Читать книгу Дом пересталых - Зосима Тилль - Страница 5

В среде тяжелоатлетов есть такое понятие – «подход к снаряду». А раз есть мифологема, то закономерно и связанные с ней мифы имеют место быть. К примеру, никогда не следует переступать и тем более наступать на штангу. И божеупаси вас сфотографироваться, поставив ногу ей на гриф. Штанга – она же живая!

Параллельно приметам у каждого из соревнующихся есть и свои «секретные» ритуалы. Кто-то перед подходом крестится, кто-то расчёсывается, кто-то слушает музыку, а кто-то берет на соревнования любимую вещь. Плюшевого мишку или любимый кастет дедушки-энкавэдэшника – не суть. Ритуал есть даже у тех, кто об этом и вовсе не догадывается. И не стоит пренебрегать этими суевериями, так как спортсмен, лишённый инициации, закономерно теряет и настрой, необходимый для поднятия сверхвесов. Каков бог, таков и порог.

Примеряя на себя роль начинающего тяжеловеса, я долго размышлял, как мне лучше начать эту историю. И так «подходил к снаряду», и сяк, и даже наперекосяк да с исподвывертом. Но, как говорится, похмелье временно, истории с пьянок – вечны. В конце концов, я не нашел ничего более удобоваримого, чем начать её простой и тривиальной фразой: «За окном стоял масковый май две тысячи двадцатого…»

Итак, за окном стоял масковый май две тысячи двадцатого, время логических оксюморонов и принудительной самоизоляции. Все разумные люди, кто давно хотел чем-то заняться и им просто не хватало времени, успели благостно понять – дело вовсе не во времени. Я как представитель творческой профессии отбывал свой срок в четырёх стенах удалённого доступа. Супруга, являясь частью стратегически значимого государева ресурса, ежедневно совершала партизанские вылазки в стан идеального врага, коим, несомненно, являлась та зараза, с которой мы пытались бороться, подобно монахам прячась по своим кельям.

В первые дни нового мирового порядка я порывался было бунтовать против аскезы карантина, периодически разгуливая по прихожей с транспарантом: «Дайте мне кусок иммунитета – я на улицу хочу!» – и тем самым уговаривая свою благоверную взять меня с собой на свободу. Ровно до тех пор, пока… Одним прекрасным вечером нас на асфальтированной тропинке к магазину не остановил наряд.

– Ваши документы! Почему на улице? – сталь в голосе патрульного сверкнула в сумерках, и вечер сразу перестал быть томным.

– Вы что, не видите? Я с собакой гуляю! – неожиданно нашлась моя жена.

– Но я не вижу у вас собаки!

– Как это не видите? Посмотрите на моего мужика! Вы знаете, какой он у меня кобель?!

Тогда нам удалось отшутиться, но позже, возведя в аксиому тезис, что самоизоляция есть заговор морозильных камер, которым тоже необходимо очиститься и обновиться, более мы такому риску решили меня не подвергать.

В общем, я наглухо осел дома. Спал днём, работал ночью. Жена даже шутила, что на вопросы подруг, как ей удается сохранить семью в это столь непростое время, она с гордостью отвечает: «Всё очень просто, мы с мужем спим по очереди!»

В первую неделю самоизоляции я пришёл к достаточно неожиданному выводу, что могу многих заставить задуматься о жизни, просто оставляя под их селфи односложный комментарий: «Выздоравливай», сопровождаемый сочувственным смайлом. На второй неделе дистанта пришло осознание, что с введением масочного режима выражение молчать в тряпочку ещё никогда не было таким буквальным, а написание «масквич» – настолько грамотным. Всю третью неделю я наслаждался внезапно обретенной суперспособностью выключать начальство одним кликом «мышки» и даже объявил по этому поводу в своей квартире день святого Карантина, потребовав от супруги подарить мне новый телефон в качестве карантинки. Четвёртая неделя ознаменовалась недоумением в связи с отсутствием в начале телепередач предупреждения о том, что «в данной программе содержатся сцены рукопожатий, прикасания к лицам и нахождения на улице без уважительной причины» и пониманием того, что все туристические места в квартире уже посещены по сотому кругу и путешествовать мне более некуда. На неделе пятой, мучаясь вопросом, куда бы мне ещё сходить без нарушения вирусологического режима и заказа цифрового пропуска, я поймал себя на мысли сходить коту в лоток, а то чего это я один схожу с ума, пускай животное тоже офигеет, и я понял, что с этим «мотоциклом в шаре» нужно что-то делать. Но вопрос, что делать конкретно, оставался открытым.

