Читать книгу Омертвение. Сошедшие с небес - Ярослав Толстов - Страница 6

Вита, хмуро глядя перед собой, захлопнула дверь квартиры Матейко. В ту секунду, как щелкнул замок, вышедшей на площадку девушке исполнилось двадцать шесть лет, но она вспомнила об этом уже когда, ежась под холодным порывистым ветром, подходила к призе-мистому зданию «Двух ящерок», а вспомнив, криво улыбнулась. Это был не лучший ее день рождения, но, если подумать, у нее бывали дни рождения и похуже этого, а посему расстраи-ваться Вита не стала. Кроме того, существовали дела поважнее, и тот факт, что она стала старше на год, тут же соскользнул куда-то вглубь памяти, откуда его можно было извлечь в более подходящее для этого время.

Когда она открыла дверь кабинета, Карина, сидевшая за столом, подняла голову и сняла очки.

– В том, что касается денег, ты пунктуальна, – заметила она, сгребая со стола документы и пряча их в ящик. Вита расстегнула пальто и плюхнулась на диван, забросив ногу на ногу.

– Не язви, Карина, я сегодня к иронии невосприимчива.

– Что так? – Карина пересела на диван и тщательно поправила свой пурпурный пиджак. – И где твоя странная девочка? Почему ты сегодня оставила ее дома?

– У нее разболелась голова – вы подаете слишком крепкое вино, – сказала Вита, доставая сигарету. Карина фыркнула.

– Грубо говоря, ты не захотела брать ее с собой. Впрочем, это ваши личные дела. Вот, держи, – она протянула Вите бумажный сверток, ее паспорт и ключи от машины, легко и приятно звякнувшие, когда Вита приняла их. – Синяя «восьмерка», недалеко от входа при-паркована, номер в документах записан. Извини, «ягуары» кончились.

– Ничего, я создание неприхотливое, – Вита, закусив губу, начала запихивать сверток в сумку. Неожиданно в глазах у нее защипало, и она испугалась, что сейчас разревется.

– Только не благодари! – сердито сказала хозяйка «Двух ящерок», уловив ее настроение. – Я покривлю душой, если скажу, что даю тебе деньги от чистого сердца. Учти, что я наивно рассчитываю на возвращение хоть какой-то их части. И мне до сих пор хочется одолжить ремень у кого-нибудь из моих мальчишек и хорошенько тебя выдрать – порку ты заслужила не в меньшей степени, чем деньги! Может, мне стоит тебя удочерить? Тогда я смогу с пол-ным правом пороть тебя каждый день.

– Бог ты мой, – вздохнула Вита, – что-то слишком много народу жаждет меня отлупить в последнее время. Записывайся, Карина, в очередь!

Она откинулась на спинку дивана и рассеянно улыбнулась. Неопределенная тревога, со-провождавшая ее всю дорогу до диско-бара, исчезла, сменившись расслабленным удовле-творением. Ее взгляд упал на золотистые фигурки, плывущие вокруг колонки настольных часов, и Вита снова вспомнила, что у нее сегодня день рождения и слегка улыбнулась. В конце концов, разве она не заслужила немного приятного отдыха? Вита почти по детски по-жалела, что нельзя было сказать про день рождения Карине – по паспорту, который та ей только что вернула, Вита отпраздновала свой день рождения полтора месяца назад. У Кари-ны хорошая память на такие вещи.

– Если хочешь, Лариска проводит тебя вниз, посидишь, повеселишься, – предложила Ка-рина, помахивая в воздухе очками. – По глазам вижу, что тебе нужно развеяться. С удоволь-ствием бы сама с тобой развеялась… могли бы и в картишки перекинуться, но, уж извини, дел навалилось… В другой раз.

