Читать книгу Театр теней - Яна Лари - Страница 3

Глава 2

Оглавление

Прошло две недели с момента аварии, прежде чем наступил долгожданный момент моей выписки из успевшей опостылеть больницы. Думаю, это был самый адский период в моей жизни, но утверждать это с полной уверенностью я бы не стала. Я абсолютно ничего не помнила. Ни семьи, ни друзей, ни увлечений. Девятнадцать лет воспоминаний как в Лету канули и неизвестно вернутся ли обратно. Наверное, именно поэтому я казалась себе такой чужой, вплоть до физического дискомфорта, будто собственное тело вдруг стало жать как не разношенные туфли.

– Милена, ты уверенна, что не хочешь пожить с кем-то из нас первое время?

– Я справлюсь… мам.

Улыбнулась натянуто, пряча глаза, и стала рыться в сумке, надеясь, что она не заметила неловкой запинки. Люди, назвавшиеся моими родителями, оказались чуткими и любящими, но обращаясь к ним "мама" и "папа" мне не раз доводилось ловить себя на мысли что приходится переступать через себя. По крайней мере, я была им благодарна, мне было за кого цепляться, пытаясь адаптироваться к новой для себя жизни. Назвать её "своей" почему-то язык так и не поворачивался.

Судя по одиночной палате с отдельным туалетом и душем, и приветливому отношению персонала, моя семья была вполне себе обеспеченной. Я утром чуть йогуртом не подавилась, узнав о собственной отдельной квартире, подаренной отцом по случаю поступления в универ. Причём обрадовало меня не столько наличие личного жилого угла, сколько возможность избежать ежедневного общения с семьёй. А позже стыдно стало за неблагодарность свою. Они мне тепло и заботу, я же только и думала, как забиться в уголок, чтоб никого не видеть. Оказалось совсем не просто так сразу принять мир, в котором каждый человек заведомо чужак.

– Папа хочет продать твой байк. Ты не против?

– Нет, конечно!

Я потёрла лицо рукою, не понимая мелькнувшего на её напряжённом лице удивления. Неужели ждала возражений, с чего бы? Если бы не эта чёртова железяка, меня бы не пришлось буквально с того света вытаскивать. Это ж надо было умудриться на пустой дороге въехать в дерево! Как следствие – открытый перелом предплечья и острая кровопотеря, приведшая к клинической смерти. Теперь у меня остался шрам на левой руке, пластина в лучевой кости и в мозгах вместо воспоминаний белый шум. Да я, с таким букетом к этой куче метала и близко не подойду!

– Врач говорит, что с понедельника ты можешь вернуться к занятиям. Если хочешь, я могу попросить его о продлении справки на недельку-другую.

– Зачем? Как я потом нагонять буду?

Нахмурившись, я пропустила меж пальцев прядь волос насыщенно-розового цвета. Порой меня так и подмывало спросить, а до аварии с моей башкой всё было в порядке? Особенно разглядывая тату в виде объёмной крадущейся под резинку трусиков пантеры. Фу, пошлость какая… ну, хоть не птеродактиль. Я бы многое отдала, чтоб узнать историю её появления. Наверняка набила на спор, иначе, куда нынче подевался мой восторг?

– А ты будешь нагонять?.. Милена, ты точно хорошо себя чувствуешь?

Я подсела рядом к… матери на уже застеленную койку, изрядно озадаченная её хронической настороженностью. Во мне крепло стойкое и однозначно тревожное ощущение, будто родители постоянно начеку, в ожидании очередного подвоха. Не самое приятное чувство в моём положении.

– Ма, я плохая дочь, да?

Моё предположение вызвало у неё густой румянец и виноватую улыбку. Как же невыносимо неведенье!

– Что ты такое говоришь? – женщина притянула меня к себе и, крепко обняв, захлюпала носом. – Это мы с отцом плохие, разбежались по молодости, а ты как меж двух огней металась. Упустили тебя за собственными проблемами, всё время в работе, оглянуться не успели, а доченька-то совсем большая. Недоглядели тогда, чего теперь жаловаться? Ты главное знай, мы всегда будем любить тебя, что бы ты там ни учудила.

– И часто я чудила? – мой голос прозвучал тихо и хрипло, хоть я и старалась казаться спокойной. Она, вздрогнув, отвела взгляд и неопределённо пожала плечами. – Скажи правду, ма.

– Милена, у тебя появился исключительный шанс начать с чистого листа. Не нужно тратить его на копание в прошлом. Пошли, отец должно быть заждался.

***

Утро моего первого учебного дня началось с беготни. Из-за того что уснуть на новом месте никак не получалось, а будильник ближе к рассвету каким-то чудом очутился под матрасом, я проспала. Продрав таки глаза, глянула в окно, за которым было уже достаточно светло, ужаснулась, автоматом крепко выругалась и, неприятно поразившись колоритности своего словарного запаса, пошаркала на кухню, чтобы поставить чайник.