Выручила, как обычно, вездесущая соцсеть. В качестве саморекламы и для поддержки общего морального духа сосайтников я с тайной надеждой на хоть какую-то отдачу ежедневно публиковал, как мне казалось, знаковые выдержки из всех по очереди своих «нетленок». И вот под одним из таких постов третьего мая я и наткнулся на лаконичный комментарий заинтригованной читательницы:

– А что такое «семья»?

– Семья, согласно советскому учебнику обществознания, есть первичная ячейка общества, – дежурно отмахнулся я, но на этом ветка переписки не закончилась.

– Ну, это понятно. А согласно душевному пониманию? Какое оно, лично твоё?

– Определение учебника – это единственное верное определение. Ибо определять семью – это всё равно, что определять любовь. Моё имхо? Семья – временный союз двух людей с одинаковыми девиациями и перверсиями. Как половыми, так и социальными. Временной фактор здесь главный, ибо обе составляющие этого союза должны помнить, что в любое время, если что не так, каждый может махнуть хвостом и уйти. А посему должны прикладывать все усилия, чтобы это «что не так» не случилось как можно дольше. Как-то так…

– Действительно, ну что мы спорим с людьми, считающими, что семья – это работа? Пускай на завод идут, развелось тут отношениестроителей! Заводы кругом стоят, а они отношения себе строят!!!

– Ну, да… Вчера – оно такое, всегда хоть немного, но сказочное. Завтра попахивает фантастикой, а сегодня? Сегодня – стабильный трэш-гламур и то неловкое чувство, когда тебя просят извиняться глубже, а глубже-то уже и некуда… Кстати, можно мне кофе с сигаретой?

– Вам размешать?

На следующий день наши «диалоги о рыбалке» продолжились уже в мессенджере.

Четвёртое мая.

– Нет, не стоит всё-таки настолько уходить в виртуаль. Будь мы хоть сколько «вау»…

– Вау?

– Да, «вау» – виртуально аморально устойчивы. Крайне велик риск попутать берега и оказаться в положении той самой пресловутой Гали, которая брила зону бикини, используя вместо зеркала фронтальную камеру своего яблофончика.

– А что случилось «с той самой Галей»?

– Заподозрила неладное, когда по дисплею поплыли ухтышки, лайки и сердечки. А так ничего, подбрилась. Только обидно…

– Обидно, что прогнала процесс своего туалета трансляцией в эфир?

– Нет, обидно, что зря старалась. Не пригодилось.

– Слушай, ты не пробовал работать в «сексе по телефону»? С твоим воспалённым воображением запись на разговор была бы за месяц!

– Нет, с Лушей не пробовал. А что, у Лукерьи не вдоль, а поперёк? Я свой вид секса изобрёл, ноу-хау, так сказать. По домофону. Так что я – вне конкуренции. И по счетам всегда платят. Попробовали бы они жировку за коммунальные услуги вовремя не оплатить. ЖЭК в миг бы электричество, газ и воду перекрыл. Конечно, приходится делиться, зато, как герой того старого анекдота, засунувший на пляже в плавки огурец, «дурак – не дурак, а свою десятку в день имею».

Не скажу, что меня это затягивало, но общение в чате начинало становиться уже какой-то традицией.

Пятое мая.

– Где я научился так хорошо готовить? Знаешь, в молодости я очень увлекался кулинарией. Даже на полном серьёзе подумывал подкопить денег и открыть свою едальню в одном из отдалённых спальных районов, где имел тогда удовольствие жить. Знаешь такие, из которых выехать в центр города – как из деревни в райцентр съездить. Праздник на целый день. А что, идея хорошая, по пути на работу плотно позавтракал, на обратном пути загодя на вынос или с доставкой до дверей заказал. А то и за столиком с такими же, как ты, инвалидами (зачёркнуто, исправлено на «индивидами») умственного труда в расслабон под пивко потусовал. Даже название своему воображаемому кабачку оригинальное придумал: «Точка Джи». Но идее сбыться было не суждено, ибо вовремя понял: мужики его хрен найдут, а у женщин такие опции олл-инклюзив идут. От производителя. С завода, так сказать. В том числе и пресловутая точка. Ну и подсказали мне тогда вовремя, что скупой платит дважды. Так что следующие восемь лет я был озабочен исключительного поисками работы у скупого…

– В смысле?

– В смысле, сидел на фрилансе…

Шестое мая.

– Не стоит акцентуироваться на окружающем. Окружающему не стоит давать и намёка на возможность окружить и взять тебя «в котёл». Вариться в нём ты будешь в собственном соку. Так стоит ли становиться тушёнкой? Каждый решает сам. Несвобода, равно, как и свобода, это набор действий в условиях зависимости от условностей, только со знаком минус. Освободитесь от условностей, и вы увидите, насколько просто то, что ранее казалось сложным.