– Ну… не знаю, – неуверенно произнесла Вита, недовольно подумав о Наташе, встрево-жившей ее сегодня своим непривычным спокойствием. Она уже убедилась, что под спокой-ствием Чистовой, равно как и под совершенно искренним дружелюбием, может скрываться нечто прямо противоположное и весьма опасное… словно чудовище, скрывающееся в глу-бине спокойной мутной воды. Пусть Наташа и не виновата в этом, пусть она даже и не мо-жет этого знать и предвидеть, но это факт, от которого никуда не денешься. За Наташей сле-довало наблюдать – наблюдать тщательно. – Нет, думаю, я лучше…

– Не жеманничай! – Карина сделала снисходительную гримасу. – Пользуйся, пока предла-гают, и оцени – ты ведь знаешь, как я отношусь к халяве! Лариса! Лариса!

Через несколько минут дверь отворилась, и в кабинет просунулась светловолосая голова.

– Как, по-вашему, в таких условиях я могу…

– Зайди сюда – что за дурацкая привычка говорить с порога! Чем ты занимаешься?

– Тем, чем вы и сказали.

– Понятно, значит ничем, – мгновенно сделала вывод Карина. – Сейчас возьмешь вина…

– Какого? – сердито спросила Лариса, поигрывая золотистой зажигалкой в тон своему зо-лотистому же платью. – У нас много марок вина.

– Хорошего.

– У нас много марок хорошего вина. И, кстати, столики все заняты. Прикажете кому-то дать пинка?

– Помолчи! Отведешь Лену на свою вышку, поразвлекаешь. Можешь пить вместе с ней, только в разумных пределах, чтобы мозги не развинтились. Но учти, это первый и последний раз, когда я разрешаю тебе пить на работе.

На лице Ларисы появилось недоверие и подозрение – она пыталась сообразить, какой в этом предложении кроется подвох. Но не найдя его, щелкнула пальцами.

– Ага, я знаю, какое вино… – она оборвала фразу и тут же возмутилась, но уже как-то доб-родушно: – Развлекать… что я – клоун что ли?! Карина Петровна, у меня дел выше крыши! Можно ведь и кого-нибудь из охраны снарядить – все равно ведь двое там торчат!

– Конечно можно, – с опасной покладистостью согласилась Карина. – Я всегда смогу най-ти себе другую помощницу.

Лариса возвела глаза к потолку, потом буркнула Вите:

– Ладно, пошли уж! А вы, Карина Петровна, пример деспотизма в его ярчайшем проявле-нии!

– А как же, – с усмешкой заметила Конвиссар, снова садясь за стол, – иначе меня б тут и не было. А теперь выметайтесь отсюда и не мешайте мне работать!

Вита еще раз поблагодарила Карину, распрощалась с ней и вслед за Ларисой вышла из кабинета, раздумывая над тем, что такое «вышка».

– Слушай, ты занимайся своими делами, я все равно собиралась домой, – сказала она. Ла-риса недоуменно посмотрела на нее, закуривая на ходу.

– Ты из-за нашего разговора что ли? Брось, мы всегда так общаемся. Карине Петровне нравится, когда я с ней пререкаюсь, кроме того, она не любит покорных овечек – считает, что я обязана исполнять приказы, но должна при этом высказывать собственное мнение. Пойдем, я только рада буду свалить все на младших и немного отдохнуть, а то летаю из угла в угол!

