Читать книгу Взаимозависимые. Поколение Сандрин - Zago - Страница 12

Кристиан

Ночь перед годовщиной смерти Беллы Волуар

В темноте комнаты, горела лишь лампа на тумбочке у моей головы. Вымотанный за день спаррингом с отцом и решением насущных вопросов клана, медленно моргал, глядя в экран телефона. Подавляя зевки, старался сконцентрироваться на последних отчетах о проделанной работе совета оборотней. Не то чтобы они передо мной сильно отчитывались, больше просили ознакомиться и дать рекомендации об изменениях.

Сложно объяснить, как я оказался на верхушке правления двуликими. Думаю, из-за отца. В попытках остановить обезумевшего Жерара главы кланов приходили к разным способам, тем самым больше зля Зверя. Я не оправдывал отца. В первых попытках остановить его я сам принимал участия.

Однако Древние в один момент перешли все границы, покушаясь на жизнь Кенны и мою шкуру, подписав себе тем самым смертный приговор. Клан побежденного альфы (а Древние все были альфами) по закону Йоны переходил к победителю. Так одним махом Волуары захватили часть Европы. Америка полностью пала под натиском Зверя. На землях индейцев мы правили с пятидесятых годов. Славянские земли хранили нейтралитет, Азия поддержала клан после резни в шестидесятых годах. Волуары единственные пришли на помощь остаткам некогда могущественного клана Хон. Спасли две семьи и девочку-сироту.

На нее я и смотрел в данный момент. Точнее, на ее выступление во время второго экзамена. Ностальгируя по былым временам, неосознанно включил файл Ливея и прослушивал выступления предполагаемых бюджетников. Спонтанно перемотал сразу на второй экзамен.

Ая − безумная одержимая «идеальным звучанием». Безобидная одержимость, но на фоне болезни ее Зверя все представляло опасность для психики двуликой. Ливей сказал, что она опять помогла абитуриентам. Включая выступления этих двоих, я вчитывался в анкету парня.

Сибриэн Бошам. Родился в Америке в конце десятых двадцатого века.

Бошам… Хм, знакомая фамилия.

Открыв интернет, вбил в поисковик фамилию бюджетника. Перед глазами показалась фотография мужчины в почтенном возрасте с личными данными. Прочитав подробный отчет о нем, присвистнул.

Твой дедушка, Сибриэн, являлся великим двуликим в мире музыки. И, если не ошибаюсь, несколько лет работал в академии. Теперь понятно, почему Ая так за тебя зацепилась. Ты внук создателя электрогитары.

Внимательно просмотрел выступление Сибриэна. Волк внутри зарычал, вставая на дыбы.

Не нравится, брат? Вот только почему? Чуешь противника? Опасность? Музыка на любителя, исполнение превосходное, но почему так тревожно от его игры?

Передернув плечами, отгоняя наваждение, достал блокнот из тумбочки. В нем я вел записи обо всех абитуриентах, которым помогала Ая. Дописывая данные Сибриэна, посчитал:

– Пятеро…

Очень интересно, какую коллекцию ты собираешь? Ничего общего между ними, кроме твоей помощи.

Переключив на выступление следующей бюджетницы, задумчиво тер подбородок. В ее анкете нет ничего особенного. Слишком юная… юная… погодите-ка…

Еще раз посмотрел возраст двуликой.

Восемнадцать лет.

Она родилась в года, когда отец смог трансформироваться в мужчину. Мы ее проверяли?

Набрав Тео, попросил скинуть отчет проверки Анны Новицк. Через минуту получил смс от безопасника. В отчете говорилось, что девочку проверили, и она не перерожденная.

Значит, отец уже встречался с ней. Ладно, главное, мы никого не пропустили.

Оставив мысль о связи между бюджетницей и мамой, прослушал ее выступление. Хм, откровенно на тройку. Я лучше на скрипке играю. Текст интересный. Из-за него ты зацепилась за нее, Ая? Предыдущие из твоей коллекции профи уже на момент поступления, а эта юная двуликая – аматор.

На последнем припеве Анна изменила манеру игры. Агрессивнее била пальцами по клавишам. Веющая от нее тоска сменилась решительностью. Голые ноги двуликой покрылись паутиной энергии. Та красиво блестела инеем на рельефе тела. Восхитительно зрелище.

Дописав имя в блокнот, вновь пересчитал:

– Шестеро.

Я решу твою загадку, Ая Хон.

