Читать книгу Юлл - Юрий Иовлев - Страница 4

Утро в Йоханнесбурге выдалось в этот день на удивление солнечным и жарким. Столбик термометра подползал к отметке в девяносто градусов по Фаренгейту. Даже видавшие виды продавцы фруктов, овощей и разной снеди на шумном базаре, и те приутихли и старались держаться в тени своих навесов, лениво зазывая покупателей и вяло расхваливая свои товары. Покупатели бродили среди торговых лавок, как сонные мухи, лениво разглядывая то, что было выложено на прилавках. Бездомные собаки жались к заборам и стенам, спасаясь в их тени, хоть немного защищающей от жарких солнечных лучей. Темнокожие разносчики старались разнести продукты, газеты и почту с утра, предвидя надвигающуюся дневную жару. Шеф местного районного отдела криминальной полиции Боб Айлингтон сидел в своём кабинете на втором этаже окружного полицейского управления, по-американски закинув ноги на стол, и курил дорогую гаванскую сигару, пуская синевато-сизый дым в потолок. Стоящий на столе вентилятор закручивал дым причудливыми вихрями и уносил к открытому окну. Боб Айлингтон был зол на своё начальство, на чернокожих бандитов, портивших ему всю статистику из-за которых Джобург считался одним из самых криминальных городов ЮАР, на погоду, которая сегодня решила устроить на улице сауну. Ему вчера поручили, практически, безнадёжное дело, да ещё требуют как можно скорее расследовать его. Кто-то позавчера вечером убил четырёх белых парней, один из которых оказался племянником мэра, и теперь ему поручили как можно скорее найти этих убийц.

– «Легко им приказать», – подумал Айлингтон, пододвигая к себе заведённое уголовное дело, – «следов то никаких на месте преступления не осталось».

Он, ещё раз мысленно чертыхнувшись, раскрыл тонкую глянцевую обложку и посмотрел на фотографии убитых, лежащих на асфальте в каких-то неестественных позах. Заключение медэксперта гласило, что один из них был убит ударом в горло, который сломал ему трахею, а трое остальных – ударами в область сердца. Причём, по словам эксперта, удары были настолько сильными, что проломили всем парням грудную клетку. Чем были нанесены удары, эксперт сказать затруднялся, поэтому в деле присутствовала стандартная формулировка: «Удар нанесён тупым твёрдым предметом». Айлингтон имел прозвище Счастливчик. В свои тридцать шесть лет он многого добился и мог быть доволен жизнью. Уроженец Южного Уэльса в двадцать шесть лет он попал в ЮАР, где в составе наёмного отряда ЧВК Executive Outcomes, так называемых «диких гусей», под командованием бывшего подполковника южноафриканской армии Эбена Барлоу, участвовал в боях против повстанцев и партизан в нескольких местных конфликтах, был дважды ранен, получил чин лейтенанта и уволился из отряда. Будучи наёмником, Боб славился своим умением быстро и метко стрелять, в этом ему не было равных в отряде, ненавистью к чернокожим и животной страстью к женщинам. Уволившись из отряда, по протекции Эбена Барлоу Боб поступил в криминальную полицию и выгодно женился на дочери местного магната фруктоперерабатывющей промышленности. Живой и изобретательный ум, вкупе с выгодной женитьбой и солидной протекцией обеспечил ему быстрое продвижение по службе. До сегодняшнего момента, всё у него складывалось хорошо, он не имел особых забот, благодаря своим врождённым способностям сыщика. Боб, довольно легко, справлялся с делами, а если дело было слишком запутанным и сложным, что, если честно, случалось довольно редко, то Айлингтону всегда удавалось найти «козла отпущения» – какого-либо опустившегося нищего чернокожего и свалить всю вину на него, выбив из него показания. И, вот, сейчас начальник отдела криминальной полиции впервые не знал, с какого бока ему подступиться к расследованию этого нестандартного преступления. Он вытащил из папки четыре фотографии убитых молодых парней, разложил их в ряд перед собой и тупо уставился на них. Улик нет, орудия убийства нет, свидетелей тоже нет, есть только четыре тела с кровоподтёками от ударов, нанесённых неизвестно чем с большой силой. Одному из потерпевших такой удар пробил горло, а троим – сломал грудную клетку, вызвав разрыв сердечной аорты. По заключению медицинской экспертизы, разрыв аорты был вызван нанесением сильного удара в область сердца тупым твёрдым предметом (возможно кулаком хорошо тренированного бойца) в момент сокращения сердечной мышцы. В частном разговоре один старый и очень опытный медэксперт сказал Айлингтону, что, если удар нанесён кулаком, то такой удар мог бы нанести, вероятно, только чемпион мира по каратэ, а поскольку таковых в Йоханнесбурге не наблюдается, то он в это не верит.

