Читать книгу История России - Юрий Тот - Страница 4

В основе исторического исследования должны лежать факты. Однако само понятие исторический факт является достаточно сложным и спорным, поскольку меняется в зависимости от эпохи, мировоззрения людей, накопления знаний. Выяснилось, что фактами могут быть даже пробелы в источниках. Впрочем, уже в позапрошлом столетии наш выдающийся историк Н.И. Костомаров писал: «Если бы какой-нибудь факт никогда не совершался, да существовала бы вера и убеждение в том, что он происходил, – он для меня остается так же важным историческим фактом».

Итак, бесспорно только то, что факты надо получать из источников. Есть разные классификации исторических источников, но в самом общем приближении они делятся на письменные памятники и памятники материальной культуры. Памятники материальной культуры изучаются, прежде всего, археологией. Количество археологических источников постоянно возрастает, но, к сожалению, они зачастую немы. Письменные источники располагаются на временной шкале весьма неравномерно. Хуже всего дело обстоит с древними памятниками. Так, найти новый письменный памятник древнерусской истории уже практически невозможно. Хотя и тут могут быть исключения: сравнительно недавно были открыты новгородские берестяные грамоты, количество которых составляет в настоящее время больше тысячи.

Когда речь идет о современности, возникает другая проблема: как выудить нужные источники из моря источников, как их классифицировать, какие привлечь для целей исторического исследования. Впрочем, могут быть трудности и другого рода, особенно в России: многие документы по-прежнему под грифом «секретно» и допуск к ним ограничен.

Работа над источниками включает в себя внешнюю и внутреннюю их критику. Внешняя критика состоит из процесса установления подлинности источника, обстоятельств его появления, авторства и т. д. Этот этап крайне важен: известны многочисленные случаи подделки исторических памятников. Задача внутренней критики состоит в установлении смыслового содержания истории, истолковании источников. В наши дни эту стадию зачастую относят к сфере герменевтики, т. е. «науки о понимании».

В идеале историк должен собрать исторические источники, изучить их и выдать на- гора историческое исследование. Однако начать здесь с чистого листа все равно не удается, ведь у каждого историка есть некое «внеисточниковое» знание, полученное раннее из учебников, монографий, статей и т. д. Более того, без концепции изучение истории просто невозможно. «Постановка проблемы – это и есть начало и конец всякого исторического исследования. Где нет проблем – там нет и истории, только пустые разглагольствования и компиляции», – писал Л. Февр в своей знаменитой книге «Бои за историю». Историк обязательно должен иметь концепцию, сформулировать гипотезу, иметь какую-либо основную идею, которая лежит в основе его сочинения. Однако возникает опасность того, что эта концепция, априорно принятая, будет давить на ученого, и он будет подгонять под нее исторические факты. Возможна и обратная ситуация: не имея концепции, историк будет собирать разрозненные факты, пусть и искусно обработанные, и превратится в древнего антиквара – коллекционера самодовлеющих фактов.

Как выйти из этой ситуации? Историка можно уподобить путнику, бредущему по узкой тропинке среди топкого болота. Концепция (гипотеза) для него своего рода щуп, т. е. палка, которой он проверяет твердость почвы на пути перед собой. Болото – скопище фактов, в них вполне можно увязнуть. Если факты подтверждают гипотезу, то путь продолжается…

Конечно, мы представляем себе ситуацию, когда историк свободен в выборе пути, когда на него не влияет «контекст эпохи». Речь идет о мощном влиянии идеологии, которое в некоторые периоды становится для историка невыносимым, совершенно порой деформируя научное виденье прошлого. В XX столетии пример такой ситуации являет гитлеровская Германия. В СССР «партия и правительство» также постоянно вмешивались в ход исторических исследований. Отсюда возникал феномен страны с «непредсказуемым прошлым».

Приступая к исследованию, историк должен не только собрать и проанализировать исторические факты, но и овладеть всей полнотой историографического знания. В историческом лексиконе слово «историография» обычно употребляется в двух значениях: как отдельная и важнейшая историческая дисциплина (история исторической науки) и как совокупность литературы по той или иной проблеме. Историографии (от латинского «графо» – пишу, т. е. описание истории) принадлежит выдающееся место среди исторических наук. Наряду с уже упоминавшейся философией истории, историография (эти науки творчески дополняют друг друга) содержит все богатство исторического знания той или иной страны. Она изучает процесс постижения истории данной страны. Впрочем, значение ее шире – историографию можно считать своего рода национальным самосознанием. Накопление исторических знаний и развитие исторической науки изучается в нашей стране давно, но сама наша непростая история создала такую странную ситуацию, что лучшим на настоящий день учебником по историографии остается книга Н.Л. Рубинштейна «Русская историография», изданная в 1941 г. (была переиздана в 2008 г.). Можно еще назвать книгу А.Л. Шапиро.

Помимо историографии, историк должен знать языки, владеть вспомогательными историческими дисциплинами. Более того, надо иметь и литературный дар. Вообще, соотношение истории и литературы достаточно сложное. Временами в России историографии эти два искусства сливались воедино. Единство продлилось до времен Н.М. Карамзина и Н.А. Полевого – первой половины XIX в., когда пути истории и литературы окончательно разошлись. Это не мешало русским историкам (Н.И. Костомарову, В.О. Ключевскому) обладать таким выдающимся художественным даром, что книги их с увлечением читают и сейчас.

Важным условием познания прошлого является периодизация истории. Для Всемирной истории давно уже применяют периодизацию истории Западной Европы: древность, Средневековье и Новое время. Уже О. Шпеглер называл такую периодизацию «скудной и бессмысленной схемой». Но беда в другом: она работает только на материалах Европы – большинство неевропейских стран, в том числе и Россия, в нее не вписываются. Применить европейскую периодизацию к нашей истории пытался уже Н.М. Карамзин – автор знаменитой «Истории государства Российского». Древними временами он считал века до Ивана III, с него начинал Средние века, а роль зачинателя Нового времени отводил Петру Великому.

Действительно, в основу истории России должна быть положена именно история государства. Но не надо подгонять эту периодизацию под европейскую: сделать это не удастся.