Читать книгу Капкан. Роман о том, кто мы есть и как появились - Юрий Дмитриевич Теплов - Страница 7

1

За мирным названием «Белая дача» скрывалось засекреченная структура Главного разведывательного управления. Возникла она еще в эпоху холодной войны. Чем занималась – не знал никто, кроме нескольких человек в государстве. Но время от времени мир потрясали сообщения о странной и загадочной гибели политических деятелей, о несчастных случаях, происходивших с популярными на западе перебежчиками из Страны Советов, о внезапных государственных переворотах в странах третьего мира. Эта структура тихо и незаметно исчезла с развалом союзной державы и так же тихо возродилась после самоотставки первого российского президента. Уровень возрождения был, конечно, не тот, что прежде. Но секретность была соблюдена по всем параметрам.

Белая дача была обнесена непроницаемым забором с электронной начинкой. За ним скрывался учебный центр с навороченным полигоном, спецбурсой, тирами и бункерами, напичканными техническими новинками для обучения и тренировок топтунов, телохранителей, следаков, адских водителей и прочих профессионалов невидимого фронта. Элитой среди них были Исполнители, владеющие навыками и тех, и других, и третьих. Однако главным их предназначением была зачистка оперативных следов и ликвидация тех, кто безнаказанно предавал интересы государства. А оно, государство оказывалось бессильным, чтобы наказать их на законном основании.

Обстоятельства сложились так, что БД-7 проводила в это время операцию в Москве и в Алма-Ате. И Алексею, помимо его воли, предстояло стать ее участником. На первых порах – пассивным, а позже… Впрочем, до «позже» было еще далеко.

2

Три месяца назад Георгия и Юлию вызвал Пилот, бессменный командир БД-7. В тот раз в кабинет шефа их провожал его зам, он же инспектор спецбурсы и куратор Исполнителей. У него было примечательное лицо, напоминающее печеный блин – настолько густо оно было изрезано морщинами. Никто не знал его имени-отчества, только псевдоним – Белый. Ему же было известно всё. Он один знал, почему командира называют Пилотом. Это было тоже псевдо – из прошлого, из государевой службы. Командир заимел его не по собственной фантазии. А после того, как его группа нежданно вляпалась в крутую заварушку на колумбийской границе. Тогда они сумели захватить у наркодельцов частный самолет. Машина была незнакомой. Командир с трудом поднял ее в воздух, ушел от «стингеров» на бреющем и приземлился на военном аэродроме близ Гаваны, где базировалась советская эскадрилья… С тех пор и стал Пилотом.

Георгий с Юлией тоже имели псевдонимы: Ромео и Джульетта. Не они их придумали, это произошло как-то само собой после того, как Гера-Георгий умыкнул ее из теткиной деревни, чтобы она не попала в руки милицейских оборотней. Он же рекомендовал ее в спецбурсу, которую она, к его удивлению, закончила весьма успешно, и стала штатным сотрудником БД-7.

С той поры минуло три с лишним года. Срок немалый, и все равно Юлия никак не могла привыкнуть, что у ее Геры была какая-то иная жизнь, в которую ей не было хода. Понятно было, пока ее натаскивали в бурсе. Но ведь и позже она почти ничего не знала о том, чем он занимался и куда временами исчезал. В общей операции они были задействованы только раз – при разработке шахидок-смертниц. И вот теперь снова.

– Что, Джульетта, застоялась, как лошадь в стойле? – спросил Белый.

– Застоялась, – не обидевшись, ответила Юлия.

– Считай, что ты уже на беговой дорожке.

Беговая дорожка оказалась не такой, на которую натаскивали Исполнителей. Пилот сразу взял быка за рога.

– Наркотики – угроза нации. Наркобизнес угрожает государственной безопасности.

На поле с наркотическими рогами пахало совсем другое ведомство. Было непонятно, что на нем делать Исполнителям, и зачем нужна информация, которую маэстро Толик вытащил с закрытых сайтов официальных правоохранительных структур и которую обрушил на них Пилот.

В последние полгода на подпольном рынке появился наркотик искусственного происхождения с названием «дуст», превосходящий по своему воздействию на человеческий организм общеизвестный героин. В его распространении наиболее преуспела центральная ОПГ столицы. Группировка состояла из звеньев, скомплектованных по национальному признаку: славяне, казахи, киргизы, ингуши с чеченцами. Главарь ОПГ – выходец из Средней Азии, криминальный авторитет с погонялом Юсуп.

Выложив все это, Пилот сделал паузу, оглядел сидевших рядышком Юлию с Георгием и произнес:

– Юсуп – не главный паук в сети и не наш клиент. Над ним стоит забытый уголовной публикой Ильхам Зураб. Теперь он президент одного из правительственных фондов. Имя переиначил на русский лад: Илья Максимович. Это – к сведению. Нас он интересует лишь, как промежуточное звено. Главный клиент – вице-премьер, – Пилот сделал паузу и оглядел подчиненных.

Юлия не выдержала, проговорила:

– В правительстве три «вице».

– Наш – самый популярный на западе политик. Давосский переговорщик. Полиглот. На первые роли вышел на заре перестройки. С Заурбековым они однокашники, учились на экономическом факультете университета. Приятельствуют семьями. Загородные коттеджи рядом. Кстати, коттедж вице-премьеру подарил Заурбеков.

Пилот нажал под столешницей невидимую кнопку. На мониторе, встроенном в стену за его спиной, появились снимки.

Юлия не раз видела обоих по телевизору. Вице-премьер – вальяжный, холеный и довольно приятный на вид мужчина. Говорит всегда доходчиво и без шпаргалки… Президент социального фонда господин Заурбеков больше похож на европейца, чем на азиата. Одет всегда с иголочки в строгие костюмы, говорит мало, но веско.

– О Заурбекове, – продолжил шеф. – Перед законом чист, под арестом не был. Окончил в Москве два вуза. Владеет тремя фармацевтическими фирмами на подставных лиц, укомплектованными классными специалистами. Он – трудоголик. Стиль руководства – авторитарный. Недоверчив до крайности, в любые мелочи старается вникнуть сам. Вот, пожалуй, и все. Не густо, но это то, чем мы на сегодня располагаем. Есть вопросы?

