Читать книгу Дневник хорошей девочки - Яна Варфоломеева - Страница 4

Декабрь, 2015

Моя история так типична и банальна, что кажется придуманной.

А уже в этом заключается ее нетипичность.

Правду говорят, что все счастливы одинаково, а несчастливы по-своему. И когда человек встречается со своей личной драмой, она кажется ему такой особенной, самой тяжелой тяжестью из всех на свете.

И носится он с ней, как с конфетой, которая весит тонну, и не знает, что ему теперь с ней делать-то, а отпустить не может, хоть руки уже отнимаются.

Вот и мне, конечно, хочется думать, что моя история уникальна.

Уж я-то страдала, страдала. А потом делишься с кем-то откровением, как твоя история открыла глаза и все-то внутри перевернула, и весь мир теперь в новом свете, ты переродилась, а в ответ получаешь что-то вроде:

– Деточка, ты что думаешь, ты одна такая? Всех предавали, всем изменяли. Ничего особенного в этом нет.

И это страшно. Но в этом и есть ирония: пока ты сам не столкнешься с болью, с лавиной, которая снесет к чертям всю твою жизнь, ты и представить не можешь, что это такое. И с удивлением смотришь на тех, кто это уже пережил и заново для себя их узнаешь.

Вот я, Яна, двадцать восемь лет, восемь месяцев назад праздновала свадьбу со свои любимым мужчиной. И все там было: хэштеги свои, фотобудка, платье, для которого не ела ничего два месяца, самолетики бумажные по залу, наш с ним романтичный клип, «а я теперь с другой фамилией», «а мы в свадебное путешествие», «а у меня с собой фата в рюкзаке, чтобы сфоткаться у моря».

И вот, я сидела на диване съемной квартиры. Брак распался, не успев надоесть и обрасти хоть какими-то признаками замужней жизни. Я не привыкнуть к новой фамилии и к тому, что я жена. Даже не успела испугаться: «а вдруг потолстею и надену засаленный халат на замке и накручу бигуди».

Да что там, я и пироги-то стряпать не научилась, а вот он уже и развод.

К этому браку мы с ним шли семь лет и семь месяцев.

И вот, он приехал из путешествия в Индию, чужой и отстраненный, и заявил, что поймал себя на мысли, что «если бы я безумно тебя любил, я бы не ждал так долго, чтобы жениться на тебе». Там было еще что-то про то, что он не готов стать отцом, не уверен, что я та самая единственная, от кого он хочет ребенка… Это я слышала неотчетливо, как из-под воды.

Слова, которые острым лезвием начертили линию, после которой я перестала быть замужем.

Я не сразу поняла, что произошло.

Мы, как обычно, пошли ужинать, потом смотрели какой-то сериал, но в голове выстукивало каждое слово: «если. бы. я. безумно. тебя. любил. я. бы. не. ждал. так. долго. чтобы. жениться. на. тебе.».

Он спокойно заснул, а я с предельной концентрацией рассматривала каждую деталь на красной лондонской будке – узор занавесок, которые я шила сама.

«Если. бы. я. безумно. тебя. любил. я. бы. не. ждал. так. долго. чтобы. жениться. на. тебе.».

Я вдруг поняла, что я больше не могу лежать с ним рядом, дышать с ним рядом. У него больше нет этого права. Он же мне сегодня сказал, что не любит меня и даже не любил.

В животе неприятно что-то шевельнулось. Я ушла спать на диван.

На следующий день я собрала самые необходимые вещи.

– Мне надо подумать, – сказала я ему в телефон.

Я еще не поняла, что ушла навсегда.

– Денис, можно я поживу у тебя недельку? У нас все в порядке, просто мне надо подумать, – звонила я из машины, набитой пакетами нашему другу.

Денис снимал квартиру в центре, но сам все время проводил у своей девушки.

– Ээээ… Ладно. Только там в середине недели нужно будет что-то решить, мы с Верой хотели побыть у меня. С тобой точно все хорошо?

Уже после недели мытарства с сумками по друзьям – два дня там, ночь у подружки «Ну конечно ты не помешаешь!», три дня в гостинице – я узнала, что причиной этого всего стала конкретная Марина, двадцать три года, парикмахер, с которой мой муж изменил мне еще в Индии, и теперь это продолжалось и здесь.

О ней я узнала от ее отвергнутого мужчины.

Владислав, любовник Марины, на аватарке которого в «ВКонтакте» было фото с женой и младенцем, решил, что ему нужен товарищ по несчастью в моем лице. Так он хотел отомстить сопернику, по совместительству моему, резко ставшему бывшим, мужу, сообщив мне все подробности. И жена с аватарки оказалась не Мариной, кстати. Не хватало мне только этой всей «Санта-Барбары».

