Читать книгу Капкан. Роман о том, кто мы есть и как появились - Юрий Дмитриевич Теплов - Страница 8

1

За месяц до дембеля Рысев получил от бабки письмо. «Игорек, – писала она, – когда вернешься, переедем на родину твоих покойных родителей…» Бабка и родители Игоря приехали в Алма-Ату из Самары еще в советское время. Мать с отцом были метеорологами и неделями пропадали в горах. Там и похоронил их сель. С тех пор старушку не покидала мечта вернуться на родину.

Приехал Рысев после службы и не узнал бабку. Она сгорбилась и усохла. И на все вопросы отвечала:

– Казнить меня мало: обездолила тебя, Игорек. Саулешка соблазнила…

Сауле была их соседкой. Заглянула как-то и забалабонила:

– Чудеса, баба Тань! Помнишь, я тыщу в одну фирму сдала? Ровно месяц прошел. Сходила вчера, две тыщи получила.

– Как это? – не поверила бабка.

– А так. Проценты накопились. Очередища там, баба Тань! Полдня простояла. Надо было еще месяц подождать, четыре тыщи бы получила…

Заволновалась бабка. Что за чудеса! Может, грязные деньги очищают? Ей было все равно: грязные или чистые. Лишь бы перебраться в Самару. Потому и решилась тоже поиграть в эту лотерею. Продала старинные серебряные ложки и мопед внука, добавила свою пенсию и с утра пошла. Все ее сомнения рассеяла очередь. Она тянулась вдоль ограды парка, и очередники писали номерки на ладонях. «Столько глупых людей сразу не бывает», – подумала и решительно заняла очередь. К ее удивлению, двигались быстро, и уже к обеду она вошла в дверь с вывеской «Инвестиционный фонд». В той комнате, куда она попала, сидели шесть приемщиц. Вальяжная и очень вежливая казашка забрала деньги и выдала красивую бумагу, похожую на облигацию. Месяц после этого жила, как в лихорадке. Получать поехала уже по другому адресу и в очереди простояла целый день. Ахнула, когда ей выдали четырнадцать тысяч тенге: сто процентов дохода! Что ж это делается на белом свете?! А она, неграмотная, была против демократии!

С этого часа бабка, только и рыскала мыслями: где взять побольше денег. Чтобы сразу – и проезд, и домик на Волге, и хорошо бы на мебель осталось. Выход был, но уж больно опасный. Вконец издергалась, пока решилась.

Квартира была записана на Игоря. Бабка нашла его старый паспорт, вложила в него ордер и пошла. Заложила внуково жилье с обязательством вернуть долг через полтора года. Или отдать квартиру. И отнесла полученные деньги по знакомому адресу. Когда она собралась через месяц за своими шальными капиталами, по телевизору передали, что инвестиционный фонд приказал долго жить, а генеральный директор и его замы скрылись…

– Не убивайся, бабаня, – сказал по приезде внук. – Руки-ноги крепкие – выживем.

Больше месяца мыкался Рысев, пока не наткнулся на объявление: «Работа для крепких мужчин от 20 до 40 лет. Зарплата от 600 $». Контора по найму не внушала доверия. Надцокольный этаж, обшарпанная дверь, за столом накрашенная мадам в бархатном бордовом платье.

– Я по объявлению, – сказал Рысев.

– Фамилия, имя, отчество! Адрес и телефон! – требовательно произнесла мадам.

Он все ей сообщил, кроме телефона, которого просто не было. Ждал, когда запишет, и не обратил внимания, что открылась боковая дверь. Только почувствовал, как чья-то могучая рука просунулась сзади к горлу и уперлась локтем в подбородок. Сработал навык: каблуком в ножную костяшку, запястье в клещи, спружинился и вывернул до отказа руку напавшего. Тот охнул, а Рысев уже взлетел на подоконник, вышиб ногой раму и сиганул вниз. Слава Богу, всего полтора этажа. Не оглядываясь, нырнул в какой-то двор, перемахнул через ограду и попал на параллельную улицу.

