Читать книгу Тайна скорбящего ангела - Александр Шляпин, Александр Владимирович Шляпин - Страница 6

Новый год

Подготовка к встрече нового года шла стремительными темпами. Парням не хотелось перед иностранками ударить лицом в грязь, поэтому все их старания были направлены на оформление праздничного антуража и ассортимент национальных блюд. Ребятам было неизвестно, как встречают новый год немцы, но русские должны были встречать так, чтобы у немцев всегда захватывало дух, от размаха и грандиозности.

– Так Санек, давай решим, что пить будем, —спросил Виталий, высыпав на стол все финансовые сбережения.

– Во я знаю!? Я еще ничего не пробовал, кроме пива и шампанского, —ответил Русаков.

– Пиво не считается! Пиво Санчело, не новогодний напиток —это пойло для люмпенов! Я предлагаю парочку шампанского, и какой—нибудь ликерчик, или коньячок для продления удовольствия.

– Тогда берем шампанское и какой—нибудь ликерчик, —сказал Русаков.—Вишневый! Обожаю вишневый сок!

– Как скажешь братела, —главное, чтобы нам потом на автопилоте домой не вернуться, —ответил Демидов.

– На сто марок особо не разгуляешься. Не та сумма, чтобы нам напиться.

– Плохо ты еще знаешь! Литровая бутылка ротаторного спирта всего шесть марок стоит. А это пять бутылок сорокоградусного напитка…

– Да иди ты —с ты что не видел, что там череп и кости нарисованы?

– Череп и кости – это Санек, для экзальтированных фрицев! Мой папаня настаивает этот спирт на гвоздике, ванилине и еще каких—то листьях, и каждый день принимает в обед по соточке. И ничего – живее всех живых! Скажи спасибо, у меня кое—какие запасы с Союза остались. Купим мяса, пожарим шашлычок.

– А родаки твои куда сваливают? —спросил Русаков.

– Ясное дело – в дом офицеров в ресторан! Я думаю, их часов до четырех утра не будет, а может, и до пяти будут гулять. Мы за это время успеем и в Цоссен за девками смотаться, шашлык приготовить, и вишневого ликера до поросячьего визга упиться.

День пролетел незаметно в стряпне. К вечеру всё было готово. Большие куски мяса мариновались в кастрюле, залитые темным пивом. Шампанское стояло в холодильнике, а вот ликер был спрятан под матрац от родительских глаз. Насчет шампанского родители не протестовали, а вот что—то более «серьезное» – было под строжайшим запретом. Не хватало, чтобы юнцы не достигнув совершеннолетия, погружались по своему скудоумию в пьянство, блуд и беспредельную похоть.

Это была первая Сашкина вечеринка. Она должна была войти в архив его памяти незабываемыми моментами начала его взрослой жизни. Как и было решено на «военном совете»: торжественное празднование нового года, должно было состояться в квартире его друга Демидова. В этом были свои преимущества. Во-первых: его дом находился совсем рядом с КПП, и близости к внешнему периметру гарнизона. Во-вторых: тайные закрома юных ловеласов «ломились» от предполагаемых угощений и перетаскивать их из одного конца гарнизона в другой, было не продуктивно. Мамочка Виталия оставила сыну традиционный салат оливье, селедку под шубой, и эти деликатесы должны были стать венцом новогоднего пиршества.

Воистину новогодний вечер для ребят должен был стать неким символическим трамплином в начало новой взрослой жизни. Прожитые годы стремительно приближали их к созреванию. Природу обмануть было невозможно. В этот самый период, так было начертано её законами- вчерашние юнцы, словно по мановению волшебной палочки, превращались в репродуктивных мужчин. Еще вчера они катались на велосипедах, ходили на рыбалку, беспечно гоняли во дворе мячик, а уже сегодня – сегодня вечером наступал тот момент, когда впервые вкусив сладость первых поцелуев, они уже напрочь забывали о своих детских увлечениях. В их жизни появлялись новые приоритеты – это была любовь.