– Всё ясно, – ответил Белый. – Выход на вице-премьера.

– По всем прикидкам, лаборатория по изготовлению «дуста» находится в ближайшем Подмосковье. Не думаю, что она разместилась под крышей какой-либо из фармацевтических фирм Заурбекова. Умный хозяин не рискует законным бизнесом. Юсуп – мосток к безгубому Зурабу, а тот – мосток к вице-премьеру.

– Больно сложно, Пилот, – отозвался Белый. – Если вице-премьер такая сволочь, обнулить его – и делу конец!

– Нулевой вариант исключается. Политика – не наше дело. Выходим на лабораторию, потрошим правительственного чиновника Заурбекова и отдаем его наркоборцам. А компромат на вице-премьера – на самый верх. Работаем автономно.

– А сами наркоборцы? – не успокаивался Белый. – У них контора побольше нашей.

– Доверия им нет. Там тоже окопались оборотни…

Понадобилось не так уж много времени, чтобы выйти на лабораторию, упрятанную на территории бывшего дома отдыха работников искусств. Удалось установить и ее фактического руководителя, получившего в разработке псевдоним Ботаник. Однако пути сбыта, а главное – выход на Зураба оставались не выявленными.

До завершения операции было не так уж далеко, когда вмешались областные наркополицейские. Совершили налет на лабораторию, разгромили ее, похватали использовавшихся вслепую лаборантов. Ботаник же пошел по делу, как непричастный к конечному продукту консультант-травник. Против него не нашлось ни одной улики.

Пришлось пасти Ботаника по второму кругу. Но зацепиться было не за что, пока не появилась на горизонте новая фигура – алма-атинский бизнесмен по прозванию Доктор. Топтуны, пасшие Ботаника, дважды засекли их встречу. Прибывший вместе с Доктором женоподобный юноша двое суток провел в квартире Ботаника. А когда свой человек в аэропорту «Домодедово» сообщил, что по паспортам этих троих приобретены билеты на алма-атинский рейс, стало ясно, что обозначившийся след требует тщательной отработки…

Лететь в бывшую столицу Казахстана предстояло Юлии и Георгию. Но не вместе, а порознь. Георгий вылетел два дня назад, и она должна увидеть его через четыре часа в аэропорту бывшей столицы Казахстана. Теперь он по паспорту Кауфман, бизнесмен из Германии. Слава Богу, хоть имя прежнее – Георгий.

В салоне Боинга Юлия сняла приталенный утепленный жакет-перевертыш светло-серого цвета, аккуратно свернула его и уложила на верхнюю полку. Если жакет вывернуть, фасон оставался прежним, но цвет становился канареечным. Гера тоже носил куртку-перевертыш. Удобная одежда на случай, если придется уносить ноги. Она заняла свое место у прохода. Среднее, согласно купленному билету, принадлежало ее клиенту – Доктору. Он появился в проходе среди последних пассажиров. В неброской, но явно пошитой у хорошего портного серой тройке, и серо-голубоватой льняной сорочке, он уверенно пробирался между креслами. Легкий темный плащ был наброшен на руку. Правильные черты лица, породистый чуткий нос, плотно сжатые губы. Глаза прикрывали очки-хамелеоны в тонкой золотой оправе. Впечатление портили шишковатая лысина и стрижка-нулевка. Они делали его похожим на вурдалака, принявшего благопристойный облик. Но, возможно, это говорила в Юлии ее предвзятость.

За Доктором пробирался меж кресел Ботаник с элегантным дипломатом, пристегнутым к запястью цепочкой. Спортивной фигурой он напомнил Юлии ее Геру, даже замшевый лапсердак был болотно-зеленоватого цвета, как и Герина куртка. Аккуратная бородка придавала лицу творческую интеллигентность – ну, прямо подающий надежды учёный, а не барон, повелевающий разветвленной сетью мелких сбытчиков наркоты и скрытых стационарных точек. Позади Ботаника тащился в обнимку с огромным целлофановым пакетом женоподобный, напоминающий пупсика с мыльной этикетки, Голубец. Так окрестила его наружка. Этого представителя доблестных сексуальных меньшинств Доктор привёз из Алма-Аты в Москву с собой. Хотя не похоже было, что сам он из гомиков.

Голубец протиснулся к иллюминатору. Доктор остановился подле Юлии:

– Вы не будете столь любезны пересесть вперед на такое же место? – голос у него был со скрипучей хрипотцой, как у человека с травмированными голосовыми связками.

Она мгновенно вошла в роль. Прищурилась в игривой улыбке:

– Вам не по душе мое соседство?

Тот не счел нужным ответить. Кивнул Ботанику, предлагая занять кресло рядом с Юлией. Сам забросил на багажную полку плащ и уселся впереди, предоставив ей возможность обозревать в течение четырех часов шишковатую, начавшую лысеть голову. Ботаник ловко проскользнул на оставшееся свободным место. Отщелкнул цепочку дипломата, поставил его в ноги.

– У вас там не бомба? – повернулась к нему Юлия.

– Бомба, – подмигнул он ей.

Юлия хихикнула, давая понять, что оценила шутку попутчика.

Вскоре после взлета прикатила стюардесса то ли с завтраками, то ли с обедами. Ботаник от еды отказался. Дождавшись конца трапезы, он отодвинул до упора спинку кресла, устроился удобнее и засопел. Юлии ничего не оставалось, как последовать его примеру. Она могла заставить себя задремать и даже уснуть, но не хотела этого делать.

Минул час и второй. Дикторша пронзительным голосом объявила, что вошли в воздушное пространство Казахстана. Еще через час: «Внизу озеро Балхаш…» И, наконец: «Пристегнуть ремни…»

Легкое прикосновение заставило ее слегка напрячься.

– Просыпайтесь, – мило улыбался Ботаник. – Взрываю.

– Очень приятно, что предупредили, – проворковала она…

Заполнение таможенной декларации и проверка документов заняли приличное время. Когда Юлия оказалась в зале прилетов, клиентов там уже не было. Она не обеспокоилась, знала, что Георгий их не упустит. Сама поспешила на выход и встала сбоку дверей, позади черноволосой красавицы кореянки, уцепившейся за локоть высокого сутуловатого казаха.

