Читать книгу Взаимозависимые. Поколение Сандрин - Zago - Страница 7

Вздрогнув от сигнала, потянулась к телефону, тот мигал непрочитанным сообщением. Разблокировав экран, прочитала:

«Я внизу, спускайся».

Перевела сонный взгляд на время. Два часа ночи. Крякнув в подушку, выпрыгнула из кровати, начала собираться.

Я проспала! Черт, черт, черт! Ая меня съест! Но почему будильник не прозвенел?

Подняв телефон из-под подушки, проверила будильник. Я не сохранила настройки!

Застегивая ширинку джинсов, параллельно натягивала водолазку. Ночью в Монреале холодно. Открыв дверцу мини-бара, достала батончики. Они спасут от гнева азиатки.

За всей возней не услышала проснувшуюся маму. Она стояла у дверей моей комнаты в отельном халате.

– А ты куда?

– Репетировать, меня ждут.

Оглядев комнату позади себя, мама прикрыла двери и указала на мою кровать. Присев на нее, я покорно ждала вопросов.

– И кто в два часа ночи репетирует? Где вы будете играть?

– Студенты академии Грома и Ветра, – с ноткой гордости ответила на первый вопрос. Хотя сама еще не являлась студенткой. – А играть там же. В академии. Творчество никогда не спит.

Погладив меня по щеке, мама поправила несколько прядей у лица. В ее жесте было столько трепета и любви, что у меня сжалось сердце. Разве можно так сильно любить? Вопрос являлся риторическим.

– Аня, ты два дня репетировала в академии, отказала от экскурсии, через семь часов экзамен. Ты уверена? И кто тебе помогает? – продолжила сыпать вопросами мама.

– Ая. Она второкурсница. Я не знаю ее мотивов. Она просто командует, когда и куда подойти для репетиции. Показывает, как играть, – нерешительно продолжила, – знаешь, она так играет, будто создает вселенную в музыке. Между Аей и роялем духовная связь, не меньше. Не знаю, как объяснить. Когда она опускает пальцы на клавиши, вокруг замирает время, а энергия пространства пульсирует в такт. Невозможно оторвать взгляд. Хочу так же.

– А что мне папе сказать? – спросила мама после минутного молчания.

Пожав плечами, заиграла бровями.

– Ну ты же истинная. Не знаешь, как отвлечь папу?

От моего двузначного ответа мама порозовела, а дальше я получила шлепок по плечу.

– Анна, что за мысли?! Я воспитывала тебя скромной оборотницей. Иди уже, – махнула она в сторону выхода.

Поцеловав ее в щеку, пообещала встретить их у академии перед своим выступлением. Сбежав вниз по ступенькам, осмотрела холл отеля: Ая сидела в кресле в зоне отдыха. Положив ноги на столик, а голову на спинку кресла, девушка дремала.

Не одна я работаю на износ последние дни.

Подойдя к оборотнице, достала из рюкзака батончик. Намеренно шурша фольгой, наблюдала за дрожащими кошачьими ушками девушки. Во сне она приобрела полутрансформацию. Настоящая неко-тян. Оборотни наверняка за ней толпой бегают и такой же толпой убегают… из-за скверного характера.

– Ты долго, – констатировала Ая, забирая батончик из моей руки. Достав аирподсы, она вставила один в ухо, включая музыку на телефоне.

Мне стало обидно. Не за батончик. Бездна с ним. Просто неприятно, когда при тебе слушают музыку. Неуважительно выглядит. Сразу показывает, насколько в твоем общении заинтересованы. Ае я интересна ровно на одно ухо.

Тогда почему она таскается за мной? Помогает… не спит по ночам?

– Пофли, времени нет, а второй куплет профаботать надо, – поторопила азиатка и, пережевывая сладость, направилась к выходу. У стеклянных дверей она наклонилась к отражению, приглаживая волосы на местах, где недавно были кошачьи ушки.

Надувшись на Аю, вышла первая из отеля. На парковке нас сиротливо ждал мопед оборотницы. В студенческом городке многие пользовались этим видом транспорта. Он компактный, легкий в управлении, и на нем можно ездить с восемнадцати лет. Когда поступлю, выдадут такой же.

Обогнавшая меня Ая подала второй шлем и завела мопед. Тот, тихо пофыркивая, ждал пока, я умощусь.

– Только не обнимай! Не люблю, когда меня касаются посторонние, – попросила Ая.

– Хорошо, – сдержанно ответила, цепляясь за обивку сидушки.

Интересно, почему ей не нравится? Может, пунктик творческих личностей? У одних застроенный перфекционизм, у вторых мизофобия, а у Аи гаптофобия. Тогда это объясняет, почему она отказалась пожимать руку при знакомстве.