– Мефистофель сладко потянулся на оттоманке и закинул руку за голову. Фауст, нервно поправляя взволнованные очки, мерил шагами свой кабинет…

– Ну… Есть что-то… Мы настолько привыкли к своим маскам, что жизнь нам предоставила шанс носить их открыто, без утайки. Жизнь – это качели. Всё должно компенсироваться. Ибо человек есть золотое сечение.

– Вот он, тот момент, когда я согласна с каждым словом. Но дело же не в том, чтобы остановить свой маятник, а в том, чтобы достичь равновесия между внешним и внутренним. И развиваться дальше.

– Равновесие – в развитии. Иначе это просветление, как у Будды… Сегодня тебя перекосило немного в разврат, завтра – немного в аскезу. В итоге равновесие. Шаг правой, шаг левой… И так всю жизнь. Жизнь такая штука, чем выше забираешься, тем сильнее она бьёт тебя наотмашь. Может, зная это нехитрое правило, успешные заранее готовят себе эдакую «плаху». Сами контролируют своё золотое сечение, не давая жизни рулить за себя. Потому и успешные! Я на сорок четвёртом году жизни наконец-то нашёл себе определение. По жизни. Я – отчаюга. Я продолжаю брать и делать. Даже когда, казалось бы, тотальная безнадёга.

– Факов, ты – еврей.

– В той или иной степени еврей почти каждый из нас.

Периодически плоскость разговоров склонялась в интим…

Восьмое мая.

– Если к одному человеку добавить другого, то в сумме всегда получится 69.

– Интересная мысль… А если умножить. Одного человека умножить на другого…

– Хм… Умножить? А что у нас есть умножение? Умножение – всего лишь повторение одного числа слагаемым столько раз, сколько единиц находится в другом числе. В условиях нашей задачи, одного умножить на одного – это снова… 69! Но в периоде.

– Звучит обнадёживающе, с прицелом на 96..

– 96?

– Ну да, на 96, как регулярное 69. На отношения. Как это там было?… «Во сне сошлись спина к спине, друг другу спину прикрывая…» Качественное 69 же всегда в идеале заканчивается крепким здоровым сном…

– И всё же я представляю себе это несколько иначе. Хотя бы потому, что сознание гораздо сложнее устроено, чем тело. Сознание допускает вариации. 66 там… Или 99, если говорить хотя бы о совместном сне…

– Если говорить «хотя бы о совместном сне», у тебя просто органов не хватит, чтобы моё сознание ушло в отрыв.

– Значит, всё же 69?

– Да, «всё же» 69. Я – сомнамбулический эгоцентрик и социофоб. До такой степени, что даже во сне не терплю никого ближе, чем в соседнем помещении. И даже это компромисс. Блин. Забыла в кофе мёд добавить…

…и в реминисценции жизненного опыта.

Десятое мая.

– Как я в первый раз вышла замуж? Можно сказать, жилищно-коммунально.

– Ты, женщина с нелёгкой судьбой, пойманная в супермаркете на краже коньяка и колбасной нарезки, изначально вступила в жилкомхоз-брак?

– Я тогда только закончила ВУЗ. Жила в съёмной хрущобе. Как-то раз мылась в душе, и в самый ответственный момент сломался кран в ванной. Вызвала сантехника. Через полчаса звонок в дверь. Посмотрела в глазок. Стоит. Трезвый, в спецухе, с чемоданчиком. Открыла. А он вместо «здрасьте» хорошо поставленным голосом: «Шпрехен зи дойч?», и ржёт, сучёныш. Тут уж хочешь-не хочешь, а пришлось в мужья брать. Это сейчас я и про «катцен дрейк», и про «йа-йа, натюрлих» во всех нелепых позах осведомлена. А тогда кроме «дас ист фантастиш» я по-немецки была ни бум-бум. На филфаке нам дойч не преподавали… Почти десять лет была его «игельшнойцхе».

– Игель…, прости, кем?

– …Шнойцхен, «ежиной мордочкой». Такое ласковое обращение, видите ли, между немцев принято…

– Хм, звучит, как… модель противотанкового орудия. А чего развелась? Надоел немецкий орднунг, захотелось любви по-французски?

– Ну, почти… Я же по образованию филолог. Как шутили подруги, мастер любви языком.

– В смысле?

– В том смысле, что фило – это любовь, логос – слово. Совокупность слов – язык. В совокупности – любовь языком, филология.

– Я правильно ухватил здесь контекст слова «совокупность»?