«Вышкой» оказался столик на площадке верхнего яруса лестницы, откуда открывался ве-ликолепный вид на зал и сцену. На площадке двух других ярусов тоже располагались столи-ки, за которыми сидели посетители, но этот, единственный на обегающей зал по периметру площадке, был, похоже, доступен лишь служебному персоналу. За столиком сидели двое серьезных молодых людей в черных брюках и форменных темно-зеленых рубашках и зорко поглядывали вниз, причем один из них совмещал наблюдение за залом с изучением книги Фармера, которую он при виде Ларисы спрятал с ловкостью фокусника. Лариса что-то сказа-ла охранникам, потом принялась куда-то звонить, зажимая пальцем свободное ухо, а Вита тем временем уютно устроилась в одном из кресел и начала с интересом разглядывать тан-цующих и сидящих за столиками там, внизу, – то поверх низкой ажурной балюстрады, то сквозь зеленый прозрачный пол, под которым люди и предметы частично утрачивали чет-кость очертаний, и казалось, что она смотрит в некий удивительный подводный мир. На сце-не десяток девушек танцевал какой-то ирландский танец, и вслушиваясь в задорные звуки скрипок, Вита чуть постукивала ногой и по-кошачьи жмурилась, наслаждаясь обстановкой. Лариса села рядом, начала что-то говорить, и Вита кивала, не особенно вникая в смысл ее слов. Она подумала, что надо бы позвонить Наташе и сказать, что задерживается, и даже достала телефон, но, посмотрев на него, тут же спрятала обратно. «У меня день рождения, – сказала она себе. – Имею я право на день рождения?» А потом и вовсе перестала об этом ду-мать – принесли вино, и оно шелково полилось в бокал, загораясь темно-красным, превраща-ясь в чуть покачивающийся жидкий драгоценный рубин, бросая на пальцы, охватывающие витую ножку бокала, красные отсветы, – густое, мягкое, сладкое, чуть терпкое. Вита медлен-но пила его, чуть улыбаясь собственным ощущениям, и ела сверточки зажаренной до хруста куриной кожи, нафаршированной смесью курятины, жареного лука и моркови, яиц, сыра и майонеза, изо всех сил стараясь соблюдать приличия, вместо того, чтобы наброситься на еду, смести все с тарелки в один присест, глотая почти не жуя, и поскорее попросить добавки. Лариса ела мало, а говорила много – в основном о своих любовниках, это была ее излюблен-ная тема, и Ларису нисколько не волновало ни то, что Вита – человек ей совершенно незна-комый, ни то, что рядом сидят двое мужчин, с интересом вслушивающихся в ее рассказ и, как следствие, уже не так часто, как положено, бороздящих зал профессиональными взгля-дами.

Только через полтора часа Вита заставила себя встать и с нескрываемым сожалением от-ветить «нет» на вопрос Ларисы не хочет ли она что-нибудь еще. Попрощавшись, она неторо-пливо пошла по площадке, скользя пальцами по тонким перилам и с любопытством погля-дывая в зал. На сцене в данный момент трое чернокожих молодых людей, блестящих от пота, от души наяривали на средних размеров цилиндрических барабанах, в которые ударяли то колотушками, то ладонью, то пальцами, то даже локтями, делая это настолько быстро, что уловить чередование движений можно было с большим трудом. Несколько полуголых деву-шек – не негритянок, в отличие от музыкантов, но смуглых и черноволосых, метались в не-истовой пляске, хлопая в ладоши и время от времени что-то выкрикивая, а в глубине сцены кто-то пел низким голосом на странном гортанном языке, и свет метался им в такт, выхваты-вая из полумрака то закинутые головы, то стремительно двигающиеся ноги, то извивающие-ся тела, то взблескивал на зубах, то на влажной коже. Из зала с удовольствием подхлопыва-ли, многие пытались подражать танцующим, но мало кто успевал за бешеным ритмом. Глядя на сцену, Вита пожалела, что забыла спросить у Карины, кто ставит ей представления. Ей было тепло и весело, она пошла еще медленнее, и ее пальцы, до сих пор лениво скользившие по перилам, подпрыгнули и побежали по ним, едва касаясь, словно ножки ленивого насеко-мого.

