Читать книгу Четыре - Я. Мирова - Страница 8

Убаюкивающая прохлада откровенно мешала ясному солнышку испепелить весь город к чёртовой матери. Полупрозрачные облака, наплевав на свои помятые края и общий малопрезентабельный вид, удумали играть в догонялки. Только правила избранной забавы чёткими контурами похвастаться не могли, потому вытянутые ломти дыма бездумно следовали друг за другом. Откровенно говоря, майскому ветру, как организатору данного мероприятия, облачная сутолока не была симпатична. Да вот задирать атласные юбки деловых дам и шебуршать галстуками деловитых господ нравилось ему не многим больше. Но, как говориться, работа есть работа! Хочешь, не хочешь, а толкать в липкие спины беззаботных гуляк обязательно. Нравится, не нравится, а великодушно сдобренные лаком волосёнки сами себя не запутают. Волей-неволей приходится вырывать свежую прессу из рук. И уже под истошные проклятия читателей-неудачников гнать сие собрание новостей и цитат в никуда по шероховатому асфальту. А ведь когда-то по бездорожью ударяли автопробегом. Теперь вот – заметками из СМИ. Всё-таки 21 век, господа! Здесь даже обещания политиков оцифрованы.

– Потерял голову от любви, – задумчиво произнёс Север Иоаннович, наблюдая за летающим по пустому двору «Моржка» розовым шариком.

Наверное, бедолага оторвался от свадебного кортежа, коих за день тут проносится совершенно неприличное множество. Или воздушный колобок целенаправленно ушёл от безвкусного торжества духа, чтобы в одиночку побродить по территории осмысленных проводов тела. Как бы там ни было, Крайний решил не расплёскивать своё сосредоточение, поэтому отвернул себя от окна, чтобы заново окунуться в бумаги.

– Так-с, причина смерти, – юноша закусил шариковую ручку в знак особой тяготы раздумий.

Ну, а как вы хотели? Север с самой ночи бьётся над этой задачкой, но пока вопрос не настроен сдаваться. Более того, неясность отмахивается, отбрыкивается и даже норовит садануть по утомлённой поиском решения черепной коробке. А тут ещё этот розовощёкий летун.

– Всё, хватит! – Крайний резко задёрнул шторы, лишив свой маленький кабинет естественного освещения.

Хотя, знаете, то был совсем не кабинет и даже не маленький кабинет, а кабинетик. Натуральный такой кабинетик, периметр которого помимо константы из рабочего стола, навесного шкафа и притуленной к стене раскладушки позволял себе вместить разве что щуплого Севера. Скорее всего, даже сам архитектор здания не смог бы дать вразумительных пояснений о наличии в самом конце первого этажа сей каморки. До того она была крохотная и малоприметная.

Это хорошо, дверь додумались перевесить! А то раньше ж как было – каждый входящий норовил сделать икара¹ из внутри стоящего. Тут и открытое окошко как раз напротив, да и ДСПшный стол, теснящийся под подоконником, никого спасать не нанимался. Конечно, в «Моржке» по такому случаю окажут и первую помощь, и, так сказать, вторую, заключительную. Уж что-что, а морду делают² тут на славу!

– Есть кто живой? – осторожно приоткрыв дверь, Труна (вы помните, как струна?!) близоруко прищурился в темноту.

– Я, Григорий Терентьевич, – Крайний рефлекторно втянул голову в плечи.

– Нет, Григорий Терентьевич – это я! – директор заполнил коморку заразительным хохотом.

– Ну-с, какие вести с полей³? – отсмеявшись, осведомился начальник, важно подперев своей худощавой статью дверной косяк.

1. Икар – труп после падения с высоты (ритуальный сленг).

2. Делать морду – приводить труп в порядок (рит. сленг).

3. Вести с полей – привоз трупов за прошедшие сутки (рит. сленг).

– В три ночи из судебки¹ важный пирожок² привезли.

– Да что ты? И насколько важный?

– Шурин какого-то замминистра. Что-то, связанное то ли с природой, то ли с охраной.

– Понял. И чего с ним?

– В бане угорел. Отмечали какую-то сделку. То ли землю купили, то ли лес продали. В общем, проводка того, а дверь в бане ни того. Вот он и это самое.

– Ясно, – задумчиво протянул Труна, – Отомстила, значится, природа-матушка своему охраннику. Слушай, Север, а чего ты в полумраке-то сидишь? Думаешь, раз ты сам ночник³, так и электричество тебе без надобности?!

– Нет.… Я…

Крайний хотел было свалить всю вину на в очередной раз отказавшуюся включаться настольную лампу, но не смог. Возможно, причиной тому послужил не в меру расхохотавшийся директор. Как вы уже поняли, да даже, если вы только на подступах к пониманию, неважно, я всё одно расскажу: Григорий Терентьевич – человек в крайней степени позитивный. Про таких ещё говорят «очень любит жизнь». Кто говорит? Да неважно сие, проверьте мне на слово. Суть-то не в этом. А в том, что этого смехоохотливого мужчину среднего возраста формалином, простите, хлебом не корми, дай поюморить да похихикать. И ведь пришёл же в кабинетик Крайнего для «как дела?», а вот уж еле стоит, согнувшись пополам от собственных острот, пересказывая на свой лад ещё одну байку.

А, может быть, Север не стал поминать своенравный торшер всуе из-за банального уважения. Всё ж таки этот кусок декора ещё Андропова председателем КГБ помнит. Ну, по крайней мере, в этом твёрдо уверены руководитель «Моржка» Григорий Терентьевич и брат его, преподаватель акушерства и гинекологии, Георгий Терентьевич. Мол, когда Юрий Владимирович приехал на дачу к Леониду Ильичу по скорбной причине, а именно в связи с кончиной генсека, то вместе с секретным чемоданчиком Брежнева прихватил заодно и эту настольную лампу. Зачем? Даже не спрашивайте. Не имею понятия. Знаю только, что эта легенда, словно ушлые родственники из провинции, сначала заискивающе приехала погостить, а после и совсем нагло прописалась в труновской семье.