Читать книгу Верховный ван - Ярослав Титарев - Страница 5

Спасти, но не сражаться

Дорога тянулась вверх по ущелью. Густой лес, напитанный запахом прогретой хвои, постепенно истончался и обнажал скалы. Всюду громоздились россыпи валунов, похожие на руины древних крепостей. На дне ущелья река несла бирюзовые воды, и, чем выше уходили путники, тем более свирепо и грозно она рокотала, зажатая в оковы теснины.

На развилке одна из троп забирала на восток, огибая изрезанные скальные бастионы, а вторая тянулась едва заметной нитью к перевалу. Рейван не знал, какую дорогу избрать, и остановился, дожидаясь Тирно и Лютого.

Взмокший конь тяжело дышал, мотая головой. Рейван понимающе похлопал его по шее. Бросив взгляд на надвигающуюся из-за горы тёмную грозовую тучу, он почувствовал себя таким же загнанным и подневольным существом, как и его скакун. Только оседлала его сама хитрая старуха судьба.

Рейван облизнул высохшие губы и оглянулся. Лютый и Тирно двигались рысцой по тропе.

«Во что я ввязался? Галинорец вот – передо мной! Вне защиты соратников и без покровительства Ингвара! Убить его так просто…»

Тирно приблизился к Рейвану.

– Сворачивай на Хёнедан, – сказал он. – Моя шахта на той стороне перевала, там я видел набулов и Ингрид. Один из них вёз её, связанную, с собой на коне, – отёр глаза рудокоп. – Волосы её были растрёпаны, сражалась с ними – видно, Волчица.

Рейван резко повернулся к галинорцу.

– Скажи мне, Лютый, ты – раб, сбежавший с Владычицей? – хрипло произнёс он. – Обещаю не убивать тебя сейчас, но я должен знать!

– Прямой, как меч! – фыркнул Лютый с недоумением в глазах.

– Скажи ему, – кивнул Тирно. – У нас впереди долгая дорога, и я хотел бы спать, не боясь, что ночью меня нечаянно заколют.

Лютый развёл руками.

– Я не раб! – сказал он. – И с Владычицей никогда не любился!

Рейван смерил его взглядом и кивнул. Развернув коня, он безжалостно хлестнул его, направляя вперёд, к перевалу. Земля из-под копыт взметнулась, осыпав галинорца и рудокопа.

– Загонит беднягу прежде времени, – проворчал Тирно.

Лютый рассерженно тряхнул головой, смахнув с себя песок.

– Пёс несносный! – выругался он и заметил, что Тирно мрачно глядит на него.

– Почему ты солгал? – спросил рудокоп.

– Кзоргам нельзя верить. Он тут же исполнил бы приказ!

– Надеюсь, ты его убедил, – вздохнул Тирно.

Лес окончательно остался позади. Тропа растворилась среди скал – и верный путь теперь указывали лишь небольшие туры, сложенные из камней. Ветер наваливался порывами с нависающего щитом низкого неба. Вскоре в воздухе закружилась снежная крупа, принесённая с ледников.

Склоны были не слишком крутыми, конь уверенно преодолел подъём, и Рейван оказался на седловине между двумя вершинами скальной гряды.

На перевале стоял каменный алтарь, похожий на тот, что он вместе с Ингрид повстречал на Винденфьёле. Рейван сошёл с коня и приблизился к груде валунов. Облокотившись на них, он устремил взгляд на простиравшуюся внизу долину.

«Сражалась с ними, видно…» – вспомнил он слова рудокопа.

Рейван представил Ингрид, связанную и избитую, и злость вскипела в нём. Если кзорги лишь убивали, то от солдат можно было ожидать и иной мерзости.

– Если эти ублюдки её тронут, я выпущу им кишки через горло, – стиснув зубы, прошептал он ветру.

– И я помогу тебе, – сказал Лютый, неслышно подъехавший к нему сзади.