Так случилось и с героями этой фантастической на первый взгляд истории. Встретив себе однажды подружек, их прошлая жизнь наполненная детскими увлечениями потеряла для парней всякий смысл. Своей непосредственностью и какой—то доступной простотой в делах «амурных» открыли немки русским парням глаза на иной мир. Эти был мир таинства любви и кипучей страсти, которая просто бурлила, выплескивая наружу созревшие семена. Встречи, поцелуйчики и обнимашечки по темным углам, стали тем «боевым опытом», который набирали парни в своей юности для того, чтобы уже в дальнейшей жизни, стать в подобных делах настоящими экспертами – да и хорошими мужьями.

На протяжении всего исторического периода сосуществования русских и немцев в рамках одного государства, всегда существовал какой—то странный дух соперничества. Борьба за национальное «превосходство» в хорошем смысле этого слова, всегда приводило к реваншу.

Вот так было и в новогодние праздники. Вся Германия, истратив кучи денег на всякого рода петарды, фейерверки, ракеты и бенгальские огни, старалась показать всю мощь торжества, воплощенного в огонь и грохот. Громовым раскатом взрывпакетов и цветными фонтанами ярких огней «камрады», как называли русские немцев, старались покорить весь мир этим пиротехническим шоу, тем самым бросив вызов русским.

В это самое время, когда немцы, окрыленные предстоящим торжеством, готовили жареных гусей, русские «оккупанты» время даром не теряли. Закрывшись в своих гарнизонах, они тайно готовили достойные новогодние «сюрпризы». Для ГДР было не удивительным явлением, когда в десять часов по местному времени в городах и селах открывалась «артиллерийская канонада» из средств войсковой имитации. А ночное небо вспыхивало разноцветьем сигнальных и осветительных ракет. Удар кремлевских курантов в двадцать два часа по местному времени, возвещал о том, что где—то там на Востоке, Советский Союз начинал праздновать наступление нового года. В тот миг, в воздух поднимались тысячи сигнальных ракет и все пространство вокруг русских гарнизонов, грохотало разрывами взрывпакетов, имитационных патронов имитирующих разрывы артиллерийских снарядов. Когда стрелки часов сходились на двенадцати часах местного времени, то уже немцы разогретые русскими фейерверками старались выдать нагора всю свою мощь. Хотя это уже для русских не было столь актуально.

Насколько мне помниться, никогда за всю историю группы советских войск в Германии, русские не стремились к устрашению, или какой—то ненависти к тем, с кем они жили под одним небом.

Так и друзья, предвкушая всю радость этого события, готовились к окончательному покорению сердец своих новых подружек. Загодя пацаны достали из запасников и закромов всё, что горело, летало и взрывалось. Когда арсенал был готов к проведению акции, можно было и отдохнуть.

Чем ближе подходило время заветного свидания, тем сильнее друзья испытывали легкую дрожь и волнение. Странное ощущение накрыло их юношеское сознание. В этом мире взрослых и их политики, встреча с девчонками другого государства была, как желанна, так и весьма опасна. Ни кто тогда не мог понять, что прежде всего любовь и только любовь, может по иному изменить отношения между русскими и немцами.

– Ты, это Керстин, куда так собираешься, —спросил дед, глядя на внучку.—Ты разве не останешься в кругу семьи встречать новый год?

Девушка крутилась возле зеркала, стараясь накрасится, чтобы выглядеть еще лучше, чем одарила её природа.

– Представь себе – у меня дед, сегодня первое в своей жизни свидание, —ответила Керстин, пританцовывая под музыку «Модерн Токинг», доносившуюся из динамиков телевизора.

В эту новогоднюю ночь по всем каналам телевидения ФРГ и ГДР шли сплошные развлекательные программы, призванные поднимать настроение бюргеров разъединенной Германии. Новогодняя атмосфера, царившая в доме, придавала каждому предмету праздничное настроение. Мать Керстин, фрау Ингиборга и её тетка фрау Марта, крутились на кухне, колдуя над огромным карпом, которому предстояло в этот новогодний вечер стать украшением семейного стола.

– Керстин, я вижу тебя, прямо распирает от удовольствия. Ты часом не влюбилась, – спросил старик, прищурив хитрые и мудрые газа.

– Представь себе дед – я влюбилась, —ответила девушка, улыбаясь еще шире.

– Он местный —я знаю его, —спросил старик, раскачиваясь в кресле качалке.