– Здесь, как говорится, каждый понимает в меру собственной испорченности, но вернёмся к моему штурмбанфюреру. Видимо, в какой-то момент я настолько достала его своей тоской по красивой жизни, что в один прекрасный день получки он купил на все кровно заработанные десять ящиков шампанского. Посадил меня в ту же ржавую хрущебную ванну, ведь с моей «съёмки» мы так никуда и не двинулись, и начал поливать меня из бутылок. Я, как резаная, кричала ему, что мне холодно, а он в ответ лишь только повторял: «Вот она, твоя красивая жизнь!»

– Не любишь шампанское?

– Люблю, но налей лучше виски…

– Хочешь верь, хочешь нет, но была и у меня одна пассия, у которой никогда не болела голова. Страшный человек… очень страшный…

За этим ожидаемо последовало сапиосексуальное порно.

Тринадцатое мая.

– Жвачка со вкусом секса…

– Может и так, и оргазм придумали шлюхи, чтобы попрекать им приличных женщин, но жвачка со вкусом секса куда приятней, чем секс со вкусом жвачки.

– Огосподи… Оргазм придумали шлюхи… А я уже собиралась напиться до пробела в биографии!

– Огосподи? Я так и знал!

– Что ты знал?! Прекрати изъясняться, как сфинкс!

– Главное, что не как сфинктер…

– Как… Сфинктер?! Ой, фсё!

Семнадцатое мая.

– Со временем и мужчины, и женщины становятся схожи хотя бы в том, что начинают отдавать предпочтение исключительно мужскому обществу и перестают искать монстров под кроватью, начиная понимать, что монстры внутри нас.

– Внутри нас, говоришь? Это вы, мужчины – монстры внутри нас.

– Это ты песню про сильную и самодостаточную женщину вслед за соцсетями затянула, что ли?

– Отнюдь, скорее наоборот. Женщине без мужчины никуда. Сам посуди. Есть один вопрос, в котором и женщины, и мужчины безусловно согласны между собой – и те, и другие не доверяют женщинам. Куда испытывает оргазм мужчина? Правильно, в женщину. А женщина? То-то же… Мы, женщины – монстры в никуда.

– Ну, в женщину – это достаточно частный случай. Если следовать твоей логике, тогда мужчины гораздо чаще монстры в унитаз, чем внутри вас.

– Монстры в унитаз? Смешно. Интересно, а если в момент семяизвержения мужчина нажмёт на кнопку слива, насколько более бурным от этого станет его оргазм? Не льстите себе! В подавляющем большинстве случаев все вы монстры… исключительно в презерватив.

Восемнадцатое мая.

– Чтобы между нами изначально не было никаких недомолвок, должен тебе сразу признаться, я – типичный бытовой бисексуал, при том, что латентный.

– Ну-ка, ну-ка! А вот с этого момента попрошу поподробнее!

– Мне немного неловко об этом тебе говорить, но я принадлежу к тому самому меньшинству мужчин, которое…

– Ну, не томи!

– …умеет завязывать галстуки. Ты же знаешь, более восьмидесяти процентов делать этого не умеют и постоянно просят сделать им это других. Зато, как и девяносто процентов всех остальных жителей планеты, я заканчиваю процесс мытья посуды словами: «Твою же ж мать! Ещё и сковородка!..»

– Ффух! Ты так больше не шути. А то я уже себе надумать успела… Даже расстроилась. Но сразу успокоилась тем, что сбылась-таки моя детская мечта о друге-гее. Кстати, а почему латентный?

– Потому что об этих свои навыках до сегодняшнего дня я предпочитал никому не распространяться. Так что в этом плане ты у меня первая.

– Что лишний раз подтверждает: любой мужчина всегда с одной стороны да девственник.

– Извини, я отвлёкся, что ты сказала?

– Я говорю, что теперь ты смело можешь назвать меня Белоснежкой. Я же буду тебя звать Москвич.

– Что-то я не припомню в этом сказочном гареме персонажа с таким именем. Москвич, потому что я, как в итоге оказалось, не гномик?

– Нет, потому что, как в анекдоте, ты – «четыреста двенадцатый»…

Далее настала очередь общеположения на взаимоотношения полов.

Двадцатое мая.

– Есть дурацкий стереотип, что мужчина ведёт себя с женщиной так, как она ему это разрешает….

– Ну, и что не то?

– Бред! С женщиной мужчина ведёт себя так, как ему позволяют это воспитание и уровень его развития, но никак не сама женщина!

– Хммм… А вот в последнем я с тобой, пожалуй, соглашусь. Скажи-ка мне, а всем этим выше тобой «упомем янутым» – воспитанием и развитием мальчика, впоследствии вырастающего в мужчину, от колыбели до могилы занимается кто? Кто в него всё это вкладывает? Ну, или, как ты говоришь, не вкладывает? Действительно, не от Святаго же Духа так лелеемая тобой нравственная компонента в нём берётся! Не из пресловутой же генетической памяти, как из резервной копии, восстанавливается!

