Читать книгу Взаимозависимые. Поколение Сандрин - Zago - Страница 10

– Предлагаю поднять бокалы за наших новоиспеченных студентов! Вельф, Анна, мы вас поздравляем! – поднявшись, Роулан, отсалютовал бокалом всем сидящим за праздничным столом.

Мои родные, покоренные теплым отношением оборотня и его безупречным английским, улыбаясь, приподняли свои бокалы с шампанским. Ая, сидевшая между своих братьев, подняла стакан с молочно-банановым коктейлем. Вельф, наигранно выпятив грудь, отпил алкогольный мохито. Я довольствовалась газировкой.

– До дна? – смеясь, спросил Вельф, умудряясь держать трубочку меж зубов.

– До дна!

Под смех окружающих оборотней залпом осушила стакан, радуясь, что у меня просто газировка. Родители, Роулан и Вельф с трудом выпили свои напитки. Ая осилила только полстакана детского коктейля. Специально для нее на трубочку посадили пластмассового ленивца, вызывая радостную улыбку оборотницы.

Я пока не разгадала причину ее странного поведения. В академии она была стервой, а в окружении братьев становилась девочкой-цветочком. Молниеносные переходы с одного амплуа во второй шокировали. Настоящая загадка. Мне вместе с ней учиться в одной академии до выпуска. Папа и Роулан договорились о моем подселении в комнату Аи. Я не против. Оборотница вызывала смешанные чувства, однако без отвращения. Вельф говорил, что Ая считает меня подругой. Предполагаю, я у нее являлась первым другом, не считая братьев.

А Вельф… Сама непосредственность и открытость. Рядом с ним хотелось улыбаться, порой смеяться. Чудак с большой целью стать мировой звездой. Я, к сожалению, не видела его выступления на экзамене, но папа шепнул, что парень талантлив и знает себе цену.

В гениальности брата и сестры я не сомневалась. С какой страстью Вельф говорил о своей барабанной установке. А талант оборотницы признал ректор, доверив ей участие в проведении второго экзамена.

Самым «нормальным» из семьи Хон был Роулан. Оборотень работал в филиале продюсерского центра Кристиана. Бывший студент факультета Карви больше тридцати лет курировал молодых выпускников академии, согласившихся работать с наследником дома Волуар. Правда, я не могла забыть блеск безумия в глазах двуликого при первой нашей встречи. Общесемейная особенность?

– Анна, проведи, пожалуйста, Аю в уборную. Пошепчитесь о девичьем, – мама указала на потерянную оборотницу, ожидавшую меня. Видно, что ей неловко.

– Без проблем, – согласилась, выходя из-за стола, – пошли?

Та робко улыбнулась мне и направилась в женский туалет. Сопровождая ее, обратила внимание на заинтересованные взгляды мужчин в нашу сторону. За закрытыми дверями уборной девушка шумно выдохнула и ополоснула горевшие щеки. Я, встав за соседнюю раковину, поправляла блеск на губах.

– Тебе плохо? – посмотрела через зеркало на девушку. Та, придерживаясь за раковину, смотрела на воду, текшую из смесителя.

– Немного, чувствую себя мерзко. Все эти сальные взгляды, – на руках оборотницы появились мурашки.

– Ты восхитительна. Вот они и смотрят. Знаешь же, как мужчины реагируют на полутрансформацию, а ты почти все время с неко-ушками ходишь, – указала на те самые многострадальные ушки.

Девушка коснулась их и еще раз умылась. С горечью в голосе ответила:

– Я это не контролирую…

Как так? Все двуликие контролируют свои стороны души, а потерявших контроль изолируют. С опаской покосилась на закрытые кабинки. Не дай Владычица кто-то услышит. Один звонок людям Волуаров…

– Ая, глупости не говори. Просто от переживаний за брата ты утомилась. Лучше расскажи, куда вы пропали после второго экзамена? – соскочила с опасной темы.

– Мы ездили к родителям Вельфа в Сеул, а потом погостили у бабушки Роулана в Оттаве. Мы всегда так делаем перед началом учебного года.

Родители Вельфа? Бабушка Роулана?.. Так, минутку, между ними есть родственная связь. Как оборотень, заявляю, что вижу ее. И родители не усомнились в родстве этих троих.

– Ая, а вы не родные друг другу? – задала нетактичный вопрос.