Внизу, у самых ступеней, застыли выглядевшие, как сыновья одной мамы, пятеро высоких мужичков, упакованных в темно-серые брюки и кожаные пиджаки с крохотными погончиками. Эти явно находились «при исполнении». Поблизости от них топтался славянской наружности пассажир с дорожной сумкой через плечо, скучающий и равнодушный. Чем-то он насторожил Юлию, хотя ничего примечательного в его облике не было: лет сорока, роста выше среднего, сероглазый, без седины в волосах. И все же.… Нет, от него не веяло опасностью. За его равнодушным видом скрывалось нечто, вызывающее интуитивное беспокойство.

Спустившись со ступеней, Алексей остановился неподалеку от сутулого казаха и его ухоженной спутницы. Доктор и генерал стояли подле белого шестисотого мерса. Рядом джип с открытыми дверцами. В этот момент Алексей ощутил чей-то заинтересованный, хотя и мимолетный взгляд. Повел глазами. Поблизости от сутулого казаха и его спутницы нарисовалась спортивно скроенная юная дамочка с прической под мальчишку, видимо, пассажирка с московского рейса. Судя по мелькавшим в симпатичной головке мыслям, ее должен был кто-то встретить, но не встретил. Особого беспокойства она по этому поводу не проявила. Похоже, что гораздо больше ее интересовал Доктор, рассеянно слушавший генерала. Тот продолжал что-то доказывать, но Доктор лишь несколько раз отрицательно качнул головой. Затем, чуть приподняв руку, призывно шевельнул пальцами. К нему двинулся типчик с дипломатом. Женоподобный юнец потоптался и тоже затанцевал к лимузину. Но вдруг пакет вывалился из его рук, он покачнулся и стал оседать на асфальт. Картина Алексею была знакома по Афганистану: выстрел снайпера. Только здесь оружие было с глушителем.

– Голубого мочканули, – услышал он спокойный голос Сутулого.

– Лучше бы Доктора шлепнули, – ответила куколка. – Ты охрану вызвал, Искандер?

– Некогда было, сама знаешь. Сейф – не два пальца об асфальт.

– Идем отсюда!

– Нет, Викуня. Надо с Лампасом побазарить.

Трое накачанных ребят, выскочившие из джипа, окружили машину Доктора. Один подтолкнул бородатого типчика с кейсом вслед за шефом на заднее сиденье и захлопнул дверцу. Шестисотый будто скакнул с места, устремившись с площади. Качки, не выпуская оружия, попятились к джипу, в мгновенье загрузились в салон и укатили за хозяином, даже не поинтересовавшись, что сталось с женоподобным юнцом.

Кинувшаяся с крыльца кожаная генеральская свита взяла начальника в кольцо. Генерал-колобок сохранял завидное спокойствие. Остановил взгляд на жертве киллера, которую уже окружили зеваки. И покатился в аэровокзал. Сутулый по имени Искандер попытался его остановить, но тот скрылся за высокими дверями. Куколка Викуня потянула его за руку. Однако Искандер решительно шагнул к толпе зевак. За ними тронулась спортивная пассажирка с московского рейса. Алексей заметил, как она коснулась днища дамской сумочки узкоглазой красавицы. Очень похоже, что засадила клопика. Ловкая деваха, ничего не скажешь. Что-то подсказывало Алексею, что она прилетела в Алма-Ату не для гулянок. Однако и предположить не мог, что через какое-то время встретит ее вновь. И произойдет это в обстоятельствах, где жизнь и смерть, словно любящие сестры, ходят в обнимку.

Юлию не обеспокоило то, что она не обнаружила в аэропорту Георгия. Оставался вариант встречи в гостинице «Россия», и на крайний случай – связь по миниатюрной рации, называемой в обиходе флешкой. Зато Доктор прекрасно вписался в объектив миниатюрной фотокамеры вместе с генералом-колобком. Звука выстрела Юлия не услышала, но мгновенно поняла, что произошло. Она не то чтобы удивилась, но подсознательно отметила несуразность случившегося. Подстрелили настолько незначительного типа, что над этим стоило задуматься. Открыв рот, дурочкой таращилась на быстро скапливающуюся толпу. Ее бесцеремонно оттолкнули генераловы мужички-близнецы, так что она оказалась сдвинутой чуть ли не вплотную к сутулому казаху и его ухоженной даме. Услышала про Доктора, и это насторожило Юлию. Она двинулась за парочкой к толпе, сгрудившейся вокруг Голубца. Когда те направились к припаркованной на стоянке «Тойоте», Юлия рванула за ними. Обратилась к казаху с именем Искандер:

– До города не подбросите?

Тот возражающе качнул головой, но вмешалась его спутница:

– Садитесь рядом с шофером.

Искандеру ничего не осталось, как согласиться. Усаживаясь на переднее сиденье,

Юлия рыскнула глазами по толпе, но пассажира с дорожной сумкой не обнаружила.

«Тойота» неспешно выехала на шоссе. Видно хозяин не любил быстрой езды или берёг от случайной аварии свою драгоценную жизнь – водитель держал скорость не больше шестидесяти, даже не делая попыток пойти на обгон.

– Вы приезжая? – обратилась к Юлии кореянка.

– Заметно? – обернулась она к ним.

– Заметно. Из Белокаменной?

– Да, из Москвы.

– По делам или развеяться?

– Познакомиться с особенностями вашего рынка.

Хозяин машины хмыкнул и вмешался:

– Какой рынок нужен красавице? Бордельный?

– Искандер! – остановила его кореянка.

Юлия пропустила шпильку мимо ушей.

– Я по заданию серьезных людей.

– С какой стороны серьезных?

– С денежной.

– Рынок большой, и дырку в нем в одиночку не найдешь.

– Помогут. От выгодного предложения умные люди не откажутся.

Искандер опять хмыкнул:

– Что тебя интересует? Китайский ширпотреб?

– Фи! – брезгливо скривилась Юлия.

– Наркота?

Юлия помедлила с ответом и с акцентированной решительностью произнесла:

– В опасные игры не играем!