Когда Вита подошла к лестнице, грохот барабанов на мгновение умолк, словно куда-то провалившись, на то же мгновение свет вспыхнул ярче, дав Вите возможность четко увидеть весь зал, тут же снова обрушилась музыка, упал полумрак, а Вита пригнувшись, змеей скользнула прочь от лестницы, пробежала несколько метров и опустилась на корточки, впившись пальцами в балясины, и, приоткрыв рот, уставилась вниз, в дальний конец зала, где был выход. Там стояло несколько только что вошедших мужчин, оглядываясь по сторо-нам и переговариваясь. Вита была уверена, что они не успели ее заметить, свет вспыхнул всего на секунду, и как раз в эту секунду они только-только вошли в зал. Счастье, что в эту секунду их заметила она – инстинктивно ждала, что кто-то все-таки появится. Здесь было не так уж высоко, чтобы Вита, мгновенно протрезвев от ужаса, не могла их узнать – двоих из них. Одним был угрюмый бывший однодворник Лебанидзе, лицо другого она видела только однажды и всего лишь несколько секунд, но запомнила навсегда – и черты, и жуткое выра-жение боли и бешеной ярости. Ян… кажется, так назвал его Схимник?

Если бы тебя нашел он, то сейчас ты бы уже разлагалась где-нибудь в окрестном лесу или в реке – то, что от тебя осталось…

В ее памяти мгновенно всплыло все, что говорил о нем Схимник. Лицо его тогда было странным и очень серьезным. Он опасался Яна, опасался с расчетливостью человека, трезво оценивающего предел своих возможностей. Чуть передвинувшись, Вита торопливо поискала взглядом в зале знакомого широколицего человека, но не нашла. Впрочем, это еще ни о чем не говорило – Схимник мог быть и снаружи, мог вообще наблюдать за всем откуда-нибудь со стороны – после своей выходки в Ростове он вряд ли бы составил компанию Яну. Но, ско-рее всего, его вообще не было в городе. Возможно и то, что он был уже мертв, во что вери-лось с большим трудом. А может он просто тихо выследил ее и сейчас уже находится в квар-тире Матейко, может, уже забрал Наташу и увез – ведь прошло больше двух часов с тех пор, как Вита захлопнула за собой дверь Светиной квартиры. Подумав об этом, Вита дернулась, но тут зал на мгновение снова ярко осветился, и она застыла, глядя, как внизу девушка в форменном темно-зеленом платье ведет прибывшую компанию к свободному столику. «Как они нас нашли?! – тупо стучало у нее в мозгу. – Они не могли нас найти! Никак не могли!»

Зал опять погрузился в полумрак, и Вита, пригнувшись и путаясь в длинном пальто, бы-стро побежала вдоль стены, пока не наткнулась на какую-то нишу, в которую тут же и заби-лась – подальше от света и поближе к возможности подумать. О том, чтобы выйти через зал, нечего было и мечтать, даже на нижний этаж спускаться было опасно. В нише за ее спиной оказалась дверь. Вита подергала ее, но дверь была заперта.

– Ты что тут делаешь?! Я думала, ты уже ушла.

Она, вздрогнув, повернула голову и увидела Ларису, которая стояла рядом, пощелкивая зажигалкой и глядя на Виту без особого дружелюбия.

– Если ты собираешься дожидаться Карину Петровну, то тебе придется ждать очень долго.

– Карину Петровну… Послушай-ка, встань сюда, – Вита неожиданно дернула Ларису за руку, и от неожиданности та шагнула в сторону, закрыв нишу от взглядов.

– Ты что, напилась что ли? – зло спросила она, выдергивая руку.

– Да нет… просто, понимаешь, там в зале один мой бывший – не хочу, чтобы он меня ви-дел. Вовремя заметила, а то бы он…

– Мне казалось, ты не местная, – холодно произнесла Лариса. Вита пожала плечами.

– Куда только людей не заносит. У вас тут есть другой выход?

– Допустим, – лаконично ответила Лариса и плотно сжала губы.

– Тебе не составит труда показать, где он? – Вита покосилась в сторону перил. – Если этот урод меня увидит, это может кончиться очень плохо. Он совершенно ненормальный.

– Не нужно было находить себе ненормального, – холодно заметила Лариса, но на ее лице все же появился отблеск любопытства, и она чуть отошла от ниши и повернула голову. – Ко-торый?

– Вон за тем столиком, – показала Вита, продолжая старательно прятаться за Ларису. – Блондин в очках, видишь?

Лариса пожала плечами.

