Читать книгу Барбара Радзивилл (сборник) - Юрий Татаринов - Страница 5

На следующий день панна Барбара появилась в усадьбе своего двоюродного брата точно в назначенное время. Усадьба Николая Радзивилла Черного располагалась на обширном береговом откосе. С одной стороны ее ограничивала река, с трех других – высокая каменная стена-изгородь. На возвышении стоял дворец из красного кирпича. Спускающийся к реке сад рассекали многочисленные аллеи. Николай Радзивилл Черный оправдывал свое прозвище. Черный цвет главенствовал в его усадьбе: вдоль аллей стояли черные скульптуры, черной плиткой были выложены полы на открытых галереях дворца и на террасе, из черного мрамора сделаны ступени, ведущие к воде. Сам Николай ездил в черной карете, запряженной вороными, а в доме его прислуживали эфиопы. Странное пристрастие Радзивилла к черному цвету объясняли по-разному, некоторые даже говорили о связи здешнего хозяина с масонами. И только немногие понимали, что черный цвет просто привлекает его точно так же, как других – блеск золота или сияние изумрудов.

Барбара спустилась с террасы, осмотрелась. В саду никого не было, только на лугу паслись несколько косуль… «Бедный пан Таннер!» – внезапно с жалостью подумала панночка. Только теперь она осознала, что эта затея встретиться может погубить ее кавалера. Можно было не сомневаться, что слуги следят за каждым ее шагом.

Девушка подошла к скамейке у воды. Круглая заводь приютила белых лебедей: один из них сидел на берегу, другой, плавая, выискивал что-то на дне. Как только Барбара присела, один лебедь приблизился к ней, дружелюбно вытянул шею. Панночка показала попрошайке пустые ладони. Разочарованная птица свесила голову и неуклюже поплелась к воде. В ту же самую минуту кто-то закрыл панне Барбаре глаза ладонями.

– Пан Таннер! – вскричала она и оглянулась. В ее го лосе, выражении лица читалась радость. – Как вы проникли сюда?

Пан Таннер засмеялся, как будто совершил действительно нечто невероятное, обошел скамейку, присел рядом с панночкой.

– О, ваша милость, это целое приключение, – наконец признался он.

– И все-таки.

– А вы догадайтесь.

Панна Барбара с интересом оглядела кавалера с ног до головы. На фоне смуглого лица его зубы сияли белизной. Костюм, как всегда, был безукоризненно чист, и только длинные волосы почему-то напоминали сорочье гнездо.

– Вы так внезапно появились, – заметила она, – будто вышли из воды.

– Вы попали в самую точку, – ответил он. – Действительно из воды. Панночка удивилась сильнее прежнего.

– Да-да, – тут же подтвердил пан Таннер, – я переплыл речку. Пересек мост, добрался до этого места на противоположном берегу – и переплыл.

– Но как же ваш костюм? – недоверчиво спросила панна Барбара. – Ведь он же сухой, – желая удостовериться в этом, она пощупала ткань.

– Конечно, – согласился собеседник. – Ведь одежду-то я, когда плыл, держал в руке над головой.

Это известие вернуло панночке восторженное настроение. Она заулыбалась. Впрочем, теперь она радовалась не столько смелости пана Таннера, сколько тому, что он был цел и невредим.

– Вы могли утонуть! Вода, поди, холодная, как лед!

– Вода оказалась даже чересчур холодной, – признался пловец. – Но меня спасло чувство ответственности. Ведь я обещал, что приду.

– Бедненький, – с сочувствием проговорила Барбара. – Дайте-ка мне вашу руку, я согрею ее. Взяв его руку, она приложила ее к своей розовой щеке.

– И когда вы совершили свой геройский заплыв?

– Когда слуги еще спали.

– Боже! И где вы все это время прятались?

– В тех кустах у воды. Признаться, было страшно. Не хотелось отправляться в дворцовый подвал…

Панну Барбару посетило чувство гордости. Еще бы, ради нее рисковали здоровьем и свободой. Не имея терпения сидеть, она встала и предложила кавалеру пройтись. «Это согреет вас», – объяснила панна свое желание.

Лабиринтами узких кустарниковых аллей они скоро пробрались в тот угол сада, где росли молодые яблони. Низкорослые деревья с шарообразной кроной сплошь были увешаны крупными черными плодами. Резко выделяясь на фоне листвы, плоды напоминали выточенные из мрамора блестящие бильярдные шары. Заметив, что это заинтересовало ее спутника, Барбара пояснила:

– Эти деревья брат привез из Франции. Их называют «Нико». Плоды их скорей декоративного свойства, они несъедобны.