– Правильно делаете, – и через паузу: – Что могут предложить денежные люди?

– Базар не к месту, – ответила она.

Хозяин машины удивленно крякнул и смолк. Кореянка произнесла:

– Однако!

«Тойота» уже миновала алма-атинский автовокзал и влилась в поток машин на магистральной улице Ташкентской. Юлия никогда не бывала в этом городе, но план его изучила добросовестно. Потому без труда сориентировалась в хитросплетении улиц.

– Бабки большие? – прервал молчание Искандер.

– Бюджетные, – ответила Юлия.

– Российские бюджетные?

– Нет. Вашего министерства обороны.

Искандер какое-то время переваривал услышанное. Кореянка тоже молчала. Затем подала голос:

– Подробнее можно?

Юлия обернулась, оглядела обоих. Мило улыбнулась и с улыбкой же ответила:

– Подробности не здесь.

– Где ты остановилась, красавица? – спросил Искандер.

– Мне рекомендовали отель «Россия». Можете меня высадить в любом месте. Доберусь на такси.

– Подбросим! Как тебя зовут?

Юлия назвалась.

– Запомню, – сказал он и протянул ей визитку, – Звони завтра.

Юлия глянула на золотистый кусочек картона: Исмагилов Искандер, три телефонных номера, включая сотовый. Отчества и адреса на визитке не значилось. Однако фамилия ей была знакома. Она слышала ее от Геры.

3.

Сначала, встречая Юлию, Георгий сидел в зале ожидания и со скучающим видом потягивал баварское пиво, хотя терпеть его не мог. Но бизнесмену из Германии, хоть и русскому по рождению, положено любить пиво. И господин Кауфман с видимым наслаждением отхлебывал из высокого бокала пенистую горьковатую жидкость. Профессионально засек топтунов, их красногубого начальника с подушечным лицом. «Не Доктора ли прикрывают? – подумал. – Хотя вряд ли. Ошиваются среди улетающих и провожающих. Явно кого-то пасут. Причем втёмную».

Пасли, оказывается, курносого парня, устремившегося к стойке после объявления об окончании регистрации пассажиров. Георгий не сдвинулся с места, когда топтуны стали месить его. У них с Юлькой было свое дело, отвлекаться от которого они не имели права. Парень между тем оказался не промах. Прежде, чем его скрутили, успел наподдать топтунам и свалить ударом кулака Красногубого. «С каратэ знаком», – отвлеченно подумал Георгий.

Однако разборка на этом не закончилась. В нее оказались втянуты кругленький генерал аэропортовской полиции и высокий сутулый казах с похожей на статуэтку подружкой – ни дать, ни взять «сладкая парочка».

Парня увели. Генерал о чем-то переговаривался с казахом. Георгий не собирался прислушиваться, но вдруг казах довольно громко произнес слово «доктор». Это уже было интересно. «Доктор» – по его линии. Но какое отношение тот мог иметь к сутулому казаху, к курносому парню и, наконец, к полицейскому генералу?.. Стоило поразмыслить.

Доктора встречали сладкая парочка и кругленький генерал – колобок. Перекинулись приветствиями и двинулись на выход. За ними на почтительном удалении последовала генеральская свита в одинаковых кожаных пиджаках. Георгий тоже покинул зал ожидания. Неторопливо прошел мимо сутулого казаха с круглопопой живой статуэткой и направился к стоянке, где оставил арендованную накануне «Ауди» с тонированными стеклами. Адрес центрального офиса Доктора и номер его мерса Георгий узнал еще вчера. Номер джипа тоже мог пригодиться. Он нацарапал его на сигаретной пачке, прибавив к предпоследней цифре тройку. И стал наблюдать.

Из дверей аэровокзала показалась Юлька. То, что произошло дальше, не вписывалось ни в какой возможный расклад. Увидев, как завалился Голубец, и, заметив суету у докторского мерса, Георгий решил не дожидаться окончания акта. Включил зажигание и вырулил с привокзальной площади.

Втесавшись в сплошную вереницу машин, пристроился за маршрутным такси. Выезд из аэропорта был один. Доктора можно укараулить на перекрестке. Там же Георгия подстраховывал старый товарищ по службе в морской пехоте Талгат Каирбаев. После службы они виделись только раз, когда Талгата каким-то ветром занесло в Москву. В то время Георгий еще был Каретниковым и жил в Балашихе у школьной учительницы, торговавшей на рынке рыбой. Почти всю ночь они просидели тогда на маленькой кухоньке. Выпили не меньше, чем по бутылке на брата. Георгий костерил демократию и политиков, разорвавших на куски державу и обгадивших армию. Талгат согласно кивал головой, однако его скуластое лицо не выражало никаких эмоций. Сколько помнил Георгий, оно всегда было: невозмутимым, как у каменного сфинкса. Они вспоминали дни службы, особенно своего взводного – каратиста, которого солдаты называли между собой только по имени – Рома. Лейтенант Рома заразил любовью к восточным единоборствам чуть ли не полвзвода, но сильнее всех – их с Каирбаевым. Лейтенант распрощался с армией сразу после развала Союза. Он был земляком Талгата, и убыл в любимый город Алма-Ату вслед за подчиненным, отслужившим срочную. В тот вечер Талгат скупо поведал, что влез бывший взводный в какую-то крутую разборку и был расстрелян из встречной машины по пути на стрелку. Что карате против автомата? Ничто! Сам Талгат устроился на службу в милицию, которую переименовали в полицию, как будто бардака от этого стало меньше.

С тех пор они не виделись, только изредка перезванивались. Георгий знал, что Талгат женился на докторице по имени Гульжамал и перебрался к ней жить в шестой микрорайон. Там он и разыскал своего сослуживца. И, наверное, впервые увидел на лице друга мимолетную тень удивления. Мелькнуло удивление и исчезло.

– Проходи, Каретников, – будничным тоном пригласил его Талгат.

Георгий уже отвык от родной фамилии. Услышав ее, грустно улыбнулся, приложил палец к губам и заговорщицки произнес:

– В Алма-Ате я не Каретников, а бизнесмен Кауфман. Подданный Германии. А в России я Кацерик.

