Читать книгу The Bestелесность - Юлия Мамочева - Страница 19

Святые сны сплелись со словом «сад»,

Созвездиями сумрак серебрится;

Ссутулясь, словно старые сестрицы,

Седые сосны сахарно скрипят.

Сарай Саарский синью стен сочится,

Садовые скульптуры сладко спят…

Сакрально строен северной столицы

Столетиями славленный собрат!

Светает. Солнце сеет семена

Спасительно-спросонного сиянья,

Свой сизый саван синева сняла…

Страдавшая, стонавшая сполна,

Салонным сердцем – с силой созиданья —

Смеётся стать Саарского Села.

Многоточье февральской ночи

Измельчало в спросонный гам.

Снова мартом, журча, мироточат

Развороченные снега!

Сивый саван надрусье сбросило,

Голубени благоволя;

Предрассветной поры многоросие

Прослезилося на поля…

Был ли более счастлив доселе я?

Лишь однажды, рассветы назад:

Солнцеликое царскоселие

Целовало мои глаза…

Шёл, послушный беззвучному зову, я

По аллеям – в лиловый плен,

И зарницей лазурь бирюзовая

Полыхала с дворцовых стен.

Заколдованный явью узорною,

Забродил я меж грёз, вне людей,

Загляделся на гладь на озёрную,

На жемчужно-живых лебедей…

Простирался повсюду пестреющий сад…

Был я счастлив рассветы назад!

Мокнет, меркнет виденьем раздавленный март,

Рассыпается грудой карт…

Превосславленного Воскресения

Отзвенели колокола!

Вдаль уносится тройка весенняя:

Бездорожье – небесная мгла!

Синь июньскую сонно-высокую

Заюлила июльская жарь.

Поле солнышком, кажется, соткано,

Словно русской крестьянкою встарь.

Светотень синевисто-виссонную

Где я сердцем уже смаковал?

…Негу помнит мою благовонную,

Царскосельскую, церемонную —

Царскосадовый карнавал!

Я по полю бреду; пыльно поле-то —

Но глаза от иного горят.

В них пылает дворцовое золото

С белизною резных колоннад.

И колени дрожат оробелые,

Сердце, полно тебе – не дрожи!

…Плещут крыльями лебеди белые

По волнам опалённой ржи…

Прорастает из почвы испамятный сад,

И скульптуры целуют взгляд,

И молочно-белёсые губы богов

Проливают неслышный зов.

Плачет небо лиловой лавою:

Пленный ливень стремится вон.

Ослеплённое сгинувшей славою,

Пало лето на плаху времён.

Тучи, черти, опаловой плевою

Ох, хоронят – да охру полей…

Осень венчана стать королевою

И троих поменять королей!

Пара первых сокрыта могилою:

Срок отсижен, оплакан конец,

И ноябрь сбирается с силою,

Мировой примеряет венец.

По морям всепланетного тления

Брежу, брежу – то вброд, то вплавь…

Нега ль гонит? Геенна осенняя!

Вьётся выею змейною явь…

Поле ливнем елейным заплёвано,

Почва, чавкая, ступни сосёт.

То, что в разум вровнялось, вмуровано,

Всюду в небо, волнуясь, ползёт.

Лезут – золото, стены лазурные,

Колоннады – из-под земли;

Нимфы мраморные да ажурные

Шепчут: «Верный!.. Гляди! Внемли…»

Чай, ничком через чаянья чинные…

Часом, навзничь; кругом – гроза…

Отче! Очи кричат лебединые,

Клики птичьи клюют глаза!..

Царскоселье моё, царски сильное!

Перья кожу дерут изнутри…

Я лечу к тебе мглою пыльною;

Ну же, вылечи, не кори!..

К чёрту личность: чужбиной червивою

Доведённый до чёрной черты,

Птицей вольною, птицей спесивою

Я врываюсь в твои сады!

И над царством цветенья дворцового

Блудным лебедем бью крылом,

К пелене серебра озерцового

Рвусь сквозь завесь небес – напролом…

Подо мной, как ладонь, разаллеены,

Разлинованы длани Села;

Полнокровной Элладой взлелеяны,

Улыбаются белые эллины —

Древний мрамор нагрет добела!

«Недвижимые! Мир вам, хорошие!

Долго не был в миру я родном…»

Брызги свежие перья взъерошили,

Бытие провернулось вверх дном…

И плещусь я по ряби пруда-озерца,

Выгнув выю на зов бирюзовый дворца.

Меж друзей бледнокрылых по глади плыву,

Перед счастьем склоняя главу.