– Они излучают какое-то адское очарование, – заглядевшись, признался пан Таннер. – Так и тянет полакомиться ими, хотя душу не оставляет уверенность, что сок их смертелен. Я заметил, что в этом саду предпочтение отдано одному цвету: черные скульптуры, черные яблоки. В чем дело? Простое совпадение или желание подтвердить свое прозвище?

– Не то и не другое, – ответила панночка. – Брат не тщеславен. Просто у него такое пристрастие. У каждого свои странности.

Пан Таннер не стал продолжать расспросы и, глядя на деревья, задумался. Он почему-то был уверен, что в висевших перед ними плодах скрыта магическая сила. Ему не терпелось испытать действие этой силы. Недолго думая, он сорвал одно яблоко и надкусил его. Кто знает, может быть, эти плоды действительно обладают волшебной силой. Как бы там ни было, но гость неожиданно устремил на панну Барбару вдохновенный взгляд и признался:

– Необычный цвет этих плодов вселил в меня странные силы. Мне не терпится быть откровенным с вами. Панна Барбара, я хотел бы быть вашим рабом. Хотел бы быть простым медным браслетом на вашей руке, вашим платьем, чтобы обнимать вас. Подскажите, какой поступок мне совершить, чтобы заслужить взаимность?

– Вы уже совершили, друг мой, – потупив глазки, ласково ответила ему панночка. – Вы переплыли речку. Теперь я знаю, что вы самый преданный из моих поклонников, и потому никогда не отвернусь от вас. Но, пожалуйста, большего от меня не требуйте. На все воля Божья.

Панна Барбара пользовалась успехом у своих поклонников, потому что не играла с ними. Она прекрасно понимала, что от кокетства до насмешки – один шаг. Между тем она была слишком хорошо воспитана, чтобы получать удовольствие, унижая других. Ей хотелось просто быть счастливой, и она старалась достичь это искренностью, согласием. Она не терпела скандалов, закрывала уши, когда слышала брань. Ей хотелось иметь рядом преданного друга, но она соглашалась, что мужем ее может стать только человек богатый, с титулом и солидным положением. Еще ребенок, но уже и женщина, она предчувствовала, что в будущем ее ждет большая любовь, и как умела готовилась к ней.

Молодой человек вдруг схватил обе ее руки и, целуя их, страстно заговорил:

– Выслушайте меня, молю. Мне надо так много сказать вам. Целые ночи я провожу в беседах с вами.

Барбара высвободила руки и, смущенная таким всплеском эмоций, спросила:

– Что с вами? Вы так взволнованы. Уж не действие ли это яблок? Глядя на вас, я начинаю думать, что они из того самого сада, где когда-то блюли невинность Адам и Ева. Кажется, чтобы понять вас, мне тоже придется отведать их.

– Панна Барбара, – чуть не рыдая, пытался продолжить пан Таннер.

– Пройдемте вон в ту беседку, – сдержанно указала ему панночка. – Она укроет нас от любопытных глаз, – и важно, будто фрейлина, двинулась в сторону увитой виноградной лозой деревянной беседки. Несчастный влюбленный послушно последовал за ней.

Как только они оказались под крышей, панна Барбара усадила кавалера на лавку и стала приводить в порядок его шевелюру. Потом, полюбовавшись результатом, присела рядом и вздохнула. Ей не хотелось выслушивать скучные признания. Словно понимая ее, пан Таннер молчал. Он чувствовал себя немножко виноватым за недавнее проявление страсти, но оправдываться не собирался. Слишком редко удавалось ему перекинуться с панной Барбарой хотя бы словом. До сегодняшнего дня они виделись лишь мельком. Обычно это случалось после занятий в школе, когда она садилась в карету. Замечая его у монастыря, панна Барбара улыбалась и тем самым давала ему повод думать, что он самый желанный из поклонников. Он видел ее белые маленькие зубки, глаза, источающие покой и внутреннюю радость, кланялся и при этом краснел, как юноша после первого поцелуя. Теперь он молчал еще и потому, что ему вдруг вспомнилась их первая встреча…