Талгат не выказал ни удивления, ни любопытства. Словно ничего другого и не ожидал услышать. В их отношениях ничего не изменилось. Это политики меняют друзей и убеждения. А они были солдатами. Оба переживали развал Союза, осуждали строй, допустивший казнокрадство, проституцию и распространение наркотиков. Оказалось, что Талгата два года назад выбросили из полиции «за превышение». Теперь он занимался безлицензионным извозом, несмотря на классную спецподготовку. Услышав про «дуст», друг без колебаний согласился подстраховать Георгия. Подстраховка – тот же извоз, только гонорар выше…

Пирамидальные тополя по обеим сторонам четырехрядного шоссе гляделись сплошной зеленой стеной. Осень в Алма-Ате едва ощущалась, октябрьская погода напоминала московский август. Георгий обратил внимание, что некоторые из водителей встречных авто начали помаргивать фарами. Сигнал, знакомый каждому шоферу: впереди притаились мастера машинного доения. Талгат просветил его насчет местной таксы: если виноват по-чёрному – стольник зеленью либо два в зависимости от провинности. Не виноват – двадцатник, если не хочешь, чтобы тебя мурыжили. Две десятки американских десятки Алексей держал в правах. Иначе задержка с резиновой проверкой документов неизбежна.

Так и произошло. Плюгавый гаишник с жезлом выскользнул, словно змей, из-за дерева. Георгий открыл дверцу, радушно махнул ему. Тот приблизился, взял права, жестом фокусника изъял обе купюры. Козырнул и пожелал «счастливый путь». «Москвич» Талгата стоял с открытым капотом в сотне метров от светофора, регулирующего т-образный перекресток. Сам хозяин, подсвечивая фонариком, ковырялся в моторе. Георгий тормознул, крикнул:

– Эй, приятель! Помочь?

– Помоги – дай пару сигарет.

Георгий протянул ему сигаретную пачку, на которой был накарябан зашифрованный номер джипа. Талгат возвратился к своему «Москвичу». Георгий свернул на городскую трассу, освещенную фонарями. Съехал на обочину, подогнал «Ауди» впритык к разлапистому карагачу и заглушил мотор. С дороги его машина вряд ли просматривалась, зато проходившие мимо авто были как на ладони. Было воскресенье, и народ возвращался со своих дач в городские квартиры. Еще час – полтора, и дорожный поток рассосется, оставив без дела мастеров машинного доения.

Доктор между тем не появлялся, хотя по всем расчетам уже должен был проследовать мимо. Даже если б поехал по гравийке, Талгат дал бы знать. Значит, произошел непредвиденный сбой, и придется вносить коррективы. Георгий достал купленный накануне мобильник, зарегистрированный на местную сотовую связь, и набрал номер Талгата. Тот откликнулся сразу: – Пусто, – и отключился…

Еще полчаса назад в огромные окна аэровокзала заглядывало солнце, а уже начало темнеть. В горах темнота сваливается быстро, а бывшая столица Казахстана с трех сторон окружена отрогами Заилийского Алатау. Только с севера полупустыня, но там, прямо над Капчагайским водохранилищем, шевелилась, словно отара черных баранов, туча.

Алексей продолжал стоять у входа в аэровокзал. По радио невразумительно прозвучало объявление, в котором он разобрал лишь слово «Москва». Видимо, началась регистрация на московский рейс. Но его ожидало разочарование. Рейс отложили до завтрашних одиннадцати часов в связи с приближающимся грозовым фронтом. Вот тебе и «экономьте время, летайте самолетами!». Можно было, конечно, вернуться к Аленке. Но Алексею не хотелось еще раз переживать встречу и прощание с дочкой и Анютой. Не раздумывая, он сдал билет и отправился на такси на железнодорожный вокзал. Прямой поезд на Москву ушел утром, но ближе к ночи отправлялся скорый на Челябинск. Можно ехать на нем до конца или сойти в Кургане. До Москвы останется всего ничего. А время до поезда приятнее скоротать в ресторане.

Алексей опасался, что вновь окажется в купе с глазу на глаз с какой-нибудь Майей Эдуардовной, как это произошло на пути из Москвы. Тем более что в поезде оказался только один спальный вагон. Но две российских тысячерублевых ассигнации решили проблему. Кассирша любезно пообещала, что в его купе билет продан не будет…

4

Едва авто Искандера, высадив Юлию, отъехало от «России», как подле нее притормозила «Ауди» с тонированными стеклами. Дверца распахнулась, и она услышала знакомый голос:

– Садись, Юля!

Она нырнула в салон, радостно повернулась к Георгию. Он был в своей любимой болотной куртке модного покроя и с множеством карманов, в которых мог поместиться весь арсенал из подручных средств, столь необходимых в их профессии. Юлия погладила его по гладко выбритой щеке. В ответ он пожал ее локоть. Вырулил со стоянки и устремился за «Тойотой».

– Как ты вышла на эту парочку? – спросил.

Юлия прижала палец к губам, но Георгий ее успокоил:

– Жучков нет – проверил.

– Зато есть в их машине. На сумочке кореянки. Так что не гони, никуда не денутся.

– С чего ты решила, что она кореянка, а не казашка или уйгурка?

– Ой, Гера, женскому глазу это же сразу видно!

Достала пудреницу, освободила ее от бархатной подложки. На донышке замаячил светлячок.

– Прямо по курсу. Метрах в четырехстах. А в машину к ним я напросилась. Они связаны с Доктором. Сутулый казах – Исмагилов Искандер. Ты как-то упоминал его.

– Он проходил в России по милицейской базе данных. Первый срок – по малолетке в Алма-Ате. Потом еще раз в Саранске. Короновался в законники в Потьме при участии Юсупа. Вышел по амнистии. Рулил в Подмосковье рэкетом кооператоров. Во время сдёрнул в Алма-Ату. Здесь строил пирамиды по типу «Властилины». Сумел не засветиться. Умён, хотя образованьишко – семь классов. В связях с наркотой до сих пор замечен не был.

– Кстати, Гера, вероятно, я встречусь с Исмагиловым. Он вручил мне визитку и попросил позвонить. Запущу ему заготовку насчет флота на Каспии.

