Читать книгу Солнце светит одинаково - Юрий Быков - Страница 22

Уезжать из Москвы Даша категорически отказалась. К тому моменту, когда Завьялов влип в историю со сделкой, она заканчивала первый курс института.

– Перееду в общежитие, кто меня там найдёт? А вообще-то, спасибо тебе, папочка, удружил!

У Зои в глазах встали слёзы.

– Что ж ты нас бросаешь?

– Нет, конечно. Я к вам приеду, когда вы устроитесь на новом месте. Погостить.

Даша приехала к родителям в конце лета.

– Да… – сказала она с явно неодобрительной интонацией. – Посолиднее дом нельзя было купить? Какая-то развалюха…

– Так и на этот денег еле хватило! – отвечала Зоя. – Ничего, отец подправит, где надо. Будет хорошо, не сомневайся! Он у нас до дельный.

– Ага. Только невезучий…

Меняя в соседней комнате древний, потрескавшийся подоконник, Гена слышал этот разговор.

«Невезучий… Дочь права…» – согласился Завьялов.

И вроде бы так славно начиналась жизнь! Легко поступил в престижный вуз, встретил Лену, была любовь самой красивой девушки, какую он только знал, был настоящий друг… Конечно, проще всего назначить виновными Зою и Неретина. А сам-то что? Позволил увести себя от Лены, как телка! И разве он не видел, что Неретин всё время использует его?! Чего уж тут канитель разводить! У безвольного человека не может счастливо сложиться жизнь!

Завьялов был прав: характер человека – это его судьба! «Лёгкий, а не сломать!» – вот о каком характере следует просить родителям у Бога для своего дитя!

Так что с Дашкой им повезло. Она не упряма, но знает, чего хочет, её не подчинишь чужой воле!

«Да и лицом вышла в мать… – Завьялова окатило холодной волной от мысли, что дочь могла унаследовать его внешность! – С другой стороны, Зоя, конечно, виновата. А главное, чего она добилась? Всё время на чужих баб заглядываюсь… – Гена воздушно проплыл взглядом по потолку. – А соседка у нас!.. Они вообще хороши, эти молодые мамочки, такие налитые… Наверно, ещё грудью кормит. Сколько её Асе? Годик? Полтора?»

Через два дня Даша укатила в Москву. Было заметно, с каким облегчением она уезжает. Родители понимали: ей совершенно нечем заняться в их провинции – и не удерживали.

Вскоре деньги, отложенные на первое время, подошли к концу, а работы в их посёлке городского типа было не найти.

Гена подвизался плотничать (и не только, потому что руки у него всё-таки росли, как надо): его приняли в бригаду строителей, которая перемещалась по деревням и сёлам в поисках шабашки.

В конце ноября по телевидению прошёл сюжет о гибели в бандитской разборке братьев Чиквидзе.

Казалось бы, можно легко вздохнуть, что они с Зоей и сделали, но только единожды, поскольку в связи со смертью преследователей их положение не слишком-то улучшилось. Назад, в Москву, пути не было, как и вообще куда-либо, ибо все деньги они потратили на дом, в котором им предстояло теперь жить до конца своих дней!

Что ж, ничего другого, как только смириться со своей участью, им не оставалось.

Гена впервые подумал, что Зоя – «добрая ему жена». Почему-то именно такими словами подумал, обнаружив, что она давно перестала его пилить, тогда как именно он причина всех их бед! Может, Гена и не полюбил её, но рядом с именем жены поселились в его сердце тепло и благодарность.

Ему стало лучше, спокойнее.

Конечно, Неретина он простить не мог, но избавился от желания взглянуть ему в глаза и сказать, что он подонок.

Честно говоря, Завьялову и не представилось бы такой возможности: став строительным магнатом, Неретин ходил повсюду в окружении охранников – попробуй подступись!

В бригаде действовал сухой закон.

Выпивал теперь Гена, только когда приезжал на побывку в перерывах между работами.

– Я бы, Зой, может, и не пил бы, – оправдывался он, – но когда видишь это, – он кивал на телевизор. – До чего же страну довели! А мы, выходит, стадо? Оказывается, народ можно увести куда угодно – нашёлся бы пастух!

Как известно, пастухов хватало. В какие «светлые дали» гнали они стадо? «Потерпите немного, затяните пояса, невидимая рука рынка расставит всё по своим местам, и вы заживёте счастливо и в достатке, – врали они. – И забудьте вы про свой социализм! Это всегда голод, репрессии, войны! Ничего лучше, чем капиталистическое общество, человечество не придумало! Мы вобьём последний гвоздь в крышку гроба коммунизма!»

Об отвратительных пороках «лучшего общества» они ничего не говорили, а люди будто и не слыхали ничего про звериный оскал капитализма, пока этот оскал не ужаснул их воочию. У кого-то раньше, у кого-то позже глаза раскрылись, и оказалось, что есть и голодные, и нищие, и бездомные, а обещанной светлой жизни нет!

А ещё есть войны! Например, за передел рынка, которые вершатся не под покровом ночи, а средь бела дня – прямо на улицах городов!

На кладбищах вырастали целые аллеи из аляповатых памятников погибшим в этих войнах «браткам» – молодым ребятам без руля и ветрил, подхваченным шальным вихрем, которым было некому разъяснить, что такое зло и добро, а их не слишком учёным матерям, лишившимся не только сыновей, но и внуков, а значит, и самого будущего, оставалось лишь горько плакать на могилах.

Сколько народа немилосердная власть пустила под нож в яростном строительстве капитализма? А скольких расчеловечила? Может, стоит сравнить с большевистскими репрессиями?!

Накануне объявления дефолта был выделен России международный заём.

– Для чего? Всё равно разворуют! – спросили журналисты у одного из министров, который конечно же знал о предстоящем дефолте.

– Чтобы наши граждане могли гордиться Россией как полноправным членом сообщества цивилизованных стран! – ответил чиновник.