Читать книгу Три жизни - Вячеслав Калинин - Страница 8

Окончательно дома мне не сиделось уже к шестнадцати годам. Поэтому когда Полфунта позвал меня и Артура к себе в гости с ночёвкой в комнатушку на восемнадцать квадратных метров, я согласился с удовольствием. Даже когда выяснилось, что остаться на ночь не получится по той причине, что приехали родители и придётся гулять всю ночь, я не расстроился. Конечно, мне это не очень понравилось, но в целом было насрать.

План такой – закупиться пивом около дома Полфунта, распить его во дворе, а после поехать на метро в центр. Там должны ждать подруги Полфунта. Две девушки, о которых ранее я ничего не слышал.

Пивка купить было не проблемой. Во многих точках бухло продавали даже таким пиздюкам, как мы. Взяли на троих по литру. Пока хватит. Местом для трапезы определили излюбленный уголок за гаражами, где проведено уже не счесть сколько часов. Да, та самая Чёрная. По пути нам встретились двое моих одноклассников – Вася и Олег. Они тоже отдыхали – пили пиво. Мы не были близки, поэтому ограничились перебрасыванием дежурных фраз и пошли дальше к назначенному месту.

Вот она, территория нашей деградации на протяжении нескольких лет – Чёрная. Хрен знает, почему обычный уголок за большим гаражом так назывался. Когда я познакомился с этими пацанами, все вокруг его уже так кличили, а я не то чтобы особо интересовался происхождением наименования. Просто спрашивал пару раз. Забавно, но каждый, кому я задавал вопрос про название, не мог дать мне ответа. Думаю, имя этого места было попросту старше нас.

Придя сюда, мы открыли первую полторашку, откуда по очереди начали пить. В перерывах разговаривали. В основном о том, что будем делать в эту ночь. Одно мы знали точно – никакого понимания о следующих десяти часах не было. Я хотел побыстрее напиться, чтобы перестать волноваться.

– Серёга-а-а!

Это прозвучало издалека. Может, метров триста.

– Мне не показалось? – спросил я.

– Нет, но да похуй, – невозмутимо ответил Полфунта и сделал пару глотков.

– Серёга-а, блядь!

Этот бухой и агрессивный голос стал ближе. Я уже начал слышать шаги. Интуитивно я был уверен в том, что этот хрен идёт сюда. В этом районе все шли на Чёрную.

– А-а-а, нахуй!

Двадцать метров. Шаркающие шаги. Пятнадцать метров.

– Что делаем? – задал вопрос Артур.

– Ничего.

Я сделал несколько крупных глотков и уже смирился с предстоящим бредом. То, что бред будет непременно, я даже не сомневался. Пять метров. Я выпил ещё. Мужская тень, ярко освещаемая Луной.

– Вот вы где, нахуй!

Передо мной стоял мужик лет тридцати. Темные волосы, пивной живот, ниже меня – примерно метр семьдесят. В футболке, шортах и сланцах. Довольно прохладно для конца августа в Сибири. Он был изрядно пьян.

– Здорово, – ответил Полфунта.

Подходя ближе, мужик спросил: «А вы кто такие, бля?»

– Полфунта.

– Артур.

– Слава.

– Акула, – ответил он и крепко пожал каждому руку. Слишком крепко, я бы сказал.

Это был Акула. Я видел его во второй раз, но слышал о нём часто. Он обладал репутацией главного отморозка на районе. Из всех возможных здешних алкашей нам почему-то попался именно он.

Повисло короткое молчание.

– А вы чё, пиздюки, тут делаете?

– Пиво пьём, – показал бутылку Полфунта.

– Опа! Ну-ка дай попробовать.

Он присосался к нашей бутылке надолго. Он хотел выпить всё. Сделав с десяток глотков, наконец остановился. Больше я к этой бутылке не прикасался.

– Ну-ка, дай посылательный! – обратился Акула к Артуру.

Артур дал ему свой средний палец, и Акула тут же начал его выкручивать. Я услышал хруст. Артур извивался и просил остановиться. Наконец, Акула отпустил палец. Больше ему никто «посылательный» не давал.

– Слушайте, парни, а проводите меня до стадиона. Меня там один пидор ждёт.

Негласно мы поняли, что это прекрасная возможность избавиться от этого мудака. До стадиона было всего пять минут пешком. В общем, мы согласились.

Всю дорогу он нёс какую-то ахинею. Я его не слушал. Считал минуты, пока, наконец, не появился на горизонте стадион.