– Встреча, конечно, не помешает, Юля. Только смотри, не проколись.

– Да уж постараюсь. И еще, Гера. Час назад у входа в аэровокзал снайпер завалил Голубца.

– Видел этот спектакль…

Автомобиль Исмагилова по-прежнему шел, не превышая скорости. Освещенное фонарями шоссе, поднимавшееся в гору, напоминало по обихоженности московское Рублевское. Слева, за высокими изгородями, мелькали, сверкая огнями, особняки с колоннами.

Маячок на пудренице засветился ярче. Георгий покосил глазом и прибавил хода. Через минуту они увидели свернувшую влево «Тойоту», перед которой распахивались могучие кованые ворота. Проскочили мимо и почти сразу же обнаружили с правой стороны дорожный карман со стоянкой, на которой темнели два далеко не шикарных автомобиля. Стоянка предназначалась клиентам ашханы с нарисованным над входом чебуреком. Георгий крутанул руль и припарковался. Сунул в руку Юлии пачку разнокалиберных тенге.

– Местная валюта. Заплати вон тому парнишке в шароварах с желтыми лампасами сотню за стоянку, пока он сам не подошел. И поболтай с ним.

Парнишка уже направлялся к машине. Юлия перехватила его на полпути. Сунула ему двухсотенную ассигнацию. Он полез в шароварный карман за сдачей, но она остановила его:

– Оставь себе.

Тот заученно сказал: «Спасибо». Юлия спросила:

– На хозяина работаешь?

– Нет. Ашхану отец держит.

– Маловато клиентов?

– Кончился сезон. Летом много. Сейчас только днем заезжают.

– Чебуреки у вас вкусные?

– Вкусные. Из баранины.

– Можешь принести мне в машину парочку?

– Ждать надо десять минут.

– Подожду. Сколько с меня?

– Пятьсот. Вам с каким соусом? Сладким, горьким?

Юлия понятия не имела, какой соус ей нравится. Однако уверенно ответила:

– С горьким.

Парнишка вприпрыжку кинулся в помещение. Юлия вернулась в машину. Глянула на Георгия и произнесла с чувством:

– Хорош! Прямо, как Ботаник!

Георгий успел приклеить аккуратную бородку и упрятать русые волосы под берет.

– Жди меня здесь, – распорядился. – И не вздумай самовольничать…

Коттедж Исмагилова был окружен высокой бетонной стеной. Тем не менее, особых трудностей для тренированного человека ограда не представляла. Проводки под током наверху не было. Камеры слежения, как удостоверился Георгий, стояли лишь у ворот. Вполне возможно, что по внутреннему периметру бегают собаки.

Он решил форсировать стену со стороны горного ручья, в бурлении которого гасли все другие звуки. Подпрыгнул, уцепился за шероховатый край, подтянулся. Какое-то время вглядывался в темные деревья, сквозь листву которых просвечивали фонарные огни подъездной аллеи. Окна коттеджа не светились, видимо, были задернуты тяжелыми портьерами. И посторонних звуков не было слышно, их поглощал ручей.

Георгий по-кошачьи спрыгнул вовнутрь. Присел на корточки. Собак не было. Дозорных – тоже. В одном из окон второго этажа вспыхнул свет и погас. Держась кустарниковых зарослей, Георгий стал пробираться к дому. К его удивлению и не в пример новым русским, особняк почти не охранялся. Только на освещенном пятачке у парадного входа маячила фигура с перекинутым через плечо автоматом «Узи». Ее он заметил, выглянув из-за угла. Исмагилов явно чувствовал себя в своей крепости в полной безопасности. Георгий направил луч миниатюрного слухача на стекло блеснувшего пару минут назад окна. Ответом ему была тишина. Молчаливыми оказались и все другие окна. Он перешел на тыльную сторону здания. Повёл слухачом по диагонали, и в наушник проник слабый шорох отодвигаемого кресла и затем приглушенный голос кореянки:

– Искандер, ты москвичке поверил?

– Хрен ее знает, – ответил Исмагилов. – А ты?

– Не нравится она мне.

– Ха! Она тебе не соперница!

– Я не об этом.

– Но риска-то никакого, Вика! Выведет на шефа – и поглядим, что за тема. Может, и бабки засветятся.

– А Доктора пора отшить. Дурь ему все мозги замылила. Уходи от него, Искандер!

– Рано. Могли запросто замочить его, а не голубого. Выходит, предупредили, чтобы не лез в чужой огород.

– Как ты, Искандер, думаешь, Рысев признался, где деньги?

– У Лампаса признается. Рысь – говно! Собаку, которая кусает хозяина, надо убивать.

– А мне его жалко.

– Вот привезут в подвал, можешь там и пожалеть.

– Искандер! – укоризненно воскликнула она.

Тот не отреагировал.

– Зачем он тебе?

– Понять хочу.

Некоторое время в наушнике слышались лишь смутные шорохи, пока в них не вклинилась еле слышная трель телефонного звонка.

– Да, – откликнулся хозяин особняка. Через паузу: – В камере хранения?.. Почему только твоя доля? Мы так не договаривались. А где остальные?.. У Рыси нет никого в Москве!.. Почем я знаю, где?.. Что, уже выехали?.. Ладно, побазарю, и забирай, может, и расколешь. А не расколешь, закопай… – Опять возникла пауза, закончившаяся словами: – Голубой мне до фени, а с Доктором – твоя забота. Дожуём до понедельника, хоп!

Георгий понял, что звонил безшеий генерал, и речь шла о курносом парне по фамилии Рысев, которого вот-вот должны были привезти генеральские шестерки.

– Что там? – спросила кореянка.

– Сука – этот Лампас. Часть баксов Рысь сдал. Лампас говорит, что это его доля. Остальные вроде бы тот отправил в Москву. Врет, сволочь!

Пробраться в особняк у Георгия не было никакой возможности, хотя и не помешало бы. Не лишним было бы и разобраться, что натворил курносый Рысев. Но все это лежало на обочине, как и сам Исмагилов со своей Викой. Главная фигура – Доктор, которому «дурь мозги замылила». Из-за дури он и умыкнул из Москвы Ботаника. Впрочем, нельзя было исключить, что Курносый владеет какой-то информацией и, возможно, очень небесполезной.

