Читать книгу Квест - Юрий Каранин - Страница 6

«А где Зинаида?», – Петруха спустил ноги на пол, и удивился, что лег спать одетым на диван. Впрочем, такое случается нередко, когда заработаешься допоздна. – «И дети?». – «А, у родителей».

Значит, некогда прохлаждаться, хотя корову Зинаида подоит, и на пастбище выгонит. На его плечах овцы и курицы. Но это – ежедневная обязанность, делается на автомате.

– А это как понимать? – Петруха вернулся в дом, и недоуменно остановился у кухонного стола. – В таз посуду не сложил. И хлеб не убрал. И…. – Початая бутылка, две стопки ….

Петруха огляделся. Странно, почему-то первой пришла на ум Алена. Влетела в дом, как фурия …, компанию составить то ли угрожала, то ли обещала. Алена сродственница, троюродная, родства этого стыдится, но Петруху, как может, опекает. Но зачем она здесь сегодня?

Ответ-то нашелся сразу, только чудной какой-то ответ. Будто бы Федор весь в белом, будто ангел какой-то ….

Петруха оглядел стол, остатки яичницы, – и все начало вставать на свои места, и только непонятно было, а причем его борода.

Петруха потрогал бороду. «Борода, как борода. Знатная, надо сказать, борода, купеческая».

Петруха нащупал на полке осколок эеркала. Пригодилось вот, а Зинаида все выкинуть норовит, мол, не к добру осколки зеркал дома хранить.

Петруха локтем стер пыль с блеклой поверхности, поднес к лицу.

Осколок оказался маленьким, – и позволял рассмотреть лицо только по частям.

Воля-неволя, пришлось идти в спальню детей.

Из зеркала на него смотрело чужое лицо. Седая борода, – а именно от нее Петруха не мог отвести свой тоскливый взгляд, – местами склеена смолой, и ….

А ножницы он так и не наточил, как ни просила Зинаида. Вот теперь, хочешь-не хочешь, пришлось на себе испытать ее мучения.

Он остервенело кромсал бороду, пока ее могли захватить ножницы, потом безопасной, – а оказалось, более чем опасной, – скоблил тупым лезвием непослушные волосы, морщился и лил слезы, но до работы управился-таки.

Плита еще не протопилась, и он, налив полную кружку молока, и посолив изрядный кусок ржаного хлеба, сел перед дверью на низкой скамейке.

Все еще веселые языки огня пригрели, – и Петруха начал отогреваться и душой и телом.

«Да, черт с ним, с позором-то. Переживу, как-нибудь и это».

Откуда-то вылезла кошка, налил молока и ей, но она поводила носом, и нырнула в погреб.

«Правильно. Лишку мышей развела. Зимой тут такого шухера наведут, что и тебя съедят».

Он снова успел задремать, и проснулся только, когда на шею бросились дети.

– Тут Алена встретилась. Сказала, что на работу не идешь.

Петруха повернулся к жене:

– Иду, почему не иду. Там без меня вся работа станет.

– Есть будешь?

– Не, я молока напился.

– Чего, молока-то. Смотри, исхудал-то как, – светишься весь. Сейчас картох быстро пожарю. Мне, все равно для ребят жарить.

Зинаида ничего не спросила про бороду, – не заметила что ли?

А может, и другие так?

И потому на работу Петруха пошел с легким сердцем. Но, подходя к конторе, услышал громкий смех, и свое имя, Петруха отпрянул назад.

– Рассказал-таки? – Начала возвращаться остуда, но, сколько можно будет скрываться? – и вышел к миру.

Федор, молча, глянул на него, и продолжил «наряд»:

– Семен, тебе окорку последнего венца делать.

– Это я вчера не закончил, мне и, – Начал было Петруха, но Федор остановил. – Это и Семен сделает, а за тобой – стропила, если сможешь.

– Нет, не справится. – Возразил Николай Холкин, и даже не улыбнулся. – Куда он теперь без бороды? Раньше-то как было? выдернул пару волосин – Трах-тибидах! – и готово. Видать, теперь заглохла наша стройка.

И никто ведь не спросил, почему это бороду решил сбрить?

Весь день Петруха думал: «Почему же Федька ничего не рассказал? Все ведь к тому шло».

А в обед вновь зашел разговор о гвоздях.

– Потерпите, мужики, пару дней, на базу привезти обещали. – Федька развел руки. – Не моя тут вина.

*

Каково же было изумление плотников, когда Петруха выложил на верстак знакомый уже ящик.

– А говорил, что не брал. Украл, получается? – Хмыкнул «Всему затычка», но Федор возразил:

– К коробке этой многие прикладывались, а вернул один. И я тоже хорош: бросил в крапиву, и запамятовал.

Все замерли от смущения, и только Николай крякнул:

– Дык оно, конечно ….

А жизнь продолжалась.

В садах падают яблоки, тронутые первым зимородком. И стелется дым от затопленных печек.

Ночью Петрухе приснятся звезды. Звезды, кои лишь сутки назад впервые разглядел. Это будет ночью, а пока ….

Пока Петруха медленно идет по деревне и думает….