Читать книгу Навстречу солнечному ветру - Юлия Устинова - Страница 12

Мы сидим в тишине друг напротив друга. Дилан молча допивает кофе, ее щеки розовеют. Она согрелась и, очевидно, что с минуты на минуту уйдет. Не знаю, что у нее случилось с тем типом, но Дилан бы не стала шляться по берегу в такую погоду без причины. Время утекает, как песок сквозь пальцы, а я не могу найти ни одной темы, чтобы снова начать разговор.

– Значит, теперь ты тут всем заправляешь? – Дилан первой прерывает молчание. Она обводит взглядом помещение офиса и продолжает держаться с вежливой холодностью.

Я тяжело вздыхаю. Мои внутренности обдает ядом из смеси чувства вины и ощущения безысходности. Она никогда не простит меня.

Нас разделяют какие-то дюймы, но сейчас они снова кажутся чем-то непреодолимым.

– Нет, – качаю головой, покусывая губы. – Я ни на что не претендую, а всего лишь помогаю Майклу.

Дилан изгибает бровь.

– Хочешь сказать, это не по твоей вине он вышвырнул отсюда моего отца? – язвительно интересуется девушка.

Ладно. На счет вежливости я погорячился.

– Конечно, нет, – отвечаю спокойно. – Никто его не выгонял. Он сам ушел. – Дилан презрительно кривит губы, и я неуклюже меняю тему разговора: – Ну а… что у тебя?

– Все превосходно.

Она стягивает с плеч плед и ставит стаканчик на широкий подлокотник кресла.

– Настолько превосходно, что ты с утра пораньше бродишь по берегу в одиночестве? Что с тем парнем? Он обидел тебя? – и мне плевать, если мой голос звучит так, будто я переживаю.

Если бы Дилан была со мной, я бы ни за что не выпустил ее из постели в такое утро. Черт. Да я бы вообще никогда ее оттуда не выпустил.

– Не твое дело, – сдавленно произносит Дилан.

Вот тут она совершенно права. Но раз уж мы одни и впервые за последние месяцы говорим дольше двух минут, нужно этим воспользоваться. Потому что у меня не получится игнорировать ее еще какое-то время. Теперь точно нет. Возможно, потом, когда Дилан уедет в колледж, я научусь существовать без нее. Но пока она живет с родителями, в пятнадцати минутах езды от меня, а наши семьи по-прежнему связаны как нити корабельной снасти, мы неизбежно будем встречаться.

– Знаешь, давай попробуем вести себя иначе. Наши матери ничего не знают, и, если ты продолжишь шарахаться от меня и смотреть вот так, как сейчас, у них появятся вопросы. Ты точно готова к этому?

– А ты боишься, что они все узнают?

– Ты ведь знаешь, что это не так, – парирую в ответ.

– Может, ты и прав. Они же не виноваты, – она безразлично пожимает плечами.

Я хмурю брови.

– Не виноваты в чем?

– В том, что, – Дилан качает головой, избегая моего взгляда, – в том, что мы ошиблись.

– Так значит, все было ошибкой? – спрашиваю я. И уже жалею об этом.

– Называй, как хочешь.

Я с досадой вздыхаю.

– Значит, все остается по-прежнему?

– Ну почему? Я готова к сотрудничеству. Приезжай сегодня, посмотрим какой-нибудь фильм, как брат и сестра. Мой отец будет счастлив, – с сарказмом добавляет она.

– Я не об этом.

– Конечно. Я все понимаю. Мы должны делать вид, что никогда не спали друг с другом. По-моему, у нас обоих это неплохо выходит. Так в чем проблема? – Дилан разводит руками.

Я скольжу взглядом по ее телу и лицу, ощущая, как подкатывает волна раздражения. Она ведет себя так, будто только я виноват перед ней. Да, я безусловно виноват, но она тоже была хороша, когда наговорила обо мне своему отцу таких вещей, за которые он должен был убить меня.

– Почему ты сидишь здесь сейчас вместо того, чтобы спать со своим парнем? – теперь я делаю свой выпад.