«Клюнул на голый крючок! – ругал сам себя. – Лохов отлавливают, чтобы в рабство продать. В горах рабов навалом!» Только дома сообразил, что оставил в конторе свой адрес. Спать лег, прислонив к изголовью ломик. Звонок в дверь раздался на другой день в полдень. Он сам глянул в глазок и увидел вчерашнюю мадам. Никого рядом не было. Распахнул дверь и, загородив вход, спросил:

– Ну?

– С завтрашнего дня можете приступать к работе. В девять вас ждет шеф, – протянула ему глянцевую открытку и ушла.

На открытке красивыми буквами было напечатан адрес. Причем совсем не тот, что был у конторы по найму.

– На работу вызов прислали, – сказал он бабке не очень уверенно.

– Где-то я видела эту почтальоншу, – произнесла та…

За железной дверью шикарного офиса Рысева встретил амбал с рыхло – бугристым носом на мясистом лице и с рукой на перевязи.

– У-у, костолом! – сказал тот без злобы. – Топай прямо! Хозяин ждет.

– Это ты Штангиста покалечил? – спросил хозяин, протягивая узкую смуглую ладонь. – Десантник, да? Стволы хорошо знаешь?..

С того дня Рысев стал «конвойщиком». Охранял грузы на пути от китайской границы. После первого рейса ему выдали конверт – недельную зарплату 150 долларов. Конверты выдавал по пятницам сам Исмагилов. К концу месяца набегало еще долларов сто. «Премия за риск», говорил он. А риск был. Один раз сломался ГАЗ-66 со сварной будкой, набитой китайской электроникой с японскими лейблами. Два КамАЗа ушли вперед, а Рысев с шофером застопорились в ночной Джунгарской степи – полетел ремень вентилятора. Они уже заменили его, когда возле их «газона» появились трое на мотоцикле с коляской.

– Ключи от будки! – заорал один, размахивая пистолетом.

– Ключи у хозяина, – проговорил шофер и тут же рухнул на песок: второй налетчик тюкнул его чем-то по голове.

Отвлек бедный водила внимание от «конвойщика», а Рысеву того и надо было. Он не напугался и не запаниковал. «Узи» был в кабине под сиденьем, зато «ПМ» в кармане ветровки. Через нее и стрелял. Первым выстрелом выбил из рук главаря пистолет и сразу же всадил обоим по пуле в ягодицы. Третий кинулся бежать. Рысев пальнул по мотоциклетным фарам, отбросил в темноту пистолет налетчика, а заодно пнул под ребра и его самого. Затем запихнул стонавшего шофера на пассажирское сиденье, сам впрыгнул за руль и погнал по безлюдному шоссе. Своих настиг, когда рассвело…

– Хвалю, Рысь! – сказал Исмагилов. – Нам их дырявые курдюки – два пальца об асфальт! Повышаю тебя, Рысь! При мне будешь.

Три четверти «штуки» Игорь стал откладывать, надеясь расплатиться за бабкин кредит и выкупить свою квартиру. Даже собирался покланяться шефу, чтобы помог деньжатами. Готов был отслужить за то без оглядки и сомнений. А они были, сомненья.

Раз в неделю Игорь ездил с хозяином в пригород. Там располагалась фирма по продаже автомобилей. Президентом ее числился какой-то узбек, а заправляли делами Доктор и Исмагилов. Рысев видел очередь из будущих автовладельцев. Там же, в приемной, обнаружил мадам, которая принимала его в охранники. Она командовала телефонами и явно игнорировала узбека-президента.

Как ни высчитывал Рысев проценты с автовзносов, никак не мог разглядеть выгоды. Покупать оптом и продавать в розницу со стопроцентной прибылью – понятно, как дважды два. Менять обесценивающиеся тенгушки на доллары – все коммерсанты так делают. А вот торговать машинами себе в убыток – черная пустыня. Приходи любой и плати две трети цены автомобиля, и через какой-то срок получай новенького жигуленка безо всякой доплаты.

