Читать книгу Солнце светит одинаково - Юрий Быков - Страница 21

Поначалу беглецов приютил посёлок под Серпуховом, где у Зои жила старенькая тётка.

– Скажешь соседям, что родственники с Урала приехали! – предупредила её Зоя.

Хоть одинокая старушка и была рада Завьяловым, но оставаться в Подмосковье всё же было опасно. Ждали, когда появятся деньги от продажи квартиры, чтобы уехать куда-нибудь подальше.

Продажей занималась Зоина троюродная сестра («Господи, что б мы без Маши делали?!» – говорила Зоя с влажнеющими глазами), на которую срочно перед отъездом оформили доверенность. За бесценок московская трёшка ушла моментально, оставалось только дождаться оформления документов и перевода денег.

Это ожидание стало для Гены пыткой. Память то и дело рисовала ему недавнюю сценку в банке: точёная девушка с гладкой головкой взмахивает длиннющими ресницами, и из её аккуратного красного ротика выплывает убийственная фраза: «Никаких средств на ваш счёт не поступало»…

Гена был сосредоточен на ожидании и ничего не замечал вокруг.

– Вообще-то, мы здесь уже бывали… Неужели не помнишь? – удивилась Зоя.

– Не помню, – ответил Гена, мрачно куривший на крылечке очередную сигарету.

– Ну туда посмотри! Там поле, там Ока, а левее – пионерский лагерь, где мы жили на картошке!

Завьялов всмотрелся вдаль и… ничего не узнал.

– Давно было, всё изменилось.

– Что тут могло измениться? Поле? Речка?

Ей хотелось предаться воспоминаниям, отвлечь Гену, отвлечься самой, а он…

– Чурбан бесчувственный! – обиделась Зоя и ушла в дом.

А Завьялов, докурив сигарету, решил прогуляться.

«Может, что и припомню».

В этот посёлок студенты бегали за водкой – вот, собственно, и все воспоминания! А куда ещё пойти? В пионерлагерь? К Оке? Слишком далеко… Где был тот магазин? Может, на углу перекрёстка? Да, это он.

В обшитом досками домишке он сразу признал тот самый магазин. Правда, судя по вывеске, это был уже не магазин, а салон игровых автоматов! С ума сойти! Салон!

Капитализм широко шагал по городам и весям родины!

В глубине, у стены напротив входа, стояло несколько игровых автоматов, справа – барменская стойка, посередине столики. Было довольно оживлённо. Кто-то предавался азартной игре, обрывая рычаги аппаратов и исторгая из них музыкальные рулады, кто-то пил пиво с мелкими, похожими на червяков креветками, кто-то водку, модно перелитую из бутылок в плоскодонные колбы.

Завьялов потянулся к карману. Денег было немного – по счастью, ибо в нём уже пробудилось желание пуститься во все тяжкие.

– Сто грамм водки, – сказал он барменше, садясь на высокий стул-пятак.

– Закусывать будем? – спросила она.

– Бутерброд с сыром.

Странная она была, эта барменша. Пожилая, толстая, ярко накрашенная, с серьгами в виде золотистых хулахупов.

После двухсот грамм водки она стала Гене кого-то смутно напоминать.

«Вот так встреча!» – хотел воскликнуть он, узнав в ней Любовь Тарасовну, совхозную бригадиршу, но осёкся, поскольку напрочь забыл, как её зовут. А главное – Гена хорошо помнил страстную ночь, что провёл с женщиной, которой когда-то была барменша, – но впервые эта ночь представилась ему в каких-то грозовых тонах: а вдруг от него потребуется повторения близости? Нет, это уже чересчур!

«Ещё пятьдесят и домой!» – решил он.

«Какая всё-таки у женщины печальная участь, – размышлял Завьялов, поглядывая на Любовь Тарасовну. – Быть желанной, кружить мужикам головы, а потом – погаснуть, нет, некрасиво увять. Как они с этим мирятся?! С другой стороны, что поделаешь! Зойка вон совсем обабилась, лицо погрубело, ноги потолстели… Не все, конечно, соглашаются стареть. Вот она, например (её имени мне ни в жизнь не вспомнить!), явно не согласна!»

Он ещё раз окинул Любовь Тарасовну взглядом.

Румянец во всю щёку, глаза сверкают, большущая грудь, как добрый, мягкий каравай…

«Чёрт возьми, анекдот про мало водки и некрасивых женщин совсем не анекдот… Всё, домой!»

Полная женская рука проплыла с рюмкой водки перед его носом.

– Пятьдесят грамм за счёт заведения, – сказала Любовь Тарасовна. И добавила: – Ну здравствуй, студент!

Домой Гена явился за полночь, пьяный и сильно помятый.

На кухоньке горел свет. За столом с самоваром и бутылкой вина сидели Зоя и приехавшая из Москвы Маша.

– А вы классно время проводите, Геннадий Валентинович! – съязвила родственница.

– Маш, – поморщился Завьялов, – не начинай! Мне и без тебя есть кому мозг выклевать!

Зоя подбоченилась:

– Глаза твои бесстыжие!

– Стойте, говорю! – решительно поднял руку Завьялов. – Маша, деньги перевели?!

– Перевели, перевели, – примирительно сказала она, сидя с посветлевшим лицом и перебирая пальцами складки на скатерти.

– Машка! Ты – человек! – расплылся в улыбке Гена.

Он схватил со стола бутылку, припал к ней и начал жадно пить.