Читать книгу Капкан. Роман о том, кто мы есть и как появились - Юрий Дмитриевич Теплов - Страница 10

1

До начала посадки на скорый Челябинский Алексей успел отовариться продуктами. В дороге, как он убедился, не всегда хочется покидать уютную лежанку, переодеваться и топать в ресторан. В вагон он заселился первым и был слегка удивлен, что там уже находились другие пассажиры.

– У нас ресторанная бригада три купе занимает, – объяснил усатый проводник.

Собиравшийся и, возможно, начавшийся дождь остался в Алма-Ате. Тускло-звездная ночь накрыла и горы, и поезд, медленно и натужно ползущий через перевалы.

Вокзальная кассирша не обманула. Алексей оказался в двухместном купе один. Сидел за столиком и перечитывал распечатанные на принтере Аленкины сказки. Он даже увлекся чтением и оторвался от рукописи, когда поезд остановился на какой-то узловой станции. «Отар», – прочитал надпись на здании. Значит, впереди Курдайский перевал, где он еще в советские времена был в командировке.

На перевале дислоцировалась рота, в которую навечно были зачислены 28 героев-панфиловцев. От Курдая автомобильная дорога вела в Киргизию. Поезд же двинет на запад по низовьям Чуйской долины, известной как местный наркотический Клондайк. Узловая станция Луговая – пограничный пункт между Казахстаном и Киргизией. Далее – город Джамбул, переименованный в Тараз. Затем машинист повернет на север, в сторону России.

Географию Алексей, оказывается, не забыл. Следил за проплывающими за окном домами, пока состав снова не окунулся в ночь. На седловине Курдайского перевала сделал минутную остановку и неспешно покатил вниз, оставляя позади каменистые горы.

Алексей вышел в коридор, остановился у окошка. Разглядеть в него что-либо было невозможно: ни фонарей, ни ламповых пятен будок обходчиков. Он уже вознамерился вернуться в купе, когда его внимание привлек щелчок закрывшейся тамбурной двери. Обернулся и не поверил глазам. Возле туалета стоял тот самый курносый парень, которого с трудом повязали в зале аэровокзала подчиненные генерала-колобка.

Заметив Алексея, парень торопливо скрылся в туалете. Ненадежное, однако, выбрал убежище, если он в бегах. Ждать его пришлось до тех пор, пока из крайнего купе не выпорхнула разбитная ресторанная девица в бананах и не толкнулась в туалет. Постояв с полминуты перед закрытой дверью, она сердито забарабанила и прокричала:

– Эй! Кто там? Выходи, а то обоссусь!

Дверь тут же открылась, и парень, прихрамывая, двинулся по проходу. Алексей откатил дверь своего купе. Когда парень поравнялся с ним, сказал:

– Я – друг, заходи!

Тот, похоже, не удивился, шмыгнул в открытую дверь.

– Что хромаешь? – спросил Алексей.

– Подстрелили чуток.

– Снимай штаны, рану посмотрю.

– Не надо. Мне ее обработали. Кость не задета.

– Кто обработал?

– Мужик, который отбил меня у охраны. Потом врачиха в микрорайоне.

– Как сейчас себя чувствуешь?

– Терпимо.

– Тебя как зовут?

– Игорь Рысев.

– Меня – Алексей Николаевич. На пару вопросов ответить можешь?

– Могу.

– Чья охрана тебя караулила?

– Ментовский сержант и быки Исмагилова.

– Что за Исмагилов?

– Мой бывший хозяин. Авторитет из уголовников.

– В аэропорту он был с женщиной?

– С кореянкой Викой. Она – хахальница хозяина.

– Его имя – Искандер?

– Да.

В голове у Алексея мгновенно высветились буквы, написанные на картонной коробке с пятью его фотокарточками и пачкой долларов: «И. И.» – Искандер Исмагилов. Не исключено, что ему и вез валюту прихвостень московского авторитета. Занятная цепочка вырисовывается: Юсуп, пославший быков по его душу, – Керим с деньгами для «И. И» – сам «И. И.», устроивший охоту на подчиненного, – мистер Икс, освободивший парня по неведомой причине. Если сюда приплюсовать Колобка в генеральском мундире и подозрительного Доктора, получится целый змеиный клубок. И знаковая фигура в нем – мистер Икс. Конечно, не мешало бы клубок распутать, учитывая особые отношения с Юсупом. Но поезд уже давно ушел, не оставив для распутывания ни времени, ни возможностей. А курносый парень – случайная нитка в этом клубке.