Возле академии восхищенно охнула. В общей темноте улицы здание горело, словно новогодняя елка. Сквозь окна можно увидеть передвигающиеся толпы, на парковке также находились студенты.

Припарковавшись, мы оставили шлемы на мопеде, прошагали в академию. Я представляла, как мы, словно воришки, будем проскальзывать в аудиторию через окно. А на деле цивилизовано вошли через центральные двери.

– А мне можно здесь находиться в ночное время? – обратилась к Ае.

Та неопределенно пожала плечами. Понятно…

– А тебе ничего не будет за помощь мне? – не унималась я. Не хотелось подставлять девушку.

Мы поднимались по лестнице, когда оборотница ответила:

– В уставе академии не сказано о запрете помощи абитуриентам. Мы не мухлюем, а честно идем репетировать. Последнее разрешается.

В аудитории никого не было, инструменты стояли неподвижно на своих местах. Приоткрыв окно, впустила прохладу в помещение.

Странно. По академии шныряют толпы, но никто не репетирует.

– Я думала, – нерешительно перевела взгляд на Аю, запиравшую дверь, – я была уверена, что здесь мы будем не одни…

Снимая аирподс, оборотница отрегулировала свет. Одинокая лампа горела ровно над роялем. Экономно. Откинув крышку инструмента, она начала быстро перебирать клавиши. Пройдясь по всем, достала из кармана ключ, наклонилась к струнам.

– Что ты делаешь? – наклонилась с другой стороны инструмента. Девушка подтягивала струны.

– Настраиваю инструмент, – просипела Ая. Нажимая на ноту си третьей октавы, слушала частоту звучания, продолжала подтягивать струны.

– Как по мне, звучит идеально.

– Поэтому тебя могут не взять в академию. Всегда надо проверять инструмент перед игрой. Маленькое отклонение от нормы станет фиаско. Ты выбрала самый громоздкий музыкальный инструмент, найдешь в Википедии таблицу частот звучания клавиш и обязательно проверишь звучание, – рекомендовала девушка.

– Но меня пустят к инструменту на сцене. Я что…

Раздраженно шикнув, Ая воскликнула:

– Да! Ты проверишь инструмент на сцене. Я положу ключ, – помахала перед моим лицом тем самый ключом, – под крышку. А ты смело включай приложение, которое я тебе скинула в мессенджере, и проверяй каждую клавишу.

Нахмурившись, села на табурет. Требование азиатки звучало странно. Как я буду настраивать рояль перед всеми? Как она себе это представляет? Совсем спятила.

– Хуже будет, если ты сыграешь на расстроенном рояле и не поймешь этого, – закончила оборотница, прикрывая крышку.

А в этих словах есть зерно мудрости. Мысленно согласившись с девушкой, открыла нотную тетрадь. Вытерев тонкие пальцы салфеткой, Ая скомандовала:

– Начни со второго куплета. Вступление и первый играешь сносно.

Ну спасибо. Сносно – высшая похвала от Аи за последние сутки.

Корпя над клавишами, вздрагивала от каждых замечаний «наставницы»:

– Левой рукой пощипывай клавишу, правой ласкай…

– Ускоряйся…

– Резче, добавь драматизма игре…

– Быстрее, я что, не написала длительность звучания ноты?

– Расслабь плечи, ты слишком напряжена… кисти статичны, куда так дергать? Вывих еще получишь.

Стоит упоминать о том, что я жутко потела? Да она моя кара небесная за все грехи прошлого. Точно кого-то убила в той жизни.

– Стоп! Перерыв! – скомандовала Ая, протянув мне бутылку с водой.

Сама она принялась за третий батончик. Живот забурчал, и я не отказала себе в удовольствии подкрепится. Но шлепок по пальцам остановил меня.

– Тебе нельзя есть шоколад, пить кофе и употреблять семечки за сутки до выступления. Голос садится, – разочаровала Ая, забирая мой ранний завтрак.

Сжав губы, порылась в рюкзаке. У меня ничего не было из разрешенного. Отложив ненужную вещь, жалобно смотрела на второкурсницу.

Я есть хочу!

– Почему ты плачешь? – спокойно спросила оборотница, наблюдая, как я обиженно сверлю ее взглядом.

– Я устала, и голодная… а ты злая… – совсем по-детски ответила ей.

На лице азиатки отразились удивление, смятение и оттенок подавленности. Ее радужки покраснели, а неко-ушки вновь радовали своим присутствием. Замешкавшись, она скрылась за дверью, оставив меня в одиночестве. Если не ее сумка, подумала бы, что сбежала. Может, зря я?