****

– Здравствуй, друг. Прости, что звоню по делам в такой день. Прими мои соболезнования в связи с утратой матери, – голос Ливея, полный раскаяния, я слушал сквозь аирподсы, параллельно завязывая галстук своего траурного наряда.

Утро выдалось прохладным – идеально под мое настроение. Откровенно не хотелось никуда идти. Показываться на глаза клану, камерам журналистов. Эти стервятники из желтой прессы глумятся над моим горем. Коверкают факты и выстраивают бредовые теории. Жаль, убить их нельзя. Что-то я излишне кровожаден сегодня.

– Здравствуй, благодарю. Ты сказал, по делам? – сухо ответил, раздраженно стягивая галстук. И без него неплохо. Черная рубашка, черный костюм, черные кожаные туфли. Классика траура.

– Да, ты прослушал выступления? От тебя требуется официальное подтверждение.

Действительно, для чего еще меня беспокоить. Ему нужно утвердить бюджет на новых студентов. Без моего согласия он не может этого сделать. Тяжело выдохнув в свое отражение, бросил взгляд через зеркало на ноутбук и блокнот, с которыми заснул этой ночью. Отличная компания…

– Да, утверждай. Меня все устраивают.

– Окей, соберись с силами. Ты же Кристиан Волуар.

Кристиан Волуар… идеальный идеал… фу…

Не попрощавшись с Ливеем, отключил связь. Пройдя несколько раз по кругу комнаты, успокоился окончательно. На низком столике лежала перевернутая фотография матери. Я сам так ее положил. Не мог смотреть после последнего раза проверки перерожденной из Индонезии. Сколько я их проверил за последнюю четверть века? Тысячи? Сотни тысяч? И отец так же. Осталась последняя тысяча из девяносто девятого года. А если среди них не будет тебя, мама? Как мне поступить? Покориться миссии отца, найти свою пару и дать ему возможность умереть?

Короткий стук в двери спас меня от продолжения мысленной грызни. В комнату вошел Коул. Интересно, мы могли бы стать друзьями, если бы не разное социальное положение?

– Господин Волуар, пора. Вас все заждались, – уведомил дворецкий, позволяя себе смахнуть несколько пылинок с моего пиджака.

– Отец где?

– Глава тоже ждет. Однако вам не понравится его выходка, – спокойно ответил Коул с налетом недовольства в интонации.

Заинтригованный, поспешил вниз ко всем. У выхода меня ждали первые из Преданных полным составом: Поль – повар поместья, слуги дома, безопасники, представители общин из клана, журналисты и отец с огромным маковым букетом. Он стоял отдаленно от всех.

И на том спасибо, что в толпу оборотней с дурманом не поперся.

Сжав губы, подавляя раздражение, направился к нему. Если кому стоит принять удар, так это мне. С каждым шагом коварный сладкий аромат мака усиливался. Наполнял легкие пыльцой, обнажал звериную сущность. Блеснув алыми глазами, забрал букет из рук отца. Отразив мой взгляд, он молча направился к статуе. В полной тишине мы приблизились к мрамору. Замерев напротив изваяния, я сделал паузу. Тяжело контролировать себя в данную минуту. Сглотнув, возложил цветы у ног статуи. Людям не выжить на территории французских Волков, а двуликий загнется от передозировки, если захочет приблизиться к маме.

– Она восхитительна, – шепнул отец, когда я поравнялся с ним.

Мы продолжали смотреть на статую, пока клан молился Владычице о скором возвращении своей Луны.

– Как ты понял, что она твоя пара? – повернул голову к отцу.

– Похоже на прыжок со скалы, ибо она была смертной и любила другого.

Я знал всю историю родителей. Со слов отца, Дороти и дневника матери. Мы с Кенной нашли его спонтанно, за одной из картин, после смерти мамы. В те месяцы ее воспоминания вытащили двух подростков из депрессии утраты. Она открылась мне с другой стороны, стала более живой, настоящей. Без масок приветливой жены, любящей матери, трудоголика. Именно после ее дневника я загорелся идеей написать законы Волуаров. На опыте родителей смог защитить жизни невинных смертных.

– Но ты добился своего. В последние года жизни Беллы Волуар ты жил в ее грезах, – уголками губ улыбнулся отцу.

Жерар мечтательно прикрыл глаза. Ностальгия читалась на лице Зверя.