– Чем же можно было нанести такой удар? – спросил Боб Айлингтон.

На это, в ответ, медэксперт только неопределённо пожал плечами. Ещё одна странность в этом запутанном убийстве была в том, что на асфальте были обнаружены следы крови, не принадлежащие никому из убитых, причём следы крови говорили о том, что их хозяин явно лежал на земле. Представить себе, что этот загадочный неизвестный потом поднялся и убил всех четверых, у Боба никак не получалось.

Айлингтон со вздохом закрыл папку и вызвал по селектору инспекторов Петера Клермона и Ганса Хорста. Оба появились в кабинете шефа через две минуты и почтительно остановились в дверях, едва переступив порог. Боб выдержал паузу, окидывая их оценивающим взглядом, а, затем, предложил сесть на стулья по другую сторону стола, напротив. Петер Клермон был угрюмым высоким парнем, обладавшим силой гориллы, с квадратным подбородком американского супермена из комиксов студии Марвел. Руки его поросли густыми рыжими волосами, а его широкие плечи и бицепсы вызывали уважение у окружающих и напрочь отбивали охоту вступать с ним в споры у завсегдатаев пивных пабов. Копна рыжих волос на голове, густые брови пшеничного цвета и глубоко посаженные маленькие глаза дополняли сходство с древними предками человека. Несмотря на громоздкий внешний вид, Питер был очень подвижен, имел неплохую реакцию заправского боксёра и незаурядные умственные способности. Его напарник – Ганс Хорст, в противоположность Петеру, был небольшого роста, щуплого телосложения и имел смазливое девичье лицо с огромными голубыми глазами и длинными тёмными ресницами. Его светлые волосы были всегда аккуратно подстрижены и зачёсаны на пробор. Он был очень неглуп, подвижен, словно ртуть, изворотлив и, казалось, совсем не имел чувства страха. Оказываясь в критической ситуации, Ганс всегда действовал очень точно, быстро и расчётливо, сохраняя полнейшее хладнокровие. Все поручения он выполнял с педантичной точностью. Айлингтон знал, что на Хорста всегда можно положиться, а любое поручение будет выполнено, так или иначе. Эти два, казалось бы, несовместимые человека, тем не менее, дружили между собой, и их часто можно было видеть вместе и на службе, и вне её. Причём, как ни странно, но лидировал в этой паре, именно Хорст, а Петер всегда подчинялся своему приятелю и напарнику. Сейчас Айлингтон очень рассчитывал на эту необычную пару.

– Ребята, – сказал он, прерывая молчание и кладя в пепельницу недокуренную сигару, – мне очень нужна ваша помощь в деле о позавчерашнем убийстве племянника мэра и трёх его приятелей. Я не верю в то, что никто ничего не видел, ведь, не в пустыне же Сахаре произошло это преступление, а в густонаселённом квартале большого города. Поэтому смотайтесь-ка на место преступления и попробуйте найти свидетелей, особенно, в домах по соседству. Может кто-то всё-таки выглянул в окошко в этот вечер на звуки драки, что-нибудь слышал, что-нибудь заметил. Я очень на вас рассчитываю. Уверен, наш мэр за поимку преступника, или преступников, убивших его племянника, отблагодарит людей, раскрывших это преступление.

Ребята переглянулись, не говоря ни слова, одновременно встали, кивнули и вышли из кабинета, не задав ни единого вопроса. Боб подошёл к окну, проводил взглядом их машину, красный Фольксваген – жук, отъехавшую от управления, постоял в задумчивости и вернулся в своё кресло. В этот момент на столе зазвонил телефон. Айлингтон снял трубку и неожиданно услышал голос мэра Йоханнесбурга Эммерсета Абрахамсона:

– Мистер Айлингтон? С Вами говорит Абрахамсон. Это Вам поручили дело об убийстве моего племянника и его друзей?

– Да, мистер Абрахамсон, – ответил Айлингтон, не ожидая от этого звонка ничего хорошего.