Тот сидел, облокотившись на столик. Лицо его было усталым и серым.

– Есть хочешь?

– Не мешало бы.

Алексей выложил на стол хлеб, колбасу и бутылку боржоми.

– Банкуй сам, Игорь. Я сыт.

Тот без стеснения раскромсал батон, крупно нарезал колбасные кругляши и принялся за еду. Чувствовалось, что проголодался, и не скрывал этого.

Когда с едой было покончено, Алексей спросил:

– Как ты оказался в поезде?

– Как в сказке. Менты, как положено, отбуцкали, потом отправили на «Волге» к Исмагилову. Когда машина свернула к фазенде, колеса прокололись. Шофер пошел к караулке, а я остался с сержантом. Из караулки подошел Саксаул с автоматом, исмагиловский охранник. Сержант тоже вылез из машины. Тут и появился мужик, мой спаситель. Вырубил охранника и вырвал у него автомат. Мент сам поднял руки. Мужик пристегнул его браслетом к баранке. Меня вытянул наружу и поволок в лес. Там вдоль трассы везде на склонах лес. Вдогонку стали стрелять. Тогда меня и зацепило.

Беглец отпил из бутылки боржоми и продолжил:

– На трассе ждала «Ауди» с девчонкой за рулем. В микрорайоне рану обработала врачиха. Потом опять в машину. Покатили на Бишкек. Мужик, наверно, гонщик, скорость не снижал даже на серпантинах. До Курдая он домчал часа за два либо меньше. Как раз успели к приходу поезда.

– И кто этот мужик, как думаешь?

– Понятия не имею.

– Не говорил, что свяжется с тобой? Или, может, свои координаты оставил?

Алексей уловил, что в голове парня возник атласный прямоугольничек с телефонным номером, и мелькнуло имя «Герман». Однако тот без запинки ответил:

– Нет, никаких координат не оставлял.

– Нет, так нет. Спать сильно хочешь?

– Не так, чтобы сильно. Просто устал.

– Ехать нам долго. Ложись и спи.

Рысев не стал раздеваться. Плюхнулся поверх одеяла и почти сразу же вырубился.

2

Негласный заяц в спальном вагоне – нонсенс. Проводник может подсадить в купе кого угодно на любой станции, этот заяц узаконенный. Беглеца надо было как-то легализовать. У Алексея еще оставались восемь тысяч российских рублей, тысяча тенге на дорожные расходы и семьсот долларов. Он не знал железнодорожной таксы. Потому отделил сотенную купюру с американским президентом и родимую тысячную – с христианским церковным ансамблем. Прошел к проводнику. Усач в компании с русской напарницей гонял чаи в служебном купе.

– Командир, – обратился к нему Алексей, – дело к тебе есть.

– Говори.

– Я знакомого встретил. Он из плацкартного вагона. Хочу, чтобы ко мне перебрался.

– Куда едет?

Алексей, не задумываясь, ответил:

– В Боровое. Курортник. Я готов заплатить.

– Сколько?

– По таксе.

В воображении проводника промелькнули четыре тысячи казахских тенге, равных по официальному курсу девятистам российским рублям. Алексей протянул ему тысячерублевую ассигнацию. Тот сунул ее в карман:

– Нет вопросов, пускай едет.

Обошлось даже дешевле, чем Алексей рассчитывал.

Рысев не шевельнулся, когда он стукнул дверью купе. Спал, не изменив позы, но лицо оставалось напряженным даже во сне. Алексей разобрал постель, выключил свет в изголовье и почти мгновенно ушел с головой в теплый зеленый омут.