– Симпатичный. Выглядит вполне нормальным. А, может, это с тобой что-то не так? Мо-жет, ты ему деньги должна? Ты и у Карины Петровны, я смотрю, огребла, она тебе даже ма-шину пригнала. Кто ты вообще такая?!

Этот переход от ее недавнего благодушно-откровеннического настроения был настолько резок, что Вита даже слегка растерялась. Эта Лариса вполне могла сейчас спуститься к Яну и показать на нее пальцем. Какого черта она показала ей Яна, где ее мастерство игры? Ей вдруг пришла в голову мысль: а не вытащила ли Наташа из нее вместе с чужим демоном часть того, что ей вытаскивать не полагалось?

– Ты, я смотрю, проницательная девушка, тебя не обманешь, – сказала она со злой усмеш-кой. – Ладно, это не мой бывший, я вообще его почти не знаю, но я знаю, что если он меня увидит, то прихлопнет без лирических отступлений. Тебе, конечно, наплевать на меня, и, врать не буду, мне на тебя тоже, но я не хочу подставлять Карину, я не знаю, что этому козлу известно, он может дров наломать. Кроме того, если меня в вашем чудесном городе закопа-ют, как я смогу вернуть деньги?

Лариса закурила, слегка улыбнувшись и пристально глядя ей в глаза, и Вита с облегчени-ем поняла, что взяла правильный тон.

– Я могу сказать мальчикам, чтобы они его выкинули. Прецедент создать легко.

– Он не один.

– А мальчики тоже не одни. Их много. Кроме того, можно и органы пригласить. Внутрен-ние.

– Тогда он поймет, что я здесь. Нет, мне нужно просто уйти.

Лариса еще раз посмотрела на Яна – уже осторожней и пожала плечами.

– Тебе все равно придется спуститься. Все выходы на первом этаже. Не полезешь же ты в окно? А одна из дверей сразу за лестницей – можешь проскочить.

– Заметит.

– Ты не знаешь – он и те, кто с ним, не голубые? – вдруг неожиданно спросила Лариса, и Вита посмотрела на нее с легким ошеломлением.

– Не знаю… вряд ли…

– Хорошо, – Лариса отошла в сторону, нажимая кнопки телефона, произнесла в трубку не-сколько коротких фраз, засмеялась, отключила телефон и вернулась к нише.

– Вот и все. Я им сказала сейчас пустить амазонский танец.

– И что же?

– Ничего. И на девчонках, которые его танцуют, тоже ничего, кроме шлемов, цепочек и бутафорских мечей, которыми много не прикроешь. А там – здоровые молодые мужики… покажи мне мужика, который бы на голую женскую натуру не отвлекся, если, конечно, не гей?!..

– Не покажу, логично, – согласилась Вита. – А машина… кто-нибудь может ее перегнать от центрального входа – куда-нибудь не очень далеко?

– Ключи! – приказала ей Лариса, выхватила ключи и быстро ушла. Она вернулась бук-вально через несколько секунд, схватила Виту за руку и потащила за собой. – Быстрей! Там уже началось! Через квартал будет твоя машина стоять, возле гастронома.

Они быстро спустились вниз и пошли, лавируя между танцующими. Вита старалась не смотреть в ту сторону, где сидели Ян и Лебанидзе, – ей казалось, что они могут почувство-вать ее взгляд и тотчас же обернутся и увидят ее. На сцену она глянула только один раз и тут же согласилась с Ларисой, что зрелище пышногрудых и длинноногих девиц, которые, прак-тически в чем мать родила, устроили под музыку нечто вроде артистично поставленного дружелюбного побоища, мало кого из представителей мужского пола может оставить равно-душным. Их никто не остановил, и до нужной двери они добрались благополучно. Лариса открыла ее своим ключом и втолкнула Виту в полутемный коридорчик с несколькими две-рями, в котором пахло специями, жареным мясом, чьими-то духами и слегка хлоркой.

