компьютером, и даже позволил немного погостить, так что настала пора вернуть должок. – Давайте так: я даю вам сотку, а вы сгоняете и купите мне что-нибудь попить. Пока бегаете, игра как раз установится. Пойдёт?

Илюшка с Бульбазавром радостно согласились.

Поставив игру на установку, Пашка приступила к уборке своих небольших хором: это было одной из причин, почему она отправила пацанов «погулять». Она скидала в шкаф валяющуюся всюду мятую одежду, прибрала постель, стёрла со стола слой пыли, отодвинула огромный угловой кусок дивана, стоящий посреди комнаты, туда, где он не мешал. Отыскала под ним потрёпанного плюшевого зайца, с которым изредка любил развлекаться Ладан, и выпнула его прочь (пёс радостно ускакал за ним вслед). Она быстро устала, но всё равно продолжала чем-то себя занимать. Мысли до сих пор изредка мучили её, но теперь сознание будто бы огрубело, и теперь равнодушно принимало все их царапины и порезы.

Пашка отыскала свою старую гитару.

Она помнила, что эта малышка до сих пор прячется где-то в комнате, но не придавала этому значения. Давно не было желания что-нибудь сыграть, но теперь, кажется, удивившись находке, Пашка стряхнула пыль со струн, перехватила гитару, уселась на кровать, скрестив ноги по-турецки. Прикоснулась к тугим струнам, немного подкрутила колки.

Более-менее сносно играть она умела только одну мелодию, и то не всю. Побренчав какое-то время, она с трудом вспомнила начало. Сбившись несколько раз, заиграла, тихонько напевая.

Интересно, Кира уже похоронили? Какая у него была семья? С кем он жил, о чём думал в те моменты, когда глаза его глядели в пустоту? Как он вёл себя, когда оставался один?

«Я никогда не узнаю этого, чел, – мысленно обратилась к Киру Лысая, перебирая струны с закрытыми глазами. – Я, может, не должна была тебя пускать. Должна была вцепиться изо всех сил, чтобы ты не шёл на ту встречу с Вольным. Я единственная тогда могла что-то сделать, но просто стояла и смотрела…»

Сумчик рассказывал, что приехавшие врачи вызвали ещё и ментов. Он наврал им с три короба, мол, увидел, как трое пацанов дрались между собой за гаражами. Одному досталось, другой оказался застрелен, третий сбежал, ни лица, ни одежды не помню. Сумчика долго держали в ментовке, составили с его слов какое-то заявление и отпустили, когда взяли отпечатки пальцев и сравнили их с теми, что были на пистолете. Жестоко избитому Вольному, возможно, грозил срок, но его судьба Лысую отчего-то нисколько не волновала.

Не сказать, что в конце концов Пашка превратила свою комнату в оплот чистоты и порядка, однако Илюшка с Бульбазавром, принёсшие из магазина двухлитровую бутылку оранжевой газировки и пакет чипсов, ничего ей не сказали. К их приходу игра была уже установлена, так что Пашка с головой погрузилась в пройденные ей давным-давно «Adventures of Chara». Само прохождение, если игрок был знаком с правилами и сюжетом, не занимало много времени, поэтому примерно за полтора часа Пашка добралась до того самого Пса-Крушителя, которого ребята не могли одолеть.

– Короче, перед боем берёте… и выкидываете Цветок из инвентаря.

– В смысле?! – ахнули ребята.

– А чем драться тогда?.. – спросил Илюшка.

– Ты что, не знал, что кулаками там тоже можно?

– Но Цветок же больше бьёт!

– Только не по Псу-Крушителю. Типа, он же по сюжету на этот Цветок озлоблен, что он тебе помогает, а потому Чаре от Пса урона больше наносится. Надо выкинуть Цветок, и тогда всё будет пучком.

Пиксельный Цветок показал грустный смайлик.

«Чара, мы же… были друзьями».

Пашка нажала на окошко «Всё равно выбросить» – и Цветок исчез из инвентаря.

– Вот теперь можно и драться… Хотя эта зараза всё равно будет больно бить, но уже не так сильно.

Ребята уважительно молчали, наблюдая, как она расправляется с Псом-Крушителем: огромной тёмно-синей шипастой собакой с длинной шеей.

Пёс-Крушитель после двух-трёх попыток оказался побеждён, а домой первой вернулась мама. Заглянув в открытую дверь, она не без удивления обнаружила в прибранной (!!!) комнате Пашки ребят, доедающих чипсы.

– Привет, мам, – поздоровалась хозяйка комнаты прежде, чем ей успели задать какие-то вопросы. – Это Илья и Кирилл. Они поиграть зашли…

– Илью я помню, – сказала мама, улыбнувшись. – Он несколько раз забегал к нам, спрашивал, как твоё здоровье.

Пашка, немало смутившись, опешила.

– Серьёзно?! И вы ни слова не сказали?

– А я говорила, – сказала мама немного расстроенно. – Ты, видимо, не услышала…

– А ты чего молчал? – спросила Пашка Илью.

Тот пожал плечами.

– Я думал, ты знала, просто занята была…

– Так, молодые люди, вас Паша накормила чем-нибудь? – спросила мама.

Илюшка и Бульбазавр вразнобой ответили, что поели чипсов, на что мама Пашки, горестно вздохнув, сказала, что нельзя так безответственно относиться к гостям, и отправилась на кухню жарить картошку.

– Хорошая у тебя мама, – шёпотом сказал Илюшка, когда она вышла.

Пашка хмыкнула.

– Ага, при гостях-то да. Но характер у неё не сахар.

Оставив ребят у гудящего компьютера проходить остатки «Приключений Чары», Лысая улеглась на кровать и нацепила наушники. Послушала, как нормальные люди играют «Boulevard of broken dreams», а следующей песней неожиданно включилась «Powerful»: плавная, спокойная мелодия. Пашка слушала её, глядя в потолок, на кухне вскоре начала скворчать на сковородке картошка. Папа, придя домой, подивился, что у неё гости, с обоими парнями поздоровался за руку, посмотрел, как они проходят лабиринты и ушёл по своим делам. И именно в этот момент Лысая подумала, что… кажется, всё начинает налаживаться.

Кира не вернуть, события вспять не обратить и ничего не поделать: Пашка знала, что ещё какое-то время будут молчаливые слёзы в подушку и угрызения совести, от которых хоть на стену вешайся. Однако именно в этот момент, когда в наушниках играла приятная мелодия, а рядом были друзья и семья, именно этот момент показался ей отправной точкой, когда жизнь после страшного события постепенно войдёт в привычное русло.

Завибрировал телефон. Сняв наушники, Пашка взглянула на него и подскочила: судя по номеру, звонила Марья.