Читать книгу Кто я? Книга 3. Главный инженер - Юрий Стальгоров - Страница 8

В начале 1983 года я в своем профкоме взял путевку в Нафталан – курорт в Азербайджане, где лечили радикулит уникальной нефтью. Я должен был прибыть туда 1 апреля. К тому времени у меня уже был дачный участок, весна была ранняя, и буквально перед самым отъездом я на даче высадил картофеля примерно 1 сотку.

В Нафталан я поехал со своей женой, хотя путевка была только на меня. Я надеялся, что устрою ее каким-то образом просто за деньги, и она будет проходить курс лечения вместе со мной. Я взял билеты на поезд до Тбилиси, где надо было сделать пересадку. До Тбилиси мы доехали нормально, а вот сам грузинский город меня разочаровал. Разочаровал прежде всего вокзал, в котором не было ни зала ожидания, ни комнаты отдыха, которые обычно бывают на железнодорожных вокзалах.

Когда мы приехали в Тбилиси, времени было чуть за 10 часов вечера по местному времени. Никаких поездов до Нафталана ночью не было, и требовалось где-то переночевать. А получалось, что ночевать на вокзале негде. Было уже темно, и рядом со зданием вокзала видно было неоновую вывеску «Гостиница Кахетия». Я положил свой чемодан на вокзале в автоматическую камеру хранения, которая там всё же была, и мы с Тамарой налегке пошли в эту гостиницу.

Было уже часов 11 вечера, двери в гостиницу были закрыты, никого поблизости не было видно, а также не было видно никакого дверного звонка. Вдруг дверь открылась, оттуда вышел мужчина и сказал нам, что в гостинице мест нет. Я его спросил: «А где же тогда можно переночевать?» Он сказал, что работает в гостинице кочегаром в котельной и может у себя на рабочем месте, на своем топчане нас приютить на ночь. Я согласился, и мы пошли к нему в котельную.

Я увидел топчан, на котором действительно можно было спать, но испугался другого – я подумал, что нас этот кочегар может ночью ограбить и убить, а трупы сжечь в топке котла. Однако же кошелек с деньгами находился в чемодане в камере хранения, а у меня лишь были деньги, которые попросил кочегар за ночевку. Я напрямую ему сказал: «Если захочешь нас ограбить, то знай, что у меня с женой с собой ничего нет кроме денег, чтобы рассчитаться с тобой за ночевку». Я даже вывернул свои карманы, продемонстрировав, что они пустые, и добавил: «Поэтому грабить и убивать нас тебе никакого смысла нет». Он сказал, что и не собирался нас ни грабить, ни убивать, но что он не обиделся на мои высказывания. Более того, он достал бутылку сухого вина и предложил распить ее вместе с ним. Я отдал ему деньги за ночевку, мы втроем распили предложенное вино, после чего мы с Тамарой легли спать на топчане. Перед этим я спросил его, где же будет спать он. Он ответил, что спасть ему нельзя, поскольку он дежурит и следит за работой котла. Мы легли спать, но я так и не уснул, опасаясь кочегара. А вот Тамара, улегшись на топчан, тотчас же заснула.

Кочегар поднял нас в 5 часов утра, указал на кран, из которого мы могли умыться, и попросил нас уйти, так как его будут ругать, если застанут нас здесь. Мы умылись и немедленно ушли. Перед этим я расспросил его, как нам добраться до Нафталана, на что он сказал, что не знает. Мы пошли на вокзал, я взял наш чемодан из камеры хранения, а потом в справочной вокзала узнал, что поезда в Нафталан не существует. Но все курортники направляются туда на поезде Тбилиси – Баку и сходят на станции в 10 км от Нафталана, после чего санаторий высылает на эту станцию свой автомобиль и привозит людей оттуда. Также я узнал, что поезд Тбилиси – Баку отправляется каждый день в 10 вечера. Вначале я подумал, что мы ведь могли уехать этим поездом вчера, а потом оказалось, что мы приехали в Тбилиси на 10 минут позже его отправления.

Я подумал, что ждать 10 вечера до следующего поезда мы не будем, и решил попробовать добраться до Нафталана автотранспортом. Я вышел на улицу и спросил кого-то из местных, можно ли доехать туда автобусом. Мне сказали, что это можно узнать на автобусной станции, и сказали, где она находится.

Мы с Тамарой сели на городской автобус и отправились туда. На станции я узнал, что автобусы из Тбилиси в Нафталан не ходят, но есть автобусы до Кировабада, который находится километрах в шестидесяти, и оттуда на автотранспорте можно добраться до курорта. И Кировабад, и Нафталан – это уже территория Азербайджана.

Автобус в Кировабад уходил буквально через час. Я купил билеты, мы сели и поехали. Автобус был небольшой, и пассажиров в нем было не более 10 человек. Ехали мы около 200 км, и дорога показалась мне экзотической. Оказалось, что Тбилиси находится как бы в яме, и мы минут 40 поднимались в гору. Мне казалось, что мы поднимаемся на какую-то гору, но по окончании подъема мы оказались на огромной равнине без конца и края, никаких гор нигде не было видно, и нас окружали хлопковые поля. Здесь уже начинался Азербайджан, граница Грузии с которым проходила примерно в 30 км от окраин Тбилиси.

Часа через четыре мы прибыли на автобусную станцию Кировабада, которая представляла собой маленький домик площадью не более 30 м², где располагались небольшой зал ожидания и касса. В Нафталан ходили автобусы, и буквально через полтора часа мы уже приехали в Нафталан.