Рейван обернулся и увидел, что рудокоп тоже уже здесь.

– Вот, смотрите! – сказал Тирно, подойдя к краю. – Отсюда хорошо видно! Там внизу пролегает путь из Скаво в Хёнедан, на который мы скоро выйдем. А моя шахта находится вон под теми скалами, – он указал на острый утёс. – И примерно вон там я их видел! Одна дорога – к мосту через Хёммель-Эльву, в набульское царство! – Тирно поглядел на спутников. – Начинает темнеть, нужно поскорее спускаться.

– Ты не вернёшься назад? – спросил Лютый.

– Как я могу вернуться! Что я скажу вану? – вздохнул Тирно. – Что струсил, бросил его соратников?

На ночь путники остановились у ручья, сбегающего со скалы. Вокруг громоздились молчаливые сосны, укоренившиеся на валунах.

Рейван шумно вздохнул.

– Идём вперёд, – потребовал он, повернувшись к Лютому. – Мы зря тратим время на ночлег.

Галинорец, не отзываясь, принялся рассёдлывать коня.

– Ты слышишь меня?

Лютый не спеша снял снаряжение и, разложив вещи на земле, протянул Тирно котелок. Рудокоп разводил огонь.

– Ладно, я иду один, – сказал Рейван.

– Если ты видишь что-нибудь в кромешной тьме – то иди! – бросил Лютый.

Рейван тронул коня, устремив взгляд в чащу леса. За время перебранки последний свет угас, и тьма нависла сплошной непреодолимой стеной вокруг затеплившегося на поляне костра. Рейван остановился.

– Всё, что они могли с ней сделать, они уже сделали! – низким голосом сказал Лютый. – Если не убили, то и не убьют. Мы двигаемся быстрее, чем они, и скоро настигнем их.

Рейван не хотел соглашаться с Лютым, но галинорец был прав. Превозмогая собственную гордость, он развернул коня и сошёл с него подле Тирно.

– Ложись пока, поспи, ты измотан, – ласково сказал рудокоп. – Когда настанет час для драки – а он настанет, – ты должен быть силён.

Тирно варил суп из сушёного мяса и перебрасывался с Лютым шутками. Их смех разносился на всю поляну, но Рейван не находил в этом ничего забавного.

– Тирно, ты раньше не рассказывал, что был с Ингваром в том сражении! Он что, и правда, сбежал прямо с поединка с вождём сарсов?

– Да, ему так прихватило живот от полевой стряпни! – помешивая суп, отвечал рудокоп. – Нет, это не я тогда готовил! – Тирно предупредительно поднял ложку. – Сарсский вождь подумал, что Ингвар струсил и удирает. А его тогда ох как прижало…

Ужимки, с которыми рудокоп описывал события, занимали Рейвана своей живостью и искренностью, но он старался не показывать интереса к разговорам спутников.

– Но как только он справился с нуждой, то вернулся и размозжил тому вождю башку! – продолжал Тирно. – Ингвар был невероятно силён!

– Да, Ингваром Непобедимым ещё долго будут пугать и сарсских, и набульских детей, – хмыкнул Лютый, устраиваясь поудобнее на меховом тюфяке возле костра.

– Я на его месте навалил бы в штаны на поле боя, но убегать бы не стал, – мрачно проговорил Рейван, отпивая из кружки дымящийся травяной отвар, приготовленный рудокопом.

– Некоторые воины устрашают противника громким рёвом или боевой раскраской, а кзорг устрашает смрадом! – рассмеялся Лютый.

Рейван улыбнулся. Совсем немного, почти незаметно.

– Ты очень похож на молодого Ингвара, – заметил Тирно, поглядев на него.

– Не болтайте на каждом углу, что я сын Ингвара, если мы выйдем к людям! – огрызнулся Рейван. – И о том, что я кзорг.