– Туда, – резко сказала Лариса и махнула рукой вперед, где коридорчик упирался в дву-створчатую железную дверь. – Только не обольщайся, что я это делаю из женской солидар-ности! Я это делаю для того, чтобы из-за тебя, залетной, в жопе не оказаться! Мне мое место дорого! Я не знаю, что сделала бы Карина, если б узнала, что я…

– А чего ты оправдываешься? – с усмешкой перебила ее Вита. – Боишься, что о тебе хоро-шо подумают? Ладно, и на том спасибо. Постарайся, если тебе не сложно, приглядывать за той компанией и дай мне номер своего сотового. Я через какое-то время позвоню, и ты мне скажешь – ушли они или еще нет.

– С какой стати я должна это делать?!

– Ну, уж закончи то, что начала. Если они не уйдут, то, возможно, придется возвращаться и уводить их, но сейчас мне обязательно нужно оказаться в другом месте.

Лариса с явной неохотой сказала ей номер, потом молча посмотрела на нее. В полумраке Вита не видела ее глаз, но чувствовала, насколько мрачен был их взгляд.

– Карину не подставь, – наконец сказала она, повернулась и резко вышла. Вита застегнула пальто, с трудом отодвинула засов на тяжелой двери, открыла ее и выскользнула в холодный мокрый ветер. Оглядевшись и никого не увидев, она подняла воротник, быстро перебежала через дорогу и торопливо пошла к видневшимся неподалеку дежурным огням гастронома. Сделала она это вовремя – спустя несколько секунд из-за угла диско-бара выехала невзрач-ная, заляпанная грязью машина, медленно скользнула светом фар по закрытой двери, по-стояла немного, словно в задумчивости, и так же неторопливо скрылась за следующим углом здания.

Лариса, то и дело бросая любопытные взгляды на симпатичного блондина в изящных оч-ках, которого показала Вита, вернулась на свое место. Никто из компании уходить не соби-рался, вели они себя спокойно, и, скорее всего, не заметили, как она вывела странную знако-мую своей хозяйки. Она не ошиблась. Все подчиненные Яна, расплывшись в довольных ух-мылках, смотрели на сцену, комментируя друг другу «амазонский танец», и даже сам Ян, по-кусывая тонкие губы, на какой-то момент загляделся, несмотря на то, что в свободное время довольно часто посещал волжанский «Черный бриллиант», где видел представления куда как похлеще. Но потом он опомнился и снова начал задумчиво смотреть по сторонам. Надежда у него была только на это заведение и его владелицу, поскольку Света Матейко, действитель-но жившая раньше по указанному адресу, месяц назад переехала неизвестно куда.

– Ян Станиславыч, мы тут надолго? – с надеждой спросил Калмык, поблескивая в полу-мраке раскосыми распалившимися глазами. – А может нам все по быстрому провернуть, зато потом… – он мечтательно прищелкнул языком. – Может, нам эту бабу сразу тряхнуть…

– Идиот, – негромко и равнодушно сказал Ян, не глядя на него. – Тебя за эту бабу самого так тряхнут, так трахнут… что сразу два кулака можно будет засунуть. У нее здесь охрана не слабая и домой она вряд ли одна ездит. Здесь тебе, друг степей, не Волжанск, скромней надо быть. Наше дело – девку срисовать, которая возле этой Конвиссар должна отираться. Наде-юсь, ты ее не позабыл?

– Я не забываю тех, кто мне стволы в морду сует! – огрызнулся Калмык, потирая жесткий черный ежик волос на своей круглой голове, и сидевший рядом с ним мрачный здоровяк одобрительно покивал. – Как только мы ее…

– Я, Станиславыч, что-то не вижу логики во всей этой затее, – с ехидной усмешкой заме-тил темноволосый парень с открытым добродушным лицом, покосившись на Калмыка с лег-ким презрением. – Эта баба могла уже триста раз сюда приехать до нас и столько же раз уе-хать. С чего ты взял, что она появится здесь именно сейчас? Или у тебя есть твердые основа-ния?

