Читать книгу Галинословие - Андрей Ч. - Страница 9

Через несколько дней после поездки я всей кожей почувствовал, что будет реакция. Будет уже потому, что я имел неосторожность столкнуться с Викторией. Встреть я Галю, ничего бы прорывного не произошло, зато можно было бы готовиться к новой встрече, и в декабре я снова провожал бы её, но Вика нашу встречу просто так не оставит.

Предвидя новый запрет на контакты, я перебирал дома ещё не отправленные подарки. Среди них были посадский платок и платье из плотного бело-бирюзового шёлка. Платье длиной до колен отлично шло для концертов. Увидев его в витрине, сразу представил в нём принимающую от зрителей цветы Галю. С предыдущей посылки минуло чуть больше месяца, но соблюдать временной интервал, чтобы суды не сочли мои контакты интенсивными, после столкновения с Викой становилось бессмысленно. Я заторопился отправить сперва платок, утяжелив посылку сладостями и духами от Сальваторе Феррагамо, а затем и бандероль с платьем. Как выяснилось, очень вовремя – не зря успех – это результат успевания. За посылку уже на следующий день расписались соседи, а бандероль Галя забрала лично с почтового отделения, откуда мне прислали скан её росписи.

Мне уже доводилось видеть подписанные её рукой документы – в актах второго судебного дела лежал протокол её допроса. Часть документов я тогда скопировал, но мне не пришло в голову сохранить саму Галину подпись, теперь же сам покровитель почты архангел Гавриил настаивал на этом. Найдётся много вариантов её применения – главное не переступать черту. Осенила идея написать письмо не от себя Гале, а от Гали себе. Примерно так:

«Здравствуйте! Не сомневаюсь, что вы будете удивлены, но да – это на самом деле ваша Галя. Я снова решила вам написать. Не для того, чтобы дать вам какую-то надежду – об этом, вы прекрасно понимаете, не может быть и речи. Но и не от жалости. Такого я себе не позволю в ваш адрес. Я хорошо понимаю ваши чувства, хоть и не могу их разделить. Простите, что иронизировала над ними. Это только подталкивало вас их мне доказывать, и я разделяю ответственность за все ваши поступки (или подвиги – как вам угодно). Я вижу, что вы меня любите. У меня нет сомнений в этом, и вам больше нет смысла ничего доказывать. Я буду вам писать, если хотите, и если это хоть как-то успокоит вас. Согласны?».

Такое письмо можно будет отправить на любой адрес. Например, «Андрею Ч, Бульвар Торкуато 1125, Буэнос Айрес» или «Андрею Ч, ул. Феррандиере 36, 69002 Лион». Главное в нём обратный адрес: «Галина Г., ул. Туринская, 50668 Койск». Письма, отправленные из Койска, полетят в разные страны, чтобы месяца через три вернуться к Гале:

«Адресат с таким именем здесь не проживает. В качестве утешения примите билеты в наш театр» или «Тот, кому вы пишите, здесь не живёт. Чтобы вы не расстраивались, высылаем вам коробку наших конфет».

Галя сообразит в чём дело далеко не сразу. Она будет читать и перечитывать их, прежде чем обратится в полицию, а доказать моё авторство будет не так просто – пусть койские прокуроры и судьи ломают головы:

– Но здесь же ваша подпись, верно?

– Да, моя. Только я ничего не подписывала, и эти письма поделка.

– Ваши письма в Буэнос Айрес, а подозреваемый живёт в Северной Гавани, так?

– Так.

– И где тут мотив? Ни мотива, ни прямых улик. Существует же презумпция невиновности.

На этом моменте вмешается Вика. Она ударит по столу и потребует:

– Докажите его авторство. Пусть этот тип сядет. Кто здесь прокурор, вы или я?

Другой вариант – отправить письмо в Славянск:

«Здравствуй, мама! У меня всё хорошо. И это потому, что я разобралась в чувствах. В общем, я люблю. Да, отец, я люблю именно того москаля, которого ты обещал за меня покалечить. Так вот, можешь теперь калечить и меня – я с ним заодно. И я люблю его с самого первого дня нашего знакомства. По-другому и быть не может. Я пыталась быть послушной дочерью и запрещала себе чувства в угоду вам, но скрывать моё состояние неправильно. Вы можете меня только благословить!».