– Мы не родные, но из одного клана. Меня воспитывали родители Вельфа, а Роулан с детства был нашим лучшим другом. Когда ему пришлось переезжать в Канаду, я и Вельф поехали с ним. Мы лего-детали в конструкторе клана Хон. Без одного ломается вся конструкция.

Какое странное объяснение.

– Ая, а между вами точно родственная связь? Может, ты пара одного из них? Или двоих сразу…

Слушая мое предположение, девушка подкрашивала ресницы. На слове «пара» ее рука дрогнула, и тушь испачкала веко. Раздраженно фыркая, она стала оттирать пятно.

– Нет. Я люблю их как братьев. Мой Зверь любит их Зверей как старших защитников. Сексуального влечения мы не испытываем к друг другу. Родители проверяли нас на наличие «парной лихорадки», бабушка Роулана очень хотела, чтобы я стала ее невесткой. Клан Хон продолжил бы свое существование без посторонней крови. Но нет… – промокнув влагу с века, Ая подкрасила ресницы.

В ее культуре важна чистота крови? Говорит, будто они последнее наследие клана. Вечером погуглю, хочу узнать больше о ее фамилии.

– А что с твоими родителями? – задала логичный для себя вопрос. Раз у нас минутка откровений, воспользуюсь моментом.

Девушка сложила свои вещи в сумочку и повернулась ко мне. Ее неко-ушки подрагивал, ловя звуки из зала. На лице поразительное спокойствие, граничившее с безразличием.

– Информация о резне в шестидесятых годах общедоступна. Моих родителей, как и большинство представителей клана Хон, убили фанатики, боявшиеся нашего родового проклятия, – она указала на глаза, – под линзами прячутся багряные осколки безумия. А почему я тебе рассказываю это? Ибо знаю, твоя история не менее поразительная.

Я было уже хотела отрицать, но оборотница приложила палец к губам, призывая к молчанию.

– Не рассказывай, твои песни мне расскажут, – шептала она, загоняя меня в угол уборной. – Раз за разом ты будешь открываться в музыке, а я, ловя потоки боли, сложу картинку твоей истории, – качнув головой, Ая предвкушающее улыбнулась. – Так ведь интереснее, как думаешь?

****

Лежа последнюю ночь в отельной кровати, не могла сомкнуть глаз. Мысли о будущем смешивались с вопросами о клане Хон, мечтами скорейшей встречи с Кристианом. Экран телефона светился открытыми вкладками с новостными статьями. Кристиан, судя по фотографиям, вернулся в Канаду из Монпелье.

Монреаль… Монпелье… ох, Луноликая, ты издеваешься над нами! Даже название городов созвучны!

В статье говорилось: «Август наследник дома Волуар провел во Франции. С остальными представителями клана он вознес цветы к статуе своей матери – Беллы Волуар…»

Моя годовщина смерти. За всеми переживаниями я пропустила важную для всех нас дату. Стыдно? Не очень… Не вижу смысла предаваться горю былого. Надо жить настоящим. целями будущего. И что бы мне дало празднование даты своей гибели? Я не помню, как умирала. Не помню, как ставила проклятие Мессии на запястья Жерара.

Приподнявшись с кровати, открыла окно, впуская прохладу ночи. Сев на подоконник, всматривалась в огни Монреаля.

Приступ дежавю внезапно накрыл. Я так же смотрела на огни города Монпелье. Так же касалась стекла. А дальше что?

Рыкнув, удалила по подоконнику. Подняв глаза на белый серп, мысленно заорала:

«Луноликая! Сколько? Сколько мне ждать?! Ты вернула все мои воспоминания этой жизни! Два года по крупице отдавала! Верни остальное. Верни! Разве я не заслужила? Приятно смотреть, как я мучаюсь? Бездна со мной, а Кристиан, а Кенна… Они заслужили страдать?»

Не получив ответа, взлохматила свой каскад. Подняв телефон, продолжила мысленно читать:

«Также на траурной церемонии был замечен Жерар Волуар. С главой клана не удалось пообщаться…»

Фотография моей пары была нечеткой. Видимо, делали снимок на телефон. Мужчина в черном костюме стоял в стороне от клана. Ярко горевшие глаза смотрели на статую, окруженную маковыми цветами. На сложенных за спиной руках отчетливо виднелись проклятые браслеты.