– И что ты хочешь всем этим сказать?

– Ответ, как мне кажется, очевиден… И кстати, ты никогда не замечала, что так случайно ставшие темой нашего с тобой диспута не испытывающие должного пиетета к представительницам противоположного пола мужчины на самом деле относятся к женщинам… как женщины? Знаешь анекдот: «Бабы ревнуют, потому что знают, на что способны бабы»? Вот я про это…

– Ладно, проехали. Поговори об этом лучше со своими шлюхами, которые тебе в мессенджеры пишут… У нас так исторически сложилось, если умница-красавица – то от пяток до макушки в мать, а ежели «весь в отца» – обязательно засранец.

…откровений на фоне саморефлексии.

Двадцать третье мая.

– Выпиваете, сударыня?

– Я не такая, я бухать изволю! К тому же порядочные девушки никогда не будут знакомиться в очереди за водкой…!

– Недоступная?

– Ну почему сразу же «недоступная»?! Может быть, просто непобритая? Но это не должно тебя смущать.

– Мадам склонна к неврозам?

– Не мадам, а мадемуазель. Мадемуазель не знает, к чему она сейчас склонна, то ли к вискарику, то ли к коньяку. «Я вся такая внезапная, такая противоречивая вся»… А неврозы? Неврозы – это когда душа не в розах, я же люблю хризантемы. К тому же девушка-невротик – явно не мой типаж.

– Девушка-невротик, «только не в ротик»? Ты знаешь, а мне нравится ход твоей мысли!

– Ой, всё! Я хоть и такая несуразная… вся угловатая такая…, амбивалентная вся, но если ты повёл разговор со мной в таком контексте, то да, я – невменяема!

– Эх.. Нам бы жить с тобой где-нибудь в Испании, а не вот это вот всё. Обоснуемся где-нибудь на Ибице, откроем свой отель и назовём его «Развитие»…

– Да! «Остановись в „Развитии“» – прекрасный слоган! Кстати, ты не знаешь, как называют жителей острова Ибица?

– Ладно, наливай. Быстрее всего радужные перспективы открываются при помощи штопора. «Если пить на завтрак красное вино…»

– «…То, когда уволят, будет всё равно». Кстати, ты тогда был на сто процентов прав! Всё, что мы имеем в лице мужчин, с ними сделали их матери и принявшие эстафету жёны. Инфантильность происходит от залюбленности мамочками, которые компенсируют свою невостребованность мужчинами посредством сыновей. Впрочем, балуя и потакая, такие женщины зря рассчитывают на взаимность: обратка либо не приходит вообще, либо приходит к другим…

– Ах ты сякая! Ну почему же вы, женщины, в любом споре никогда не можете принять сторону собеседника, даже если вы с ним согласны? Откуда у вас это врождённое «назло-поперёк»? Почему, чтобы гласно признать не свою правоту, вам обязательно нужно прошествие времени? Типа, постфактум не так стыдно?

– А я тебе говорила… Как-то лет в десять я нашла у родителей книжку «Тысяча и одна ночь». Успела много прочитать и даже устроить выговор маме, что такую интересную книгу от меня спрятали. Помню её лицо до сих пор… Раздражаю? Смирись, меня невозможно замедлить – только остановить. Совсем. Это в детстве я была ужасная флегма. Мои близкие так яростно боролись с моей медлительностью, что, наверное, немного переусердствовали… И да, ты прав, я – сякая!..

Двадцать шестое мая.

– У меня первая жена хорошая была. Попросит, бывало, тысячу-другую на мелкие расходы, и минетик тут же оформит. Эх, молодость, романтика!..

– Ну, положим… А чего развёлся тогда?

– Её запросы с моими доходами как-то совсем не совпадали, но расходы – да…

– Думаешь, не только у тебя просила?

– Знаешь, как говорят татары, когда кто-то швыряет в тебя камнем, брось в него в ответ едой. Так что я предпочитаю об этом не думать, но знаешь, не удивлюсь.