Тирно хмуро переглянулся с Лютым, пробуя с поварёшки бульон, тяжело вздохнул и вдруг нахмурился:

– А нам не опасно есть с тобой из одной посуды?

Рейван вздохнул. Зло и раздражённо.

– Опасна лишь его кровь, – усмехнулся Лютый. – Слюни и сопли не опасны – такими уж их создали. Иначе все, с кем кзорги валандаются, передохли бы! А они, как-никак, элитные воины набульского царя.

Тирно удовлетворённо кивнул, снова пробуя суп.

– Когда уже будет готово? – нетерпеливо спросил Лютый.

– Ой! – удивился Тирно, вскинувшись. – Не так страшны в лесу клещи, как медведь, вышедший к ночёвке.

Рудокоп напряжённо вглядывался в окутанную мраком лесную чащу.

– Только не начинай опять о своих пещерных чудовищах, ладно? – фыркнул галинорец.

– К нам гости, Лютый! – воскликнул Тирно.

Между поваленным деревом и кустами что-то промелькнуло. Потом у большого валуна показалась мохнатая шкура и снова скрылась в темноте. Кусты, освещённые пламенем костра, поочередно вздрагивали, словно по ним медленно пробегала волна.

Перед путниками оказался медведь и яростно заревел, открыв полную зубов пасть.

Рейван и Лютый вмиг схватились за оружие, а Тирно застыл с поварёшкой в руке.

– Наверное, мы разбили бивак в его отхожем месте – с чего он так зол?! – выругался Лютый.

– Он голодный после зимовки! – воскликнул Тирно. – Моей стряпнёй даже лесные цари не брезгуют.

Медведь приблизился. Тирно попятился к деревьям и упал, а Лютый, сжимая в руке меч, поглядел на Рейвана.

– Кзорг, давай, покажи, на что ты способен! – выкрикнул он, поднимая Тирно. – Говорят, ты тролля убил! А это какой-то медведь!

Шанса отказаться от вызова у Рейвана не было. Он широко шагнул навстречу зверю, закрыв своих спутников.

Медведь бросился. Рейван увернулся от когтистой лапы быстрее, чем смог бы любой хорошо тренированный воин. Лезвие меча описало дугу и полоснуло медведя по рёбрам. Зверь рассвирепел и хватанул когтями воздух там, где только что был его обидчик. Рейван подпрыгнул, оттолкнувшись от ствола дерева, и оказался с другой стороны от медведя. Клинок его вошёл над ключицей, прямиком в сердце зверя. Смерть была мгновенной.

– Неплохо, – проговорил Лютый, подойдя.

Наступив ногой на труп медведя, Рейван вынул меч и вытер с него кровь. Облизав пальцы по своему обычаю, он убрал меч в ножны и упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться. Перед глазами поплыли разноцветные круги, и земля словно пришла в движение.

Лютый придержал его и помог сесть.

– Ты ещё не излечился, – догадался он. – Посиди.

Рейван рухнул на землю, и галинорец с растерянным взглядом навис над ним.

– Тирно, дай воды!

– Что с ним? Медведь его цапнул? – заволновался рудокоп, поднеся кружку.

– Я цел, – прохрипел Рейван, уворачиваясь от рук Лютого. – Сейчас пройдёт.

Держась за грудь, Рейван глубоко дышал. Бешеный ритм сердца всё никак не унимался, а перед глазами всё сильнее разрасталось яркое полыхание. К горлу подступила тошнота, боль растеклась по телу, обуял животный страх.

Лютый выругался.

– Ты же мог сказать, что вдвоём медведя одолеть легче! – сплюнул он на землю. – Дыши глубже, скоро пройдёт. Надеюсь.

Рейван хорошо знал, что с ним творится. Он истратил много сил в борьбе с медведем, и теперь зов Причастия протянул к нему липкую лапу. Кровь зверя, что он чувствовал на языке, должна была отсрочить неминуемое, скоро… Нужно немного подождать.

