Читать книгу Информатика социального отражения. Информационные и социальные основания общественного разума - Ян Вильям Сиверц ван Рейзема - Страница 4

В «Экономических рукописях 1857–1859 годов» Маркс отмечал, что центральным звеном научно-технической революции являются системы автоматизированных машин, состоящих, по выражению Маркса, из множества «механических и интеллектуальных органов»[2].Подобные машины, согласно Марксу, суть историческое преобразование традиционных, унаследованных средств труда в интегральные средства знаний и навыков, реализующих «накопление всеобщих производительных сил общественного мозга»[3].

Как видим, Маркс выделяет здесь социально-информационное качество новой техники. Именно эти интеллектуальные, наукоемкие средства оказывают величайшее воздействие на политэкономическую и социальную структуру общества, на его повседневную культуру и образ жизни, когда изобретение становится «особой профессией», а приложение науки к непосредственному производству превращается для нее в один «из определяющих и побуждающих моментов»[4].

Развитие наукоемких производительных сил приводит к революционным изменениям в содержании труда и формах общения. Труд в этих условиях, говорит Маркс, начинает все более выступать как такой труд, «при котором человек… относится к самому процессу производства как его контролер и регулировщик»[5].

Для характеристики восхождения интеллектуальных ресурсов общества Маркс использует понятия «общественный разум», «интеллектуальные органы производства», подчеркивая, что сам человек передает машине часть своих мыслительных и жизненных функций, с тем чтобы многократно усиливать свою производительную и умственную мощь.

Концентрация интеллектуального опыта в машинных органах материального и информационного производства, массовое образование создают принципиально новые возможности для «свободного развития индивидуальностей», их художественного и научного развития[6], формируют материальный базис общественного разума. Но базис этот, как и в онтогенезе цивилизационного человека, еще не есть мышление в его общественном измерении. Для того чтобы стать разумом, т. е. совершать управление и прогноз, необходимо условие внутреннего и внешнего порядка: способность к накоплению, отбору, выражению образцов опыта в категориях надличного. Это условие Маркс анализирует в масштабе способа производства и социально-экономических формаций. Но он анализирует его и через непосредственную общественную среду мыслительности.

В работе «18 брюмера Луи Бонапарта» Маркс разработал общезначимый критерий культурно-цивилизационной развитости общества. Он показал, что парцельные крестьяне во Франции первой половины XIX века благодаря способу производства не вступали в разнообразные отношения друг с другом «Это изолирование, – отмечает Маркс, – еще усиливается вследствие плохих французских путей сообщений и вследствие бедности крестьян. Их поле производства – парцелла, не допускает никакого разделения труда при ее обработке, никакого применения науки, а следовательно, и никакого разнообразия развития, никакого различения талантов, никакого богатства общественных отношений… Парцелла, крестьянин, семья: рядом другая парцелла, другой крестьянин, другая семья. Кучка этих единиц образует деревню, а кучка деревень департамент. Таким образом, громадная масса французской нации образуется простым сложением одноименных величин, вроде того, как мешок картофелин образует мешок с картофелем. Поскольку миллионы семей живут в экономических условиях, отличающих и враждебно противопоставляющих их образ жизни, интересы и образование образу жизни, интересам и образованию других классов – они образуют класс… поскольку тождество их интересов не создает между ними никакой общности, никакой политической организации, они не образуют класса». И далее. «Парцельная собственность по своей природе представляет собой почву для всемогущей и всесильной бюрократии. Она, – указывает Маркс, – создает одинаковый уровень отношений на всем протяжении страны. Она делает, поэтому возможным равномерное воздействие на всей части этой однообразной массы из одного высшего центра. Она уничтожает аристократические промежуточные ступени между народными массами и государственной властью»[7].

Процитированные суждения обладают большой информативностью. Они проливают свет на постановку современных проблем мирового развития и обновления. В этих положениях Маркс, во-первых, разрабатывает объективный критерий исторической прогрессивности обществ, который формулируется через: 1) разделение труда, 2) применение науки, 3) разнообразие развития, 4) различение талантов, 5) богатство общественных отношений.

Во-вторых, Маркс устанавливает, что при неразвитости содержания этих сущностных характеристик общества происходит общественный застой. На пути разделения труда, развития науки, разнообразия, различения талантов, богатства общественных отношений встает мощное препятствие в виде бюрократии, которая неизбежно вырастает из сущности интересов узкогрупповой собственности. При распространении этой социально-экономической и духовной формы происходит выравнивание, упрощение методов управления: индивиды в этих условиях превращаются в «однообразную массу», управление которой по необходимости может осуществляться лишь из высшего центра.