Санаторий располагался в трех достаточно больших двухэтажных зданиях. Я нашел здание, где находились администрация и главный врач санатория. Главврач представился нам, взял мою путевку и сказал, что мою жену надо будет определять жить в небольшой поселок, находящийся рядом с санаторием, а мне будет предоставлено место, но не сегодня, а только послезавтра, так как на данный момент мест нет. Он временно поселил нас в своем кабинете, где мы прожили две ночи и один день. В первый же вечер мы обошли санаторий и поселок, который примыкал к нему, но находился выше.

Я обнаружил в поселке магазин, купил там бутылку шампанского, а потом устроил жить в поселок Тамару, договорившись с местной жительницей о том, что она предоставит ей комнату с постелью. Я дал ей денег за проживание на месяц, и мы с Тамарой пошли в кабинет главврача за ее вещами. Как только мы пришли, я ей предложил распить со мной бутылку шампанского и слегка закусить купленными ранее продуктами.

Когда мы выпивали, зашел главврач и сказал, что пить алкогольные напитки в санатории запрещено, так как здесь проходит лечение, а не просто отдых, а ванны с горячей нефтью очень тяжелы для сердца, поэтому употреблять алкоголь категорически запрещается. Если они кого-то ловят за распитием спиртного, то тут же выселяют. После его слов я взял недопитую бутылку шампанского и выбросил ее.

Меня поселили в отдельной палате и выписали так называемый курортный лист, в котором были отмечены дни и часы приема ванн. Ванны принимались через день, и мне нужно было принять за 24 дня пребывания в санатории 12 ванн. В курортном листе расписывалась фельдшер, которая следила за принятием ванн.

Моя жена также ходила принимать ванны в санаторий, за плату она проходила эти процедуры. Она за каждую ванну платила 3 рубля санитарке, а я также вынужден был платить 1 рубль той же санитарке как бы за то, что она готовила ванну, соскребала с тела нефть при приеме ванны и помогала в душе смыть остатки нефти. Но она получала за это официальную зарплату, так что этот 1 рубль за прием ванны был как бы чаевыми.

Процедуры действительно были тяжелыми, и день отдыха между ними был крайне необходим. Главврач говорил, что они принимают пациентов возрастом до 50 лет. Еще несколько лет назад возрастной порог было до 60 лет, но потом у них при приеме ванны умер мужчина. Может, у него была какая-то хроническая болезнь сердца, может, он выпил перед ванной. И они понизили возрастной ценз до 50 лет.

Как-то при мне в железнодорожную цистерну загружали нефть. Врач сказал, что эта нефть пойдет королеве Англии, так как кто-то у них в королевской семье страдает радикулитом. Я спросил у главного врача: «А почему вы не принимаете иностранцев? Ведь больше нигде нет аналогичного санатория». Он ответил: «Вот видите новый корпус? Его построили чехи для своих больных, но сейчас там находятся жители Советского Союза. Когда принимали этот корпус в эксплуатацию, была комиссия из Москвы, приехал заместитель министра, посмотрел, как живут жители в здешнем поселке рядом с санаторием, и сказал, что иностранцев привозить сюда нельзя – здесь сплошная беднота, и позориться не следует».

В санатории был клуб, где могли принимать и приезжих артистов эстрады. Я помню, как приезжал Кикабидзе. Там была танцплощадка, куда мы с Тамарой ходили танцевать под радиолу. Была также чайхана. Дело в том, что в санатории запрещалось выпивать спиртные напитки, но помимо этого живущие в поселке люди все были мусульманами и также не употребляли спиртное. И в чайхане мне очень понравилось, когда молодые люди возрастом 20—25 лет заходят, заказывают чай и разговаривают между собой в течение нескольких часов. Мне нравилось такое поведение молодых мужчин. И вообще оказалось, что можно проводить время в чайхане или на танцплощадке, при этом не употребляя спиртных напитков.

Примерно 15 апреля в свободный от процедур день мы с Тамарой поехали в Кировабад на экскурсию, которую организовал санаторий. Нас в группе набралось человек 10, с нами был экскурсовод. Он провел нас по городским улицам и сказал, что город до 1920-х годов назывался Гянджа и был в средние века столицей какого-то княжества. В конце экскурсии мы посетили мавзолей, где похоронен Низами Гянджеви – известный средневековый персидский поэт. Наша экскурсионная группа сфотографировалась возле мавзолея Низами на память.

Город Гянджа произвел на меня очень сильное впечатление, это был чисто мусульманский город. Окна во всех домах были зарешечены, многоэтажных домов практически не было, все частные владения были огорожены дувалами – каменными высокими заборами.

На территории санатория располагалась аллея, где росли фрукты, среди которых деревья хурмы, а также был небольшой базарчик – два 6-метровых стола, на которых местные жители выставляли свои овощи. Здесь я впервые увидел кресс-салат, он мне очень понравился. Еще в одном из зданий санатория был музей костылей. То есть люди, приезжавшие в Нафталан на костылях, после курса лечения оставляли их в санатории, где их собирали для своеобразного музея.

Я купил в санатории большую 5-литровую посудину с местной рыжей нефтью, чтобы привезти ее в Камышин – моя жена решила, что этой нефтью можно лечить нашу дочь Татьяну от тромбофлебита. На полноценную ванну этой нефти не хватало, но мы хотели мазать нефтью Татьяне ноги. После окончания курса лечения мы покинули санаторий. Первое мая я и моя жена отмечали в ресторане станции Тихорецкая, а через день мы были дома в Камышине. Перед отъездом главврач сказал мне, что, чтобы вылечиться от радикулита окончательно, мне надо приехать к ним на повторный курс через год. Однако, к сожалению, я так и не приехал…