– Почему ты меня позвал? – и Дилан, не сводя с меня глаз, отражает его.

– Ладно. Зря я это начал, – опустив голову, чувствую себя полным придурком.

Этот разговор никуда не приведет. Она каждый раз будет бросать в меня стрелы, а мне останется только психовать, понимая, что уже ничего не исправить.

– Я обманула тебя, – тихим голосом говорит Дилан.

Медленно поднимаю к ней взгляд и удивленно моргаю, но теперь Дилан на меня не смотрит.

– Обманула?

Плечи Дилан опускаются в глубоком вздохе. Она молчит, изучая деревянный пол, а я наклоняюсь и выгибаю спину, чтобы поймать ее взгляд.

– Что значит “обманула”? – повторяю свой вопрос.

Дилан слегка подается назад, приподнимая ресницы.

– Ну… я сказала, что не искала встреч с тобой. Это не так. Я всегда их жду.

Я замираю. С трудом получается сглотнуть, и я не верю своим ушам. Мне радостно и больно одновременно. Ведь и я поступаю точно также.

– Зачем? – резко выдыхаю. Во рту у меня все разом пересохло, а в груди перекатываются гигантские волны.

Дилан опять молчит. Мне же до смерти необходим любой знак, намек, говорящий о том, что, как бы мы оба не старались, еще не все потеряно. Ну, а вдруг?

И есть только один способ, чтобы в этом убедиться.

Понимаю, что моя идея тупая, очень тупая, но все равно тянусь к девушке и осторожно касаюсь пальцами ее щеки.

Дилан замирает, широко распахнув глаза, в них полыхает синее пламя, а губы едва заметно шевелятся. Мы не сводим друг с друга взгляда, и я понимаю, что снова слетаю с катушек. А потом завожу руку ей за голову, прижимая ладонь к затылку. Мои губы набрасываются на ее рот, язык требует, чтобы его впустили. Но Дилан лишь сильнее сжимает губы и пытается отвернуться от меня.

Это и есть чертов знак?

Я отстраняюсь и разглядываю самое прекрасное лицо на свете.

Дилан прерывисто вздыхает, приоткрывая губы. Ее глаза блестят, ресницы подрагивают, а ноздри раздуваются. Она вот-вот залепит мне пощечину.

Пожалуйста, врежь мне.

И даже жду этого, как спасения.

Но дальше уже ничего не понимаю. Вместо того, чтобы оттолкнуть, она сама тянется ко мне. Все выходит из-под контроля.

Мне совершенно точно не следует этого делать, но я не могу удержаться. Нестерпимо хочется снова коснуться ее кожи, ощутить сладкий вкус. Я наклоняюсь, накрываю ладонью нежную щеку и целую Дилан. Она подаётся мне навстречу всем телом, когда наши языки сливаются. Дилан прикусывает мои губы, я давлю на нее, вынуждая закинуть голову. Поцелуй становится глубоким, болезненным и горьким. Мы не целуем, а мучаем друг друга, впиваясь в губы, вцепляясь пальцами в кожу, в волосы. В этом совсем нет нежности, только обида и отчаяние.

Она словно делает это себе же назло. И так не должно быть. Пусть, хотя бы еще раз, но я хочу целовать мою Дилан.

Вздохнув, я останавливаюсь. Какое-то время, девушка продолжает прикусывать, царапать и тянуть. Я просто жду, пока она выплеснет злость, хотя бы какую-то ее часть, и перестанет терзать меня. Внезапно Дилан притихает, и тогда я медленно провожу языком по ее губам. Она издает лёгкий стон, и я ловлю его, затем вновь обвожу языком ее губы, успокаивая их и приручая, как в наш самый первый поцелуй. Дилан сдается, она прекращает борьбу, я всем телом чувствую, как падает невидимый барьер, как ее тело расслабляется. Мой язык снова попадает в ее жаркий рот, жадно исследует и заново узнает его, встречая, поглаживает ее язык.

Вот это оно.