Изучая этот процесс, Маркс, как видим, указывает и на такой элемент общественного застоя, как «разрушение аристократических (в смысле духовного опыта) промежуточных ступеней между народными массами и государственной властью». Маркс подчеркивает, что научно-техническая революция, расширяющая интеллектуальные ресурсы, не может развиваться иначе как через противоречие между потенциалом духовности и утилитарным отношением к человеку. Тем самым Маркс не только исследует содержание критерия исторического сопоставления обществ, но вскрывает суть механизма общественного торможения, указывает на последствия социального застоя. Учение Маркса об общественном разуме – «контроле всеобщего интеллекта» – является важным вкладом в теорию цивилизационного развития.

Общественный разум сопряжен с социальным отражением. Это сопряжение осуществляется через культуру. Энгельс, как известно, соотносил возникновение цивилизации с письменностью, то есть знаковой формой культуры.

«Общественный разум», однако, не тождествен «культуре». Он является результатом и измерителем последней. В категории общественного разума прослеживается управляющая направленность. Это была новая для своего времени трактовка роли человеческого фактора и науки в восхождении ступеней общественной жизни.

Категория общественного разума в Марксовой постановке не утратила своего значения, в современных условиях она обретает обогащенный смысл. Наукофикация производства, массовые коммуникации и информатика, охватывающие совокупный образ жизни общества, по-новому ставят проблему гносеологических и информационных технологий социального отражения как базовых составляющих общественного разума.

Планетарное воплощение мыслительной и социальной практики человечества – ноосфера – получает в категории общественного разума развитое предметное содержание. Содержание это должно быть рассмотрено в историческом процессе самоорганизации общества, в том числе и в особенности восхождения способов отражения натурального и социального миров, раскрытия духовно-интеллектуальных способностей человека, разрешения противоречий между потенциалом культурного опыта и массовой социальной практикой.

С точки зрения цивилизационного критерия Маркса, общественный разум – необходимая ступень исторического прогресса, на которой умственное, духовное развитие каждого – непременное условие восхождения социальной самоорганизации человечества, воспитания созидательной силы, его самоконтроля и свободы. Общественный разум и есть самоуправление общества посредством высших способностей, их свободного и разнообразного проявления. Категория общественного разума позволяет более направленно проводить духовные измерения социальной действительности, исследовать процессы социального отражения под углом планетарных задач сохранения человечества.

Подобные измерения предполагают пополнение теоретического взгляда и на такую «внутреннюю» область социального отражения, как информатика, включая предшествующие и сопутствующие формы, связанные с созданием и переработкой социальной информации. Стержневой, в смысле сказанного, представляется идея Маркса о зависимости исторического прогресса от разнообразия и богатства общественных отношений, раскрывающих способности человека.

Анализ Марксом информационных и социальных качеств мыслительной среды не получил, к сожалению, убедительного продолжения в современных советских философских, информационных и социологических исследованиях. Объяснение следует искать в неблагоприятной идеологической обстановке, когда обращение к проблематике свободного распоряжения информацией сдерживалось догматизмом. Работы Маркса – «Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции», «Дебаты VI Рейнского ландтага о свободе печати» были убраны с дискуссионных столов под предлогом их незрелости относительно классического марксизма. Подобная участь постигла и суждения Маркса о бюрократизме и бюрократии.

На какие социальные и информационные условия во внутренней организации общественного разума указывает Маркс? Почему эти условия все еще не находятся в центре внимания нашей социальной науки?

Во-первых, Маркс подчеркивает, что необходим некоторый исходный стиль отношений, благоприятствующий обмену информацией. Без этого невозможна самокритика внутри общества и, следовательно его обновление.

Во-вторых, на примере Прусского государства Маркс показывает, что в политической и гражданской структурах обществ после буржуазных революций XVIII–XIX веков сложились формирования, препятствующие обмену информацией и общественной самокритике. Этим препятствующим формированием являются бюрократия и бюрократизм, которые обусловлены не только классовостью, но и структурными особенностями государства как господствующего института управления. Эти особенности, отлагающиеся в механизмах управления, подрывают действительность общественного разума.

Анализируя гегелевскую «философию права» в плане установления сущности бюрократизма в буржуазном обществе, Маркс выходит за пределы гегелевского рассуждения. Представим высказывания Маркса обобщенно.

1. Бюрократия – следствие разделения труда в условиях общественной неразвитости.

2. Бюрократия есть государственный формализм, следствие корпоративности гражданского общества.