Проснулась окончательно лишь несколько раз умывшись ледяной водой. Впрочем, лучше бы не просыпалась. Стоило только порадоваться долгожданной бодрости и приливу сил, как руки сразу же потянулись к лежащей на подоконнике пачке сигарет. Серьёзно?! Я, оказывается, курю. Зашибись…

А как же ранние морщины и прочие спутники никотина? Теперь хоть стало понятно, чего мне так не хватало в больнице. Нет, так дело не пойдёт, не для того я выжила. Смахнула пачку в мусор и вернулась в спальню, одеваться.

Подаренная отцом квартира оказалась небольшой. Всего одна комната, но с хорошим ремонтом и в трёх кварталах от универа. Правда немного смущал избыток фотографий на стенах, в большинстве своём весьма откровенных. Бр-р… не хотелось бы встретиться с человеком, который всё это снимал. Не спальня, а эротическая галерея моего имени. С трудом оторвав взгляд от огромного фотопортрета, на котором из одежды на мне были только… волосы, решила сегодня же сжечь это безобразие, после чего заглянула в гардеробную и столкнулась с совсем уж непредвиденной проблемой: он забита под завязку, но мне совершенно нечего надеть.

Пришлось потратить добрых полчаса на то, чтобы перерыть бесконечные завалы полупрозрачных блуз, миниюбок, и джинсов с пугающе низкой талией. Время поджимало, и, решив выбрать меньшее из зол, я на свой страх и риск влезла в эти самые джинсы. Перенесённоё моим организмом потрясение не прошло бесследно, потому как, они то и дело норовили сползти с похудевших бёдер. Тратить драгоценные минуты на поиски ремня показалось неразумным, а потому я покрутилась-повертелась, да и махнула рукой – сойдёт. Покопавшись ещё немного в ворохе сваленной на полках одежды, выудила с самого дна водолазку которая, (О чудо!) нигде не просвечивала. Натянула её через голову, сверху накинула кожаную косуху, и быстро глянув на часы, с ужасом поняла, что первая пара уже началась.

Из зеркала на меня недобро посмотрела невысокая, тощая незнакомка, с отросшими пшеничными корнями, сверкающими "во всей красе" среди кислотно-розового ужаса. Будем считать, что покрасила я их тоже на спор. Эх, азартная я всё-таки штучка.

Заодно стало понятно, каким образом в моём гардеробе затерялась неброская водолазка: она обтягивала налитую, но аккуратную грудь, не иначе как вторая кожа. Пришлось смириться с необходимостью идти на пары в таком виде, а уже после пройтись по магазинам и купить себе хоть что-то, что можно назвать повседневной одеждой, а не костюмом девочки из стрип-клуба. А ещё, торопливо заплетая густые, непослушные волосы я серьёзно задумалась о походе к парикмахеру. Оно всё может и красиво, если правильно подать, но соль в том, что я понятия не имела, как это сделать. Грех, конечно, жаловаться на свой внешний вид, когда одним только чудом не сыграла в ящик. Тем более что он был достаточно дерзким, даже провокационным, благо внешними данными Бог не обидел, но всё это, вплоть до собственной кожи казалось снятым с чужого плеча, а потому отталкивающим.

По мере шипения чайника, возникло ощущение, что моё раздражение закипает с ним в унисон. На автомате щедро насыпала в единственную кружку пару ложек кофе, залила их кипятком и, с жадностью отпив большой глоток, чуть не выплюнула. Гадость какая. И я это пью? Глаза помимо воли уставились на брошенную пачку сигарет, а пальцы нервно сжали найденную в кармане косухи зажигалку.

Ну же, Милена, соберись, не будь тряпкой…

Какой там! Происходящее стало казаться сумасшествием, где я всего лишь безвольная кукла, в огромном кукольном мире. Игрушка, вынужденная делать то, что ей совсем не хочется. Одеваться, вразрез своим вкусам, питаться вопреки своим предпочтениям и краснеть от грязных ругательств то и дело слетающих с языка. Если окажется, что у меня есть молодой человек, то я заранее, не желала его ни знать, ни видеть.

Вспомнив о расписании приёма лекарств, быстро запила остатками кофе, выписанные лечащим врачом таблетки: одну белую и две сероватые. Насколько я поняла, они должны нормализировать состав крови. Рукой-то я уже вполне могла пользоваться (если аккуратно), правда тяжелая нагрузка месяц-другой всё же оставалась противопоказана, но в мои планы и без того не входило ничего сложнее ведения конспектов.