В памяти восстал день, когда он прибыл в Харон-Сидис под конец отпущенного срока. В тот раз ему было гораздо хуже, чем сейчас. Он обнимал каменный пол кельи, выпуская горлом собственную кровь. Голова гудела, словно её раскалывал грохот колоколов, тело разрывало болью, как будто от удара о землю после падения с высоты.

К нему пришёл отец Сетт с трубками и пузырьками – и тогда страх и боль отступили. Голова ещё долго шла кругом, но комната уже не плясала перед глазами. Рядом кто-то был. Неясная тень, призрак, видение?.. Это была женщина. Он чувствовал на своём лице слабую соль её слёз, ощущал утоляющую прохладу рук, слышал тихую молитву, льющуюся благословенной песней. Много раз Рейван пытался вспомнить лицо своей матери, но ещё никогда ему это не удавалось.

«Почему ты оставила отца? Как ты могла бросить меня? Не прикасайся ко мне больше!» – вздрогнул он.

Лютый тронул кзорга за плечо. Тот открыл глаза и увидел, что галинорец протягивает ему кружку.

– Ты вчера вырубился и проспал всю ночь. Мы уже собираемся ехать, – сказал он. – Вставай, если хочешь успеть пожрать.

Рейван спешно засобирался, вспомнив, что Ингрид всё ещё в руках набулов. А потом… Нужно сделать всё, чтобы боль Причастия не настигла его вновь.

***

Они неслись верхом по лесной тропе, приближаясь к границе с землями набулов.

– Я надеюсь, они не успели перейти мост! – рявкнул Лютый. – На набульской земле мы не сможем двигаться быстро – нам придётся прятаться по кустам и идти по ночам.

– Нам надо настигнуть их раньше! – отозвался Тирно.

Рейван скакал впереди, затянутый гулом тревожных мыслей. Перед его глазами стояла плачущая Ингрид в похотливых руках набульских солдат. Рейван шумно дышал, представляя, как взмахи его клинка рождают в их глазах страх.

Тишина леса вокруг усилила беспокойство, и Рейван остановился. Галинорец поравнялся с ним в тот самый миг, когда в воздухе просвистели стрелы.

– Засада! – воскликнул Лютый.

Рейван склонился к боку лошади, избежав ранения.

Лютый схватил щит, закреплённый на седле, и прикрылся им. Позади вскрикнул Тирно. Рейван обернулся и увидел у него в животе, чуть ниже рёбер, стрелу. Рудокоп обмяк и начал вываливаться из седла.

Рейван и Лютый одновременно спешились. Галинорец побежал к рудокопу, а Рейван, удерживая обоих лошадей, прикрывал их телами себя и своих спутников.

– Рейван, помоги! – прошипел Лютый, снимая Тирно с седла.

Намотав поводья на запястье, Рейван перехватил стонущего рудокопа за плечи.

– Держи его крепче, я сломаю древко, – сказал Лютый.

– Дэрон… – простонал от боли Тирно, хватая галинорца за грудь.

Ворот рубашки воеводы распахнулся, и Рейван узрел клеймо.

Лютый бесстрашно поглядел кзоргу в глаза и одёрнул одежду.

– Ведь я поверил тебе! – прошипел Рейван, опуская рудокопа на землю.

Обман, словно хлыст, рассёк кзоргу сердце, и ярость обожгла руку. Рейван выхватил меч.

Лютый поднял с земли щит. Новый залп стрел запел в воздухе и накрыл их сверху. Щит галинорца задрожал, принимая удары наконечников. Кони заржали и встали на дыбы – Рейван выронил меч, чтобы удержать поводья. С негодованием он поглядел на Лютого. Лишь один удар отделял его от цели, но обе руки удерживали лошадей, под ногами стонал раненый старик, а сердце кричало, что Ингрид где-то близко.

– Хочешь убить меня, собака кзоргская?! Ну давай, что стоишь?! – рявкнул Лютый.