– Как говорится, мужика в сорок лет можно удивить только искренней и бескорыстной любовью. Весь остальной цирк из сисек и писек он уже видел…

– Этот цирк, боюсь, тоже уехал. Если только клоуны остались, и то не факт. Мужик к сорока годам должен был давно уже усвоить урок из программы начальной школы – среди согласных много глухих…

– Да ладно тебе! Какие рёбра, такие и Евы! Главное – относиться к ситуации правильно. Попробуй менять каждое своё «жопа» по поводу и без хотя бы на «жизнь налаживается неочевидными путями» и…

– И сразу вспоминается бородатый анекдот под Льюиса нашего Кэрролла: «А мы в прошлом или в будущем?» – спросила Алиса. «Мы в жопе», – ответил кролик. «А жопа – это настоящее или будущее?» – «А жопа – это у нас символ вечности»…

– Да ладно тебе! Сам же писал надысь: «Находясь глубоко в заднице, пессимист рефлексирует, реалист принимает подобное положение вещей как данность, оптимист же радуется тому, что у него есть эрекция и его подруга любит анальный секс»…

– У китайцев по этому поводу есть хорошая поговорка: «Когда вы заставляете кого-то ждать, вы даёте ему время вспомнить все ваши недостатки»…

– Так чего тогда мы ждём? Давай выпьем за то, чтобы жизнь давала нам как можно больше поводов для оптимизма, и по домам. Как говорится, не каждый гость вовремя понимает, что дома лучше.

– «Алиса в Заквартирье»?

– Да, и ибусики тоже…

Ну, и попыток вторжения в личное пространство.

Двадцать восьмое мая.

– Ты сейчас что-нибудь пишешь?

– Ну, как пишу? Пописываю. В основном комментарии… Но, правда, достаточно многословные…

– Более ста сорока символов? Поэтому их никто до конца не читает. Но поздравляю, по нынешним временам, ты можешь уже считать себя писателем!

– Так уж и писателем? Пописывателем…

– Пуркуа бы и не па? Что наша жизнь, как не комментарий на полях мироздания? Сейчас любой, у кого исправна клавиатура и есть аккаунт в соцсетях, автоматом блогер. А если к тому же он знает таблицу умножения и может из клавиш нумпада составлять числа в пределах сотни и худо-бедно оперировать ими без калькулятора, – эксперт!

– Хорошо. Если я писатель, то ты тогда кто?

– А меня вообще нет!

– Ничто, без которого никак?

– Я как инфра и ультра: за границами восприятия. Под моими постами теперешние интеллектуалы пишут «многабукаф», или «графомания», что для них тождественно.

– Тема комментария: «Бред» не раскрыта, сильная девочка до сих пор девочка. Ёмкий такой комментарий, универсальный и всеобъемлющий. «Бред» – всему голова. Ну и для кого мы пишем?

– Как и положено, изо всех сил опережаем время. Когда мы станем дряхлыми маразматиками, они, возможно, будут превозносить каждый наш чих и отыскивать трансцедентные смыслы в спонтанных репликах нашего умирающего мозга. А теперь мы никто!

– Бред по-английски ещё и хлеб, так что не фри мне. Мы с тобой фантомный день недели «высплюсенье», нам с тобой маразм не грозит.

– Уверен?

– Отмирает только то, что долго остаётся в небрежении. Скорее отомрут наши критики, вернувшись в лоно матери-природы.

– Ты оптимист или издеваешься?

– В каждом из нас спит гений и бодрствует идиот. Если у мужчины нет мозгов, он – дурак, если нет сердца – злодей, желчи – тряпка. В этой жизни так много интересного, но оглушительно мало интересующихся. И если ты инфра и ультра, то я – альфа и омега. Я суюсь в самые узкие, зажатые и потаённые места. Мужчине в камуфляжных штанах логично подходит женщина в леопёрдовых лосинах. Может быть, он на неё всю свою жизнь охотился!

– Ты снова пытаешься привести всё к единому знаменателю «это – жопа»?

– «Это – жопа!» – сказал отец, когда определил сторону детских колготок перед тем, как натянуть их на своё чадо. «Это – жопа!» – пробормотала девица, разглядывая использованный тест на беременность. «Это – жопа!» – мрачно выдавил из себя системщик, видя, как сервак падает со стеллажа в огромную кофейную лужу… Можешь дальше продолжать этот список, исходя из своего жизненного опыта… У нас ведь как заведено? Сначала всё через жопу сделают, а потом от синей изоленты невозможного требуют. Можно, конечно, превратить эти синие праздники в пылявые серые будни, но, как говорится, если ты вливаешься в депрессию, ты автоматически становишься её притоком… Кстати, что у нас сегодня на ужин?

– Водка…

– Снова водка? Я и так всю жизнь провожу между выпивкой и закуской: с одной стороны дома спиртзавод, с другой – мясокомбинат. Надоело! Может быть чай? С лимоном…

– Да ты в своём уме, сколько сейчас стоят лимоны?! Так что ужинай давай!

Тридцатое мая.

– Кстати, как у тебя в семье принято завтракать?