3. Бюрократия – государство в государстве, сплетение практических иллюзий, замкнутое общество, выдающее свои цели за государственные и общественные.

4. Бюрократия есть иерархия частностей, особый механизм раздвоения знаний, при котором «верхи» и «низы» находятся в отношении взаимного заблуждения.

5. Сила бюрократии в ее тайне, ее образ мысли – авторитет. Нарушение авторитета и тайны воспринимается бюрократией как посягательство на коренные интересы.

6. Превращение государственных дел в должности происходит не внезапно. Оно выражает отрыв государства от общества. Этот отрыв имеет следствием переформирование личности гражданина в личность корпоративного чиновника. В ходе этого переформирования непосредственная нравственная и умственная культура личности гражданина оказывается вытесненной новыми корпоративными ценностями.

7. Солидаризируясь с Гегелем в определении двойственного духа бюрократии как «деловой рутины» и «горизонта ограниченной сферы»[8], Маркс показывает, что базой бюрократизма в буржуазном обществе является переплетение остатков сословного строя с новыми цивилизационными формами, приводящее, с одной стороны, к индивидуальному отделению человека от его всеобщей сущности, с другой стороны, к отделению от человека его предметной сущности.

8. Чрезвычайно ценен общий прогностический вывод Маркса о том, что упразднение бюрократии возможно лишь при условии преобразования корпоративного интереса во всеобщий, но само это преобразование становится возможным лишь на базе социализма. Там, подчеркивает Маркс, где начинается организующая деятельность социализма, выступает вперед его самоцель, его душа, там социализм отбрасывает политическую оболочку[9], порядок мертвых вещей заменяется порядком свободных людей.

Положения Маркса о бюрократизме как о противовесе общественного разума важны в том отношении, что они показывают бюрократизацию как «естественный процесс», порождаемый расщеплением общества на политическую и гражданскую сферы. При таком расщеплении имеет место обособление частного интереса в управленческих функциях механизма корпоративного властвования. Этот процесс трудноотделим от общественного разума, так как формально выражает его собственные интересы в специализированной экспертизе и накоплении технологического опыта. Маркс показывает, что противоречия, связанные с отказом от всеобщего в пользу частного, не могут быть преодолены в рамках буржуазной официальности, совпадающей с политической и духовной организацией господствующего класса. Эта последняя не тождественна духовной культуре данного общества, но она накладывает печать на то, что Гегель и Маркс именовали непосредственной и умственной культурой личностей, которая по своей функции призвана выступать в качестве «духовного противовеса» механическому характеру» бюрократизма»[10].

Тайна бюрократизма – не личная тайна. Это тайна самого общественного производства, вводящего механический интеллектуализм в состав производственных и связующих средств. Бюрократизм при таком общественном восприятии выступает в облике необходимости, поскольку общество еще не располагает возможностями объединить производителя, контролера и регулировщика в одном лице. Эти возможности ограничиваются классовым, социальным и духовным горизонтом общественных отношений.

Первым шагом к разрешению противоречия является его общественное осознание. Осознание зависит от культурной и философской оснащенности общественного разума. «…Философы не вырастают как грибы из земли, – пишет Маркс. – Они – продукт своего времени, своего народа, самые тонкие, драгоценные и невидимые соки которого концентрируются в философских идеях. Тот же самый дух, который строит железные дороги руками рабочих, строит философские системы в мозгу философов»[11]. Философия, указывает Маркс, и по своему внутреннему, и по своему внешнему проявлению вступает в соприкосновение и взаимодействие с действительным миром своего времени. Но лишь представляя «живую душу культуры», она, вырываясь из частностей, вновь обретает свою высокую мировоззренческую и конструктивную роль, становясь философией современного мира, побуждая мир быть философским[12].

Данный императив, однако, нуждается в подготовленной почве, в особенности – свободе слова и печати. Для Маркса было очевидным, что стеснения в этой области носят такой же классово-корпоративный характер, как и в социально-экономической сфере. Но здесь имеется отличие. Стеснение свободы слова особо неблагоприятно сказывается в периоды, когда на передний план умственных интересов выдвигается переосмысление прошлого, задачи переустройства сознания в связи с новыми явлениями общественной жизни.

