Читать книгу Откровение от Утешителя, или Дневник сумасшедшего - Вячеслав Григорьевич Вертинский - Страница 84

Воскресенье 13-го дня было хорошим. Мы с сыном поехали на пасеку – попросить у пчёл, как иногда говорят, «жидкого золота», то есть мёда. Лето ведь на исходе, и они спешат заготовить на зиму побольше кормов, а потому – работают на износ: работают, но и отдыхают, конечно, тоже. Распределение обязанностей в пчелиной семье очень чёткое: никто не отлынивает, все заняты делом. И вот глядя на эту идиллию, я вдруг подумал о том, что основоположники Марксизма-Ленинизма, создавая свою модель коммунистического общества, по сути, не придумали ничего нового, потому что нет ничего нового под Солнцем. Хочешь увидеть коммунизм – открой улей с пчёлами и увидишь: от каждого по способности, каждому по потребности, но работают все. Даже трутень выполняет определённую работу, не считая основной функции, воспроизводящей. Без трутней семья погибнет, без рабочих пчёл – семья погибнет, без матки семья погибнет: всё сплетено в тугой клубок, всё гениально, и в то же время просто, что, правда, перенести эту модель в человеческое общество сейчас практически невозможно – не тот уровень сознания. Это перспектива далёкого-далёкого будущего, а мы пока что живём в настоящем.

Так, что же – живи одним днём? Так получается? Нет, не получается. Живи настоящим, мечтай о будущем и не забывай о прошлом – вот как должно быть в идеале. Всё новое – это хорошо забытое старое: всё равно, что круговорот воды в природе. А мы часто забываем прошлое, а вместе с ним и то хорошее, что было в нём. Забывать – это само по себе хорошее качество, но забывать нужно Зло, а не Добро.

Я вот, к примеру, совсем забыл, что завтра церковный праздник – Маковей, или Маково – медовый Спас. Здесь в деревне это почему-то называют Покрова: не ПокровА, а именно ПокрОва. Ещё и говорят: «На Покрову дівка реве, як корова». Чего она ревёт – не известно, может замуж выходить не хочет? Или просто кто-то «покрыл» неудачно?

Но это будет завтра, а сегодня нужно работать, трудиться аки пчела…, и мы работаем. По ходу дела мой Сын задаёт мне интересующие его вопросы, а я, отвечая ему, с радостью замечаю, что на большинство из них я уже ответил ему задолго до того, как он их задал, ответил в письменном виде. И это, кстати, очередное доказательство того, что всё написанное мной – написано в первую очередь для них, для наших детей.

Наш диалог был немного не традиционным, потому что Сын, ставя мне вопросы, сам же и пытался на них ответить, а от меня требовалось только одно – подтверждение или опровержение его суждений. Вопросов было много, в основном о религии, о церкви и о Вере, однако главным стал тот, который и я задавал себе множество раз – Не убий! Можно ли оправдать убийство вообще, и в частности – Верой?

Сложный вопрос, а соответственно и ответ тоже не может быть простым: «Не унижай!». Не унижай Человека и не унижай его Веру, какой бы она ни была, ибо тот, кто способен унизить, тот способен и убить: от унижения до убийства один шаг. Если человек задаёт себе такой вопрос – способен ли он убить в случае крайней необходимости – такой человек никогда не унизит другого, потому что он чист: он защитник, а не убийца. Разве можно назвать убийцей того, кто защищает свою семью, своё Отечество, свою Веру. Защищать Отечество – это Вера, расширять свои пределы – Грех. Кто это сказал? Бог! Ибо он Запределен, в то время, как Дьявол – Беспределен.

Вот такой непростой вопрос задал мне мой Сын. Вопрос, родивший вопрос, и заключается он вот в чём – кто на самом деле задал мне его: мой Сын или мой Отец? Скорее всего, мой Отец…,через моего Сына. Почему? Да потому что в первую очередь он-то и хочет услышать ответ. Он ведь умер не своей смертью – он был Убит! Да, убит, и скоро очередная годовщина его смерти – 22 года. И годовщина эта выпадает на 19 августа, то бишь на Спас. Спас, то есть спасённый: спасён Аз и послан спасать….