– Милтшечь! Розумавачь – то моя троска!1

– Ты, Станиславыч, по нормальному, по-русски болтай, я твоего дурацкого языка не по-нимаю! – заметил собеседник, и Ян ухмыльнулся со злым превосходством.

– Я чувствую, что она появится, и все!

– Может, еще на картах раскинем?! Кстати, диско-бар – это казенный дом считается или как?

– Дрозд, ты начинаешь мне надоедать, – ласково сказал Ян. Парень пожал плечами.

– А кто тебе не надоедает, ты скажи! – буркнул он, благосклонно оглядывая официантку, расставлявшую на столе заказ. – Ладно, мое дело десятое, все равно не я в ответе.

Ян равнодушно отвернулся, снова начав разглядывать танцующих. «Амазонский танец» закончился, зазвучала какая-то стандартная зарубежная песенка, и теперь почти все про-странство между полукруглым рядом столиков, отведенное для танцев, было заполнено людьми. Столик с точки зрения полного обзора был расположен достаточно неудачно – тан-цующие почти окружали его, да и свет постоянно прыгал, превращая всех находившихся в зале в однотипные призрачные дергающиеся фигуры, но Ян все же ухитрился в на мгновение образовавшееся между двигающимися людьми крошечное пространство увидеть человека, который вошел в зал и сразу же скрылся, скользнув за спину стоявшей рядом с входом не-большой компании. Ян ухмыльнулся. Он не был удивлен – он ждал этого человека, и был доволен, что вошедший не успел его заметить.

– Ба, какие люди! Вот и одна из птичек припорхнула! – негромко сказал он. Его тихий го-лос почти потонул в грохоте музыки, но, тем не менее, все остальные услышали его и вопро-сительно повернули головы. Тотчас же запищал телефон, который Ян положил на стол, и, взяв его, он весело сказал в трубку:

– Да, знаю. Приготовьтесь, – он нажал на кнопку и повернулся к остальным. – Ну-ка, при-ведите сюда этого парня.

– Которого? – спросил Лебанидзе, и, увидев, помрачнел. – Шутите, Ян Станиславыч? Он не пойдет, и хрен мы что сделаем, только огребем по высшему разряду.

– Пойдет как миленький, – Ян машинально потер шрам на запястье, и его лицо стало жест-ким, полностью утратив беззащитное интеллигентное выражение, и изящные очки, ранее до-бавлявшие этой маске книжной хрупкости, стали смотреться на нем совершенно нелепо. Он кивнул двоим парням, сидевшим отдельно за соседним столиком, потом сказал: – Ты и Дрозд. Не волновайтесь – пойдет, если не дурак, а он до сих пор был далеко не дурак… те-перь-то я знаю.

– Ободрил! – скептически заметил Дрозд, уходя.

Ян не ошибся. Через несколько минут ушедшие вернулись и вместе с ними к столу подсел темноволосый человек в серых джинсах и расстегнутой короткой куртке, из-под которой виднелась черная футболка. Выражение его лица было насмешливым, но глаза смотрели пронзительно и недобро.

– Ну, привет, – Ян протянул ему руку со шрамом от его ножа, и Схимник, чуть прикрыв веки, отчего его лицо стало еще более насмешливым, как ни в чем ни бывало, пожал ее.

– Здорово. Отдыхаете?

– Как и ты. Вот, собираемся бабенок снять – присоединишься? Хата есть, большая – все уместимся.

– Не знаю, – Схимник закурил и отвернулся, с интересом глядя на сцену, – я предпочитаю полное уединение. Не люблю групповуху. Каким ветром?

– Горячее сердечное чувство привело, – Ян поправил очки. – И сдается мне, тебя тоже. Причем к той же женщине, а?! – он усмехнулся и легко подтолкнул Схимника кулаком в бок. Тот, приподняв брови, посмотрел на него с легкой усмешкой, потом отвернулся, и на мгно-вение его лицо исказилось в легкой гримасе боли, тут же соскользнувшей в никуда, и он так же, как и Ян, начал обшаривать взглядом зал. Сидевшие за столом настороженно наблюдали за обоими.