Я пару раз провожу ладонью по ее бедру. Пальцы Дилан вцепляются в мои плечи и волосы, но не так агрессивно, как минутой ранее. Она сильнее льнет ко мне, залезая на колени и сводя с ума своими губами и языком. Подхватывая ее за ягодицы, сжимаю раздвинутые бедра. Этот головокружительный затяжной поцелуй длится вечность. Я понимаю, что должен остановиться. Должен, но не могу. Ее вкус, ее запах, ее дыхание приносят сладкое забвение. Совсем как раньше. Я не способен передать, как я соскучился по этим ощущениям, и готов умереть, лишь бы продлить их еще на несколько мгновений

Дилан первой все заканчивает. Она опускает голову, уткнувшись лбом мне в грудь, и мы долго молчим. Ее руки обвиваю мою шею. Я глажу ее по спине, затылку, плечам и пытаюсь понять, как такое могло произойти. Мы снова целовались… после всего? Но этот запретный поцелуй был самым лучшим из всех запретных. Я перебираю волосы Дилан и дышу, как будто только что пробежал марафон. По моим венам разливается жар. Мой член набух и сходит с ума, упираясь в промежность Дилан.

Я больше не ощущаю вину или злость, лишь одно желание снова коснуться губ Дилан, а потом послать все к чёрту, утащить ее наверх и трахать до тех пор, пока она не будет стонать мое имя. И будь я проклят, если хотел в своей жизни кого-то больше, чем эту девушку.

Наклонив голову, я вдыхаю запах ее волос. Они по-прежнему пахнут нашим летом.

Что же ты делаешь, глупая?

Дилан тоже тяжело дышит и сидит на моих коленях такая маленькая и растерянная, что я уже мысленно рисую все, чем хотел бы с ней сейчас заняться. От ее молчаливой покорности сердце стучит молотком, в штанах кипит адское пламя, а в душе растет уверенность, что Дилан мне точно не откажет, предложи я подняться.

Черт. С этим надо что-то решать, пока я совсем не спятил и не взял ее прямо здесь. Но разве она достойна одноразового секса? И разве мне этого будет достаточно? Потом будет только хуже. Нет смысла заставлять нас обоих заново выворачивать сердца наизнанку. И, к счастью, я больше не думаю тем местом, которое таскаю между ног.

Я отстраняюсь и приподнимаю пальцами аккуратный подбородок девушки, опускаю взгляд на ее губы. Приходит новое осознание.

В кого она превратилась? Весь вечер тусуется с другим, проводит с ним ночь, а теперь целует меня так, будто я любовь всей ее жизни.

– Неужели твой парень настолько плох, что ты набросилась на меня, как голодная пума? – язвительно замечаю, облизывая губы.

Она вскидывает голову, а я заставляю себя смотреть на девушку с превосходством, расслабляя руки, которыми обнимаю ее. Глаза Дилан вспыхивают яростью. Она тут же подается назад, соскакивает с меня и вжимается в спинку кресла.

– Я набросилась?! – возражает Дилан. – Но ты же сам!

– Что я сам? – растягивая губы в самодовольной усмешке. – Для поцелуя нужны двое. Может, расскажешь теперь, зачем ты искала встречи со мной?

– Да иди ты к черту! – хлестко бросает она.

На мгновение я прикрываю глаза и делаю глубокий тяжелый вдох.

Вот я урод. Снова обидел ту, за которую готов сдохнуть.

Грудная клетка Дилан поднимает и опускается, как лодка во время качки. Ее потрясающие синие глаза смотрят на меня с яростью, а щеки сильнее розовеют. Не могу отвести взгляда от ее влажных припухших после поцелуев губ.

Господи. И как вернуть ушедшую гребаную минуту?

Звон дверного колокольчика приносит с собой холодный воздух и возвращает к реальности.

– Дилан? – голос Майкла заставляет меня замереть. – Что ты тут делаешь в такую рань? – кажется, он сам не верит своим глазам, переводя взгляд с племянницы на меня.

Повисает неловкая пауза.

– Майкл, – еле слышно говорит Дилан, нервным жестом перебрасывая волосы на плечо. – Я… Я уже ухожу. И спасибо за праздник. Все было здорово.