Двадцать третьего октября я вынул из почтового ящика жёлтый конверт, и, не разуваясь, принялся вчитываться в многостраничный текст обвинений. Как обычно мне давалась возможность в течение двух недель на них ответить, после чего оставалось ожидать судебного решения. Как ни готов я был к такому развитию событий, всего меня трясло от несправедливости. За что суд, если я Галю даже не встретил – за столкновение с Викой?

Сначала шли требования и обвинения:

«Именем и по доверенности заявительницы подаётся заявление на постановление судебного запрета на контакты без слушания в течение шести месяцев следующим образом:

1. Ответчику запрещается приближаться к заявительнице на расстояние менее 50 метров. Кроме того, ему запрещено приближаться на расстояние менее 50 метров к квартире заявительницы. Нарушение этих правил защиты может быть наказано лишением свободы на срок до одного года или штрафом в соответствии с четвёртым параграфом закона о защите от насилия. Уголовная ответственность в соответствии с другими правилами остаётся нетронутой.

2. Ответчик должен воздержаться от связи с заявительницей в какой-либо форме, в том числе с использованием средств дальней связи.

3. Предписание вступает в силу незамедлительно.

4. Действия ответчика, противоречащие этому судебному предписанию, пресекать. Для пресечения нарушений заявительница вправе обратиться к судебному приставу. Судебный пристав при сопротивлении имеет право на применение силы и может с этой целью привлечь полицейские органы.

5. Предписание вступает в силу до информирования об этом ответчика.

6. За каждое нарушение ответчик наказывается штрафом в размере до 250.000 алтын, а в случае невозможности его выплаты лишением свободы до шести месяцев.

7. Стоимость процесса устанавливается равной 1.000 алтын.

8. Все процессуальные расходы несёт ответчик.

Обоснование:

Следует учесть, что в 08.08.7525 в отношении ответчика суд под номером дела 304F186/17 уже принимал решение согласно закону о защите от насилия. Эта мера пресечения была ограничена сроком до 08.02.7526.

Свидетельство: решение семейного суда Койска от 08.08.7525.

Во время исполнения принятого решения никаких инцидентов не произошло. По истечении срока ограничительных мер контрагент продолжил свои домогательства по отношению к заявительнице. Произошли следующие инциденты:

1. Как концертирующая пианистка 28.04.7526 заявительница дала концерт в Северной Гавани. Это родной город контрагента. Ответчик посетил концерт и говорил с заявительницей. Он хотел передать ей цветы. Просительница сказала ему, чтобы он оставил её в покое. Это не удержало ответчика. Он оказывал давление на заявительницу, шёл за ней и продолжал говорить с ней. Ситуация закончилась только после того, как заявительница с коллегами и организаторами уехала на машине.

2. 23.05.7526 ответчик звонил заявительнице с неизвестного номера. Узнав в звонившем ответчика, заявительница сразу прервала разговор.

3. 24.05.7526 мама заявительницы, проживающая на Украине, получила письмо от ответчика. Ответчик отправил это письмо матери заявительницы по месту работы. В письме он сообщал, что любит заявительницу и хочет сделать её счастливой. Мать заявительницы, как она сообщила об этом заявительнице, была встревожена содержанием письма.

4. 22.07.7526 ответчик явился на домашний адрес заявительницы. Когда та, ничего не подозревая, с целью повседневных дел покинула свою квартиру, ответчик повсюду преследовал заявительницу. После выполнения необходимых дел заявительница смогла предотвратить дальнейшие домогательства со стороны ответчика только тем, что пробыла в своей квартире весь остаток дня. Ответчик простоял перед квартирой заявительницы несколько часов до самого вечера.

5. 24.07.7526 заявительница получила письмо ответчика. в которой он уверял её в своей любви.

6. 19.08.7526 заявительница получила от ответчика пакет с разными подарками. В нём помимо прочего были духи и русские предметы гигиены.

7. 07.10.7526 ответчик снова явился на домашний адрес заявительницы. Он ждал её там. Мелом на асфальте он написал на русском языке “Позвони мне!” и “Услышь меня!”. Он сделал это и возле музыкального колледжа, где учится заявительница. Сестра заявительницы сообщила ей в тот же день, что видела ответчика возле квартиры заявительницы.