Капелька пота скатилась по пульсировавшему виску. Перед глазами темнело, плыло, двигалось пространство. Скрутившись у кровати, зубами вцепилась в простыню. Одна фотография старшего Волуара, а меня кроет, как от сильного наркотика. Со свистом вдыхая, про себя вновь обратилась к Владычице:

«А Жерар? Что сделал Жерар, раз я додумалась поставить клеймо на него? Неужели я так его ненавидела? Я не помню, ничего не помню… Но мне больно! Слышишь?! Чувствуешь? Это безумие? Настоящее безумие!»

Взяв подушку, заорала в нее от бессилия.

«Дай фрагмент! Маленький кусочек! Я видела, как он смотрит на меня! Там, за роялем, я видела! Не может оборотень так тосковать по паре, которая его не любила. Или может? Проклятье! Я не могу рисковать и ехать к нему без четкой картинки наших взаимоотношений. У меня не девять жизней!»

Треск рвущейся ткани остановил уничтожение подушки. Откинув несчастную, плюхнулась на матрас. Хочу все вспомнить. Хочу, хочу, хочу…

Сама не осознала, как провалилась в сон.

Я, не разбирая дороги, бежала по лесу. Через силу дыша, отталкивала преграды в виде веток, босыми ногами тонула в снегу. Каждое движение давалось с трудом, а перед глазами все плыло. Держась на упорстве, твердила: «Никогда, никогда я не буду твоей».

Черная тень выскользнула из-за дерева, преграждая путь. Рубиновые глаза моей смерти пронизывали сотнями иголок онемевшее тело. Один прыжок – я прижата к земле. Рычание над ухом сменяется яростным: «Не противься, Белль. Я твоя пара, а ты мое проклятье. Прими нашу взаимную зависимость!»

Невесомый поцелуй по шраму оборачивается огненной болью в теле. Я лежу в кровати, вокруг меня смазанные лица. Одержимо шепчу: «Никто не коснется меня, пока Волуар здесь!»

Новый всплеск боли смешивается с восхитительным цветочным ароматом. Перед глазами ясное летнее небо.

Как красиво… ни единого облачка…

Два золотых луча закрывают небо, в них я вижу свою зелень, затопленную соленой водой. Прижимая ладонь к скуле Жерара, оставляю кровавый отпечаток. В душе рождается покой после сбивчивых слов: «Даю клятву и жду тебя, Белль».

Вздрогнула от звука будильника. Резко сев, отключила назойливую мелодию. На губах липкость. Облизнув их, ощутила металлический привкус. Пошатываясь, подошла к зеркалу. В отражении увидела засохшую струйку крови. Влажными салфетками оттерла след под носом. Скомкав использованную салфетку, смыла в унитаз.

Не дай Луноликая, родители увидят. Заберут в больницу на обследование.

Вытираясь после душа, пальцами коснулась шрама над ключицей.

Значит, ты не просто шрам после аварии. Ты знак моей принадлежности Жерару. Кто еще откусывает от пары? Буду прятать тебя до последнего.

Оставляя мокрые следы на ковролине, прошмыгнула в свою комнату, подошла к открытому окну. Опустошенно наблюдая за растворявшимся в утренней заре серпом, сказала:

– Я поняла тебя, Владычица Луна.

****

Родители проснулись, когда я сушила волосы. Старательно расчесывая пряди, кивнула заспанной маме. Она направилась в душ, а я подошла к шкафу. Работники отеля заботливо погладили наши праздничные одежды: папин костюм, мамино платье и мою белую рубашку с плиссированной синей юбкой миди.

Застегивая наглухо рубашку, распевалась. Странно звучит, однако звук собственного голоса меня успокаивал. И ежедневные тренировки никто не отменял. На днях получу расписание, уверена, вокала там будет предостаточно. Что еще добавят в мои дополнительные занятия?

Поправив юбку, нацепила брошку бюджетника факультета над грудью. Схлестнувшиеся молнии поблескивали серебром. Склонившись к маленькому зеркальцу, вставила зеленые контактные линзы, перекрывая свою зелень. Ежедневный утренний ритуал.

Кристиан должен поверить, что я копирую его цвет радужек. Он заметит гидрогель на глазах. Как же в них неудобно! Проморгалась, выравнивая линзу.

Пока я копошилась у зеркала, родители собрались. Папа молчал и встревоженно посматривал на меня. Мама нервно поглядывала на часы.

