Читать книгу Химио́сити - Юрий Вячеславович Скрипченко - Страница 13

Умытый ночным дождём, пряничный город-гигант сиял и лоснился под ласковым сентябрьским солнышком.

Пели неведомые птички, и К. немного оттаял, стараясь не думать о том, что любое из этих сладкоголосых пернатых способно его если не убить, то покалечить. Птички были соразмерны здоровилам, а отнюдь не невыросликам. Как и крысы. Как любое зверьё, что кормится от людей.

Спутница, похоже, имела в городке позитивный имидж, поскольку её то и дело приветствовали прохожие. Говорили, что она, как всегда, потрясающе выглядит, желали здоровья и хорошего настроения.

– Давай я возьму тебя на руки. Будем идти быстрее, – предложила она.

– Чтобы всё это бабьё и мужичьё глазело на меня как на декоративную собачонку? Ни за что. Я пойду рядом.

– Какой суровый мужчина. Ну давай же!

– Нет.

– Здесь полным полно таких как ты. Никто глазеть не будет.

– Вот заладила. Ну поехали на этом вашем транскиоске что ли.

– Зачем? Это стоит денег. В такое волшебное утро так здорово прогуляться пешком.

– Если ты не заметила, мы уже идём пешком. Повторяю – на руки не полезу.

– Тогда мы не сможем секретничать и я многое не смогу рассказать.

Этот аргумент оказался решающим, и угрюмый К., которого бесило вокруг практически всё (кроме архитектуры и птичьего пения), сдался.

Но выторговал условие – ехать не на руках, а на шее. Пусть девица почувствует себя дурой, а не он – идиотом. Хи (или всё-таки Хеольга?) без всяких возражений согласилась.

Встречные всё приветствовали и приветствовали девушку:

– Доброе утро, Хи! Хорошего тебе дня.

– Доброе утро, Хи! Хорошего тебе дня, – передразнил К., который сидел у неё на плечах, обхватив ногами шею, и сплюнул в сторону, – Что за фальшивое дерьмо!

– Это радость. К сожалению, это практически единственное, что мы можем себе позволить. На остальные чувства у большинства не хватает денег.

– Нет, ну что любовь продаётся – это я слышал. Но чтобы радость…

– Любовь? Ты про сексуальное возбуждение? Да, оно значительно дороже радости.

– Неважно, проехали.

Целую минуту шли молча.

– К., а ты уже отметился в полицейском участке?

– Что? Я же прошёл таможню.

– Нет, глупенький. Таможня – это на выезд оттуда. А в полиции нужно зарегистрироваться на въезд сюда.

– Чёрт!

– Ничего, нам как раз по пути. Заодно познакомлю тебя с дядей.

Но без происшествий добраться до участка не удалось. Через пару кварталов дорогу им преградил коренастый мужик с длинным недобрым лицом. Он был в фартуке, покрытом бурыми пятнами. То ли кондитер, то ли мясник. В пользу первого говорили тонкие французские усики на круглой физиономии. В пользу второго – грубые сильные руки.

От могучего торса разило потом и тонкими духами.

– Вот ты где шляешься, Хи. Что – весело тебе? А мне вот совсем не весело.

Тут парень обратил внимание на К., который к тому моменту уже свыкся с положением наездника и даже покуривал трубку, которую догадался захватить из номера. Детина нажал на рычажок наручной консоли и тут же вскипел:

– Что на тебе делает это недоразумение? Нормальных мужиков мало? Уже с карликами путаешься. И ради этого дерьма ты меня бросила?

Его массивные кулаки сжались.

– Слышь, оратор, – взбесился К. —Ты бы своё орало завалил.

– А то что? Запищишь до смерти? В ботинок нассышь?

– Огастеус, хватит.

К. вскочил на плечо девушки и выхватил нож. Кажется, при этом он перекосил шляпку и немного испортил девичью причёску.

Маленький путешественник примеривался, как половчее перепрыгнуть на хама. Программа-минимум – выколоть глаз. Программа-максимум – добавить к глазу ещё и отрезанный грязный язык. Судя по лицу Огастеуса, он прикидывал, как сдёрнуть К. с девушки. Толстые пальцы сжимались и разжимались, будто уже ломали тонкие хрупкие косточки. Ничего удивительного – по габаритам К. был для него как двухлетний ребёнок для взрослого.

Негодяй всё время переступал с ноги на ногу, будто яйца к ноге прилипли. Смазные сапоги при этом отвратительно скрипели.

Полицейский на самоходной трибуне подъехал вовремя – противники уже были вне себя. К. естественным образом, а детина – под воздействием вещества.

– Что тут происходит? Огастеус, успокойся и медленно отойди. Хи, он тебя не обидел?

– Всё хорошо.

– А куда ты несёшь этого невырослика?

– К дяде Мульченштайну. На регистрацию.

– Уверена, что он не блохастый? Ладно, твоё дело. Давай провожу. А ты, Огастеус, иди-ка своей дорогой. Добром прошу, оставь Хи в покое. И чтобы рядом с ней тебя больше никто не видел.

К. вернулся на место, на шею Хи, и троица двинулась. Огастеус, сжимая кулаки, проводил их взглядом.

– Бросила его, значит?

– Да, позавчера.

– Странно, что вообще когда-то подобрала.

– Перестань, смешно.