…Светлая ночь опустилась на землю. Стражники у садового склепа бодрствовали, ибо время от времени из походного шатра появлялся капитан стражи и обходил караул. Подчиненные не понимали, чего им опасаться. Бунтовщик умер, с креста его сняли и занесли в склеп. С ним находится лишь блудница – бродяжка. Может, первосвященники ждут нападения паломников? Но зачем им похищать мертвое тело? Да и кто посмеет пойти против мечей?.. Однако ежечасный обход капитана рождал беспокойство и ожидание чего-то непонятного.

Перед самым рассветом небо вдруг потемнело, хотя на нем не наблюдалось ни одного облака. Стражники в недоумении задирали головы. В этот же миг округа осветилась. Скалу с гробницей залило нестерпимым светом, и у камня, прикрывавшего вход, выстроилась шеренга воинов в белых одеждах.

Капитан приказал отогнать их стрелами. Но стрелы или не долетали, или, коснувшись белых одеяний, теряли силу и падали на траву. Капитан скомандовал взять непонятных воинов в мечи. Обнажил оружие, но стражники не сдвинулись с места и даже не сделали попытки вытянуть мечи из ножен. Да и сам капитан, вместо того, чтобы шагнуть к марширующему белому строю, вдруг опустился наземь. И тут же тьма поглотила и стражников, и паломников. Только яркий луч света вспыхнул у входа в гробницу.

Из склепа показались четыре фигуры. Двое в белом вели за руки того, кого паломники почитали за мессию, а стражники – за бунтовщика. Заплаканная женщина, известная многим как Мария, поддерживала его за голову. Испустивший на кресте дух учитель сам передвигал ноги и оглядывал печальными карими глазами темный сад.

– Уходи, Мария! – произнес один из тех, кто держал Иешу под руки.

– Нет! – возразила она. – Я буду с ним!

– Иди и скажи его ученикам, которые ждут погребения, что Спаситель не подвластен тлену, что он снова жив и здоров. Они увидят его в Галилее.

– Потом я останусь с ним?

– Нет, он покинет этот мир, чтобы вернуться.

– Когда ты вернешься? – обратилась она к воскресшему кумиру.

– Не знаю, – тихо проговорил он.

– Когда на земле взойдут семена добродетели, – так же тихо произнес его спутник. – Иди, Мария, предупреди его учеников!

Она сделала несколько шажков, обернулась и никого не увидела.

Округа вновь осветилась. Испуганно шевелилась молчаливая толпа паломников. Капитан стражи кинулся к распахнутому склепу. За ним последовал первосвященник.

Гробница была пуста…

Алексей пробудился, но глаз не открывал. То, что ему привиделось, не походило на сон. Больше напоминало цветную киноленту, и было продолжением картины про Понтия Пилата и осужденного на распятие Иешу. Снова генная память?..

Он открыл глаза. Солнце уже поднялось. Поезд давно миновал Чуйскую долину. Степь за окном была разбавлена островками низкорослой зелени, которая исчезнет, когда останется позади озеро Балхаш, и начнется пустыня.

Рысев тоже не спал, лежал на спине и глядел в потолок.

– Как нога, Игорь? – спросил Алексей.

– Нормально.

– Чего улегся вчера, не раздеваясь?

– У меня кровянка на исподнем.

Алексей достал из сумки чистые трусы и футболку.

– Сходи в туалет, смой кровь. И переоденься.

– А не застукают?

– Нет, я с проводником договорился. Потом в ресторане перекусим.

– У меня всего три тысячи тенге до Самары. Мне их спаситель подарил.

– Герман?

Рысев с подозрением поглядел на него.

– Ты сам назвал и Георгия, и Германа. Впрочем, не суть важно. Подарок пока держи при себе. Деньги у меня есть. Приводи себя в порядок – и завтракать.

Вернувшись из ресторана, Рысев спросил:

– Ну, что? Рассказывать, как я дошел до жизни такой? А то подумаете, что я ворюга.

– Если есть желание, исповедуйся.

Исповедь не стала для Алексея откровением. Такие истории случались на постсоветском пространстве сплошь и рядом. После развала Союза декларируемая демократия непостижимым образом сразу же превратилась во вседозволенность, и ценности свободного бытия стали восприниматься как свобода мошенничества и воровства. В России тоже финансовых пирамид хватало: «МММ», «Мальвина», какой-то «Хопер – «А-атличная кампания!», которую рекламировала супружеская пара: муж-коротышка и толстоногая жена, тёзка повешенной братками стриптизерши. Много было всяких фирм и кампаний, обиравших доверчивых простаков.