– Жулики они, Игорек! – сказала бабка. – Облапошат людей, как меня, и сбегут. Вспомнила я ту почтальоншу. Квартирные деньги я ведь ей отдала.

К худу ли, к добру ли высветлила худая бабкина память «почтальоншу», но внуку она мозги враз прочистила. Словно сами по себе сложились беспорядочные осколки. Кто он, тот узбек-президент? Шестерка! А первые автовезунчики – реклама из уха в ухо, чтобы еще завлечь тысячи. Придет срок платить по векселям – шестерку в сброс! Отправят в какой-нибудь братский кишлак – и ищи его со всеми собаками! А денежки вкладчиков хапнут Мотя-Доктор с Исмагиловым. И все шито-крыто. Они же к автомобилям – ни с правого, ни с левого боку! Телефонная мадам тоже не причем: наемная секретутка на зарплате.

С того дня Рысева не покидала шальная мысль вернуть квартирные деньги, да еще с обещанными бабке процентами!.. Только не спешить в этом деле, продумать все до мелочей и не подставиться раньше времени. Код сейфа он подсмотрел, когда хозяин клал туда коробку с валютой. Осталось раздобыть хитрый бородавчатый ключ, который Исмагилов всегда держал при себе. И вскоре такая возможность подвернулась.

В тот душный вечер Рысев сидел с короткоствольным «Узи» в предбаннике. Ему видны были две тени за матовой перегородкой: хозяина и толстого московского гостя азиатской наружности, которого Исмагилов называл Юсупом. Замотавшись в простыни, они поддавали и ждали бабцов, которых должен был прислать Доктор.

Трех «массажниц» привез исмагиловский шофер. Кореянка среди них смотрелась, как дорогая кукла. Она и осталась с Исмагиловым, когда пузатый гость увез двух массажниц в гостиницу. Рысев подошел вплотную к перегородке, глянул в просвет в стеклянной метелице. Нагрузившийся шеф лежал на диване. Кукла, слегка запахнувшись в простыню, так что видны были груди-мячики, спокойно сидела в кресле и курила. Рысев приоткрыл дверь.

– Заходи! – приглашающе шевельнула она пальчиками.

Протянула ему ополовиненную бутылку «Абсолюта», бокал и большую пиалу с остывшими мантами.

– Расслабься, детектив. О твоем хозяине я сама позабочусь.

Он выпил не больше пятидесяти граммов, остальное заставил себя вылить в раковину. Блики от люстры испятнали мраморный пол. Тихо жужжал вентилятор.

Рысев убрал верхний свет. Выждал какое-то время и проскользнул в раздевалку. Исмагиловские ключи нащупал сразу же. Они были охвачены золотой цепочкой с кольцом, вшитым в пояс джинсов. Он вытащил из кармана четыре бруска импортного пластилина и дважды вдавил в них каждую сторону бородавчатого ключа. Затем протер его и вернулся в предбанник.

Домой он попал только поздним утром.

– Сколько у нас долларов, бабаня?

– Пять тысяч.

– Начинай собираться в Самару.

– Этих денег на жилье не хватит, Игорек.

– Не беспокойся, бабаня. Будут деньги. Все твое барахлишко должно уместиться в одной сумке.

– А это? – она растерянно развела по комнате руками.

– Багажом потом отправлю, – обманул он. – И сразу прилечу.

– Может, вместе?

– Делай, бабаня, как говорю. Отъезд в субботу.

Дружок по дембелю, классный токарь-самоучка, изготовил по слепкам два ключа, и каждый оказался не хуже родного. Осталось дождаться субботнего дежурства, однако новая хахальница хозяина чуть не порушила все планы. Исмагилов не хотел расставаться с ней ни ночью, ни днем. В субботу он привез кореянку в офис, сказал Рысеву:

– Вику тоже карауль.

