Читать книгу Четыре столетия пути. Беседы о русской литературе Сибири - Алексей Горшенин - Страница 33

«Сибирские огни» по времени возникновения стали вторым в советской России литературно-художественным и общественно-политическим журналом. Чуть раньше, в 1921 году появилась в Москве «Красная новь».

Но идея создания в Сибири «толстого» литературного журнала витала давно. Еще в 1912 году А. Горький предлагал сибирякам взяться за его издание. «Чудесное было бы дело», – говорил он. Однако четкие очертания идея эта обрела лишь в ноябре 1921 года, когда в Новониколаевске появился сибирский отдел государственного издательства – Сибгосиздат. И, – как вспоминала Л. Сейфуллина, – «с первого же заседания редколлегии Сибгосиздат, в своем людском составе, стал жить мечтой об издании „толстого“ художественно-литературного и научно-публицистического журнала»48.

Обосновывая эту мечту, В. Правдухин утверждал, что такого рода издание «будет притягивающим со всей Сибири центром литературно-научных сил, а так же школой для начинающих писателей».49 И, время покажет, он оказался прозорлив.

Уже сама мысль разжечь жаркий костер сибирской литературы в небольшом городе с населением в 60 тысяч жителей, разоренном еще не завершившейся Гражданской войной, была вызывающе смелой. И, на первый взгляд, просто невыполнимой. Но окрылённость большой мечтой и невиданный энтузиазм тогдашних членов редколлегии Сибгосиздата – В. Правдухина, М. Басова, Ф. Березовского, Д. Тумаркина, Л. Сейфуллиной во главе с Е. Ярославским – сделали свое дело: 22 марта 1922 года первый номер журнала под названием «Сибирские огни» вышел из печати.

Журнал сразу же заметили как в Сибири, так и в столице. «Этот журнал приходится признать лучшим из провинциальных», – отзывался о нем нарком просвещения А. Луначарский50. А пятилетие спустя А. Горький в письме В. Зазубрину писал: «Из „Искры“ разгорелись, – как вы знаете, – довольно яркие костры во всем нашем мире, – это дает мне право думать, что отличная культурная работа „Огней“ разожжет духовную жизнь грандиозной Сибири»51.

В чем же причины быстрого и прочного признания «Сибирских огней»? Наверное, в том, прежде всего, что создатели журнала четко определили его главные цели и задачи. В самом первом номере в извещении «от редакции», в частности, говорилось о том, что на журнальных страницах «найдет себе место все, что художественно воспроизводит эпоху социальной революции и ее своеобразное отражение в Сибири, что созвучно этой эпохе…». И действительно, лучшие произведения, публиковавшиеся на страницах журнала в первые годы его существования, тем и волновали читателей, что пытались ответить на жгучие вопросы современности. Революция, Гражданская война, крутая ломка общественной жизни и сознания людей, строительство новой экономики – вот что, прежде всего, было в поле творческого зрения авторов «Сибирских огней» тех лет.

Но время шло. Гражданская война отодвигалась все дальше. На первый план выходили сначала восстановление разрушенного войнами хозяйства страны, потом нэп, индустриализация, коллективизация… И все это тоже находило отражение в «Сибирских огнях». И в прозе с поэзией, и, особенно, в очерке с публицистикой как самых оперативных жанрах.

Не было, наверное, в 1920-х годах в стране литературного журнала, где бы им уделяли столько внимания, как в «Сибирских огнях». Журнал с первых же дней существования стремился к тому, чтобы с читателем говорила вся необъятная Сибирь. А потому авторов журнала можно было встретить во всех ее уголках и. казалось, не существовало места, которое не нашло отражения в их произведениях.

Вместе с тем, соответствие тому или иному социально-политическому моменту и четкое следование генеральному идеологическому курсу не было единственной заботой редакции журнала. (Хотя и преуменьшать важности такой заботы как условия существования литературы в строящемся социалистическом обществе тоже не следует). Не забывалось и о художественном уровне публикаций, планка которого в журнале была поднята высоко. Результат не заставил себя ждать. К журналу потянулись писатели как уже известные (Вяч. Шишков, А. Сорокин, Г. Вяткин, Ис. Гольдберг, П. Драверт и др.), так и талантливые молодые (Л. Мартынов, П. Васильев, И. Мухачев, В. Итин, К. Урманов, А. Коптелов и др.).

Но «Сибирские огни» не были просто механическими собирателями. В редакции велась постоянная кропотливая работа с авторами, прежде всего, конечно же, молодыми, творческому росту которых уделялось повышенное внимание. По свидетельству одного из верных «огнелюбов» А. Караваевой, «особенно важно было бытие журнала для нас, молодых литераторов. Журнал был для нас ближайшей творческой перспективой, которая побуждала каждого надеяться, проверять себя и работать»52.

Такая трогательная забота о «литературном подросте» объяснялась не в последнюю очередь и практической необходимостью выращивания и воспроизводства литературных кадров. Советская Россия строила новую социалистическую культуру, и очень многое, в том числе и в литературе Сибири, приходилось начинать заново. Что и отметил с присущей ему образностью В. Зазубрин: «… „Сибирские огни“ есть огни, костер, разложенный в тайге в то время, когда хлестал свинцовый дождь Гражданской войны. Костер был разложен в чрезвычайно трудных условиях, на снегу, тут же, у пустых окопов»53.

Литературные «окопы» пустовали недолго. Тот же В. Зазубрин после пяти лет работы «Сибирских огней» скажет, что на страницах журнала «нашла приют вся сибирская литература»54. И в числе первых были сами его зачинатели, которые «разложили» костер «Сибирских огней» и задали журналу необходимые звучание и тональность. С другой стороны, их собственное литературное становление было тесно связано со своим детищем. И в первую очередь тому подтверждением может служить творческая судьба Л. Сейфуллиной и В. Правдухина.