– Я все! – покрутилась перед родными.

Папа показал большой палец и, делая пригласительный жест жене, отступил. Не поняла действий родителей, наблюдала за мамой. Та приблизилась, протягивая бархатный футляр.

– С поступлением, дочка. Мы гордимся твоим упорством. Это, – указала глазами на футляр, – наш с папой подарок.

Приняв дар, посмотрела на папу. Тот кивнул, нерешительно улыбнулся. Такой милый.

Открыв футляр, поразилась. На бархатной подложке лежал браслет, состоявший из моих камней. В мае мама одолжила мои камни, сказала, что хочет отнести мастеру для полировки. Я не задумываясь отдала и забыла о них. А теперь минералы лежали передо мной в красивом браслете. Камни раздробили, отшлифовали до шариков и соединили цепочкой. Приподняв браслет, любовалась блеском адуляра, авантюрина и берилла.

– Папа, помоги застегнуть.

Он ловко накинул браслет на мою тонкую кисть и застегнул. Прохлада минералов подарила тепло сердцу. Обняв родителей, расцеловала их, шепча слова благодарности. Немного постояв, мы направились в академию. К Кристиану.

****

У академии нас ждали. Вельф стоял в голубой рубашке, которая хорошо подчеркивала его левый глаз. Черные джинсы оголяли лодыжки, а в ухе виднелась серьга в форме бюджетника факультета Сандрин. Интересное решение.

Ая выглядела еще ослепительнее. Как будто не на учебу, а на свидание пришла. Летящая бежевая блузка с крупным цветочным принтом заправлена в кожаную юбку. На ногах черные гольфы. Короткие волосы украшены заколкой со знаком Сандрин. Не знала, что можно так использовать отличительную брошку.

Рассматривая ее с открытым ртом, поражалась смелостью девушки. И после таких вот образов она жалуется на взгляды мужчин? На месте братьев Хон накинула бы на нее паранджу. Однако оборотней все устраивало.

Роулан в черном деловом костюме и лакированных кожаных туфлях. Мне стало приятно от мысли, что, несмотря на загруженность, он выкроил время для поддержки брата и сестры в первый учебный день. Он с моими родителями будет сидеть отдельно.

– Аня! – протянул Вельф, бесцеремонно обнимая меня. – Тебя к преподавателям провести? Только очков не хватает, настоящая строгая профессорша.

Хмыкнув от шутки оборотня, поздоровалась с остальными. Ая удостоила меня скупым кивком и дальше продолжила осматриваться.

Она кого-то ждет?

– Предлагаю заходить и занимать места. Церемония начнется через пятнадцать минут, – Роулан отработанным движением посмотрел на наручные часы.

Согласившись с разумным предложением, мы вместе вошли в академию. Последней шла Ая, не прекращая оборачиваться. Идя чуть впереди, не специально подслушала фразу подошедшего к оборотнице Вельфа:

– Ая, успокойся. Он скоро подойдет. Ты же знаешь, он не упустит возможности полюбоваться тобой.

Воу! У Аи есть возлюбленный?! Ничего себе!

Прибитая неожиданной новостью, споткнулась на ступеньке. Благо успела схватиться за поручень. Сзади хмыкнул Вельф:

– Анна-а-а-а… опасно думать на лестницах академии. Костей твоих не соберем.

Краснея от неловкости ситуации и злости на свою неуклюжесть, ускорилась. В большом зале академии Грома и Ветра негде было яблоку упасть. Студенты, родители, приглашенные журналисты. Все шумели, топтались, рассаживались по своим местам. Сев на место первокурсников, обернулась, поискав глазами родителей и Аю. Девушка сидела ровно за мной, в ряду второкурсников. Вельф сел рядом.

Ну и хорошо. Искать потом друг друга неохота.

По вторую сторону плюхнулся мой неожиданный знакомый. Поправляя огненные волосы, парень оттягивал криво завязанный галстук. На руке красовался браслет с отличительным знаком бюджетника моего факультета. Видимо, мой взгляд прожег дыру в его виске, ибо он покосился на меня и широко улыбнулся.

– Вот так встреча! Стрекоза, ты моя одногруппница? Отлично, мой любимый кофе ты помнишь?

– А ты забыл вкус боли? – оскалившись, рыкнул на парня Вельф.