Вернулась она через десять минут с пакетом. Протянув мне покупку, она смущенно сказала:

– Поешь, здесь дынная булочка с молоком. Столовая не работает, взяла из автомата, денег не надо.

Обескураженно забрав подарок, достала запакованную сдобу и пакетированный молочный коктейль. Жадно поглощая еду, успокоилась окончательно. Ая не отвлекала, молча натирала до блеска рояль.

– А почему мы одни? В академии много студентов, а репетируем только мы? – поинтересовалась, продолжая завтракать.

Моя «наставница» откусила от своего батончика. Прожевав, ответила:

– Это преподавательская аудитория…

Закашлялась, пролив на пол молоко. Как преподавательская? Обычная же аудитория? Где сказано? Ая дала мне возможность привести дыхание в норму, простукивая меж лопаток.

– Как преподавательская? Что мы тут делаем? Откуда у тебя ключ?

– Дубликат.

Краткость – сестра таланта. Ая хуже партизана, информацию клещами доставать надо.

– Нас накажут?

– Не пойман – не вор. Так мой брат говорит, – пристыженно ответила оборотница.

Какой брат хороший, а вещам каким мудрым учит. Луноликая, отводи всех любопытных от наших дверей. Дай закончить репетицию.

****

– Да, мамочка, жду вас у академии. Не переживай, все отлично! – отключила связь, потянулась.

Всю ночь и утро играла. Пальцы отваливались, спину ломила, а зевки перестали подавляться час назад. Ая лежала на парте, задумчиво слушала музыку в аирподсах. От постоянных командований, поправлений, наставлений оборотница осипла.

– Неужели второкурсники знают столько о музыке и игре? – присев на лавочку, положила голову на парту рядом с лицом Аи.

Та блеснула карими глазами и устало улыбнулась.

– Второкурсники вряд ли… я просто уже пятый раз на втором курсе.

В моей голове заскрипели шестеренки. Ая очень умная, с роялем общается как с другом, умеет настраивать, пишет на ходу ноты…то бишь она не отстающая. А если отстающая, то какие гении тут учатся? А можно на второй год оставаться пять раз?

– Ая, а сколько у тебя образований?

– Четыре высших и вот пятое, заключительное, – ответила она без хвастовства. Скорее уведомила о факте.

Сколько? Это сколько учится надо? Ей же на вид не больше двадцати. Или это азиатские корни так коварно скрывают возраст?

– Кто ты по своим профессиям?

– Ну,… – протянула девушка, – вокалистка, инструменталист S класса, концертмейстер S класса, композитор. Ну и, надеюсь, дирижер, – закончила перечислять моя подруга-вундеркинд. А как еще ее называть после такого внушительного списка?

– А сколько ты уже учишься?

– Вокалисты учатся четыре года, инструменталисты и концертмейстеры моего уровня по шесть лет, композиторы пять лет и год на дирижера, – сгибая пальцы, оборотница считала. – В сумме я в стенах академии нахожусь двадцать два года.

Двадцать два года… твою налево. Двадцать два года! Я младше! Меня мама не родила, а Ая уже здесь была… Луноликая, как это!?

Бледнея от полученной информации, спросила:

– А тебе сколько лет?

– Шестьдесят семь.

Окинув взглядом девушку еще раз, подметила угловатость фигуры, полное отсутствие нужных женщине форм. Подросток, как и я.

– Видимо, азиатская кровь делает тебя внешне такой юной, – деликатно прокомментировала.

По лицу девушки мелькнула тень. Поднявшись, она стала собираться.

– Нам пора уходить, родителей подождешь в холле.

Резкая смена настроения насторожила. Наверное, я что-то не то сказала. Собрав свои вещи, мы покинули аудиторию. В холле Ая помахала мне и направилась к выходу. Преградив ей путь, не касаясь, спросила:

– Ты придешь на мое выступление? Может, подождем моих родителей, позавтракаем и вместе пойдем в зал?

Она должна там быть. Она мне помогла, вложила в мою голову столько полезного, я не прощу себе, если ее не будет.

Обойдя меня по дуге, Ая покачала головой.

– Меня ждут, на концерте буду, сегодня брат тоже выступает, спасибо за приглашение позавтракать, но я не хочу.

Покинув стены академии, она ни разу не обернулась. Я стояла у статуй элементов, сверлив ее спину, пока она не скрылась за поворотом на парковку. Подняв глаза на Сандрин, шепнула:

– Она твоя рука помощи?

В воздухе запахло грозой, а на душе стало спокойнее.

В кабинете ректора

Я расслабленно сидел в кресле, пил свежий кофе и задумчиво водил мышкой по столу. Начавшиеся утро принесло много сюрпризов.