– Ну, лично я с утра предпочитаю омлет, супруга – сливки с кофе.

– Может быть, кофе со сливками?

– Нет…

– Боже, ну почему мечты сбываются во сне, а идиоты – наяву?

– Извини, не расслышал, что ты сказала?

– Как тебе самоизоляция, говорю? Знаешь, постоянно ловлю себя на мысли, мне забавно наблюдать, как вокруг все сплошь и рядом ходят в таких перчатках… Ну, которые на тематических порносайтах используют совсем по другому местоназначению…

– Смотрю, нелегко тебе приходится…

– Есть немного… Я как-то внезапно для себя обнаружила, что я настолько несчастна в своих текущих отношениях, что даже огурцы в магазине мне сплошь достаются исключительно короткие, мелкие да вялые. Благо, всё в этом мире забываемо, забиваемо, заменяемо и посылаемо…

– То есть секса у тебя не было… ммм, давно…

– Да. Знаешь, руки как-то не доходили.

– Как гласит первая заповедь перфекциониста-прокрастинатора: «Лучше сделать хорошо, но никогда, чем кое-как, но сегодня»?

– Прокрасти.., извини, кого?

– Прокрасти, прощаю, никого, забей…

– Кстати, про прокрасти-забей. Ты прибегал когда-нибудь к услугам проституток?

– Ну, как прибегал… Приходил спокойно… В самоизоляцию, пока сижу на удалёнке, работа для меня незаметно для самого себя превратилась в южно-азиатскую потогонку нон-стоп. Теперь в моменты, когда не работаю, я пребываю в состоянии паники, что мне надо работать, но я не работаю. Секс, как показала практика, здесь лучшее лекарство.

– Ну, раз ты такой просвещенный, посоветуй тогда и мне музыку для этого самого секса. Чтобы заглушить хруст суставов, вопли разума и проделки кишечника. Анонимность, как говорится, гарантирую!

– Секс – это лекарство для мужчин. А ты – женщина… Спортом займись! Я в состоянии гнева, к примеру, дротики кидаю.

– Так ты – дротист?

– В смысле?

– Ну… Дротишь?

– Ну, не без этого…

– Если честно, то я как-то по-другому представляла себе мастеров этого вида спорта…

– В олимпийке и в трениках с вытянутыми коленками?

– Наверное, да. Но не исключаю, что это приходит с мастерством. Поэтому тебе на будущее: никогда, слышишь, никогда не покидай своё жилище в халате или, ещё хуже, в спортивном костюме «Олимпиада-80» в комплекте с футболкой на голое тело! По мне, если уж и выскакивать из дому в дезабилье, то на тебе должен быть тонкий шёлковый пеньюар с кружевом, грозящим в любой момент распахнуться. Лицо истомлённое, как после ночи любви, взгляд растерянный, движения запоздалые и неловкие. При этом совершенно неважно, была ли эта самая ночь любви, если её не было – то обязательно будет! Если же выйти из себя в трениках и футболке, то можно дойти до ближайшего магазина, купить хлеба или чего у вас там нет на завтрак для пресловутых омлета со сливками, и остаться совершенно незамеченной. Моль из шкафа вызывает рефлекторное желание её прихлопнуть, и при этом никому не придёт в голову думать о ней как о бабочке.

– То есть ты предлагаешь мне на выход облачаться в кружевные пеньюары и шёлковое нижнее бельё? Я, конечно, многое себе позволяю, но боюсь, что окружающие меня не поймут. В конце концов, я же не бессмертный…

– Да кому он нужен-то, твой каминаут? Ты сейчас выглядишь прямо как заяц, в которого Кащей яйцо с иглой бессмертия в утке через задний проход запихивает. Если ты ходишь за сексом к проституткам, то зачем ходить в магазин самому? Посылай жену…

…И финализировалось попыткой вывода на поступок.

Тридцать первое мая.

– В чём ты сейчас?

– В депрессии…

– Я медленно снимаю с тебя уныние… Нежно расстёгиваю хандру…

– Подожди секунду, у меня помыслы со вчерашнего дня не подмыты…

– Вообще в человеке всё должно быть прекрасно. И биполярное расстройство личности, и чувство тревоги, и депрессия, и шизофрения…

– В смысле?

– В смысле, можешь не подмываться, мне так даже больше нравится…

– Моя депрессия скользит по изгибам бёдер и медленно падает на пол к твоим ногам…

– Шампанского налить на всякий случай?

– А смысл? Где я, а где шампанское? На самом деле, мне бы хотелось чего-то необычного в своей сексуальной жизни, каких-то смелых экспериментов, например, попробовать вдвоём…

– Ты хотела сказать «втроём»?..