– Презираешь, детектив? – спросила она, когда они остались вдвоем.

Он промолчал. Она не унималась.

– Ты на самом деле так предан хозяину?

– На самом.

– А убежать со мной в Россию – слабо?..

Исмагилов вышел из кабинета с целлофановым пакетом, плотно набитым тенгушками. Кинул его на колени кореянке.

– Вот тебе манто, Викуня. Поехали!..

В сейфе оказалось 72 пачки по тысяче долларов в каждой. Бабкиных из них, если считать проценты, примерно сорок пять тысяч. За моральный ущерб тоже полагается. 60 штук будет в самый раз.

Рысев заранее обменял две тысячи баксов на российские пятисотки. Купил суперклей и две грелки, у которых отрезал горловины. Приготовил вместительный кисет из мешковины. И написал письмо генеральному прокурору республику.

Очистив сейф, он отсчитал двенадцать пачек и кинул их в кисет. Остальную валюту располовинил на глазок, разместил в грелках и заклеил резиновые концы.

Бабку он решил отправить поездом, а сам – лететь вкруговую, в Екатеринбург, а не в Самару, чтобы запутать следы.

– Собирайся, бабаня! – сказал он, явившись домой.

– Куда?

– В Самару.

– Да ты что, Игорек, я же ничего в дорогу не купила.

– Потом, бабаня, на станции. Тенге у тебя есть?

– Почти две тыщи осталось.

– Трать их на еду. Вот тебе еще российские десять тысяч.

– А ты?

– Я прилечу. Встретимся у тетки… А вот эти две грелки привяжи к телу. Вскроешь только в Самаре. В них наш дом.

– Игорек, ты что, ограбил кого?

– Это твои деньги. За квартиру. Скорее, бабаня, такси ждет!

Поезд уже стоял на перроне, когда они приехали на вокзал. Рысев подошел к проводнику купейного вагона, протянул ему руку. Тот охотно ответил на рукопожатие.

– Двойная цена, земляк! Найди старушке нижнее место до Самары. Сделаешь?

– Проходи, занимай любую полку во втором купе…

Бабаня заплакала, внук погладил ее по голове и выскочил. Бегом спустился в камеру хранения, отыскал пустую автоматическую ячейку, затолкал в нее кисет с долларами. После этого достал из кармана конверт, вынул из него письмо на имя генерального прокурора республики и вписал в него номер камеры и код. На вокзальной площади опустил конверт в почтовый ящик и, не торгуясь, сел к частнику:

– В аэропорт, папаша!

Выслушав исповедь Рысева, Георгий спросил:

– Как думаешь, давно контачат Исмагилов и Юсуп?

– Сидели в одной зоне. Юсуп вроде бы короновал его.

– А Вика что из себя представляет?

– На Доктора пахала. У него три массажных салона. Вика – девка образованная. По-английски, по-немецки и по-корейски запросто может. Спрос на нее большой был. Исмагилов один раз ее попробовал и при себе оставил. Даже отступного дал Доктору из своей доли. Теперь, наверно, тот жалеет, что уступил ее Исмагилову.

– Почему?

– Считает, что Вика стала мешать их бизнесу.

– А на самом деле?

– Хозяин зациклился на ней. Ну, и дела запустил. Сейчас, наверно, рвет и мечет.

2

Искандер Исмагилов в этот вечер на самом деле рвал и метал. С каждым новым сообщением, что беглец не найден, он все больше свирепел. Даже разлюбезная его телу прелестница Викуня не могла успокоить. И за все расплачивался Штангист, совсем недавно возведенный хозяином в охранные бугры.

– Я – это… послал Саксаула, – оправдывался тот от дверей, не решаясь приблизиться.

– Баклан ты, а не бугор! Забыл, как Рысь тебе руку сломал? Трёх быков надо было послать, а не одного! И чтобы сразу в подвал!

Лицо баклана-бугра выражало полное согласие с хозяином. Он даже чмокнул в знак преданности губами.