Сегодня финальный день прослушивания, а список будущих студентов уже сформирован. Но осталось одиннадцать претендентов на места. Комиссия поступила опрометчиво, одобряя всех более-менее талантливых личностей. В результате придется импровизированно проводить второй экзамен для будущих студентов факультета Сандрин. Лишняя головная боль…

Три коротких стука уведомили о прибытии гостя.

– Можно, – крикнул в закрытую дверь, отпивая из чашки.

Двери резко отворились, впуская моего старого приятеля. Названого брата. В белых кедах, черных слаксах, оголявших щиколотки, классической рубашке в мелкую синюю полоску на выпуск с закатанными рукавами. На запястье неизменные часы и несколько браслетов из тонкой кожи с изумрудами. Слишком просто для наследника дома Волуар.

Осмотревшись, Крис прикрыл за собой двери, приблизился к моему столу. Сняв солнцезащитные очки (вот зачем они утром?), подал руку для приветственного рукопожатия.

– Какие люди и без охраны, – счастливо воскликнул, обходя стол и, игнорируя руку, обнял Криса, – я тебя с зимы не видел, а ты мне руку?

Смеясь, он похлопал меня по спине и разместился на диване у окна. Включая кофемашину, приготовил чашки для новой порции кофеина. В последнюю нашу встречу друг выглядел неважно, а сейчас цвел и пах.

– Как ты? Вижу, дела отлично?

Крис привычным движением провел пальцами по волосам, встряхивая их. Этот жест он использовал, чтобы оттянуть время.

– Дела всегда хорошо, а на днях провел последнюю избранницу к ее родителям и позорно сбежал из страны, – ответил он, забирая кофе из моих рук.

Точно… ежегодный парад невест для Кристиана Волуара. Он их терпеть не мог. Сотня девушек за три месяца. Его отец устраивал ежедневные смотрины, надеясь найти ту самую. Однако и этот год вхолостую. Вновь разочарование отца и спокойный выдох сына. Крис не хотел, чтобы последняя воля матери была исполнена. На публике носил бесцветные линзы, остерегаясь «парной лихорадки».

– Я говорил Жерару, что свою избранницу ты встретишь так же спонтанно, как и все Волуары.

Друг скривился. Больная мозоль.

– Рано, не готов я прощаться с холостяцкой жизнью. Очень удобно быть в свободных отношениях без морок и скандалов.

Конечно, он лукавил. Это молодняк кичился новым веянием, а старшее поколение, которым мы и являлись, продолжали выслеживать пару. Я искал. Ходил, не пряча свои черные глаза, ловя взгляды всех студенток. Параллельно выбирал гнездо для наших общих птенцов. Мечтатель, не иначе.

Оглянувшись на звук грома, мы наблюдали за тучами, плывшими в сторону академии.

– Хороший знак, – задумчиво произнес Крис, отпивая кофе.

Он прав. Двуликие чтили стихии, всегда искали знаки в природных явлениях. Ветер и гром в день отбора – благоприятный знак. Значит, сегодня мы точно увидим Видящих Плетение.

– Знаешь, я как раз планировал сегодня проводить второй экзамен. Много желающих на факультет Сандрин. Конкуренция бешеная.

Кристиан заинтересовано смотрел в переданные мной списки абитуриентов.

– После второго экзамена у тебя еще места свободные появятся. Слушай, всех прошедших второй экзамен зачисляй сразу на бюджет. Не хочу терять ценных кадров из-за нехватки средств на обучение. Все остальные, – махнул ладонью, – пусть оплачивают свое будущее.

Кивнул нашему главному спонсору. Крис забирал в свой продюсерский центр лучших из лучших. Денег они ему приносили меньше, чем добыча ископаемых, однако душой он отдыхал в творческом коллективе. А спокойный Волуар равно спокойствие мира.

– Ох, – громко выдохнул друг, вчитываясь в список, – в этом году поступает еще один из вырезанного клана?

Клан Хон, известный в мировом сообществе как Кровавый клан, был вырезан фанатиками в шестидесятых годах прошлого века. Остались лишь шестеро представителей из самых дальних ветвей. Трое из шести прожили не один год в стенах академии, а сегодня придет четвертый. У меня большая ставка на этого парня.

– Да, будешь сегодня на прослушивании?

Крис разочарованно покачал головой.

– Дела, но я буду ждать от тебя флешку с выступлениями наших бюджетников.

– Конечно, – легко согласился я.

– Значит, Вельф, – Крис прочитал имя абитуриента из списка. – Надеюсь, ты такой же талантливый, как и твоя сестра.