Сегодня уже 14-ое число. С самого утра я работаю с мёдовыми рамками – откачиваю мёд. Работаю и думаю об отце. Я слушаю Бога, и его Слово звучит во мне с утра и до ночи. Оно не мешает мне, а как раз наоборот – помогает: я больше успеваю, когда Он говорит со мной, потому что время замедляет свой ход как всегда…. Но если он ненадолго замолкает, то мне сразу же становится не по себе – настолько я уже привык к его Голосу, а когда наш разговор возобновляется – я снова обретаю спокойствие.

Так получается, что в последнее время все, о ком бы я ни подумал – приходят ко мне или вспоминают, звоня по телефону, если я вспоминаю о них. Вот и теперь: я вспомнил о своём отце и подумал о его убийстве, подумал, и убийца приехал ко мне издалека, а точнее не приехал, а приехала. Да, это женщина, и она – родная сестра моей матери, моя тётка. Вы можете задать вопрос – почему я так спокойно говорю об этом? Отвечу! Совсем не потому, что прошло уже 22 года после того страшного дня, и я успокоился – просто я был спокоен и тогда, когда это произошло. Нет, я не был равнодушен; я был убит горем и тайком, скрываясь от посторонних глаз, рыдал так, что казалось – всё из меня вытечет вместе со слезами. Я ведь действительно любил своего отца, не смотря ни на что, но одновременно во мне не было ни тени ненависти к его убийце. Почему? Это сложно объяснить, но я попробую. Наверное, и её я тоже любил…. Она нянчилась со мной в детстве, никогда не сделала ни мне, ни кому бы то ни было другому ничего плохого, и всегда готова была помочь любому совершенно бескорыстно. Вот видите, как оно бывает в жизни, когда один хороший человек вынужден убить другого, в принципе, да и по большому счёту, такого же хорошего человека. Мало того – она была лучшим другом моего отца. Вы не ослышались, именно другом, а не подругой, потому что по сути она никогда и не была женщиной. Ни мужа, ни детей – не имела, носила исключительно мужскую одежду, выпивала, курила, ездила на мотоцикле, работала водителем, и с самой юности мечтала пойти служить в армию. Да, она была другом моего отца, его собратом. Он так, помнится, и говорил, как только видел её: «О-о-о! Братишка пришёл!».

И если отец, «приняв на грудь» непозволительное количество спиртного, вдруг начинал пьяный дебош, то никто не мог успокоить его, кроме неё. Конечно, мог успокоить и я, но он обычно не позволял себе начинать войну в моём присутствии, хотя и знал, что я никогда бы не поднял на него руку.

Эта беда произошла, когда ни меня, ни моей сестры не было дома: сестра ушла с подругами погулять, а я на пару дней уехал с другом на море. На первый взгляд – обыкновенная «бытовуха»: водка, скандал, избиение жены, злость, перешедшая в неконтролируемую агрессию и превратившаяся, в конце концов, в полный Беспредел. В принципе, так и можно было написать в следственном протоколе, однако сейчас я уверен, что суть дела состояла не только в этом. Ширг тогда проснулся в моём отце, демон, ненавидящий мою мать, и он в тот злополучный день взял верх над Кающимся Грешником.

И мать позвала свою сестру, чтобы она успокоила отца, но тот уже был невменяем до такой степени, что поднял руку и на неё, на Марию.