С выходом на улицу настроение поникло окончательно. Небо было затянуто сине-серыми разводами туч, с которых нудно накрапывала мелкая дождевая пыль. Опавшая листва тошнотворно пахла сыростью и гнилью, но (куда без противоречий) я поймала себя на том, что с какой-то патологической жадностью смотрю ввысь. Холодные брызги разбивались о щеки, оседали на ресницах, а я всё смотрела как зачарованная, со смесью тоски и непонятной боли.

За этим занятием меня и настиг приближающий рёв двигателя. Непроизвольно обернувшись на звук, я успела заметить несущуюся по дороге железную махину, но почти сразу всё моё внимание переключилось на нестандартный шлем байкера. Массивный с развивающимися за спиной дредами и разрезающим утренний туман красным лазерным лучом, он напоминал какого-то киношного пришельца, название которого я в упор не могла вспомнить. Жуть.

Поравнявшись со мной, этот глянцево-чёрный монстр намеренно и крайне эффектно вильнул, щёдро окатив из лужи, и, как ни в чём не бывало, рванул вперёд.

– Скотина! – крикнула ему вслед, машинально доставая из сумки влажные салфетки. Надо же, я и не знала, что они там есть. Хоть какая-то радость. Обнаруженных салфеток, на то чтобы зачистить всю одежду не хватило. Пришлось докупить в ларьке ещё упаковку и потратить целых пять минут на приведение себя в божий вид. Настроение безнадёжно испорченно, выгляжу как чёрт-те кто – ничего так начало недели.

Подходя к университету, достала из кармана телефон, чтоб свериться с картой, правильно ли иду, и заодно глянула время. До конца пары всего 15 минут, спешить уже бессмысленно. Выдохнула огорчённо и, повернув за угол, неспешно зашагала вдоль высокого железного забора, ограждающего четырёхэтажное здание местной Альма-матер. А в мыслях только нелюдь этот инопланетный, все остатки равновесия из меня выбил. Вот зачем так делать? Нарочно же в лужу свернул, память у меня может и отшибло, но со зрением проблем никаких. Ух, аж заколотило всю от желания высказаться, да, где ж его, гада теперь найдёшь?

Только подумала, как чудо это неземное из-за джипа вынырнуло, уже на своих двоих. Телефон плечом к уху прижимает, и парню какому-то руку жмёт. Не переставая разглядывать его во все глаза, я ускорила шаг. Точно он! Вот и куртка на нём та же, темно-серая с чёрными вставками, и шлем глянцевый в левой руке зажат. Ну, держись, гадёныш…

Дрожа от возмущения, я подошла к нему вплотную.

– Эй, тебя манерам дома не учили, да?

А он будто не услышал, точнее услышал, но где-то примерно на уровне комариного писка. Лишь губы недовольно скривил и повернулся ко мне спиной, преспокойно продолжив телефонный разговор:

– Нет, перенесли на конец недели, погода подвела, не видишь?

Если бы от возмущения можно было задохнуться, меня было бы впору откачивать. Его знакомый, коренастый парень с небольшим шрамом на подбородке, кинув мне сочувствующий взгляд, поспешил ретироваться, и я осталась наедине с терроризирующим свой смартфон "гуманоидом".

– Послушай, Толя, ты достал! Сказал, к вечеру будут – значит будут, не нуди.

И вроде как неловко должно быть ему, но почему-то сейчас, стоя всего в двух шагах от этого наглого создания, именно я чувствовала себя не в своей тарелке. Меня такой расклад откровенно стал напрягать, но мыслей как достойно выйти из подобной ситуации, в голову не приходило. Оставить всё как есть и уйти? Поздно, раз уже подошла. Сдавшись, я только сильнее себя унижу, а встревать в разговор как-то не прилично. Придётся ждать, пока он договорит, все равно торопиться пока некуда.

От нечего делать стала его разглядывать. Среднего роста, высше меня на пол головы, широкие плечи, красивое тело, худое, но жилистое, с узкими бёдрами на которые как влитые сели простенькие затёртые джинсы. На ногах – тяжёлые ботинки. Движения уверенные, но при этом нервные, сразу видно, не любит когда его прессуют, и брутальность своя, врождённая, не показная. Такого проще представить где-то в самой гуще уличной драки, чем прилежно посещающим лекции. Однако нам явно предстояло учиться в одном универе.

Внешность… неброская, но вместе с тем цепляющая. Из-под небрежно растрёпанной длинной чёлки хмурились надменно изогнутые темные брови, что вкупе с довольно резкими чертами придавали его лицу довольно неприветливый вид. И только красиво очерчённые, полные губы немного смягчали первое впечатление, хотя вряд ли им знакома обычная искренняя улыбка.