Я, прижатая к спинке стула, пораженно наблюдала за поединком взглядов. Голубо-карие против карих. Моргнув одновременно, парни пожали друг другу руки и представились:

– Вельф Хон.

– Сибриэн Бошам.

– Я тоже в твоей группе.

– Прекрасно, что исполняешь?

– Поп-рок, а ты, Сибриэн?

– Трэш-металл.

– Запишем общий трек?

– Естественно, видел твое выступление. Ты был на высоте, хотя неудивительно от звезды.

Не поняла… Это что за биполярка у них? Секунду назад морды бить друг другу собирались, а сейчас обсуждают запись общего трека? Они обо мне забыли? Сидят, так мило общаются. Минутку… Что сказал Сибриэн? Вельф – звезда?

Обернувшись к Ае, шепнула:

– Ты мне ничего не хочешь сказать о Вельфе? – покосила взгляд на Аю.

Та кристально честными глазами посмотрела на меня, шепнув в ответ:

– Нет. Не отвлекайся. Уже идут.

С противоположного конца зала вышло руководство академии. По команде мы встали для приветствия. Нервно теребя браслет, глазами искала родное лицо. Комиссия, смотритель со второго экзамена, ректор, а рядом с ним Кристиан.

Обомлев, неосознанно оперлась на Сибриэна. Оборотень молча поддержал меня, не сводя глаз с руководства академии, которое полным составом поднялось на сцену и расселось по своим стульям. Кристиан сел по диагонали от меня. Упав на стул после команды, с усилием оторвала глаза от лица своего ребенка.

Зайка внутри крутилась, росла, раскрывалась, решив, что сейчас самое время для обращения. Поджав пальцы на ногах, заставила себя считать камушки на браслете. В отражении адуляра видела свое золото. Слух заострился, запахи усилились, энергия двуликих проявилась яркими красками.

Ректор поздравлял нас с новым учебным годом. Я, пропуская все слова, всматривалась в каждую черточку, морщинку на лице Кристиана, впитывая в себя его образ.

Какой же он красивый, статный, уверенный в себе. Сидит ровно и с полуулыбкой рассматривает нас.

О Луноликая! Он смотрит в нашу сторону!

Зайка закрутилась сильнее, разгоняя кровь по телу. Щеки запылали, сердце билось в районе пяток, по ложбинке скатилась капелька пота.

Не смотри ему в глаза, не смотри. Куда угодно. Зайка заскулила, требуя прямого взгляда. Один разочек, я посмотрю, и все. Никто ничего не заметит.

Пока собиралась с духом, Кристиан вышел к микрофону и обратился к первогодкам. Разочарование осело кислым на губах. Сморщившись от своей нерасторопности, постаралась вникнуть в слова сына, тем не менее млела от его баритона.

Очень похож на отца, жестами, речами, неосознанными движениями.

Все вокруг захлопали. Встрепенувшись, захлопала с остальными. Погруженная в свои мысли, пропустила речь Кристиана. Но впереди самое сложное – пересечься с ним в академии. В голове созрел план действий, когда все начали вставать, рванула к выходу. Знала, что жертвую общей фотографией с сыном, но бездна с ней. Хочу ближе увидеть, коснуться его.

На парковке сразу нашла белый Аston Мartin, принадлежавший наследнику дома Волуар. Я знала, что он приехал один. Слишком силен, чтобы прятаться за спиной охраны. Или слишком самоуверен?

Завернув за угол, скрылась в ряде колонн. Острые бежевые ушки, которыми меня одарила Зайка, локаторами прослушивали местность. Впервые в полутрансформации. Интересно, как я выгляжу? Зеркальце отразило мое белое лицо с яркими веснушками на носу, лихорадочно блестящими золотыми глазами. Из копны платиновых волос торчали ушки. Пощупав их, ощутила приятную бархатистость под пальцами. Отложив зеркало, предвкушающе потерла ладони.

Золото глаз мне сейчас на руку, будет меньше думать о моих радужках, по странным стечениям обстоятельств, похожие на его собственные. Ох! Идет!

Энергию сына ощутила издалека. Моя путеводная звезда, прости за то, что я сейчас сделаю.

Выскочив из-за колонн, сломя голову побежала к нужным дверям. Как только те начали открывать фигуру Кристиана, зажмурилась и тараном устремилась на него.

Будь что будет. Или поймает, или собью с ног.