«Красивые у вас свадебные фото…»

«Только муж ваш наверняка кое-что скрывает…»

«Вряд ли он вам рассказал, как увел мою девушку Марину…»

«У них закрутился роман в Индии…»

«Они и сейчас встречаются…»

Эти сообщения я перечитала, наверное, раз восемьдесят. Сердце стучало бешено, аж до тошноты.

«Я просто решил, что будет честно открыть вам глаза».

Глаза-то открылись, да так, что коллеги начали намекать о моих проблемах с алкоголем: я вдруг замкнулась, а мои открытые Владиславом глаза были опухшими от слез. На работе решили, что от вина.

Боль, злость, обида, разочарование – эти слова обретают физические свойства, когда случаются с нами.

Меня ломало и трясло, как от удара под дых. Ехала за рулем, и вдруг резко скручивало живот, все тело становилось твердым. Это было абсолютное «фаталити».

Тошнило. Все стало липким и вязким.

Я как-то даже не знала, как об этом говорить. Ведь только недавно всем-всем объявила, что я «замужняя дама». На работе в журнале все мои комментарии к модным трендам подписывали новой фамилией, и я радостно сообщала рекламодателям: «Ну что вы! У нас нет кадровых перестановок, это я просто недавно вышла замуж. Ой, спасибо! Да, будем счастливы!»

Поздравления все еще сыпались в мой адрес, а я не знала, как сказать, что это уже не актуально.

Как вообще у нас принято сообщать такие вещи ошарашенным друзьям, коллегам, партнерам?

«Нет, я не бухаю, у меня просто развод, поэтому у меня всегда опухшие глаза?»

К этому моменту я знала своего мужа уже более восьми лет и вот поняла, что не знала ни минуты.

Бессонница. Перечитывала всю нашу переписку, пока он был в Индии, чтобы уловить момент, когда именно они познакомились.

Мне, как мазохисту, хотелось знать все больше и больше подробностей.

Руины, развалины, пепел.

Я не понимала, это был мой муж, а больше не мой.

Как я могла так ошибиться? Как могла не заметить? Как мне теперь жить дальше? Как?

Эти вопросы мучали меня. Они сверлом в голове не давали заснуть: «Как? Как? Как?»

В горле застыло рыдание. К чему подавлять слезы?

«Они встречаются, он водит ее в кино, он влюблен в нее, хочет ее. Марина – какое имя! В ней все новое, неизведанное. У нее другой парфюм, она вся такая загадочная, так восхищена им», – эти мысли, как на шабаше, ядовито плясали в голове, дразнили. Я боялась приехать за вещами и увидеть ее в нашем домике.

Он все уничтожил. Своими руками он выкинул на помойку такое все наше счастье, надежды на будущее, детей. У нас могли быть такие дети…

«Спасибо, что не на восьмом месяце беременности ты понял, что не любишь меня, а лишь на восьмом месяце брака», – бросила я ему в лицо, мне казалось, это звучало так героически.

Вообще-то я даже очень удобно для него поступила – тихонько ретировалась, где-то сама перебилась, «мозг не выносила», как хорошая девочка. Ему даже ничего не пришлось делать. Просто пришел домой на следующий день, а от меня там не осталось даже запаха, словно и не было нас. Исчезла. Только шторы с лондонской будкой вопросительно смотрели на него.

Я была как супер-классная собачка, которая, к тому же, смывала за собой. Но он нашел себе другую, новую, только она еще танцует на задних лапках. А ту, первую, можно было просто обидеть, она сама и ушла. Такая вот хорошая удобная собачка.

Мозг включил механизм защиты, и я не помнила, как это – когда нам было хорошо. Как заблокированные файлы. Только одно точно – я любила. До слез, до ощущения восторга, до того, что в носу щиплет и хочется смеяться просто так. Он был мой свет, мой воздух, мое все. Я помнила, это точно было. Но я не могу вспомнить, как это было. Так странно. Он для меня был такой красивый, я любовалась им, чувствовала, что это моя родственная душа. Я готова была умереть за него, сделать все, пожертвовать. Моя первая мысль была: «Как мы все это преодолеем вместе?» Я ведь еще не знала, что он не собирался ничего преодолевать.

И все же, ради такой любви стоит жить, говорят. Я была счастлива. И слепа.

Кто-то за всю жизнь не испытывает столько счастья и любви, сколько испытала я. Но неужели он действительно не любил меня?