6. 13.10.7526 заявительница получила очередную посылку от ответчика. Помимо очередного любовного письма она содержала платье.

7. 16.10.7526 заявительница получила очередное письмо от ответчика. На конверте была приклеена почтовая марка с фотоизображением заявительницы.

8. Всего между 05.09.7526 и 18.10.7526 заявительница получила 16 писем от ответчика с заверениями его любви к ней.

В силу сложившихся обстоятельств, учитывая, что контакты в количественном отношении увеличиваются, и принимая во внимание тот факт, что ответчик, по всей видимости, намерен и дальше совершать регулярные поездки между Северной Гаванью и Койском и продолжать свои приставания к заявительнице, заявительница чувствует себя преследуемой. Неоднократно заявительница объясняла ответчику, что не хочет иметь с ним контактов. Это должно быть предельно ясно ответчику также в силу того, что ранее в отношении него заявительница уже применяла меры по защите от насилия. Для достоверности указанных обстоятельств прилагается аффидевит заявительницы.

Просьба суду как можно быстрей дать ход и номер делу.

Просьба и ходатайство о доставке судебного постановления непосредственно через суд»

За требованиями и обвинениями шёл приговор:

«Номер дела: 304F247/18

Решение семейного суда Койска

В деле временных мер предосторожности

Галины Г, проживающей в Койске,

против Андрея Ч, проживающего в Северной Гавани,

семейный суд Койска без предварительного слушания в порядке применения меры пресечения в соответствии с §§ 214, 49 семейного закона постановил:

1. Запретить ответчику:

– приближаться к жилью заявительницы ближе пятидесяти метров;

– приближаться к заявительнице ближе пятидесяти метров;

– контактировать с заявительницей любой формой связи с использованием средств дистанционной коммуникации.

2. Установить срок мер предосторожности до 31.01.7528.

3. Следует отметить, что по ходатайству заявительницы в случае нарушения итоговых обязательств в соответствии § 96 семейного закона и § 890 гражданского процессуального кодекса суд может назначить штраф в размере до 250.000 алтын. Если распоряжение не увенчается успехом, суд может назначить административный арест сроком до шести месяцев.

4. Предписание вступает в силу незамедлительно.

5. Заинтересованные стороны уведомляются, что это распоряжение будет передано полицейскому ведомству в соответствии с § 216 семейного закона.

6. Стоимость процесса устанавливается равной 1.000 алтын.

7. Все процессуальные расходы несёт ответчик.

Причины:

Решение основано на § 823 и § 1004 гражданского кодекса и § 1 закона о защите от насилия. Заявительница правдоподобно изложила, что после окончания срока ограничительных мер 08.02.7526 (номер дела 304F186/17) ответчик с 28.04.7526 снова несколько раз преследовал её. Ссылка на заявление и свидетельство заявительницы от 18.10.7526»

Читать неправду про себя больно. Это только говорят, что правда горька. Она ни капли не может быть горькой. Её в отличие от неправды принять легко. Ложь куда неприемлемей. Правда не разрушает, она может лишь исцелять. Она красива в конце концов. И даже не мне, а Гале в первую очередь требуется правда. Ей как девушке гораздо важнее сохранить красоту. Искажение правды ведёт к искажению красоты, и уже только поэтому необходимо опровергнуть и исправить искажения, в которые нас обоих ввергает неверно составленное обвинение.

Отчего люди теряют красоту? От мучного, сахара и спиртного? Если бы! Эти причины только следствия неправды. Неправду заедают, запивают и заливают. Какую причину не назови, за каждой будет стоять ложь. Как только она появляется, человек пытается её залатать и забыть. Он и стареет только из-за неё – искажается. Старение – ложь.