– Выяснил, кто помог ему сбежать?

– Не было у него таких корешей.

– Кто же отключил Саксаула?

– Не могу знать. Может, прохожий.

– Сам ты прохожий ишак! Мать потрясли?

– Исчезла мать.

– Куда исчезла?

– Соседи не знают. Позавчера дома была. Видали, как за молоком ходила.

– Ну, суки! Все просрали! Совсем шустрить разучились! Подставили, как фраера!

Провинившийся Штангист больше не раскрывал рта. Продолжал переминаться с ноги на ногу, выражая всем своим видом раскаяние. А Исмагилов взвинчивал себя все больше:

– Вон, какую афишу нажрал, хряк! В дубаки пойдешь, в конвойщики!.. Отвали!

Разжалованный хряк попятился. Задом отклячил дверь и испарился. Исмагилов плюхнулся в кресло и громко позвал:

– Викуня!

Она мгновенно откликнулась на зов, появилась из спальни в белоснежном халате.

– Принеси коньячку, Викуня. И себе тоже.

Исполнив повеление, она уселась в кресло напротив, приоткрыв халат и обнажив точеные ноги. Исмагилов выхлебнул полбокала, пожаловался:

– Куда он мог смыться раненый? Штангист базарит, что зацепили его.

– В горах много укрытий. Залег где-нибудь до утра.

– А что за бородатая торпеда в зеленом прикиде? Откуда этот бык взялся?

– Послушай, Искандер. Вспомни-ка типа с кейсом, которого Доктор привёз.

– Ну?

– Он был в зеленоватом замшевом пиджаке и с бородой. Тебе это ни о чем не говорит?

– Туфта, Вика! Москвич – по наркоте. Доктор звал меня в дело, я отказался. У меня лучший кореш загнулся от дури. Рысь им до фени!

– А если насолить тебе хотели за отказ?

– Нет, рисковать им не по кайфу.

– Давай, как ты говоришь, дожуем до понедельника. В понедельник встретишься с москвичкой. Кстати, не мешало бы проверить, поселилась она в гостинице или нет. И узнать, в каком номере остановилась.

– Молоток, Викуня! Вызови, кто там на стрёме.

Викуня, изогнувшись станом, поднялась с кресла, подплыла к столу и нажала кнопку вызова. В дверях тут же нарисовался Штангист.

– Ты еще тут! – рыкнул на него хозяин.

– Дык… это… Вы не сказали, кто вместо меня.

– Потом скажу. Смотайся в «Россию» и узнай, в каком номере остановилась москвичка. Понял?

Штангист кивнул, и все же было заметно, что не все ему понятно. Шевельнув губами, хотел что-то уточнить. Однако не решился. Выручила его Викуня:

– У москвички короткая стрижка, волосы каштановые, сама белокожая. В ушах – бриллиантовые капельки. Одета была в светло-серый приталенный жакет. На ногах серые сапожки «Саламандра», каблук средний, подошва очень плотная. На вид ей года двадцать два – двадцать три. Запомнил?

– Ыгы.

– Дай дежурной регистраторше пятисотку, она живо ее вычислит и выложит тебе всю информацию. Не забудь узнать фамилию москвички, и номер ее гостиничного телефона.

– Понял? – рыкнул Исмагилов.

– Сделаем, – торопливо откликнулся Штангист и испарился.

Хозяин удивленно проговорил:

– Тебе, Вика, только шпионкой вкалывать. Я и не запомнил, какая у москвички прическа, и какой на ней прикид. А ты даже каблук срисовала.

– Женщины такие вещи всегда замечают, – она снова уселась в кресло с бокалом в руке, погладила колено любовника и произнесла успокаивающе: – Глядишь, и вернешь свое, Искандер.

– Дело не в бабках. Вонь пойдет: лох смотрящего кинул. Первый камень Доктор запустит.

– А ты опереди. Сам закидай его камнями.