Мария – Я Вы (Вас, Ваша) кормящая (мать), но её никто не называл таким именем, все звали её Марийка – Ас ки ир ам, я не Ваша кормящая мать, или я вообще не мать, я не женщина, потому что я мужчина, я друг и собрат. И брат поднял руку на своего собрата…. Что же это было? Бытовуха? Нет! Это было повторение старого Библейского сюжета про Каина и Авеля, только в исполнении других актёров, хотя вряд ли – скорее всего одних и тех же. И опять Каин поднял руку на Авеля, только в этот раз всё вышло наоборот, и теперь уже Авель убил Каина. Хотел ли он этого? Хотел ли Авель убить Каина, моего отца, Кающегося Грешника? Думаю – нет! Он хотел убить Демона, находящегося в нём, и это было его самой большой ошибкой, потому что убив человека, Вы никогда таким образом не уничтожите его Демона.

Понимаю – всё это выглядит несколько мистично, но уверяю Вас – здесь нет ни одной надуманной подвязки: всё истинно. Хотя бы это! Моего деда по отцу, которого я никогда не видел (его повесили фашисты во время Великой войны), его звали Павел. (Знакомое имя, надеюсь?) Каким он был, грешным или праведным – я не знаю, но знаю уже, что не случайным. Павел – послан Аз велением (или повелением). Чьим велением? Лев аз послан, то есть Я послан Львом. Зачем? Чтобы родить Кающегося Грешника, то бишь Каина. И грешник был рождён, но не искупил грехи свои при жизни, потому что в нём победил Демон. Победил и вознамерился убить Дающую Любовь, постоянно дающую, потому как мой дед по матери – Константин, постоянный.

И всё было бы до ужаса просто, если бы Кто-то не вмешался в это дело. «Зачем?» – спросите Вы. А затем, что Любовь нельзя убивать, нельзя унижать и предавать – её нужно защищать, ибо Истинная Любовь – беззащитна. И на её защиту стал Авель: ни женщина, ни мужчина, но друг и брат.

Авель – лев Аз, но мягкий (благородный) Лев, Лев, посланный Львом. Истину говорю Вам: «Всё новое – это всего лишь хорошо забытое старое».

«И всё же, – скажете Вы, – произошло убийство?». Да, так бывает…. Брат убивает брата, отец убивает сына, сын убивает отца…. Так бывает, так было, и к великому сожалению – так ещё есть. Однако есть и другое! Друг отдаёт свою жизнь ради друга, неродной сын относится к своему отчиму, как к родному отцу, неродной дед любит неродного внука так, как будто в нём течёт его кровь, а Ахиллес плачет над телом убитого им же Гектора, врага своего, и говорит: «Прости меня, брат мой – мы скоро встретимся…». Понимаете? Брат мой!!! Даже такое бывает…. Даже враг может быть братом, а брат – стать врагом, потому что врагом или братом становятся не столько по крови, сколько по сути. Так что не спешите добивать врага своего – может оказаться, что это и есть Ваш истинный брат.

Я уже предвижу реакцию некоторых людей по этому поводу. Мол, всё это ерунда, а оправдание убийцы отца – не что иное, как слабость сына. Тогда почему мой сын задал мне вопрос о Грехе убийства, и почему называет вынужденное убийство – осознанной необходимостью? Странная формулировка – осознанная необходимость…. Скорее всего, правильней будет – не осознанная, а оправданная. И всё-таки, кто задал мне этот вопрос: мой сын или мой отец? Наверное, они задали его вместе, ибо Отец и Сын – едины, но в данном контексте будет вернее сказать так: «Мой отец задал мне вопрос через моего Сына». Это он в первую очередь хочет найти подтверждение своим мыслям, мыслям раскаявшегося грешника, который уже осознал свои Грехи, прощён людьми и ждёт Прощения от Бога. А Прощение Бога – это и есть Спасение, то бишь Спас, а, следовательно, это его день, день моего Отца: не единоличный, конечно же, но в первую голову. А во вторую – всех тех, кто хочет быть прощённым, кто хочет спастись, и кто может спасти своим Прощением, ибо это есть день Преображения Господнего. Великий день и Великий год – истинно говорю Вам: «Велик Он!». Кто говорит? Нет – не Ведающий, но Тот, о ком сказано, что Он Велик, и Он не Лев.