Если это будет важно, я вернусь к этому вопросу, когда пройдет время. Время – мое единственное спасение. Мне нужно было просто это пережить. «Я такая сильная, я справлюсь, я вывезу», повторяла я себе.

Главное – верить в себя. Это получалось с трудом.

Иногда у меня включалась моя способность все анализировать, и я думала: «Вот уже неделю я скитаюсь по друзьям, он знает, где я, но ничего не делает. Если бы он хотел меня вернуть, он бы уже что-то предпринял?»

Я с ужасом понимала, что даже пока не объявилась Марина, он говорил правду – он правда не любил меня. Поступки, а в данном случае, не поступки – решают все. И как бы тяжело мне ни было принять это, я должна была признать: «Тебе двадцать восемь лет, ты красивая, здоровая девушка и ты в разводе. Твой хваленый брак продержался чуть меньше восьми месяцев. За это время даже ребенка не выносить. Ты зря поменяла фамилию и вообще зря потратила столько времени и сил на этого человека».

Нет, не зря. Для чего-то это было необходимо. Все не просто так. Не бывает такого. Или бывает?

«И все-таки, давай признаем, твой удел теперь любить Стаса Михайлова и скандировать, что мужики – козлы. Однако, это лучше, чем жить с человеком, который не любит и не ценит тебя. Ты достойна того, чтобы тебя любили».

И как мы с повествования от первого лица перешли на «ты»? И почему теперь нас вдруг стало много?

Мысли все спутались в клубок колючей проволоки. Воспаленный ум никак не хотел успокоится, он жаждал подробностей: больше боли, испить эту чашу сполна.

Что еще мне оставалось? Только принять весь груз свалившегося на меня горя, со стыдом признаться всем и, прежде всего, самой себе, что отныне я одна. И начать новый год с нового листа. А он встретит Новый год с ней? Что он ей подарит? Мои любимые духи Tom Ford? Или он пойдет по пути «папика» и подарит новый iPhone? В любом случае, это будет совсем другая история, не моя. Но построенная на месте моей. Он будет готовить Марине завтрак и стейки, они будут ездить вместе на море. А он тоже будет заставлять ее вкладываться деньгами в отдых? Или когда у него любовь, все по-другому? Будет ли он жалеть обо мне?

«Не надо думать об этом. Нам осталось пореветь еще дня три, и будем двигаться дальше. Навстречу новому светлому будущему», сказала я сама себе.

«Три дня холода,

Три дня, как три года,

Ай, как холодно

Первые три дня…»

(IOWA)

Предвкушения следующего дня добавляло горечи во рту: ровно два года с того дня, как он сделал мне предложение. Я категорично заявляла, что это был самый счастливый день в моей жизни.

В наших отношениях было мало романтики, с самого начала. Мы и познакомились как-то очень прозаично: мне было двадцать, я просто гуляла с подружкой летней ночью, чтобы развеяться перед началом нового учебного года в универе, решили пойти танцевать.

На подходе к ночному клубу встретили знакомых, с ними был мой будущий бывший муж. Он отвез нас с подружкой к общежитию, а через два дня позвонил и пригласил в кино. Номер он взял у нашего общего знакомого. Он не понравился мне тогда: полноватый, совсем не мужественный. Но было в нем что-то, что меня привлекло. Трогательность какая-то, простота.

Помню, как мы поели солянки в кафе кинотеатра на нашем первом свидании, а на мультике он уснул. Оказалось, он смотрел его уже четвертый раз. Мне это показалось забавным.

Это было восемь лет назад. С тех пор много всего изменилось, и мы изменились. Будущий бывший муж похудел, я видела его очень красивым, он очень мне нравился. Я поработала над его стилем, все-таки работала в модном журнале, восхваляла его.

Может быть, это я и взрастила в нем эту любовь к позерству, когда все на показ? Ведь в разрыве всегда виноваты оба, так говорят.

И все же. Тогда, в Камбодже, в лодке посреди озера Тонлесап в четыре часа утра я об этом не думала, мы ехали встречать рассвет.

Будущий бывший муж настолько затянул с предложением, что я его уже и не ждала. Это был седьмой год наших отношений. Поэтому когда он вдруг, на рассвете, в рыцарском жесте встал на одно колено, я неосознанно спрятала руки за спину. А потом слезы счастья, день в Камбодже в танце. «Я – невеста!» Мне хотелось кричать об этом всему миру, ну как возможно такое большое-большое счастье и все мне?

Сейчас мне кажется, это было с кем-то другим. Я не могу вспомнить, каково быть той счастливой до одури девушкой, которая кружит в белом хлопковом платье и сланцах на берегу озера в Камбодже, и золотые рассветные лучи играют на ее светлых растрепанных волосах.