Читать книгу На пороге жизни и смерти - Зиля Залалтдинова - Страница 6

– Вы объясните своим докторам, что в организме человека есть другие органы, помимо тех, которые они оперируют! – разорялся злой до крайности терапевт, вызванный на консультацию. У пациента на операции случился гипертонический криз, и его пришлось снять со стола. Колесников вздохнул – доктора Петров и Крылов конечно оперировали хорошо, но что касалось терапии – хоть кол на голове теши. Не царское дело это интересоваться, есть ли у пациента артериальная гипертензия или сахарный диабет. Как в шутке – терапевт – врач, который все знает, но ничего не умеет, хирург – ничего не знает, но все умеет, психотерапевт – ничего не знает и ничего не умеет, патологоанатом – все знает, все умеет, но только поздно.

– Да что он, маленький ребёнок, чтобы следить за ним, пьёт ли он свои таблетки или нет? – оправдывался доктор Крылов.

– Значит надо следить! – отрезал заведующий, – у всех стариков дисциркуляторная энцефалопатия той или иной степени! Не проследили, и что теперь?! Операция накрылась медным тазом! Сегодня провожу проверку историй болезни, и не дай бог у пациентов старше шестидесяти лет не будет сопутствующих диагнозов и подробно расписанного лечения по каждому диагнозу! Из отделения не выпущу, пока всё не исправите!

Рядом с терапевтом стояла девушка в белом халате. Ярослав присмотрелся, и она ему понравилась – внешность неяркая, но она очень милая на лицо. Пока Колесников чихвостил провинившихся хирургов, интерн написал на бумажке телефон, и будто проходя мимо, сунул бумажку в карман и подмигнул ей. Интерн из терапии улыбнулась ему.

– Больной Верещагин 66 лет, – докладывал доктор Петров на обходе с заведующим, – предъявляет жалобы на сильную боль в эпигастрии, тошноту, неоднократную рвоту, повышение температуры тела до 37,6. Много лет страдает хроническим панкреатитом. Вышеуказанные жалобы начались ранним утром, накануне имелся факт нарушения диеты с употреблением алкоголя…

– Странный какой-то живот, – сказал Колесников, – если я его отвлекаю, мне получается чуть ли не до позвоночника продавить.

– Может, ЭКГ? – обратился Ярослав с предложением.

– Беги на пост, пусть пришлют ЭКГ cito! Диагноз – ОКС вопрос!

Колесников уставился на «кошачьи спинки» на ленте ЭКГ.

– Белоусов, тащи кардиолога и реаниматолога! А ты, Петров, пойдём в ординаторскую поговорим, – доктор Колесников с ласковой улыбкой взял несчастного Петрова за плечо и потащил его в коридор.

– … твою мать, … твою мать, …твою мать!!! – только и слышно было в ординаторской. Врачи пытались спрятаться за историями болезни, доктор Петров же сжался под градом отборной матерщины.

– Ты, пиздоблядское мудоёбище, не слышал про заднедиафрагмальный инфаркт?! Ты почему, пиздокрыл хуекрылый, ЭКГ не сделал? Твоя черепная коробка, видимо, набита дерьмом, раз не понимаешь, что на отделении бы повисла непрофильная смерть, ёбанный в рот! Достаёшь учебник по внутренним болезням Гребенёва и учишь его от большой буквы «Г» на обложке до тиража и типографии!!!

– Доктор Колесников, мы больного в реанимацию переводим, – в дверях стояли охреневшие кардиолог и реаниматолог. Белоусов, проводивший их, скромно стоял сзади.

День начался плохо, а закончился просто паршиво. Больные словно взбесились, доктора то и дело спускались в приёмник. В коридоре уже закончились койки, и пациентов размещали на выставленных в ряд стульях. Врачи начали в открытую посылать особо настырных больных, которые, несмотря на то, что у них не было показаний к госпитализации, во что бы то ни стало, желали лечь в больницу.

– Почему меня положили в коридор?! – возмущалась полная женщина лет сорока пяти с острым холециститом.

– Потому что мест нет! – огрызался Ярослав, – или вы предложите нам выкинуть кого-нибудь в коридор?

– Я не буду здесь лежать!

– Пишите отказ и идите в пи… домой!

В операционной хирурги матерились, уже не таясь.

– Это пиздец как надо разожраться! У него, блять, сала как у свиньи! Как я эту хуйню зашивать буду?!

– Зовите, блять, урологов! Я резанул мочевой пузырь! Кто так перитонизирует, сука?! Это криворукое хуйло собрался его уши натянуть?!

– Да когда эти ВИЧовые уже передохнут?! Он кровит, как шлюха во время месячных! Я уже дохуя плазмы влил!

Когда врачи смогли покинуть оперблок, на улице уже слегка начало темнеть. Всё смотались домой, остались только Колесников, Хайдаров – у них по плану ночное дежурство, и Белоусов, которому досталась куча писанины в виде заполнения операционных журналов, протоколов операции, выписных эпикризов и прочих интересных вещей. Уставший интерн склонился над бумагами.