– Так, ладно, дальше я сам. Бывайте, пацаны, – протянул нам руку Акула, которую мы как можно быстрее пожали.

– Дай ещё глотнуть.

Полфунта протянул бутылку, которую Акула осушил до дна.

– О-ох, заебись. Дай посылательный!

– Нет, Акула, давай. Мы пойдём, – не терпелось мне.

– Ну ладно, идите на хуй.

Я с наслаждением наблюдал за его спиной, которая отдалялась от нас всё дальше и дальше. Всё внутри меня успокаивалось.

– Наконец-то он съебался, – улыбнулся Полфунта.

Все трое дружно рассмеялись во весь голос.

В то же время я понимал, что внезапное появление бухого Акулы является дурным знаком. Если хотите, это говорил мой внутренний голос. Значит, этой ночью нас ожидало что-то дерьмовое. Вернуться домой возможность ещё имелась, но я от неё отказался. Не хотелось оставлять парней. Плюс, повторюсь, в целом мне было всё равно.

– Ну что, едем в центр, покупаем пиво и встречаемся с бабами? – допивая, спросил нас Полфунта.

– Других вариантов особо нет. Что за девчонки хоть? – поинтересовался я.

– Да так, в интернете познакомился. Виделся несколько раз, вроде нормальные.

– Сколько лет?

– Нашего возраста.

– Понятно. Ладно, хрена ли ещё делать. Поехали на метро, пока оно не закрылось. Осталось двадцать минут.

И мы пошли. Я понимал, какой херней занимаюсь, но по странной и неизвестной для меня причине не мог с этим ничего поделать. Полагаю, желание избежать одиночества и отсутствие нормальных альтернатив сделали своё дело. Я шёл непонятно куда и непонятно зачем.

Метро ночью ходило значительно реже. Пришлось подождать минут десять, прежде чем приехал наш поезд. В вагоне мы сидели одни. Смотрели друг на друга в шуме стремящегося вперёд вагона и улыбались. Ещё через десять минут мы были на месте. Когда мы вышли со станции под тривиальным названием «Площадь Ленина», перед нашими глазами местный служащий закрыл двери.

Киоск, где женщина в летах без зазрения совести продавала алкоголь малолеткам, находился в нескольких минутах ходьбы отсюда. Там мы взяли по две банки «Туборга» на каждого и засели в тихом дворике. Полфунта уже писал тем дамам.

Через десять минут пришли две девушки на вид лет четырнадцати-пятнадцати. У каждой в руке было по пиву.

– Привет, – неловко произнёс каждый из нас.

Дальнейший диалог является настолько тупым и скучным, что я с удовольствием хотел бы избавить от него себя и читателя.

Главным, к чему по итогу пришли, было то, что мы идём в гости к этим двум бабам. Правда, у них в квартире находился ещё один хрен лет двадцати, которому звонил Полфунта. Он был против новой компании из трёх пацанов. По разговору мы втроём поняли, что это какой-то лох, поэтому его отказ нас не особо волновал. Договоримся, что называется.

Вольно попивая пивко, наша компания шла прямо по главной площади города. Наконец-то я чувствовал некоторое спокойствие. Скоро я окажусь в какой-никакой, но хате. Неизвестная, неловкая, скучная ночь будет позади. Так же внезапно, как нахлынувшее умиротворение, за нашими спинами в нескольких метрах появилась другая компания из трёх человек. Она стремительно приближалась к нам. Через несколько секунд я понял, что это менты. Ещё секунда, и я услышал:

– Молодые люди, остановочку делаем!

Все пятеро, словно околдованные заклинанием, сделали «остановочку».

– Что так поздно на улице делаем?

– Домой идём…

– А в руках что?

А в руках было столь необходимое сегодняшней ночью пиво.

На второй вопрос никакого ответа не последовало.

– Так, за нами проследуйте!

Вот и закончился наш вечерочек. Если бы я был один, я бы побежал подальше от всего этого. Но бросить этих ребят я не мог. Я не был уверен в том, что они сообразят и побегут тоже и, главное, что их не примут. Поэтому я молча шёл к ближайшему полицейскому посту, сопровождаемый полицией.

Дежурный пост находился неподалёку, прямо напротив оперного театра на центральной площади. Это небольшое помещение в форме стакана квадратов на пятнадцать, где стоял стол, несколько стульев и огороженная решёткой комнатка. Она была пуста.