Однако Луноликая предпочла третий вариант событий. На бордюре я споткнулась и позорно упала перед носками мужских туфель. Больно ударившись коленями, травмируя ладони и выбивая весь дух из груди, пораженно лежала поперек тротуара.

Шаги послышались откуда-то сбоку. Кажется, он обошел меня. Правильно, уходи, оставь меня лежать. Я не готова сейчас с тобой говорить.

Длинные пальцы обхватили, цепко сжав мою талию. Аккуратно приподняв, Кристиан посадил меня на ближайшую лавочку. Я словно со стороны наблюдала за всей ситуацией. Вот он ошарашенно рассматривает меня, спрашивая о чем-то. В ушах звенит, слов не разобрать. Дальше он становится на одно колено, приподнимает подол юбки, осматривая мою ушибленную ногу. Озадаченный взгляд переходит с ноги на содранные ладони. Вдох – и он идет к своей машине, еще три вдоха – он возвращается с барсеткой. Открыв ее, достает несколько пластырей и антисептик. Бормоча, он обрабатывает ушиб:

– И куда так бежать? Еще на каблуках.

Отклеивая защитную пленку, прижимает пластырь к моей лодыжке. Переходит к моим ладоням. Действия четкие, профессиональные. Взгляд из-под бровей и вопрос:

– Головой не ударились? С родителями пришли?

Я не смогла ответить. Застыв под прицелом золотых глаз, ликовала. Доли секунды хватило на подтверждение всех моих мечтаний. Моя сила учуяла родственную, устремилась к ней для воссоединения. Серебристый иней, змейкой скользя по земле, жадно впитывался в Кристиана, наполняя его силу, делая сына полноценным. Родственная связь канатом связала наши души. Легкая эйфория пьянила, расслабляла, растворяла былые страхи, дарила крылья за спиной. Я птица, я облако, я воздух.

Расплываясь в счастливой улыбке, стерла нежданные слезы. Я была права… во всем всегда права. Мой сон оказался не бредом. Вот он! Подтверждение моей жизни в девятнадцатом веке.

Анна Новицк равно Белла Волуар.

Кристиан, хмурясь, подчинил и вобрал в себя излишек наших сил, посмевших выйти из-под контроля. Золото сына граничило с рубинами. Встревоженный Зверь в его крови боролся с разумом мужчины.

Он тоже чувствовал нашу связь. Не понимал, однако принимал ее.

Разрывая рубашку неосознанно выпущенными когтями, Кристиану удалось взять эмоции под контроль. Вздувшиеся вены на шее указывали на напряжение в теле оборотня.

– Мы с вами раньше не виделись? – поинтересовался, наклоняя голову набок, совсем как в детстве.

– Не думаю, – прошептала сухими губами.

Прости, милый, однако я не могу раскрыться тебе.

– Странно, мне показалось, что знаю вас, – Кристиан говорил скорее себе, чем мне, – вижу знак академии. Первогодка?

– Да, – ответила, расправляя плечи. Когда-нибудь ты тоже будешь мной гордиться. Твоя мама постарается стать лучшей.

– Поздравляю! На факультете Сандрин вам понравится, а когда закончите, жду в своей продюсерской компании. Вот моя визитка, – подал он пластиковую карточку.

Прочитав данные на карточке, постаралась унять дрожь восторга. Спрятав первый подарок от сына, сделала мысленную пометку купить чехол для его визитки. Будет моим талисманом.

– Я не подведу, господин Волуар.

Усмешка смущения отразилась на его лице. Проведя пятерней по волосам, оборотень внимательнее осмотрел меня. С ног до головы, блуждал двумя золотыми сканерами. Ищешь ответы в моей внешности? Не в этой жизни, сын.

– Ваше имя?

– Для вас просто Анна.

– Анна, давайте я вас проведу к медику. У меня есть подозрение, что у вас сотрясение.

Если он меня проводит к медику, это еще десять минут рядом. Конечно я согласна. Встав с лавочки, зашипела от боли в ноге. Кристиан, подавая свой локоть, попросил:

– Обопритесь.

Несмотря на боль, хотела танцевать джигу. Мое первое касание ребенка после долгих лет ожидания. Подавляя вскрик счастья, оперлась об предложенный локоть. Запах сандалового дерева окутал, а потоки силы Кристиана стеной встали вокруг нас. Волк оберегал меня.

– Спасибо, господин Волуар.