К бетонному забору он вернулся тем же путем. Не особо скрываясь, перемахнул через него. Выбрался на шоссе и с беспечным видом двинулся в сторону кованых ворот. Подъездной путь к воротам занимал примерно сотню метров. Георгий нашарил в одном из карманов разлетайки выкидную ленту с шипами. Взял чуть правее тротуара и, не останавливаясь, выстрелил лентой поперек дороги в том месте, где на нее падала тень от лапчатой ели. Прошел чуть вперед и затаился за елью. Достал флешку, нажал на кнопку вызова Юлии. Ответом ему были лишь длинные гудки. «Неужели опять что-то отчебучила?» Но через минуту флешка завибрировала, и он услышал ее голос:

– На связи.

– Жди меня в готовности в машине!

Юлия находилась через дорогу от Георгия. Она засекла его вызов, но ответить поопасалась: освещенное шоссе в тот момент оказалось пустым, а слух у Геры был отменный, и он мог услышать ее голос вживую. Лишь когда мимо один за другим пошли автомобили, она откликнулась.

Хоть он и велел ей ждать на стоянке и не самовольничать, все равно ослушалась. Дождавшись парнишку с чебуреками и расплатившись, она оставила аппетитную стряпню на сидении и поспешила за Георгием. Конечно, это было грубым нарушением не только дисциплины, но и их неписаного кодекса. Он в группе старший, и она обязана безоговорочно исполнять все его указания. Но он еще и возлюбленный, даже муж, хотя и без штампа в паспорте. Потому она плюнула на запрет и решила на всякий случай подстраховать его. Видела, как ее Гера по-кошачьи перемахнул через ограду. Она не последовала за ним к особняку. Замерла на заборе и впялилась в компакт-прибор ночного видения. Не на шутку обеспокоилась, когда он исчез из поля зрения, скрывшись за углом. Слава Богу, вскорости объявился. Через дорогу Георгий не просматривался, но Юлия была уверена, что он неподалеку от пушистой ели. Что ему там понадобилось – ей было непонятно.

Огнестрельного оружия у Юлии не было, хотя она научилась легко управляться с любым стволом. В забугорной операции оно не полагалось. В ее распоряжении были лишь спецсредства, выглядевшие как предметы первой необходимости. И то в ограниченном количестве. Пистолет заменяла «плевалка», так в бурсе инструктор по стрельбе именовал миниатюрное устройство в виде авторучки либо зажигалки. Иголкой, вылетевшей из «плевалки», можно вывести из строя любого, но при условии, что объект будет находиться не дальше двадцати метров. Расстояние, разделявшее их с Георгием, было заметно больше. Если ему понадобится помощь, уйдет несколько секунд, пока она переметнется на ту сторону дороги. Оставалось только ждать развития событий.

Шоссе то пустело, то заполнялось кавалькадой иномарок. Изредка среди них мелькали жигули. Для Казахстана они – тоже иномарка. Но владельцы особняков эту марку не жаловали. Одна из машин оказалась черной «Волгой». Не сбавляя скорости, она свернула к кованым воротам. Метров через десять-пятнадцать её закрутило, развернуло, и она встала поперек дороги. Из водительской дверцы вылез тучный мужик в футболке и шароварах. Обошел машину вокруг, попинал колеса и сплюнул в сердцах. Юлия догадалась, что левую сторону обезножили проколы. Значит, Гера перегородил дорогу лентой с шипами. Шофер тоже обнаружил причину проколов. Нагнулся, ощупал, торопливо открыл заднюю дверцу, что-то кому-то сказал. Рысцой двинулся к воротам и скрылся в помещении охраны. Почти тотчас же оттуда появился камуфляжник с короткоствольным автоматом и потопал к «Волге». Из нее вылез полицейский с сержантскими лычками, протянул камуфляжнику руку. Видно, знали друг друга, потому что перебросились парой слов и закурили.

Юлия не заметила, когда и как успел Гера подобраться к машине. Засекла только, как он в прыжке вырубил того, что был с автоматом. «Узи» оказался в Гериных руках. Сержант сопротивляться не собирался. Вздернул вверх руки и застыл с открытым ртом. Не раздумывая, Юлия метнулась через дорогу, увернулась от мчавшегося джипа и нырнула в тень деревьев. Напротив «Волги» оказалась, когда Георгий затолкнул полицейского на место водителя и зашебуршился у задней дверцы.

Она выхватила из сумки «плевалку» и изготовилась. Георгий вытащил из салона парня, едва державшегося на ногах. Подхватил его за плечи и потащил к ближайшим посадкам. Но дотянуть не успел. Из караулки показались тучный водила в футболке и еще один, кривоногий и низенький, – с автоматом. Обогнав водилу, автоматчик устремился к машине, поливая на ходу очередями. Юлия нажала кнопку «плевалки». Кривоногий будто налетел на преграду: грохнулся с разгона и выронил оружие. Она знала, что примерно через полчаса он очухается с покарябанной об асфальт физиономией и тяжелым гудом в голове. Полчаса – это немало… Краем глаза Юлия заметила, что Гера с парнем делают последние шаги к деревьям. Причем парень почти повис на Гере, хотя поначалу передвигался хоть и не шустро, но на своих двоих.

Она бесшумно скользнула назад, проворно перебежала шоссе, благо оно опять пустовало. Ускоренным шагом припустила к припаркованной у ашханы «Ауди». Едва успела сесть за руль, как ощутила вибрацию флешки. То был сигнал выезжать. Юлия вырулила со стоянки, лихо пересекла две сплошные линии, развернулась в сторону города и, прижимаясь вправо, медленно покатила вниз. Скорее почувствовала, чем увидела, где притормозить. Распахнула заднюю дверцу. Из тени в обнимку с парнем вынырнул Георгий, втолкнул его между сиденьями, заскочил сам. Она поняла, что парень успел словить пулю.

– Вперед, – проговорил Георгий. – Не гони и улыбайся.