Начальник отряда сел за стол и начал писать какие-то документы. Слева и справа стояли сотрудники с автоматами. Они потребовали выложить из наших карманов всё содержимое. На столе оказались телефоны, ключи, наушники, зажигалки и пакетик насвая1. Спрашивали наши персональные данные. В разговоре между собой у них порой проскакивали маты. Вся эта ситуация меня очень сильно злила. За каким-то хуем Полфунта выдал:

– А зачем вы материтесь? Вы закон нарушаете.

Все, а не только менты, посмотрели на него с выражением крайнего удивления.

– Тебе показалось, – спокойно ответил главный.

– Нет, вы матерились, – невозмутимо настаивал Полфунта.

– Я сказал, тебе показалось, нахуй! – заорал он.

На этом дискуссия закончилась.

Пока они выясняли особенности использования русского мата с точки зрения позитивистского и социологического правового подхода, я всё поглядывал на выход. Идея побега вновь родилась в моей голове. Ещё немного, и я бы ринулся через дверь. Парни наверняка бы последовали моему примеру. Но в последний момент я решил передумать. И, как оказалось потом, не зря. Ведь дверь-то была, оказывается, закрыта. Вот бы получился позор. С другой стороны, имелся бы повод потом это вспоминать, каждый раз смеясь.

– Так, значит вот, что будем сейчас делать. Звоните своим родителям, пусть они приезжают и забирают вас домой.

– Так уже поздно, мы не хотим их будить, – не нашёл ничего получше я.

– А мне всё равно. Просто так мы вас точно не отпустим, забудьте про это.

Пятеро малолеток тупо стояли и молчали. Я не знал, что делать. Ситуация казалась безвыходной. Мне очень не хотелось звонить домой. Будить родителей, заставлять их волноваться и ехать ночью забирать от ментов их тупого сына – это всё казалось мне невероятно стыдным.

А тем временем мы продолжали молчать.

– Уверяю, вам в любом случае придётся звонить домой. Если не отсюда, то из районного отдела. Но там вас будут оформлять уже как положено, и я не знаю, во что это выльется. Мой совет, звоните лучше сейчас. Повторю, звонить в любом случае придётся! – довольно убедительно говорил сержант.

Молчание. Осознание безысходности сводило меня с ума.

– Ну, что выбрали? – очевидно, в последний раз спросил нас сержант.

Снова тишина.

– Ну, вы сами так решили.

Он взял трубку служебного телефона и начал набирать номер районного отдела.

– Алло, дежурный? Тут надо группу несовершеннолетних из пяти человек доставить с поста на Ленина. Вышлите пару машин. Принято.

Он положил трубку.

– Ну что, господа, сейчас вас повезут в участок. Подождём минут пятнадцать.

Примерно минуту стояла гнетущая тишина. Я переглядывался с парнями и изредка глядел на полицейских. Девушки постоянно смотрели в пол. Вздохнув, сержант продолжил:

– Делать вам нехрен, скажу я так. Тратите и своё, и чужое время. Уже бы дома в кроватках лежали. Вы мне скажите, какого хрена так поздно надо по улицам шляться? Ещё и пьяные.

– Мы не пьяные…

– Ага, давай, рассказывай.

Тишина.

– Ну так что, на кой хрен нужно ночью по городу болтаться?

– Мы домой шли.

– А пораньше домой нельзя было прийти? Вы, например, знаете, что мы на той неделе насильника задержали в этом же районе? Сидел прямо здесь, – показал он на камеру. – А вы бродите тут. Особенно девушки. Сколько вам… – он посмотрел на паспорта. – О, по пятнадцать! Вы чё, думаете, вас эти оболтусы защитят? – обратился сержант к дамам. – Да они побегут при первой же опасности. А вы одни останетесь с каким-нибудь ублюдком. Куда родители смотрят, не понимаю.

Что мы могли ему ответить? Он был прав, мы тупые малолетки. Даже то, что «оболтусы побегут», было не так уж и обидно, потому что, скорее всего, являлось абсолютной правдой.

Следующие десять минут прошли в тишине. Лишь изредка полицейские коротко переговаривались о чём-то между собой.

Наконец за окнами появились красно-синие мигалки. Это за нами. Ещё ни разу не ездил на полицейском «такси», к тому же бесплатно. Хоть какой-то плюс.

В помещение зашло четыре человека. Все крепкого телосложения и с оружием. Сопровождающая нас компания была как на подбор. Меня и Артура посадили в одну машину, Полфунта и девушек – в другую. Сержант, который стоял на улице, всё никак не мог закрыть дверь машины, где сидел я. Другой полицейский, сидевший слева от меня, решил взять инициативу в свои руки. Со словами: «Главное – нежность», – он аккуратно прикрыл дверь. У него получилось с первого раза.