После того, как Рысев описал свою эпопею, Алексей раздумчиво проговорил:

– Н-да, не позавидуешь.

– Вот и бабаня моя купилась. Главное, чтобы она нормально добралась.

– Доберется, проводник прикроет.

– Потому и не стал брать билет. Фамилия у нее другая, не как у меня.

– А вот тебя запросто вычислить могут. Не знаешь, с кем Исмагилов контачит в Москве?

– Наверно, с толстяком, с которым был в сауне.

– С Юсупом?

– С ним.

– Одно тебе скажу, Игорь. С криминалом в прятки долго не поиграешь. Для него границ не существует. Со своим паспортом, как я понял, ты распрощался. Распрощайся и со своей фамилией. Возьми бабкину и выправь новые документы. За деньги все можно сделать, хоть в Казахстане, хоть в России.

– Мне бы лишь до Самары добраться. Там я сориентируюсь.

На шикарном вокзале Астаны, новой столицы Казахстана, в вагон вошли трое полицейских, майор и два младших чина. Рысев быстренько юркнул в постель, притворившись спящим. Майор зашел к усатому проводнику, подчиненные лениво пошли по вагонам, открывали двери купе и тут же их захлопывали. Глянули на лежавшего Рысева. Один из них спросил Алексея:

– Куда едем?

– В Курган.

– А сосед?

– В Боровое, на курорт.

Ответ удовлетворил стражей порядка. Они оставили дверь открытой и вернулись в купе проводника. Через минуту Алексей увидел их на перроне вместе с майором, который пожимал руку проводнику. Все понятно, плановый расчет произведен.

– В Боровом мне удобнее всего сойти, – сказал «проснувшийся» Рысев.

Алексей вспомнил, как трепали погранцы и таможенники Серого. Да, проскочить на поезде границу Рысеву не удастся. Тем более что на беглеца, всего скорее, пошла ориентировка. Но можно ведь доехать до Кокчетава и даже дальше и сойти перед Петропавловском! Так он и сказал новому знакомцу.

– Нет, – не согласился тот. – Заметут. Этот участок железки – все равно, что прииск для всех служивых. Старателей навалом, всех шерстят. А Боровое я знаю. Погранпосты и таможенники только на асфальте. Контрабанду возят по полевым дорогам. Сам однажды груз сопровождал. Найду попутку и завтра буду в России. А там и до тетки как-нибудь доберусь.

– «Как-нибудь» не надо, Игорь, – Алексей достал кошель, пошелестел купюрами, вытянул три тысячных российских ассигнации и двести долларов. – Это тебе! Добирайся до Самары попутками или междугородними автобусами, там паспорт не требуется. И купи себе дорожную сумку, чтобы подозрения не вызывать.

– Вот уж не думал, что столько добрых людей на свете осталось. Спасибо, конечно. Только дайте адрес. Как доберусь, сразу долг вышлю.

– Адреса пока не дам. Деньги можешь не высылать.

– Запишите теткин адрес в Самаре, Алексей Николаевич. Вдруг будете там в командировке?

– Говори, запомню.

Насчет «запомню» Рысев явно засомневался, но адрес продиктовал. И, желая быть до конца благодарным, спросил:

– Хотите, я покажу вам визитку, которую мне мой спаситель дал?

– Мне она ни к чему, Игорь…

Уже стемнело, когда поезд остановился на станции «Курорт Боровое». Рысев еще раз сказал «спасибо» и исчез в приграничной ночи. Алексею ничего не оставалось, как расслабиться и постараться уснуть. Но объятия Морфея распахнулись для него лишь после того, как поезд миновал Кокчетав, и перенесли его на берег музыкального озера.

– Скажи, Оника, наша планета снова на краю гибели?

– Хранители не исключают этого. Жители заразились вирусом разрушения.

– Где же выход?

– Следовать заповедям, оставленным в Книге Знаний.

– Ты имеешь в виду Библию?