– Да, возможно, ты прав. Тогда мне хватало ее внимания, однако, когда она вернется, пожалеет о своем решении оставить свою пару, – таинственно улыбаясь, отец откровенно угрожал образу в своих мечтах.

Неприятная догадка кольнула. Что может сделать Зверь с непокорной? Один раз он навредил маме из-за ее отпора. Никто ей не помог… Но сейчас у нее есть я и Кенна. Мы не позволим истории повториться. Жерар Волуар не встретится со своей парой, пока я не буду уверен в его адекватности и в ее полной защите!

****

День тянулся мучительно медленно. Выслушивая ободряющие слова каждого «неравнодушного», я косился на часы. Быстрее закруглять церемонию и отдыхать. Не выношу толпу и суету в своем доме. Тишина поместья умиротворяла, дарила покой. Одиноким и покинутым я не ощущал себя в пустоте помещения.

Под конец дня меня раздражали все. Волк, отравленный маком, не чуял опасности. Если бы не журналисты, давно бы все ушли восвояси. В шесть вечера я покинул всех. Ужинал в своей спальне. Больше портил блюдо, чем ел. Выпив мятной воды, провалился в тревожный сон. Ночью меня одолевали кошмары прошлого.

– Кадет Волуар, к вам посетитель!

Удивленно переглянувшись с Ливеем, отложил нож для чистки овощей. Нас застали за приготовлением ужина для старших офицеров. Я два месяца как покинул отчий дом, поступив в кадетскую академию. Учебный год еще не начался, однако нас уже тренировали для будущей службы на благо Франции.

Выйдя к прибывшему, узнал Франциска, нашего семейного дворецкого.

Зачем он приехал?

Мой офицер встал у выхода, показывая, что не собирается оставлять нас один на один. Приблизившись к дворецкому, подметил серость кожи и тускло горевшие золотые глаза. Одежда неопрятна, а волосы взъерошены.

– Франциск, что привело вас ко мне? Вас послал отец?

Двуликий вытер выступившие капельки пота со лба и, преклоняя колено, достал футляр из-под плаща.

– Примите мои соболезнования.

Сглотнув, я взял футляр. Открыв его, дрогнул всем нутром. Фамильное кольцо Волуаров с печатью главы клана блестело золотом в свете полуденного солнца. Закрыв резко футляр, зажмурился. Не может быть… мне показалось, там не папино кольцо.

Вновь открыл футляр. Реликвия никуда не исчезла, зловеще поблескивая драгоценным металлом. В груди образовался пульсирующий комок. Ежесекундно увеличиваясь, он затягивал мое сознание в обитель отчаяния.

Нет, нет… как же… это шутка… не может быть… родители…

Выронив бархатную коробку, начал отступать. Сухие глаза неотрывно смотрели на покорного слугу, сообщавшего самые страшные слова в мой жизни:

– Жерар де Волуар, граф Монпелье, глава клана французских Волков скончался вчера. Аннабель де Волуар, супруга графа Монпелье, Луна клана Волуар скончалась вчера… – голос слуги сорвался. Судорожно дыша, он старался продолжить речь.

– Как? – еле слышно выдавил вопрос. От боли не узнавал собственный голос, не слышал шума улицы, не ощущал запахов. Все вокруг приобретало кровавые оттенки.

– Убийство, господин Волуар.

Спиной коснулся прохладной стены. Дальше бежать некуда. Сползая на пол, старался принять действительность. Комок заполнил нутро полностью. Каждая пора пульсировала, наливалась кровью. Горячая рука офицера легла на мое плечо.

– Разрешаю, кадет, – услышал приглушенный голос старшего.

Обхватив колени, я выпустил Волка. Шалея от безумия, Зверь выл песню Дарка, рвался на улицу. Домой, к родителям!

Яркие эмоции разбудили. Лежа на скомканном одеяле, переводил дыхание. Надо отвлечься. Здесь и сейчас! Иначе рехнусь. Набрав номер, расслабленно прикрыл глаза. Скрип двери, беззвучные шаги, и просевший под тяжестью второго тела матрас.

– Сделай так, чтобы я забыл свое имя, – тихо попросил.

– Как прикажете, господин Волуар.

Влажные губы покрывали поцелуями каждый миллиметр моей кожи, рождая желание. Неосознанно выпущенные когти рвали одеяло, а девушка, игриво блеснув золотыми глазами, склонилась к моим боксерам. Снимая ненужное в данный момент белье, с вожделением припала к моей восставшей плоти.

Умница, за этим я тебя и ждал.