– Молчи, Лютый! Молчи! Иначе… – зарычал Рейван.

– Иначе что?!

– Надо покончить с ними, – поглядел Рейван в чащу. – Бери тех, что слева.

– Давай на счёт «три»! – кивнул Лютый.

Они бросились прямиком на врагов, засевших в засаде. Рейван взбежал на холм и через мгновение был уже в шаге от набульских солдат. Те поняли, что им не справиться со свирепым рисским воином, и побежали прочь.

Рейван настиг их. Первого скосил на бегу, словно травинку. Второго повалил ударом рукояти меча в спину. Набул покатился по выстланной сырым мхом земле.

– Не убивай! – закричал он, когда Рейван склонился над ним.

– Куда везут дочь Верховного вана, где она?! – яростно прорычал кзорг по-набульски, стиснув пальцы на горле врага.

– В Вайлен… – закряхтел солдат.

– Далеко они сейчас? Отвечай! – Рейван надавил сильнее.

– За холмом, у реки… Не убивай меня! – задыхался солдат, пытаясь разжать пальцы Рейвана. – Мост смыло, и мы застряли на берегу.

– Ясно, – сказал кзорг, и рука его переломила гортань солдату.

Когда Рейван вернулся из чащи на дорогу, то увидел, как Лютый перевязывает рану бледному как снег рудокопу.

– Они застряли у реки из-за половодья, – проговорил воевода, поглядев на меч в руке Рейвана, а затем тому в глаза.

Лютый выглядел спокойно, будто набульские стрелы были для него обычным делом, а кзоргский меч – и вовсе развлечением.

– Мне те, в лесу, тоже так сказали, – немного помолчав, ответил Рейван,

– Тирно сильно ранен, – покачал головой Лютый, затягивая узел повязки. – Нужно отвезти его в Хёнедан – это недалеко. У них должен быть лекарь.

Рейван прошелестел взглядом по чаще, крепко стискивая челюсти. Никогда ещё он не чувствовал себя столь бессильным. Вдали за деревьями стоял конь Тирно, а два других, раненые и напуганные, убежали.

– Отвези рудокопа в Хёнедан и призови воинов, – сказал Рейван.

– А ты?

– Я отправлюсь за Ингрид. Эти, – он поглядел в чащу, – были без лошадей, значит, лагерь недалеко.

Рейван бежал по тропе, расплёскивая ярость. Она жгла его до слёз. Он был так близко к исполнению приказа, но всё быстрее удалялся от него. Ветви зло хлестали его по голове и по плечам, и он рычал от гнева. Но ударившись лбом о крепкий сук, нависший над головой, Рейван повелел себе успокоиться: кругом таилась опасность. Если набульские солдаты обнаружат его, то Ингрид не поздоровится. Если он не будет хладнокровен, то рискует ошибиться и проиграть. Вдохнув полной грудью сырой лесной воздух, Рейван ощутил едва уловимый дым костра и свернул в чащу.

Сумерки сгущались, и он ломал на своём пути ветви, оставляя хорошо заметный след для Лютого. Мох хлюпал под ногами, влажные кусты промочили штаны. Голова пульсировала тугой болью от усталости.

Встретив ручей, Рейван склонился напиться и услышал в кустах шум. Это был набульский солдат, и кровь от воодушевления перед схваткой загудела в жилах Рейвана. Движения его стали лёгкими, слух обострился, взгляд выхватывал каждое шевеление леса вокруг. Людей убивать легче, чем зверей. Он разделается с набулом легко: как волк выхватывает овцу из стада, тот даже не успеет пискнуть.

Пока солдат набирал воду в котелок, Рейван извлёк меч и бесшумно приблизился. Позади раздались голоса, Рейван обернулся и увидел воинов в чешуйчатых доспехах. Это были кзорги.

«Проклятье!» – выругался Рейван, вжавшись в ствол дерева.

