Читать книгу Внутренний навигатор - Юлия Важенина - Страница 2

– Женщина, вам плохо? – немолодой узбек сочувственно разводил руками. Пошатываясь, я стояла на крыльце кирпичного храма, дверь которого не поддавалась. Она не была тяжелой, как во многих старых церквях, но открыть ее не хватало сил.

– Вы правы. Мне очень плохо… – капитулируя в первую очередь перед самой собой, выдохнула я. Это было окончательное поражение жизнью. О том, что меня впервые в мои двадцать семь назвали женщиной, думать не хотелось. Какой же тряпкой я стала. Голова гудела. Веки опухли от слез. Через тонкую щель между ними размытыми темными кругами плыла действительность, пронизанная отчаянной ненавистью к себе. Последняя неожиданно выскочила из того уголка души, где обычно почивала самовлюбленность. Я никогда не была воображалой, но наивно и искренне думала, что мир просто обязан крутиться только вокруг меня. Казалось, этому имелось основание… Теперь все было разрушено. Какая-то огромная часть души агонировала, распадаясь, как раковая опухоль. Засидевшиеся в глубинах подсознания тромбированные сгустки юношеского максимализма двигались все ближе к сердцу, угрожая неминуемой гибелью.

– Да вам к батюшке надо… – непонятно как оказавшийся в православном храме гость из Средней Азии был удручающе прост, рассматривая жалкую внешнюю картину моей внутренней драмы.

– Нет. Ни к какому батюшке мне не надо. Мне бы свечку поставить, – мучительные потуги гордыни защитной реакцией вырывались из груди.

– Свечку успеете. Вот он идет… Отец Лев! К вам тут женщина. – Деваться было некуда. «Женщина» не знала, зачем на самом деле сюда пришла. Разговаривать с религиозными людьми я не умела и не любила. Хотелось поговорить скорее с Богом. Это было как бы последнее желание перед плахой, на которую я сложила свою очень уставшую от жизни голову. Тупая ржавая пила изнутри медленно развальцовывала старые обиды. Нет. Одну большую обиду на Него Самого. На Бога, создавшего этот мир и меня так. Так, а не по-другому. Этот стенающий, не находящий себе место груз, словно хлам хозяина квартиры с синдромом Плюшкина, годами растил между нами топкое болото отчуждения.

«Отец Лев. Лев… Прямо как Лева Ильинцев. Именно он познакомил нас с Пашей. Может, это знак, и надо попробовать… – Через вязкий хлам пробился тоненький лучик света. – Лишь бы сейчас не началось “Пока-а-айся в грр-рехах свои-и-их, дочь мойа-а…” Нет, похоже, он не из этих. Молодой, не больше сорока».

По мере того как священник приближался, лучик надежды шире освещал его путь. Высокий, худой, с темными, мне показалось, по-рокерски собранными в хвост волосами и короткой густой бородой, окаймляющей улыбку. Тогда я впервые увидела улыбку, которая будто являлась анатомической особенностью. Позже узнала, что она умудрялась не сходить с лица, даже когда батюшка был рассержен или расстроен.

– Привет! Что случилось? Несчастная любовь? – отец Лев заговорил так, словно знал меня много лет и вроде совершенно ничего из себя не строил.

– Да. И это тоже… – хрипела я, только что не размахивая руками от этой «вселенской несправедливости». – Но, главное, я потеряла все ориентиры и смысл жизни. Это не только из-за него. Мне кажется, я где-то промахнулась, совершила ошибку, но не понимаю, где… – неожиданно для меня слова пролились, озвучивая истинное положение вещей.

– Тогда читай Евангелие и молись. Матушка! Принеси Новый Завет. – Я уже спустилась с крыльца, и мы стояли на выложенной плиткой тропинке между храмом и, видимо, домом настоятеля. Белесое августовское солнце окутывало теплом раскидистый розовый куст, оплетавший арку храмовой калитки. Я вдыхала его легкий аромат, который, если бы возможно было закодировать буквами и звуками, звучал бы именно так:

– Евангелие… Слышала, но точно не помню, что это. Библию начинала два года назад читать, про сотворение мира. Но, честно, ничего не поняла.

Священник немного опустил глаза и улыбнулся еще шире. Солнце, то и дело затемняемое тонкими облаками, играло зайчиками на серебряном кресте, который висел на его шее как раз на уровне моих опухших глаз.

– Знаешь, я и сам порой многого не понимаю. Но ты читай и молись. И к нам приходи, будем вместе разбираться…

– Даже не знала, что такие батюшки бывают. – В ответ на его простоту во мне зарождались дружеские чувства. – Скажите, а о чем и как молиться?

– А ты читай и поймешь… – молодая женщина невысокого роста с темно-каштановыми волосами подала мне небольшую синюю книгу в жестком переплете. В этой женщине было нечто. Что-то генетически так похожее на меня, но как будто ухоженное, отшлифованное и избавленное от всего лишнего. Это было нечто большее, чем выйти замуж и нарожать кучу детей. Мое же нечто напоминало заросший колючими сорняками пыльный палисадник. И все же оно было.

Сметенная потоком эмоций, я села в черный, уже шесть лет верный «УАЗ-Патриот». Мысль о чтении Нового Завета не пугала. Встреча с людьми, лица которых без лишних слов необъяснимо отражали именно то, что я безуспешно искала всю жизнь, открывала новый (буквально как Завет) путь. Я не знала его, не вкушала и совершенно не понимала. Но между ребер поселилось глубокое теплое ощущение, что этот путь мой и поэтому верный. Заглушив машину, я присела на верхнюю ступеньку крыльца таунхауса. В тяжелой голове возник неожиданно адекватный вопрос: «С чего же началась вся эта жесть в моей жизни?..»