Читать книгу Десять заповедей - Вячеслав Сорокин - Страница 13

Я убил человека из высоких побуждений. Он был злодей и преступник. Пока он был жив, никто не чувствовал себя рядом с ним в безопасности. Судьям, разбирающим мой поступок, я скажу: «Убийцами движут низменные побуждения, а за моим поступком стояли высокие побуждения. Я совершил его ради тех, кто непременно стал бы жертвой этого человека. Вы называете мой поступок убийством – так же, как вы назвали бы этим словом убийство, совершённое тёмной ночью из-за угла ради завладения кошельком убитого, хотя в нём было всего несколько монет!». Все же я буду осуждён наравне с тем, кто убил тёмной ночью из-за угла с целью завладения чужим кошельком. Внешние признаки делают мой поступок убийством. Мои судьи в ещё меньшей степени, чем философы, знают, что такое убийство. В законе лишь прописано, какое наказание должен понести убийца, но не прописаны отчётливо критерии поступка «убийство». Симпатизируя мне, мои судьи, возможно, найдут смягчающие обстоятельства. Они тоже прописаны в законе.

Закон, устанавливаемый законодателем, предписывает то же самое, что и заповедь, но не возникает желания с ним спорить. Он предписывает не убивать, потому что ближний не хочет быть убитым. Не абстрактная божественная воля стоит за этим предписанием, но воля конкретных людей, они – те самые, кого я должен любить. Почему я должен любить ближнего, мне непонятно, но почему ближний не хочет, чтобы я его убил, понятно. С принятием соответствующего закона к моральным основаниям неприятия убийства добавляется ещё одно – юридическое. Оно шире и универсальнее морального основания и неизбежно не совпадает с ним.

Право на убийство не может быть рационально обосновано, как и какое бы то ни было право вообще. «Убийство этого человека необходимо». Не могут быть приведены достаточные посылки, из которых вытекает это следствие. Но убийство может представляться морально оправданным или мыслиться как действие, необходимое на прагматическом основании. Требование «Убей!», на первый взгляд, логически вытекает из посылок, если в противном случае случится нечто, чего ни в коем случае нельзя допустить. Умозаключение имеет при этом такой вид: «Данное событие не должно случиться ни при каких обстоятельствах. Для его предотвращения есть лишь одна возможность: убийство этого человека». Заключение «Этого человека необходимо убить» логически вытекает тут из посылок, если они истинны. Но даже если вторая посылка истинна, первая – как модальное суждение – не может быть истинной в принципе. Не безупречная логическая согласованность аргументов, но моральное веление движет тем, кто убивает по нравственным соображениям. Сильное моральное чувство может