– Нет! Ты его дед, не знаешь, он из Дабендорфа. Их школьная команда участвовала в соревнованиях по футболу. Вот мы там познакомились.

– И кто победил, —спросил старик, смакуя подаренный внучкой вайнбранд.

– Кто —кто, они победили. Они как заговоренные —всегда побеждают.

– А ты разве не останешься на новогоднего карпа, —спросил дед, —или помчишься к своему юнгеману?

– Я же сказала дед, мы с кузиной приглашены —и идем на свидание, —сказала девушка.—А потом пойдем в холл на дискотеку, и до утра будем пить «Домино», и танцевать под «Монинг токинг». Я ведь молодая девушка, а не старая грымза, как твоя старая фрау Марта.

– Давай гуляй —гуляй! Только потом не верещи, когда принесешь в подоле ребенка. Ты же первая и побежишь к фрау Марте, просить денег на аборт.

– А хоть и так —кузина мне не чужая. А значит, и её бабка приходится мне родней. Да только в Цоссене всем известен её скупердяйский характер —пфеннига не выпросишь. Керстин казалось, дед был холоднее к своей двоюродной внучке Эрике. Она была девушкой бесшабашной, что плохо сказывалось на воспитании Керстин. Когда внучка приходила в гости, она любила подтрунить над ним, припоминая старику прошлые грехи на любовном фронте.

– Да, дед, хотела тебе сказать, мы вчера с кузиной познакомились с двумя русскими. Из военного гарнизона. Они стояли в очереди в магазин и замерзли, —сказала Керстин, как бы между прочим.

– Русские не мерзнут, —ответил дед, вспомнив зиму 1941 года. От этих воспоминаний ему даже стало как—то не по себе, и он натянул на ноги верблюжий плед, которым кутал свои обмороженные в русском плену ноги.

– Русские не такие, как наши —они бесплатно угощали нас мороженным и кофе.

– Ага, замерзшие русские едят на морозе мороженное, —сказал дед с долей сарказма.

– Да —именно так и было, —сказала девушка.—Как ты думаешь, нам стоит общаться сними? Мне нужна практика, чтобы я могла говорить по—русски. Что ты дед, мне можешь посоветовать?

– Тебе, что не советуй, ты один черт сделаешь по-своему. Русские —русские нормальные люди, если их не злить. Они ведь как пчелы.

– Это как, —спросила Керстин.

– Если ты с ними дружишь, то будет тебе и мед, и воск, и перга. Но стоит тебе залезть к ним в улей, – тогда ты узнаешь на своей шкуре, что такое стальное русское жало. Ты же знаешь- мне довелось на себе испытать их «гостеприимство».

– Да, ладно – хватит вспоминать былую молодость. Тогда вся Германия была в плену непонятных гитлеровских грез. А сейчас другое время, – сказала Керстин.– Мы ведь государствами дружим.

– Мы дружим, да только русские, никогда не забудут того, что мы им сделали. Придет время и они нам всё припомнят, и тогда этой дружбе придет конец.

– Дед, а ты хоть раз бывал в русском гарнизоне? Как они там живут?

– В гарнизоне не был, а вот в плену у русских был, —сказал дед угрюмо.

– Ты был в плену – у русских, —спросила удивленно Керстин.

– А что тебе мать про это не говорила?

– Ты же знаешь, что у нас в семье не принято говорить и вспоминать о прошлом. Я даже ничего не знала. Что мне говорить, если я снова увижу этих русских.

– Скажи им спасибо, —сказал дед, и на его глазах выступили слезы. —Скажи им, что твой дед Мартин Грассер передает им привет. Я могу даже попросить прощение.

– За что, —спросила Керстин, поправляя деду плед.

– За то, что они оставили меня в живых. Я всегда поражался русским и их умению прощать врагов. Я бы так не смог, наверное. Если бы не они, я никогда бы не вернулся домой, и у тебя никогда не было бы такого деда как я.

– Так значит, ты не будешь против, если я пойду на свидание?

– Ты Керстин, уже почти взрослая, и тебе самой решать с кем встречаться, —сказал дед. —Если в нашем доме вдруг появятся русские, у меня есть, что сказать им, —сказал дед. Старик откинувшись на кресло качалку, в мыслях ушел туда, откуда не возвратились почти семь миллионов немцев.