Она вырулила поближе к осевой линии, опустила стекло со своей стороны и врубила на полную мощность музыку. Боковым зрением отметила открытые настежь кованые ворота. Из них вылетел джип. Юлия едва успела затормозить, чтобы избежать столкновения. Джип повернул в сторону Медео и скрылся. С десяток охранников, не обращая внимания на валявшегося у скоса дороги коллегу, углублялись в посадки вслед за двумя овчарками. По всему выходило, что облава ведется с размахом, и беглецам, по их расчетам уйти не удастся.

Все это промелькнуло, как кадр немого кино. Юлия вела машину с безмятежным видом. Жевала чебурек и покачивала головой в такт попсовой песенке. Гера уже успел содрать с лица бородку, снять берет и вывернуть наизнанку куртку, ставшую светло-кремового цвета.

– На кольцевой свернешь налево, – услышала она его голос. До трамвайных путей и направо. Нам нужен шестой микрорайон. Подскажу, как подъехать.

Всё понятно: раненого надо было куда-то определять, а в шестом микрорайоне, как ей еще в Москве сообщил Гера, жил его сослуживец. В зеркале заднего вида нежданный пассажир не просматривался: затаился на полу. Георгий распотрошил аптечку и, наклонившись, обрабатывал ему рану. Сказал парню:

– Повезло тебе. Кость не задета, ранение сквозное.

Затем достал мобильник и набрал номер:

– Жди меня около ракушек, – произнес в трубку.

Когда подъехали к гаражам, из тени на свет вышел коренастый и широкоплечий человек и тут же снова растворился в темноте. Георгий показал Юлии жестом, где припарковаться, вылез из авто и отправился на переговоры. Длились они не больше минуты. Вернувшись, поманил ее наружу. И распорядился:

– Погуляй, Юля. У Талгата жена – врач. Пусть осмотрит нашего пассажира. Стражи порядка его хорошо отпрессовали.

Она безропотно подчинилась. Георгий сел за руль, тронул машину с места, свернул за гаражи и исчез из виду. Прогуливаться Юлии не хотелось. Но приказ есть приказ. Она, не торопясь, фланировала по пешеходной дорожке вдоль стандартной пятиэтажной хрущевки. Прошло около часа, когда услышала звук подъезжавшего автомобиля. Но совсем с другой стороны. Это мог быть кто угодно. Она свернула к ближайшему подъезду и сделала вид, что набирает дверной код. Однако предосторожность оказалась излишней: то была их «Ауди», остановившаяся напротив Юлии. Гера вышел из машины.

– Тебе, Юля, придется добираться до гостиницы на такси. А я вывезу парня.

– Кто он такой, Гера?

– Наш помощник.

– За что его так?

– Пока не знаю. Жди меня в гостинице. При осложнениях – дам знать.

– Слушаюсь и повинуюсь! – ответила бодрым голосом.

Но в душе бодрость и не ночевала. Ей совсем не нравилось ждать любимого. Особенно, когда неизвестно, сколько ждать.

С кольцевой трассы «Ауди» ушла на поворот с указателем «Бишкек». Когда миновали пост автоинспекции, притаившийся сзади Рысев спросил:

– Мы – что, в Киргизию?

– В ту сторону.

– Кто вы?

– Друг.

– Зачем я вам нужен?

– Не торопись. Доберемся до гор, тогда и поговорим. Впереди еще один пост.

Проскочить его сходу не удалось. Подчинившись светящемуся жезлу, Георгий прижал машину к обочине, открыл дверцу и протянул подошедшему дорожному доильщику международные права с валютным вкладышем.

– Куда торопимся? – спросил тот, изъяв из корочек две купюры по таксе.

– В Бишкек, на свадьбу к другу.

– В горах не гони, гололед, – заботливо предупредил доильщик понятливого шофера и вернул документы. – Счастливо гулять!

Вскоре равнинная степь плавно перешла в холмистую. Шоссе заметно поползло на подъем. Георгий остановил машину.

– Пересаживайся вперед, Рысев! Постов больше не будет.

Тот пересел, и «Ауди» снова рванула вперед.

– Значит, интересуешься, зачем ты мне нужен? – спросил Георгий. – Затем, чтобы с твоей помощью наказать преступников.

– Какой из меня помощник! Мне бежать отсюда надо.

– А есть, куда бежать?

– В Россию.

– Вот и побежишь. Тебя как зовут, Рысев?

– Игорь.

– В армии служил, Игорь?

– В десантно-штурмовой бригаде.

– Там с каратэ познакомился?

– Там.

– Можешь ответить на несколько вопросов?

– Спрашивайте.

– Что вас связывает с Исмагиловым?

– Был у него охранником.

– Чем он занимается?

– Официально – китайским ширпотребом. Тряпки проходят по счетам. Оргтехника – контрабанда.

– А неофициально?

– Финансовые пирамиды для лохов. Липовые фирмы. Обирают клиентов и лопаются.

– Как насчет наркоты?

– Вряд ли. Такое не спрячешь.

– А Доктор?

– Не знаю.

– Исмагилов может знать?

– Может. Они с Мотей-Доктором вместе дела крутят.

– Что значит «с Мотей»?

– Его Матвеем Осиповичем зовут. А мы – Мотей. Мотя – умный и скользкий, как угорь, везде пролезет. Где деньги – там и он. У него даже свой отдельный склад есть.

– Где находится склад?

– На семидесятом разъезде, у вояк. Туда даже моему хозяину хода нет.

– А что Исмагилов? Не обижается?

– Нет вроде бы. В друзьях числятся, хотя хозяин терпеть не может Мотю-Доктора.

Какое-то время они ехали молча. За окнами темными силуэтами высились скалы. Асфальтовая дорога крутила петли, иногда вырывалась на крутой берег речушки, бурлившей в ущелье. Серпантинные кольца то круто вздымались, то укладывались по низу. Георгий словно бы не замечал их, гнал машину с витка на виток на предельной скорости.

– Классно водите, – прервал молчание Рысев.

Георгий не ответил. И лишь когда миновали очередной перевал, сказал:

– А теперь, Игорь, давай начистоту. Что за баксы требовал с тебя Исмагилов? Грабанул его?

– Нет. Своё забрал. Вернее, бабкино.

– Рассказывай свою одиссею!

– Подробно?

– Подробно.