Читать книгу The Bestелесность - Юлия Мамочева - Страница 13

Тише, потомок. Замедли бессмысленный ход.

Вчувствуйся в суть. В ленинградски свинцовую высь.

Выстрадай сам эти суточки, все девятьсот.

Я помогу тебе, ты – не сломаться клянись.

Сможешь представить клубящий снарядный смрад?

Видеть голодные глазоньки тех детей?..

Вслушайся в воздух: с тобой говорит Ленинград —

Голосом, сорванным тысячами смертей!..

Нынче-то свеженько: славься да хорошей;

Нежишься сам над Невою, навзрыдно нов…

Но не затянутся плотью рубцы траншей,

Вырытых прежде – руками моих сынов!..

Сердцебиенье моё – метрономный гул

Чёткими точками: Нечет. Молчанье. Чёт.

Время играло на нас – и назло врагу.

Время дробилось – а нынче оно течёт.

Чувствуешь ли меня? Слышишь ли, милый мой,

Ужас, что в мирные годы невыразим?

…Я для тебя, коченея, крепчал зимой,

Я научился совсем не бояться зим.

…Вечны под пудрою времени рытвины ран.

Пульсом по улицам сытым – мои шаги:

Я прорастаю из межвековых мембран

Памятью внуков – на мёрзлой земле могил.

Я пробиваюсь морщинами площадей,

Призраком мужества в людных брожу местах…

Помни, потомок: я жив для тебя. Владей!

Видь меня – тенью роскошества-на-костях.

Слушай же голос моих индевелых уст!

Стой, сколько сможешь. А после, решив уйти,

Просто представь себе горько-земельный хруст

Тех иждивенческих ста двадцати пяти.

Да, засыпая в теплыни своих пенат,

Слушай тяжёлую горько блокадную высь…

Помни, потомок: с тобой говорил Ленинград.

Память о нём сохранить поклянись.