В тот день у кареты, в которой ехала панночка, отвалилось колесо. Но все обошлось, панночка, живая и невредимая, выбралась из экипажа. Как только она оказалась в безопасности, Анисим принялся честить кучера, а заодно и ни в чем не повинных форейторов. Волею неба рядом оказался секретарь посла. Пока слуги устраняли поломку, панночка разговорилась с ним. Пан Таннер был галантен и непринужденно шутил, но узнав, с кем имеет дело, приуныл – подобные встречи дарят мужчинам его возраста не столько радость, сколько печаль. После того случая пан Таннер зачастил к монастырю, а однажды даже предпринял попытку нанести визит в дом Радзивиллов, но пан Анджей не впустил его…

Пока панна Барбара, мурлыча какую-то песенку, расчесывала волосы своего кавалера, он взирал на нее влюбленными глазами и ждал, когда ему будет позволено опять раскрыть рот. Голосок панночки и особенно ее нежное прикосновение вдохновляли его на новое проявление страсти. Он мучился, медлил и наконец не выдержал.

– Ваша милость, – выпалив это, личный секретарь королевского посла виновато отвел взгляд и вдруг, вскочив со скамейки, опустился на колени.

Барбара не стала противиться этому жесту поклонения, более того, на сей раз действия кавалера даже заинтриговали ее. Она посмотрела на пана Таннера так, как зритель смотрит на дрессированного медведя. Она ожидала чуда. Ротик ее приоткрылся, дыхание участилось. На коленях перед ней еще никто не стоял.

– Ваша милость, – трагически, будто жалуясь, повторил молодой человек, – выслушайте. Мне не до шуток, – он помолчал, потом продолжил: – Я пришел, чтобы сказать вам о том, что во мне давно утвердилось: я люблю вас. Мое чувство – не причуда. Это дар Божий. Все случилось так неожиданно, сразу, я даже не успел ничего осмыслить. Поэтому простите меня, моей вины в этом нет. Да, между нами существует препятствие – моя бедность. Не знаю, буду ли я когда-нибудь богатым и знатным. Сопровождающие пана посла – все люди с опытом, немало по видали и состояние имеют приличествующее. Среди них я самый молодой, а потому буду вечно просить у Бога благодарности для пана посла за то, что взял меня. Говорю это для того, чтобы вы представили себе, какой путь предстоит мне. Я только в самом его начале. Но знайте, куда бы ни направил меня Господь, я всегда буду вспоминать о вас. И пусть нам не суждено быть вместе, прошу, ваша милость, иногда позволяйте мне видеть вас и говорить с вами. Я буду вам больше чем муж или брат, я буду вам как друг, искренний и преданный.

Пан Таннер был из тех, кому на роду назначено страдать. Не станем утверждать, что люди, подобные ему, несчастны. Каждый понимает счастье по-своему. И не вина того, кому Бог отказывает в нем. Панна Барбара не могла знать, кто будет ее мужем. Ей было ясно только, что за пана Таннера ее не отдадут. Любила ли она его? Вряд ли. Может быть, если бы родители были не против, она из сострадания и пошла бы за него, но сейчас она не думала об этом. Панна Барбара не строила планов, не тешила себя иллюзиями. Сегодня ей вообще хотелось говорить о чем-нибудь другом. Но другого разговора не получалось. Поддаваясь унылому настроению кавалера, она сообщила, что ее папенька за что-то гневается на него и даже грозится натравить на него своих гайдуков. Ей хотелось позлить кавалера, ведь в этот чудесный день он выбрал такую скучную тему для разговора.

– Больше не ходите за мной, – наконец сказала она ему прямо. – Это опасно для вас. Да и зачем встречаться, коль это ни к чему не приведет.

Но влюбленный не услышал ее.

– Я не могу без вас, – обреченно проговорил он.

«А что если он совершит какой-нибудь геройский поступок и король наградит его?!» – вдруг подумала панна. Но и эта обнадеживающая мысль не добавила ей радости…

Вскоре они направились к воротам. Гайдуки взирали на пана Таннера так же, как хозяйские псы на чужака, только что не рычали. Им было ясно, что этот человек проник в усадьбу незаконно. И конечно, не будь рядом с ним панны Барбары, они задали бы ему такой трепки, после которой несчастному понадобился бы не лекарь, а священник. Кое-кто из них решил доложить об этом визите пану Анджею…

Перед сном Барбара мысленно обратилась к святому Николаю и спросила угодника, любит ли она пана Таннера. Она спрашивала и прислушивалась к затаенным ударам своего сердца. Но упрямец-угодник, известный и как покровитель девственниц, в этот вечер почему-то был нем. Долго молилась девушка, ожидая ответа, но так ничего и не услышала…