– Я хотел бы узнать, как продвигается дело, мистер Айлингтон?

– Ничем не могу, пока, Вас порадовать, господин мэр. Мы работаем, прилагаем все усилия, сейчас провели медицинскую экспертизу, я послал двух самых лучших инспекторов провести опрос населения в близлежащих домах, надеюсь отыскать свидетелей. Дело очень необычное, улик, пока, никаких не обнаружено, но я уверен, что мы их добудем.

– Слушайте, мистер Айлингтон, я ни в коем случае не хочу нажимать на Вас и вмешиваться в расследование, поймите меня правильно, но я буду очень благодарен, если Вы как можно скорее отыщите убийц. Сегодня я сообщу во все газеты, что объявляю награду в десять тысяч американских долларов тому, кто укажет убийц, и ещё десять тысяч тому, кто поймает их. Искренне надеюсь, эти двадцать тысяч долларов достанутся Вам. Но у меня есть маленькая просьба, мистер Айлингтон, мне нужны истинные убийцы, я подчёркиваю, истинные, а не подозреваемые. Я знаю, бывают случаи, когда полиция обвиняет и ловит непричастных к делу людей, выбивая из них признания и заставляя брать на себя вину за преступления, которых они не совершали для того, чтобы успешно закрыть дело. Я всё понимаю, мистер Айлингтон, мы с Вами не дети. Я слышал много хорошего о Вас от Вашего начальства и уверен, что к Вам это не относится. Но, на всякий случай, повторюсь – мне этого не нужно. Думаю, если Вы проявите себя в этом деле с лучшей стороны, то Вас, несомненно, ждёт награда и повышение по службе. До свидания, мистер Айлингтон. Если у Вас появятся хорошие новости, то прошу Вас сразу же мне позвонить и поставить меня в известность, а с приятными новостями можете приезжать прямо в мой кабинет или домой. Рад буду лично познакомиться с Вами и услышать эти новости от Вас, так сказать, из первых рук.

– До свидания, мистер Абрахамсон, рад был услышать Вас, надеюсь Вас не разочаровать.

Боб положил трубку, взял недокуренную сигару и снова раскурил её. Он откинулся в кресле, задумавшись. Звонок мэра не сулил ничего хорошего, в том случае, если обнаружить ничего не удастся и дело зайдёт в тупик. Теперь у него оставалась одна надежда, что Петеру с Гансом удастся что-либо разузнать и найти какую-нибудь зацепку. Не выпуская сигары изо рта, Айлингтон встал и снова подошёл к окну. Внизу он увидел какого то чернокожего в дорогом светло-сером костюме, который стоял рядом с его автомобилем и бесцеремонно его разглядывал. Надо сказать, что у Боба Айлингтона была не совсем обычная машина – серебристый Мерседес спортивного типа с форсированным двигателем и светлым кожаным салоном, изготовленный специально для него под заказ, по особому проекту. Айлингтон гордился своим автомобилем, и ему лестно было видеть, какое восхищение, а, порой, и зависть вызывает он у окружающих. Но этот чернокожий разглядывал его автомобиль слишком бесцеремонно. Он попытался открыть дверцу, а когда ему это не удалось, наклонился, приник к стеклу и стал разглядывать салон внутри машины.

– Эй, ты! – закричал Боб, высовываясь из окна своего кабинета, – Кто разрешил тебе трогать своими грязными руками мой автомобиль?! Убирайся отсюда, пока я не прострелил твою голову.

Чернокожий наглец не торопясь оторвался от машины, поднял голову и спокойно посмотрел на Айлингтона таким взглядом, каким смотрят на назойливое насекомое. Айлингтон обратил внимание, что у него тонкие, не совсем обычные, черты лица, не седые, а скорее серебристые волосы и оттенок кожи не тёмно-коричневый или шоколадный, как у африканских аборигенов, а пепельно-серый. Ни тени испуга или волнения не отразилось на его лице, наоборот, лицо его выражало интерес, словно он увидел в зоопарке необычное животное. Темнокожий наглец отступил от автомобиля на шаг в сторону, и теперь с интересом, почти в упор, пялился на Боба, высунувшегося из окна управления криминальной полиции. Айлингтон даже опешил от такой наглости, он не привык к такому поведению со стороны темнокожих.

– Убирайся, кому говорят! – в ярости заорал он, выхватывая из наплечной кобуры полицейский кольт тридцать восьмого калибра.