Глядя, как ветер играет его угольными волосами, я пришла к выводу, что парень-то не прогадал со шлемом, от него так и веяло вселенской пустотой и одиночеством. И неуютно так сразу стало, будто отчуждённость эта проказой неизлечимой на меня перекинется. Надо же, какой неприятный тип. А он всё мрачнел, явно не испытывая особого удовольствия от разговора и, как ни странно, чем тише становился его тон, тем резче звучали слова. Что-то, невольно прислушиваясь к грубоватой беседе и устав от напряжённого ожидания, мой пыл несколько поутих. Непорядок.

Между тем молодой человек, вернувшись к мотоциклу, порывисто убрал свой жуткий шлем в рюкзак, перекинул его через плечо и широким шагом направился к воротам универа. А как же я?!

– А это уже не мои проблемы. Всё, отвали, – сбросил вызов и, сунув смартфон в карман, пошёл ещё быстрее.

Надеюсь, он не умеет читать мысли, и эти слова адресованы не мне.

– Да погоди же ты!

Ноль эмоций.

– Эй, как тебя? Сто-о-о-ой… – одна из моих ног, обутых в непривычные громоздкие мартенсы, неудачно запнулась о край поребрика, огибающего ствол старого клёна. Я вскрикнула и в попытке обрести равновесие, живописно взмахнула руками, вцепившись в конечном счете в его рюкзак. Ну, хоть в спину лицом не впечаталась, и на том спасибо.

Брюнет обернулся, мазнул по мне равнодушным взглядом и, не скрывая брезгливости, стряхнул мои руки со своей драгоценной ноши.

– Больно, же, козлина!

Ушибленное предплечье противно заныло, вытеснив последние крупицы дружелюбия, но парень бесцеремонно опередил уже готовую сорваться с моих губ гневную тираду.

– Чего прицепилась? – таким пренебрежительным тоном хорошо сектантов отваживать, но никак не извиняться. Видимо нормами элементарной вежливости этот нахал себя не обременял. Поглощённый вознёй с рюкзаком, он сдул упавшую на щеку волнистую прядь и всем своим напыщенно-отстранённым видом дал понять, что ответ ему в принципе безразличен, а заодно доходчиво намекнул, насколько бессмысленна моя настырность. Да он издевается?!

– Это я прицепилась? – вспылила, всё ещё до глубины души задетая его жестом. Уязвлённое самолюбие потребовало срочно что-нибудь сломать, например его нос, но его я слушать не стала. Пока… – Между прочим, ты меня из лужи окатил. Намеренно! Не хочешь объясниться, какая муха тебя укусила?

Пожал плечами.

– Закон компенсации, слышала о таком? Хотя о чём это я…

Парень утомлённо запрокинул голову, подставив лицо под мелкую изморось, раздражённо вздохнул и стал меня неприязненно разглядывать, как гниль какую-то ей богу! А мне в ответ так остро захотелось заехать ему сумкой по башке, что пришлось губу прикусить, тяжело задышав через нос. Сейчас я ему всё выскажу!

Приготовившись поставить выпендрёжника на место, храбро набрала воздуха в лёгкие, потом взглядом с ним встретилась и… выдохнула. Глаза его дождливо-серые из-под намокших ресниц таким холодом обдали, что я даже на шаг отступила. И что-то горькое, непрошенное всколыхнулось в груди. Заскулило жалобно, заскребло. Он стоял передо мной всё так же невозмутимо, в то время как мне никак не удавалось справиться с внезапным ступором. Остатки здравого смысла жужжали, что надо что-то ответить, твёрдо и достойно, чтоб не мяться нашкодившей собачонкой, но язык как онемел.

– Я… знаю, конечно. Просто… мы могли бы поговорить в другой раз, если ты не против.

– Какой ещё другой раз? – брюнет сначала непонимающе нахмурился, а потом неожиданно зло ухмыльнулся и кивнул в сторону двух курящих неподалёку бритоголовых парней. – Тебе что, пантеру свою выгулять приспичило? Так ты, девочка, не по адресу. Лучше к ним обратись, авось не побрезгуют.

– Вот же хамло! – процедила сквозь зубы и, сгорая от унижения, принялась подтягивать сползающие с бёдер джинсы.

– Отвянь, утомила.

Развернулся и ушёл. А у меня всю дорогу до нужной аудитории в ушах смех его тихий февральской стужей сквозил. Поставила на место, называется. Не знаю, причина во мне или он со всеми такой "душка", но оставлять весь этот произвол безнаказанным я не собиралась. Освоюсь только немного и обязательно что-нибудь придумаю, сегодня разволновалась просто не вовремя. Тревожно с ним рядом, будто знаю что долг у меня перед ним, а какой именно уже не помню. Дилемма целая получается, с одной стороны проучить его нужно, чтоб впредь уважительнее относился, а с другой – неохота лишний раз приближаться. Дрожью пронзает взгляд его безжизненный, будто нарочно от себя отталкивает. Неразбериха какая-то. Понятно только одно – натура у меня злопамятная. Будем знать.

Театр теней

Подняться наверх