Сердце заплясало в груди. Спокойствие и уверенность бесследно растворились. От мысли, что необходимо вступить в бой с кзоргами, братьями по ордену, Рейван оцепенел. Если с солдатами справиться было несложно, то устоять против кзоргов в его ослабленном состоянии было мало шансов – вернее, вовсе не было.

– Вот я влип! – злобно прошипел он, пригнувшись ещё ниже к земле. – Лютый, где же ты?!

Рейван прокрался ближе к лагерю и увидел Ингрид. Она сидела связанной у костра, голова была опущена, золотистые волосы взлохмачены и закрывали лицо, на руках виднелись ссадины. Рейван в гневе сжал рукоять меча, готовый броситься ей на помощь.

– Тревога! – закричали часовые.

Рейван подумал, что попался. Но в следующий миг услышал в глубине леса лязг стали и отборную рисскую брань.

Напрягшись всем телом, он считал удары сердца и старался не выдать себя. Рейван не сводил взгляда с Ингрид. На крики она подняла голову, янтарные глаза её заблестели надеждой.

В лагерь ворвались риссы.

– Рёгнар, обходи справа! – раздался громкий рёв Лютого.

«Стоять», – приказал себе Рейван, хотя рука его чесалась от желания взмахнуть клинком.

Набулы сбились в кучу вокруг Ингрид, риссы стремительно окружали их. Началась бойня, и воины закружились в пляске смерти. Лязг стали и крики разбудили лес.

Уклонившись от ударов мечей, Рейван подлетел к Ингрид и перерезал её путы. Широкими от страха глазами она шарила по сторонам и вовсе не глядела на своего спасителя: она не узнала Рейвана. Кзорг потянул Ингрид за собой, защищая вооружённой рукой от проносившихся мимо ударов и пинков.

Неожиданно Ингрид вырвалась из-под его защиты, схватила с земли меч убитого набула и кинулась на своих обидчиков. Рейван был застигнут врасплох этой выходкой. Он не ожидал, что испуганная девочка бросится в бой, и на мгновение даже восхитился её смелостью.

– Проклятье, что она творит?! – выругался Лютый, уложив набульского солдата. – Забери её!

Рейван очень быстро догнал Ингрид, обезоружил её и вновь потащил за собой.

– Сюда! – выкрикнул галинорец, прикрывая Рейвана и Ингрид от несущихся им в спину ударов. – Лошади там!

Кзорг посадил Ингрид в седло, запрыгнул следом и, крепко обняв её, понесся прочь.

– Полегче, мне больно! – пихнула она его локтём, но при этом даже не обернулась – яростная, разгорячённая сражением.

Рейван молча убрал руки от её пояса. Ингрид ещё долго брыкалась в седле и стихла только тогда, когда они выбрались на дорогу.

Рисские воины вскоре догнали их.

– Рёгнар, отец хорошо тебя выучил! – сказал Лютый воеводе Хёнедана. – Ты так скоро и мне равен будешь! Как Ингрид? – поглядел галинорец на Рейвана.

– Шевелится.

Ингрид вздрогнула от звука его голоса и развернулась, чуть не вывалившись из седла. На лице её были и слёзы, и улыбка. Рейван растерялся.

– Не вертись – упадёшь, – сказал он.

– Ты мне не дашь упасть, Рейван! – Ингрид прижалась к нему.

Он напрягся всем телом, боясь вновь причинить боль своим объятием.

– Как там рудокоп? Жив? – спросил Рейван, повернувшись к Лютому.

– Оставлял живым, но рана тяжела. Я сразу ускакал с воинами Рёгнара.

Лютый устремил взгляд вперёд, на дорогу. Густая борода скрывала выражение его лица, и оттого он казался Рейвану ещё более неустрашимым и отважным, чем во время их стычки на тропе. Кзорг стиснул челюсти от безвыходного положения, чувствуя, как зов Причастия холодит его кровь.