Странный негр, без тени страха, взглянул на наставленный на него ствол, криво усмехнулся и, медленно повернувшись, не спеша пошёл прочь. Боб с трудом удержался от желания всадить ему пулю между лопаток.

– Ладно, – проворчал он, убирая в кобуру револьвер и возвращаясь за свой стол, – я тебя запомнил, и мы ещё встретимся.

Интересно, что в тот же самый момент у темнокожего незнакомца в голове были те же самые мысли, но думал он об этом намного спокойнее.

Лео Мабулс прогнал на ЭВМ программу Левиса, она прошла безукоризненно. Мабулс с удовольствием представил себе лицо Боуна, когда он принесёт ему программу и отправился в кабинет директора. Секретарша доложила о приходе чёрного доктора и пригласила его в кабинет. Рауль Боун поздоровался, не вставая с кресла и спросил:

– Ну, что там у Вас?

– Вот, пришёл сообщить, что программа для бортового вычислителя крылатой ракеты, заказанная Пентагоном, выполнена. Думаю, наши заокеанские заказчики останутся довольны.

– Интересно, интересно, – заулыбался директор, – и, главное, даже раньше срока. Если всё будет так, как Вы говорите, я дам Вам премию. Ну, пойдёмте, посмотрим.

Программа произвела на Боуна впечатление, она была на удивление компактной и, в то же время, решала все поставленные заказчиком задачи с блеском.

– Поздравляю Вас Мабулс, – обрадовано сообщил Боун, – Вы, на удивление, хорошо справились с задачей.

– Дело в том, – замялся Лео, не зная, как начать разговор, – что это не моя программа, то есть моя, но не я её составил.

– Как это не Вы? А кто же тогда? – на лице Рауля Боуна отразилось удивление.

– Видите ли, я вчера познакомился с одним очень интересным человеком, его зовут Сэм Левис, он – математик и программист, приехал к нам из Юго-Восточной Азии, где работал над проектами, аналогичными нашим. Я рассказал ему про этот заказ и показал программу, и он переделал и отредактировал её.

– Да Вы что, разыгрываете меня? – Боун не знал, как реагировать на слова Мабулса. – Вы что, хотите меня уверить в том, что Ваш новый знакомый написал эту программу за два дня?

– Нет, что Вы, он написал эту программу в течение часа.

В комнате воцарилось молчание. Рауль Боун удивлённо глядел на Мабулса, соображая, разыгрывает тот его, или нет. Он давно бы выгнал его отсюда, но вот она программа, написанная гениально, да и за десяток лет совместной работы не было ни одного случая, чтобы доктор Мабулс его обманул.

– Этот Сэм Левис гениальный математик, поверьте мне, – Мабулс понимал, что в его слова трудно поверить и, как мог, старался убедить Боуна. – Судя по всему, у него большой опыт работы над закрытыми темами.

– Где же он приобрёл этот опыт? И почему я ничего о нём не слышал?

– Я же говорю, он работал над закрытыми проектами, скорее всего, военными. Сэм говорил мне, что работал в странах Юго-Восточной Азии, а вчера прилетел в Йоханнесбург из Австралии. У него уникальные способности, если бы Вам удалось уговорить его поработать в нашем центре, с ним мы могли бы приобрести мировую известность и получать самые лучшие и дорогие заказы.

– Что ж, – всё ещё колебался Рауль Боун, – пригласите его завтра с утра ко мне, я хочу с ним поговорить.

– Хорошо, – обрадовался Мабулс, – завтра утром я приведу его к Вам.

Мабулс вышел от Рауля Боуна в хорошем настроении и с трудом досидел до конца рабочего дня. Ему не терпелось сообщить своему новому другу приятную новость. Если быть честным, то он сам до конца не верил, что ему удастся так легко уговорить Рауля Боуна пообщаться с Сэмом. А уж Сэм, наверняка, сумеет произвести нужное впечатление на Боуна. По крайней мере, он свою задачу выполнил, теперь уже всё будет зависеть от Сэма Левиса.

В пять часов вечера в кабинете Айлингтона появились Клермон с Хорстом, инспектора были не одни, они привели с собой невысокого седовласого пожилого господина одетого в тёмно-синие джинсы и лёгкую кожаную куртку. И полную темнокожую женщину, лет сорока, испуганно мнущую в руках свою сумку и беспокойно озирающуюся по сторонам. Начальник отдела криминальной полиции вопросительно взглянул на своих подчинённых.