– Паршиво выглядишь, – заметил Ян, постукивая пальцами по столу в такт музыке. – Мо-жет, посидишь пока в машине – там хоть лечь можно, отдохнешь.

– Нет, спасибо, мне и здесь неплохо.

– А если я очень попрошу? – в голосе Яна появились жесткие нотки. Схимник усмехнулся.

– Ну попробуй. Не дури, Ян, здесь народу много. Учитывай местоположение – длань Ва-лентиныча сюда не достанет. Раз пересеклись дорожки, будем пока вместе действовать, а там поглядим. Только, сдается мне, что зря сидим. Они здесь не появятся.

– Появятся. Иначе б тебя здесь не было, – Ян пододвинулся к нему, снизив голос до дове-рительного шепота. – Слушай, мне плевать на твои методы – всякое бывает, может, тогда и оба погорячились… Ты мне скажи только, зачем ты Гунько грохнул? Ценный был старичок, хоть и придурковат местами.

– О чем ты? – равнодушно спросил Схимник. – Гунько божьей волей сковырнулся, я на это не претендую.

– Ладно кокетничать! – Ян широко улыбнулся. – Меня хоть в городе и не было, но я все равно в тот же день узнал, а узнав, звоночек сделал очень хорошему врачу – странной мне, видишь ли, эта смерть показалась. Так вот, ничего лишнего в организме у Гунько не на-шлось, вроде все естественно… только вот прокол у него был на вене, под языком. Откуда, спрашивается?

– Рыбки неосторожно покушал. Я-то тут при чем?

– Ага, славную рыбку, с иголочкой, с поршнем… И, кстати, не думаю, что шаловливых Сему с Чалым ялтинские замочили. Думаю, что это ты им подмахнул – и «шлагбаум» Чало-му, а уж Сема – вообще твой почерк. И чего ты, Схимник, так любишь именно глотки ре-зать? Грязное это дело.

– Решил теперь все на меня вешать? Может, и расстрел императорской семьи мне припи-шешь?!

– Т-ш-ш, не горячись. Мы одинаково воспитаны, Схимник. Думай, Схимник, думай, пока время есть. Валентиныч всего не знает, и этого тоже. Я на тебя обиды не держу – сам лопух-нулся. Мы еще можем быть друг другу приятны и взаимовыгодны. Ты учти, что отсюда мы при любом исходе в Волжанск вернемся – вместе. А там тебя Баскаков ждет не дождется.

– Мне твои шарады уже вот где! – раздраженно сказал Схимник и чиркнул себя ребром ладони по горлу. – Мне главное девок изловить. А что ты, что Валентиныч из кожи вон лезе-те, чтобы каждый раз все дело испортить! Ему бы определиться, что он хочет, а то сначала на дело отправляет, а потом начинает высвистывать из-за всякой ерунды, истерики по теле-фону закатывает. Нет уж, я работу до конца доведу, а ты – или помогай или не путайся под ногами!

– Хочешь сказать, ты на нашей стороне?

– Здесь нет наших сторон, Ян. Есть только сторона Валентиныча. И никак иначе, – лицо Схимника стало сонным, и Ян понял, что продолжения не будет. Тем не менее, он спросил:

– Методы методами, но ты хоть точно знаешь, что они придут?

– А хрен их разберет, сучек этих! – Схимник потер щеку. – Они ж ненормальные обе. Ни в чем я не уверен, просто решил проверить кое-что. Не появятся – в другое место поедем, а здесь придется кого-нибудь оставить.

Ян слегка улыбнулся и налил в свой стакан немного минеральной воды.

– Что ж, посмотрим. Ну, за обновленное сотрудничество, – он залпом выпил воду, а Схим-ник – коньяк, услужливо пододвинутый ему Дроздом. Они усмехнулись, отвернувшись друг от друга, и в усмешке каждого была особая фальшь, понятная только им.