– Доктор еще понадобится, Викуня. Если эта сикушка из Москвы не лепила горбатого насчет бюджетных бабок, без него не обойдемся. Все завязки у него.

– Он же долю потребует! Процентов сорок. А в союзники Лампаса возьми.

– Он еще хуже, чем Доктор. Мент ссученный! А звонить ему все равно придется, чтобы по-новой перехват объявил. Не только на Рысь, но и на бородатого мужика в зеленой куртке.

– Намекни ему на докторского гостя. Только не в прямую. То ли, мол, в куртке был, то ли в зеленом пиджаке.

– Ладно, Викуня. Ну, а Доктора, если возбухнет, – два пальца об асфальт!..

Покинув аэропорт, Доктор велел шоферу уйти с трассы и выбираться полевыми дорогами. Обе машины проскочили по старому деревянному мосту через арык в район второй Алма-Аты. Оттуда проехали в коттедж, который он приобрел год назад на имя престарелого отчима, живущего в Семипалатинске.

Доктор и Ботаник сидели после ужина в гостиной, стены которой были задрапированы бежевым шелком. В камине тихо потрескивали березовые поленья, и напольные ходики мерно отсчитывали секунды.

– У вас много врагов, Матвей Осипович? – спросил Ботаник.

– Нынче у всех есть враги.

– Высокий казах, что был в порту с дамочкой, – ваша крыша?

– Вы меня шокируете своими вопросами, Савелий Григорьевич.

– Имею большой опыт конспирации. Не знаю, как у вас, но в России она необходима. Если бы не конспирация, меня распотрошили бы вместе с лабораторией. Так что насчет крыши?

– Да, боевики Исмагилова обеспечивают безопасность бизнеса.

– Случайно не он навязал вам покойного голубчика?

– Нет. Начальник УВД на транспорте.

– Генерал без шеи?

– Он самый.

– Дело в том, что голубчика прикончили очень своевременно. Для ваших врагов.

– Почему вы так решили?

– Я не стал вас напрягать в Москве, но мне он показался весьма подозрительным. В первую нашу с ним встречу очень уж настойчиво интересовался тем, что ему должно быть совсем не интересно. И даже полистал мою записную книжку, которую я намеренно оставил на видном месте.

– Никогда бы не подумал. Теперь понятно, почему вы рекомендовали подарить ему большую плюшевую игрушку. Чтобы привлечь к нему больше внимания?

– Именно так. Для лишней головной боли у заинтересованных лиц.

– Не из-за игрушки же его шлепнули?

– Конечно, нет. Но, возможно, она тоже сыграла свою роль. Всего скорее, голубчик не оправдал доверия хозяев. Или же они опасались, что малыш может сболтнуть лишнее. В том числе и о ваших врагах. А может, Матвей Осипович, хотели вас припугнуть?

– Не вижу оснований.

– Генерал в доле?

– Нет. Я плачу ему помесячно довольно приличную сумму.

– Этот механизм устарел. Гораздо эффективнее честный процент. Очень стимулирует служебное рвение. О чем генерал беседовал с вами по прилету?

– Так, о ерунде.

– Не темните, Матвей Осипович, коли мы стали компаньонами.

– Про вас выпытывал: кто такой, каким бизнесом занимаетесь, что у вас в кейсе.

– Я так и предполагал. Ваши охранные службы действуют так, будто имеют дело с первобытными дикарями. Их надо подкармливать на кухне, не пуская в гостиную.

– Иносказательно выражаетесь.

– Привычка молодости. И опасение быть услышанным. Я, между прочим, диссидент со стажем.

– А я – бывший секретарь парткома горздрава

– Забавный тандем. Тем не менее, Матвей Осипович, с силовиками надо дружить. Особливо с транспортными генералами. Их крыша надежнее криминальной.

– Предлагаете взять его в долю?

– Не совсем. Стоит для начала оговорить процент при сопровождении каждой партии.

– Кстати, как долго ждать первой партии, Савелий Григорьевич?