– Вот, шеф, – Петер Клермон, явно довольный собой, бесцеремонно подошёл к столу, налил себе в стакан воды из сифона и залпом выпил его, – мы нашли свидетелей преступления, они кое-что знают.

– Молодцы! – лицо Боба Айлингтона осветила улыбка. – Садитесь, пожалуйста, рассказывайте по порядку всё, что вы знаете, – обратился он к свидетелям, указывая на стулья.

Свидетельница, собственно говоря, была всего одна. Ею оказалась домработница мистера Эриксона Клааса – Элла Стоун, сорока двух лет отроду, вдова, мать троих детей. В этот вечер Элла стирала бельё в старенькой стиральной машине, в которой что-то замкнуло, от чего во всей квартире погас свет. Элла, панически боявшаяся электричества, не знала, что ей делать. В тот момент, когда она пыталась большими деревянными щипцами для белья вытащить штепсель из розетки, чтобы отключить стиральную машину, на улице, прямо возле дома, послышались негромкие возгласы и какая-то возня. Элла бросилась к открытому окну и увидела напротив него четверых молодых белых парней, избивающих хорошо одетого чернокожего. Тот уже лежал на мостовой, закрыв голову руками, а белые били его руками и ногами. В этот момент появился неизвестный, вроде, тоже темнокожий, одетый в светло-серый костюм, который вступился за лежащего на земле. Один из белых парней обернулся к этому темнокожему и замахнулся, но неизвестный в сером костюме выбросил вперёд руку, как показалось Элле, с ножом, и белый упал. Остальные трое набросились на нового противника, но он, опять же, вероятно, ножом, нанёс три быстрых удара, и остальные парни, вслед за первым, повалились на мостовую. Всё произошло очень быстро, буквально в несколько секунд. Элла не успела придти в себя от страха, присев пониже, чтобы её не заметили. Второй темнокожий поднял того, которого избивали парни, и они вместе быстро удалились вдоль улицы. Оба чернокожих мужчины, как показалось Элле, были молодыми, высокими и очень хорошо одетыми, вот только волосы у второго преступника на голове, вроде бы, были седыми. Элла настолько испугалась, что никому ничего не рассказала в тот вечер, а когда приехала полиция, она спряталась в доме и тоже молчала, опасаясь мести со стороны этих страшных убийц. Только сегодня днём, когда к ним домой пришли двое полицейских и стали расспрашивать про это убийство, Элла решилась и рассказала всё, сначала своему хозяину, а, затем, по его просьбе, и полицейским.

– А Вы не узнали кого-либо из них? – спросил Айлингтон. – Может быть, встречали кого-нибудь из них раньше?

– Нет, мистер, – скромно потупив глаза, сказала свидетельница, – впрочем, когда они убегали, то мне показалось, что первого, ну того, которого били, я, возможно, и видела, но точно сказать не могу, было уже темно и плохо видно. Да и всё произошло так быстро, я ничего, толком, и разглядеть то не успела, к тому же испугалась сильно.

– А могли бы Вы их узнать, если бы встретили ещё раз?

– Не знаю, мистер, я же говорю, темно было.

Айлингтон достал из стола альбом с фотографиями.

– Посмотрите фотографии этих людей, – попросил он Эллу, – может быть, кто-то из них покажется Вам знакомым?

Минут десять, пока домработница рассматривала фотографии, длилось молчание.

– Нет, – наконец, произнесла Элла Стоун, перевернув последнюю страницу и возвращая альбом, – я никого из них не знаю.

– Но Вы уверены, что один из них был седым? Как это может быть? Вы в начале разговора сказали, что оба они – молоды.

– Я ни в чём не уверена, – совсем растерялась свидетельница, – я повторяю, всё произошло так быстро, и было темно. Мне показалось, что у второго, в светлом костюме были седые волосы, но я могла и ошибиться.

– Но светлый костюм Вы хорошо запомнили? – настойчиво продолжал выяснять обстоятельства преступления Боб Айлингтон, внутренне негодуя на глупую домработницу мистера Клааса.

– Да, – согласилась с ним Элла Стоун, – про костюм я уверена, его я хорошо успела разглядеть.

И тут Айлингтон вспомнил сегодняшнего наглеца, бесцеремонно разглядывавшего его Мерседес, которому он так хотел всадить пулю между лопаток. У него от чего-то перехватило дыхание.