Мысли Маркса по этим вопросам выходят за рамки ситуации, в которой сложились. Обсуждение их существенно именно вследствие отношения к современности. В эпоху массовой информации противостояние индивидуальных способностей «среднему вкусу», вопросы стиля становятся одними из основных в проблематике общественного разума. Ни один человек не борется против свободы вообще, говорит Маркс, «борется человек, самое большее, против свободы других».[13]

Маркс первым из мировых философов разработал категорию свободы слова как воплощения культуры общества, возможностей общества соединить отдельного человека со всеобщим. Свободная печать, отмечает Маркс, – это духовное зеркало, в которое народ видит самого себя, наиболее общий для индивидов способ раскрытия их духовного бытия [14]. «Подобно тому как каждый учится писать и читать, точно так же и право писать и читать должен иметь каждый»[15].

Рассматривая духовную жизнь общества, Маркс указывает на условия правильного формирования и функционирования общественного разума. К этим условиям относится прежде всего свобода слова, которая, согласно Марксу, связана, с одной стороны, со становлением мыслительного стиля личности, с другой стороны, с общим социальным и политическим стилем. На примере прусского буржуазного государства Маркс исследует закономерности социального отражения. Эти закономерности представляются им как противоречие между объективной потребностью в общественном разуме и бюрократическим отношением к информационным ресурсам, причем Маркс показывает, что это – классовое отношение, принимающее конкретную форму контроля над социальным мышлением со стороны буржуазного института цензуры.

При таком устроении духовной сферы неизбежно сокращение умственного и нравственного горизонта общества, поскольку нарушаются важнейшие условия общественного производства мыслей, в основе которого – разнообразие индивидуальных способов восприятия и переработки информации, их культурный отбор и интеграция в общественный разум. Определение человека через его стиль имеет фундаментальное значение. Обеднение социально-информационной базы есть обеднение самих творческих способностей общества. В этом – смысл высказывания Маркса о том, что возможность оппозиции творческого мышления по отношению к господствующим стереотипам и штампам является показателем уровня развития данного общества[16]. «Страна, которая подобно древним Афинам, – отмечает Маркс, – смотрит на прихлебателей, паразитов, льстецов, как на исключения, противоречащие народному разуму, как на юродство – такая страна есть страна независимости и самостоятельности. Народ же, который как все народы доброго старого времени, право думать и высказывать истину предоставляет только придворным шутам, может быть только народом зависимым и обезличенным»[17].

Использование печати лишь «в начальственных видах» есть, конечно, внутренняя прерогатива духовной бюрократии. Однако прерогатива общественного разума – вскрывать источники этой узурпации, своевременно указывать на содержание и характер последствий, вытекающих из подобной корпоративной односторонности. Духовная бюрократия дезинформирует общество, поскольку «проповедует незрелость как нечто необходимое»[18].При этом, отмечает Маркс, «эти люди сомневаются в человечестве вообще и канонизируют отдельных людей. Они рисуют устрашающий образ человеческой природы и в то же время требуют, чтобы мы падали ниц перед священным образом отдельных привилегированных личностей»[19].

Маркс раскрывает существо социальных последствий подобных стеснений общественного разума. Последствия эти, накапливаясь в рамках ограниченного интереса, в частностях, встраиваясь в массовую информацию, расщепляют общественный разум на отдельные элементы. Превращение печати в инструмент бюрократического управления создает по отношению к обществу культурно двусмысленную ситуацию: социальная информация начинает обращаться в своей отрицательной форме, т. е. выступать в культурном смысле как дезинформация; социальными нормами становятся ценности контрразума – лицемерие и пассивность. Это приводит к тому, подчеркивает Маркс, что при господстве бюрократической цензуры «правительство слышит только свой собственный голос, оно знает, что слышит только свой собственный голос, и тем не менее оно поддерживает в себе самообман, будто слышит голос народа… Народ же, со своей стороны, либо впадает отчасти в политическое суеверие, отчасти в политическое неверие, либо, совершенно отвернувшись от государственной жизни, превращается в толпу людей, живущих только частной жизнью»[20].

Этот вывод Маркса обладает теоретической и практической ценностью не только с точки зрения становления марксизма как мирового культурно-исторического течения, но и в плане нынешнего революционного переустройства социалистического общества, в ходе которого политическая революция становится действительной революцией гражданского общества, включающей права человека, его свободы как органическую часть самоорганизации общественных сил[21].

Исключение из марксизма положений об общественном разуме есть упрощение марксизма, препятствующее разъяснению смысла исторических и текущих процессов. Такое упрощение отражает страх бюрократии перед марксизмом как в общественном, так и в личном сознании, превращающем отдельных индивидов в философский народ, во всех своих современных формах общественного разума[22].

Противовесом сопротивлению бюрократии выступают в нынешних условиях гласность и демократизация, направленные на общественное освоение нового мышления, теоретических, идеологических и практических задач перестройки.