– Зависит от вас. Необходимо безопасное и приличное помещение с изолированными комнатами и оборудование по списку, который я вам передал.

– Помещение есть. Недалеко от города, на территории воинской части. Оборудование через недельку привезут из Китая.

– Вот и отлично. Что касается нас с вами, то работаем пятьдесят на пятьдесят. И без третьих лишних. Фармацевтов найду и отберу сам…

Генерал-колобок раздраженно перекатывался по аэропортовскому офису и выговаривал своему начальнику службы безопасности, тыча пухлым пальцем в разодранного на части плюшевого мишку:

– Кто тебе, Булыга, наплел, что Доктор заныкал камешки в игрушку?

– Голубой еще из Москвы сообщил, что в гостиницу к нему приходил какой-то ювелир. А потом Голубому подарили плюшевого мишку. Велели взять с собой в Алма-Ату. Зачем ему игрушка? Я и подумал, что это может быть мягкий сейф. Версия, так сказать.

– А кейс бородатого – по-твоему, не версия?

– Очень уж кейс на виду, шеф, особенно цепочка. Так ценности не перевозят. Похоже на отвлекающий маневр.

– А, может, и не было никаких камешков, а? Зелень была, а камешков не было! Перегнали из банка в банк – и чистые!

– Проценты надо отстегивать, шеф. А Доктор – жмот. С игрушкой мы, понятно, дали маху, – продолжал секьюрити. – А то, что педика убрали, так это по плану. Знал много, а толку от него пшик. Да и Доктору предупреждение за несговорчивость. Пусть знает, что урки не защитят его от пули.

Генерал перестал перекатываться. Глянул на подчиненного снизу вверх из глазных прорезей, будто прикидывал, насколько ему стоит доверять.

– Меня интересует, что за дела у Доктора с прилетевшим москвичом?

– Выясним.

– Вот и выясняй. Валютой от него пахнет. Прощупай, куда они сунутся. Может, москвич и нам сгодится. Где он остановился, засек?

– Пока у Доктора. После выстрела рванули из аэропорта, как зайцы, по степи. Арык перемахнули по деревянному мосту. И сразу – в особняк. Сейчас оба находятся там.

В этот момент подал голос телефон.

– Возьми, – буркнул генерал-колобок.

– Слушаю, – поднял тот трубку. – Богатым будешь, Искандер, только что тебя вспоминали.… Передаю, – протянул трубку начальнику, – Исмагилов.

– Чем порадуешь? – недовольно бросил в трубку Колобок и вкатился в кресло.

Слушал, не перебивая собеседника. Лишь в конце переспросил:

– В куртке или все-таки в пиджаке?.. Не вали на моего сержанта. Со своими мудаками разберись. Не охрана у тебя, а дерьмо с наколками… Ладно, перехват объявлю.

– Ну, дела! – сказал, опустив трубку на рычаг. – Парень, которого мы Исмагилову отправили, сбежал. Его отбил бородатый мужик в зеленом пиджаке. Соображай, Булыга!

– Намекаете на докторского гостя?

– Так и есть. Теперь они не отвертятся.

– Он не покидал особняк.

– У Доктора навалом потайных ходов и выходов.

– Перехват объявлять? – помедлив, спросил шеф службы безопасности.

– Я его еще не отменял. Дуй к Доктору с предъявой!

Через час к парадным воротам докторского особняка подкатил джип и просигналил. Однако никто на сигнал не откликнулся. Пришлось визитеру пройти к проходной пешочком. Вдавил блестящую кнопку на железной двери, раздалась мелодичная звонковая трель.

Привратник поинтересовался через динамик, кому не спится в ночь глухую.

– Полковник Булыга, – назвал себя прибывший.

Привратник справился о нем у мажордома. Тот, в свою очередь, побеспокоил по столь серьезному поводу хозяина. Доктор, выслушав старшего холуя, недовольно скривился, но велел впустить визитера вместе с машиной.