– Высокий такой, волосы не вьющиеся, а волнистые, светлые, словно седые, черты лица необычайно тонкие, я бы сказал – европейские, кожа тоже необычного тёмно-серого, пепельного оттенка.

– Не знаю я, мистер, – испуганно отступила назад Элла, – не видела я подробностей.

– Ладно, ладно, не волнуйтесь Вы так, Айлингтон удовлетворённо потёр руки. – Большое Вам спасибо, и Вам, мистер Клаас, Вы нам очень помогли. – Вот Вам мои визитки, если вспомните ещё что-либо, или встретите кого-то из этих убийц, немедленно позвоните мне, либо дежурному по управлению, но лучше, сначала мне вот по этому телефону.

Мистер Клаас церемонно поклонился и первым вышел из кабинета, за ним следом выскользнула его домработница.

– Ну, ребята, хвалю! – Айлингтон в возбуждении и предчувствии удачи, прошёлся по кабинету. – Если я не ошибаюсь, то, возможно, я видел одного из убийц сегодня утром около своей машины.

Заметив недоумение на лицах своих подчинённых, Боб подробно рассказал им о сегодняшнем случае.

– Теперь мы его быстро отыщем, сейчас пойдём, и при помощи фоторобота составим его портрет, а дальше – дело техники.

Но, как оказалось, Айлингтон ошибался. Дело оказалось не таким лёгким, как он думал. Боб, вместе с сотрудниками криминалистической лаборатории просидел перед проектором четыре часа, доведя всех, в том числе и себя, до полной усталости. Примерив, огромное количество глаз, носов, губ, подбородков и других частей лица на экране, добиться удовлетворительного сходства так и не удалось. Получавшейся портрет никак не хотел соответствовать тому образу, который запечатлелся в памяти Боба. Пришлось ограничиться словесным портретом, который на следующее утро раздали всем дорожным полицейским и пешим патрулям.

В то время, когда Айлингтон, вместе со своими людьми тщетно пытался составить фоторобот, случайно увиденного им, подозреваемого в преступлении темнокожего в светло-сером костюме. Доктор Мабулс вместе с Сэмом Левисом сидели у себя дома, и Мабулс радостно сообщал своему новому приятелю о разговоре с Раулем Боуном. Левис принял эту новость совершенно спокойно, как должное, и довольно сдержанно поблагодарил Лео. Мабулс поначалу, даже, немного обиделся, но потом быстро отошёл. Остаток вечера они обсуждали завтрашний визит в вычислительный центр, и спать легли рано, так как завтра решили придти на работу до начала рабочего дня.

– Хограс, привет! Это Тимкэс. Приятной тебе ночи.

– Доброго тебе веселья, Тимкэс. Как у тебя дела?

– Плохо, Хограс. Очень тяжело не выходить за рамки шестого круга законов и соблюдать их в местных условиях.

– Ничего, Тимкэс, потерпи, несколько дней осталось, скоро мы покинем этот район и улетим на Базу. Там мы отдохнём вволю.

– А ты не знаешь на какую, Хограс? Вот, если бы на шестую, у меня от неё остались самые приятные впечатления. Как нас там принимали, какие там красотки!

– Не знаю, Тимкэс, это уже как решит Каргус, сам у него спроси, если хочешь.

– Слушай, Хограс, у меня к тебе дело. Попроси Браста, чтобы он разрешил мне один раз нарушить шестой круг, меня здесь очень оскорбили.

– Не дури, Тимкэс. Мы и так не знаем, какие выводы сделают на Икноте–два из нашего отчёта по программе «Поиск». Ты же знаешь, что это – эксперимент. Мы никогда ещё не забирались так далеко. При положительном результате, скорее всего, эту точку всё-равно законсервируют на длительное время. Каргус считает, что нам, пока, нет необходимости устраивать здесь Базу, слишком это далеко от Икнота и от активных зон.

– Да не бойся, Хограс, я всё сделаю аккуратно и тихо, в пределах четвёртого круга законов.

– Даже и не думай! Пятого, Тимкэс, пятого. И чтоб никаких следов, ты меня понял?

– Понял, Хограс, не беспокойся, я всё сделаю как надо, спасибо тебе. У меня всё. Хороших тебе развлечений!

– Веселья тебе, Тимкэс. До скорой встречи.