Непременно нужно всё исправлять. Пока ложь не вошла глубже, пока не проросла, пока не заполонила как борщевик заброшенные поля планеты. С ложью как с грязной посудой проще бороться сразу. Её как сорняк лучше выкорчевать как можно раньше – потом опустятся руки. Я вспомнил о Насте, которая ходила со мной на концерт. Если не мне, то ей как незаинтересованному лицу должны поверить. Своим свидетельством она легко всё исправит. Пусть приговор останется, но не за ложное обвинение касательно концерта. Зачем вообще понадобилось врать, если писем и посылок для возбуждения дела достаточно? Самым возмутительным в приговоре был срок действия запрета. Судья Роде по необъяснимым причинам растянул его до 31 января 7528–на 15 месяцев. Откуда такая дата? Галя планирует жить в общежитии до этого дня?

Более-менее структурированное опровержение обвинений было готово на следующий день. Настино свидетельство выглядело так:

«– 304–семейному суду

Люксембургская улица 10, Койск

Номер дела: 304F247/18

от Анастасии М. Крутой переулок 12, Северная Гавань

Свидетельство

Уважаемый суд, как свидетель я уверяю, что 28.04.7526 в сопровождении Андрея и моей сестры Миланы я посетила концерт памяти Шопена в замке Чистый Ручей. Мы слушали выступления четырёх пианистов. У нас с собой был букет цветов, который моя сестра передала Галине на сцене сразу после её выступления. Все время до, после и в перерыве концерта Андрея был в непосредственной близости от нас и не имел никакого контакта с Галиной. Андрей оставался один не более двух минут, когда мы с сестрой отлучались помыть руки. Он рассказал нам, что в это время Галина подошла к нему в коридоре и заговорила с ним. По его словам, Галина сделала видеозапись разговора, где он по её приказу должен был сказать на камеру дату и место своего нахождения – 28.04.7526 концерт Шопена в замке Чистый Ручей.

В перерыве мы видели Галину три раза в фойе. Андрей находился всегда рядом с нами, и никаких контактов с Галиной не предпринимал. После концерта мы сразу поехали домой. С Галиной после концерта мы не виделись. Я свидетель, что Андрей не преследовал Галину, что он не обращался к ней, не пытался дарить цветы, и что это было обычное посещение концерта. Утверждаю, что в обвинении Андрея только посещение концерта соответствует действительности, а остальное нет.

Я готова заверить это под присягой. 25.10.7526 Северная Гавань»

В тексте обвинения были и приятные моменты. Из него я узнал, что письмо Галиной маме на адрес университета дошло, и, значит, у меня есть подтверждённая связь с ней. Обрадовало и подробное перечисление содержимого посылок – значит, Галя не выбрасывает их сразу.

Через несколько дней я успокоился, почувствовал удовлетворение от проделанной работы и решил написать в Славянск. Отчасти из-за оставшихся марок с Галиным портретом, которые мне некуда больше было тратить, отчасти в пику нелепому приговору – письма третьим лицам не были письмами через третьих лиц, и, тем не менее, они достанутся Гале. Такую связь, такую её форму не мог запретить никакой суд. Этим я был выше суда, неподсуден. Судьи могли сколько угодно перекрывать канал связи параграфами, но чувства прокладывают себе новые русла. Теперь река текла к Гале через её родину. Жаль только, что сама Галя этому не рада. Для меня же открывшаяся возможность безнаказанно писать о любви стала первым победным вызовом судебной машине.

«Здравствуйте, Лукерья Михайловна! Выслушайте меня, пожалуйста. Галя написала, что моё письмо вас испугало, и что вы очень взволновались за неё. Не знаю, чем я вызвал такую реакцию. Я ожидал совсем другого – ожидал понимания и дружбы. Разве вы от преступника получили письмо? Я пытаюсь дружить с вашей дочерью. Ничем не задеваю её достоинства и опасности я ей не представляю. Просто оставляю за собой право на редкие попытки возобновить дружбу с Галей. Прошу вас не причислять меня к врагам. Я не опасен. Почему вас пугает, что я влюбился в Галю? В неё нельзя влюбиться? Мне нельзя влюбиться? Я же не напрашиваюсь в женихи и ни на что не претендую. Не понимаю, что сдерживает Галю снова дружить со мной. Какое преступление я совершил? Не прошу вас повлиять на неё – это унизительно, и общаться с ней через третьих лиц мне нельзя. Написал потому, что вы, как Галя утверждает, испугались. Мне это непонятно и грустно. Если у вас вдруг проснётся что-то человеческое ко мне, пишите».