– Нет…

– А ты веришь в то, что сны имеют привычку сбываться?

– Да…

– Тогда раздевайся…

– Стоп! А где ещё трое?

– Нет, всё-таки доминировать в семье должен тот, кто потом сможет всё это разминировать.

– Сейчас бы взять и расцеловать меня, да?

– Кстати, ты не никогда не думала о том, чтобы заснять себя в каком-нибудь эротическом хоум-видео?

– Пробовала. Ржали целых полчаса. В итоге ни у кого ничего не получилось.

– Ну, да… Смех убивает эротику. Если нас пробивает на ржач, то этим всё, обычно, и заканчивается.

– Однажды мой знакомый, гуляя в парке с маленьким сыном, стал свидетелем интимной сцены. «Папа, а что дядя с тётей делают?» – «Сынок, им надо!» Прозвучало, как слово «лопата», после которого всем положено хвататься за животики.

– Мы тоже с сыном как-то на прогулке стали свидетелями интимной сцены. Но так как дело было в зоопарке, то и в главных ролях у нас выступали верблюды. Кроме нас, свидетелями этого кэмел-трофи стала ещё одна троица: бабушка, мама и её пятилетняя дочурка. Яжежмать, убедившись, что её родительница уже успела надёжно изолировать ребёнка, достала телефон, включила камеру и начала сосредоточенно снимать увлечённую процессом пару двухгорбых, стараясь при этом изо всех сил зайти в анфас. Корабли пустыни же, видимо, решив подыграть горе-оператору, как могли старались позировать. «Ириш, ты чего там делаешь-то?» – в конце концов не выдержала уставшая сдерживать внучку бабушка. «Ма-ам, подожди! Меня мой уже достал! Давай повесим зеркало напротив кровати, да давай повесим зеркало! Очень уж ему хочется увидеть, какое у меня в этот момент выражение лица! Вот! Покажу! Нехай угомонится!» Плакали тогда, как говорится, все…

– Ну, надо же людям как-то выпускать пар! А какой клапан на его пути окажется первым – смех или секс – дело случая…

– Ну да… Смех и секс продлевают жизнь. Подайте, люди добрые, кому чего не жалко… Но какое это всё-таки счастье – не помнить и половины из того, что говоришь!

– Ладно, уговорил, собираю себя воедино и выезжаю к тебе. Чайку приготовишь?

– Ты в своём уме? Где я тебе чайку сейчас возьму? Кажется, в холодильнике курица была. Сейчас пожарю. Устроит?

– Ну вот скажи мне, как с таким мужчиной шутки про «заскочу по пути аптеку, к чаю чего-нибудь куплю» шутить, а?

– Ну, не знаю… Про «жарить курицу» тоже вполне себе смешно, а главное – актуально…

– А как же жена?

– Жена? А что жена? Жена нужна. Хотя бы для того, чтобы мужчина мог чувствовать себя счастливым, когда её нет дома…

– Так ты – кирёмаке?

– Киряю, бывает. Но не до такой-то уж степени.

– Кирёмаке, в переводе с японского, это человек, слишком одарённый или красивый для того, чтобы быть счастливым.

– Ну, отлично! Наконец-то всё встало на свои места! Это раньше я подозревал в себе самовлюблённого, с завышенной самооценкой чудака на букву «М», а теперь нет, всё норм, я – кирёмаке… Кстати, не подскажешь, почему если любой красивой девушке или даже замужней женщине задумчиво сказать: «Да.. Проститутка бы из тебя не получилась…», в большинстве случаев она обязательно в ответ возмутится: «Это ещё почему?!»

– Типа, не обидно, что послали, досадно, что пойти не в чем?.. Не. Я стока не выпью. Брезгливость продержится дольше, чем сознание. Ладно, до встречи…

На этом диалог оборвался. Я вышел из чата, выключил ноутбук, споро переместил куриные окорочка из морозильника в микроволновку. Оттаивать. Спустя минут десять посолил-поперчил, отжал пару зубчиков чеснока, оставил мариноваться и поспешил готовиться к встрече. В ванную. Самоизоляция, она такая самоизоляция, свой отпечаток накладывала. Если в её начале я шутил про то, что всё новое – это хорошо побритое старое, то, вновь и вновь бормоча эту мантру зеркалу над умывальником, оказалось, что предвидел.

Ещё через полчаса раздался звонок в дверь. На пороге стояла… жена.

– Ну что? Привет тебе, кирёмаке? Смотрю, ты уже приготовился курицу жарить? Ну, и как ты думаешь мы с тобой дальше жить будем, отчаюга?..

За окном уступал место респираторному июню масочный май две тысячи двадцатого…