Наконец все расселись и наше «такси» направилось в назначенное место. Поездка заняла от силы минут пять.

В участке нас встречали как настоящих правонарушителей. Сфотографировали в профиль и анфас, сняли отпечатки, после чего отвели в комнату, где заставили назвать адреса и номера родителей. Примерно в это же время пришла какая-то злая тётка. Как я понял, она занималась делами несовершеннолетних или что-то вроде этого. Она была недовольна (и это мягко говоря) тем, что среди ночи её заставили явиться в отдел из-за каких-то пяти пиздюков. Она нам сразу сказала, что просто мы не отделаемся. Звучало убедительно.

Мы ещё раз выслушали лекцию в её исполнении о том, какие мы тупые бездельники, которую все пятеро смиренно слушали. Приговор был суров. В свои шестнадцать я должен в течение года наблюдаться у нарколога. Каждый месяц ходить к специалисту и отмечаться, доказывая то, что я исправляюсь и более не буду распивать ночью алкоголь. Помимо этого, у меня будет ежемесячная беседа с психологом (этот факт, к слову, меня вообще не расстроил, а, наоборот, заинтриговал), и раз в три месяца приходить в наркодиспансер сдавать кровь. Она должна быть чистой, без каких-либо следов наркотиков и серьёзных болезней. Я ненавижу вид крови. Пару раз я даже падал в обморок, когда много терял её на своих глазах. Мысль о том, что у меня будут брать кровь из вены, сильно расстраивала меня.

Вот такое наказание назначили каждому из нас. И всё потому, что мы разбудили тётку среди ночи. Надо было уезжать домой сразу. Иногда ментов всё же нужно слушать, вот что я понял в тот день. Эта дама с остервенением писала все необходимые документы, параллельно продолжая поносить нас. Как раз в этот момент в кабинет зашла моя семья – мать, отец и брат. Мама смотрела на меня так, словно хотела убить. Я мечтал испариться – ничего не чувствовать, не думать и не видеть. Никто из моей семьи не сказал ни слова в мой адрес, они лишь разговаривали с сотрудниками полиции. Я понимал, что главная беседа предстоит в машине. Долгая, стыдная беседа, повод для которой мне будут припоминать ещё очень долго. Я смирился со всем и просто молча сидел, глядя по сторонам.

Подъехали родители остальных ребят. Они тоже не разговаривали со своими детьми в участке. Хотелось, чтобы всё это прошло как можно быстрее. К тому же мне попросту хотелось спать, ведь на часах было уже четыре часа ночи.

Оформив все документы и получив необходимые подписи, нас наконец-то отпустили. Я попрощался с ребятами и, сопровождаемый своими родными, молча прошёл до машины брата.

За время, пока мы ехали домой, была произнесена лишь одна фраза. Моя мама сказала:

– Я в шоке с тебя… Утром поговорим.

С момента, как я начал ходить к наркологу и до снятия меня с учёта, казалось, прошла целая вечность. Я исправно ходил каждый месяц отмечаться, вёл беседы с психологом, выполнял различные тесты. Однажды меня даже попросили придумать сказку. Это было ужасно, потому что ничего придумывать я не умею. Пришлось выдавливать из себя хоть какие-то мысли, чтобы получился более-менее сносный рассказ. После написания я его несколько раз перечитал, ища в нём мысли, которые могли бы вызвать подозрения.

Диалоги с психологом мне нравились. Однако к концу года мне показалось, что он уже устал от меня. В его глазах я видел усталость и отсутствие хоть какой-то заинтересованности. Единственная причина, по которой я не с такой печалью ходил отмечаться, и та испарилась.

Сдавать кровь было отвратительно. В диспансере, набитом маргиналами, приходилось стоять по несколько часов в очередях, чтобы добровольно дать врачу пустить мне кровь из вены. Я отворачивался каждый раз, боясь взглянуть на бордовую жидкость. Я боялся упасть в обморок, потому что от звука наполнения пробирок кровью мне сразу становилось не по себе.

Я учился в одиннадцатом классе, когда меня наконец сняли с учёта. Пить меньше я не стал. Наверное, стал делать это даже интенсивнее. Это было замечательное и беззаботное время. У меня появилась новая компания – этих людей я начал считать своими настоящими друзьями. Полно незабываемых вечеринок, новых знакомств. Я веселился каждый день, почти ни о чём не думая. Наверное, я был счастлив.

Оставалось полгода до сдачи ЕГЭ и поступления в университет. Что будет со мной дальше, я не имел ни малейшего понятия.