Она встает, одергивает толстовку и на долю секунды прикладывает ладони к пылающим от стыда щекам. И, даже не удостоив меня взгляда, скрывается за дверью.

Я встаю со столика и устраиваюсь в кресле, где сидела Дилан. В отличие от нее, мне некуда бежать.

Чувствую себя ребенком, которого застали во время шалостей. Только это не шалости. Я снова облажался, я не сдержал свое слово.

Тем временем Майкл не спеша снимает куртку, вешает на вешалку в виде оленьих рогов, роется в карманах и кладет на стойку администратора автомобильный брелок и телефон. В его руке также замечаю маленький флакон для лекарств из темного стекла. Вытряхнув из него капсулу, он подходит к кулеру, наливает воду в стаканчик и отправляет капсулу в рот. Под светом ламп его смуглая кожа выглядит немного серой. Да, и в целом вид у Майкла какой-то болезненный. Если он недомогает, то зачем приперся в такую рань?

– Опять хреново выглядишь, – замечаю я.

– Проблемы с пищеварением, – небрежным тоном отвечает Майкл, усаживаясь в кресло за стойкой.

Опустив глаза, я склоняю голову набок. Он сидит наискосок от меня.

– То, что ты видел, это… Мы просто разговаривали.

Я морщусь, соображая, что несу полную чушь.

Минуту назад Дилан выскочила отсюда с красным лицом и растрепанными волосами. Майкл не идиот и точно понял, что между нами происходило.

– Разве я что-то сказал? – его голос звучит невозмутимо, но изогнутая бровь выдает некоторое удивление.

– Нет. Но я обещал тебе держаться от нее подальше.

– А я не просил тебя давать мне никаких обещаний, – чеканит каждое слово Майкл. – Можешь забрать их, никто не в праве решать за тебя, с кем быть.

Я хмурюсь.

– К чему ты это говоришь?

Майкл допивает воду.

– Ваша история с Дилан не окончена. Хочешь ты этого или нет. Вы повзрослели, как и ваши чувства. Вам нужно разобраться с этим, – говорит он.

Меня охватывает раздражение.

– Да какие чувства?! У нее есть парень! – напоминаю ему. – А твой брат меня готов превратить в приманку для рыбы всякий раз, когда я оказываюсь в одной комнате с ней.

Майкл чему-то улыбается.

– Я видел вас сейчас и все это время. Между вами природное электричество. Подумаешь, парень. Очевидно, что он – не тот, кого следует брать в расчет. А что до Шона… – он кивает, соглашаясь со мной. – Здесь сложнее. Но рано или поздно и до него дойдет, что Дилан уже не ребенок. Хотя проблема-то не в них. Верно? Плыть по течению или против. Выбор за тобой, – Майкл останавливает на мне вопросительный взгляд.

И теперь я окончательно сбит с толку.

– Почему ты не сказал мне этого два года назад?

Майкл пожимает плечами.

– Не знаю. Вы оба были такими юными. Я растерялся, да и вся эта неразбериха с Шоном, а, потом, ведь ты сам решил спустить все на тормоза. Я не стал вмешиваться и, честно признаюсь, думал, что так оно будет лучше. Но я ошибся.

– В чем ошибся?! Ей нельзя быть со мной! Никому нельзя! И ты знаешь, почему.

Майкл хмурится и качает головой.

– Я уже не раз говорил тебе, что ты слишком строг к себе. Несправедливо строг! Позволь людям судить о тебе по твоим поступкам, а не по твоему происхождению. Мы сейчас не в Средневековье.

– Я не хочу больше никого разочаровывать. Если Александра узнает о том, что было…

Он фыркает, вытаращив глаза.

– Ну и что было? Ты полюбил девушку? С каких пор это преступление?! – парирует Майкл.

– Я же все испортил! – трясу головой. – Твой брат несколько месяцев с тобой не говорил!

– Это проблемы Шона. Это его буря, – спокойно говорит Майкл, кивая в сторону окна, за которым ветер гнет деревья. – Но ни одна буря не длится бесконечно, сынок.