– Коран, Библия, Веды. Каждая из книг содержит заповеди мудрецов. Планета хранит много древних посланий. Поселенцы игнорируют их.

– Они просто не воспринимают их, как послания.

– Что ты можешь сказать о золоте?

– Драгоценный металл. Эталон валютных взаимоотношений.

– Даже ты не уловил главного. Золото – металл вечности, оно не подвержено разрушению и способно быть надежным носителем первичной информации. Но землян интересует только вес найденных золотых изделий. Варвары переплавляют информацию в немые бруски. В музеях сохранилась лишь малая часть.

– Информация доступна землянам?

– В музее города Богота есть экспонат под названием «Птицеподобная фигурка». В природе нет таких птиц. Это объемный макет летательного аппарата моих предков.

– Удивительно, что никто об этом не догадался.

– Ты слышал о большом Треугольнике, переходящем в Черный Круг?

– Нет.

– Это послание вам. Оно находится в Аравийской пустыне и символизирует цикличность жизни. Каждый ее виток заканчивается и начинается в Черном круге.

– Послание закодировано?

– Да. В нем указан путь и конечная цель.

Оника встала с кресла, подошла к нему, присела на кусачую циновку. Дотронулась пальцами до его висков. Он перестал слышать ее голос, да ему он и не требовался.

Свет стал меркнуть. Оника нехотя высвободила ладонь и, не касаясь травы, переместилась в сторону шатрового леса. Она ровно бы удалялась от него, хотя и оставалась на месте. Надвигавшийся мрак скрадывал ее фигуру, она истаивала, уменьшаясь в размерах, пока не исчезла совсем…

Сон прервался от стука в дверь и голоса напарницы усатого проводника:

– Проверка документов!

– Один едете? – спросил пограничник, взяв паспорт Алексея. – Соседей не было?

– Ехал курортник, сошел вечером в «Боровом».

Не взглянув на фотографию, пограничник шлепнул на паспорте выездной штамп. Закрывая дверь, проводница сказала:

– Перед Курганом опять проверка, российская.

Когда поезд тронулся, Алексей снова вытянулся на полке. Что за сон ему привиделся? Снова знакомая по прежним видениям неземная женщина, от которой исходили одновременно и покой, и непонятная ему озабоченность.

Скрежет поездных тормозов возвестил о еще одном государственном рубеже. Российские пограничники оказались придирчивее казахских. Румяный ефрейтор в великоватой фуражке с подчеркнутым вниманием, достойным лучшего применения, взглядывал то на пассажира, то на паспортную фотографию, надеясь найти несходство оригинала со снимком. Наверное, мечтал отличиться и заработать краткосрочный отпуск. Не найдя ничего подозрительного, обиженно вздохнул и со словами «Счастливого пути!» вернул документ Алексею. Все, как и положено по инструкции: бдительность и вежливость!

Через час поезд тронулся. Впереди была ночная остановка в первом областном российском городе Кургане. Алексей подумал, что Рысев – умница, сумел просчитать варианты. Жизнь его могла сильно осложниться, не исчезни он в Боровом.

Жизнь – вообще штука не предсказуемая. Люди считают, что она – халявный дар: берите, пользуйтесь, наслаждайтесь! Они уверены, что мир перестает существовать, когда жизнь заканчивается. Большинству невдомек, что временное пребывание на Земле – это равнобедренный треугольник, упирающийся вершиной в замкнутое кольцо Вселенной. В нем происходит кругооборот, и все начинается сызнова. В природе нет ничего мертвого. Даже разрываемая на куски планета – живая частица Вселенной, способная не только ощущать боль и отвечать на эту боль всплесками гнева, но и оживлять иссохшую материю своей энергией…

Стоп! С чего это его потянуло на отвлеченную философию, никак не связанную с реалиями бытия? Что за треугольник с замкнутым кольцом в вершине? Откуда он возник в сознании? Читал когда-то? Нет, он не помнил, чтобы читал или слышал от кого-то. Может, треугольник из ночного видения? А кольцо – законченный цикл чего-то важного?.. Значит, мысли навеяны видениями, хранящими тайну его преображения?.. В чем она, тайна?..