Читать книгу Образ жизни - Яков Тублин - Страница 28

Невелика река, неглубока,

Но утонули в той реке века.

И старый мир, и этот новый мир

Сокрыл в воде своей Гвадалквивир.

Корабль старый, ржавые борта:

Какая истребилась красота!

Еврейская-арабская река,

Как радость, и как горе, глубока.

И христиан угрюмая струя —

Своя. А может быть, и не своя.

И правит праздник,

Правит вечный пир —

Гвадалквивир.

На стыках океанов и морей,

В истоках рек —

Везде бывал еврей.

Его дома и камни синагог,

И патио —

Слепой заметить мог.

Но зрячий враг отнюдь не замечал

Камней еврейских этих и Начал.

Не замечай нас, враг, не замечай,

Права свои неправые качай,

И рвы копай и печи раздувай!

Давай копай! Стреляй!

Души, давай!

Но и сквозь пепел прорастёт звезда

Давида – это навсегда!

В Днепре топи, в Освенциме сжигай…

Но «Хай Израиль! Хай!» [7]

Что хочешь делай,

Но неистребим

Народ по имени Иегудим! [8]

Вечерами закат по-иному горит —

Жёлтым цветом сменился зелёный.

Завтра утром я улетаю в Мадрид.

Ожидай меня из Барселоны.

Далее кругом идёт в эти дни голова.

Не юнец – поспокойней бы надо.

Но как сладко катаются в горле слова:

Барселона, Севилья, Гранада!

Кастаньеты стучат, и коррида орёт,

И фламенко – сердечное средство.

Завтра утром – туда, лишь один перелёт

До мечты и до сказки из детства.

По-испански любой карапуз говорит

Там – в красивой стране, непреклонной.

Завтра утром я улетаю в Мадрид.

Ожидай меня из Барселоны.

Дай мне слово, Кордова,

Что ты не забудешь меня,

Охранишь моё слово

От тления и огня.

Благодарен проулкам

И патио в древней пыли,

Мостовым твоим гулким,

Которыми предки прошли.

И морозит, и греет

Той жизни исчезнувшей свет.

Тех столетий евреи

Как будто бы смотрят вослед.

И мне кажется, снова

Подают запоздалую весть.

Обнимаю, Кордова,

Тебя – лишь за то, что ты есть.

Это древняя драма —

Гордиться, что сам ты еврей.

…Я, как сын Авраама,

Иду по Кордове своей.