Когда тот появился в каминном зале, он показал жестом на кресло у стола. Однако посланец генерала от приглашения отказался и официально произнес, обращаясь к Ботанику:

– Прошу предъявить ваш зеленый пиджак!

– В чем дело, полковник? – удивленно спросил Доктор.

– Долг службы, Матвей Осипович. Совершил побег государственный преступник. Свидетели утверждают, что помог ему человек с бородкой, одетый в зеленый пиджак.

– Что за чепуха, полковник! Мой гость никуда не выходил из дома. Я могу это подтвердить.

– И все же я должен его доставить на опознание. Надевайте свой пиджак, господин, извините, не знаю, как вас звать-величать.

– Савелий Григорьевич, – произнес слегка растерявшийся Ботаник.

– Собирайтесь!

– Не торопитесь, полковник, – остановил его Доктор. Взял со стола сотовик, набрал номер и, дождавшись ответа генерала, раздраженно спросил: – Что за представление здесь устраивает ваш секьюрити?

Выслушав объяснение, Доктор взял на полтона ниже:

– Никаких свидетелей быть не может! Я ответственно заявляю, что дачу он не покидал ни на минуту.… Побойтесь Аллаха, сейчас уже ночь! Понимаю, что служба. Согласен. Готов утром с вами встретиться и обсудить варианты… – некоторое время продолжал держать трубку возле уха, затем протянул ее полковнику: – Вас.

Получив ЦУ от начальника, тот аккуратно положил мобильник на стол и, не теряя официальности, обратился к Доктору:

– Оставляю Савелия Григорьевича под ваше поручительство. До свидания, господа!

Когда секьюрити удалился, Доктор выругался:

– Вымогатели!

– Я же говорил вам, что с генералами надо дружить, – откликнулся Ботаник.

– Хотел бы я знать, откуда взялся террорист в зеленом пиджаке.

– Подстава, Матвей Осипович. Генерал, похоже, далеко не глупец. Всего скорее, сам и организовал террориста…

3

Террорист, то бишь Георгий, как и прежде, не сбавлял скорости.

Дождавшись ровного участка дороги, пошарил в кармане и протянул Рысеву бумажник:

– Держи. Денег здесь три тысячи тенге. В наличности у меня больше нет. Там же визитка с телефоном и именем Герман. Доберешься до России, позвони. Германа не спрашивай, просто назовись. Если спросишь Германа, значит, тебя контролируют. Имей в виду, номер московский. Возможно, мы еще и встретимся.

Рысев убрал бумажник в карман джинсов, проговорил:

– На всю жизнь вам обязан.

Остановился Георгий на темном полустанке Курдайского перевала.

– Приехали, – сказал своему пассажиру. – Через семнадцать минут будет поезд на Челябинск. Здесь он всегда делает минутную остановку, хотя расписанием она не предусмотрена. Вот тебе вагонный ключ, открывай тамбур и действуй по обстановке. Впереди пограничная с Киргизией станция – Луговая. Едут сплошные зайцы. Заплати проводнику, он тебя пристроит. Границу с Россией пересекай на перекладных. А там – как Бог на душу положит.

– Спасибо.

– Топай вон к тому столбу, на котором фонарь не горит. Там блатной вагон останавливается. В нем легче укрыться.

– Не поминайте лихом, командир! – Рысев открыл дверцу и скрылся, словно прихрамывающее привидение.

Водрузив на глаза прибор ночного видения, Георгий попытался пробиться взглядом сквозь темень. Но сколько ни всматривался, беглеца не обнаружил. И лишь когда, заскрежетав тормозами, остановился сверкавший огнями поезд, он заметил его. Ухватившись за поручни, Рысев подтянулся. Ступил на нижнюю вагонную подножку, изогнулся, открывая дверь ключом-вездеходом. Она распахнулась, и он мгновенно исчез в тамбуре.

До рассвета оставалось всего ничего. Георгий включил зажигание и тронулся в обратный путь, где его ждала любимая подруга.