Читать книгу Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера» - Антон Дождиков - Страница 16

***

Собеседник отца Бориса выглядел далеко за восемьдесят. Архиепископ Лирянский и Трехгорский был стар, но не той дряхлостью, что клонила человека к земле, напоминая о бурных событиях в прошлом и отсутствии будущего.

Это была энергичная, мудрая старость, когда могучий дух все еще подпитывал усталое тело. Глаза владыки блестели силой молодости. Длинная белая борода лоснилась. Голос четкий, звонкий, как будто принадлежавший человеку раза в два моложе.

По бокам – справа и слева от викария – стояли киборги, закованные в черную броню. Личная свита и охрана духовного лица. Совершеннейшая необходимость в неспокойной епархии!

– И таким образом, Владыко, интеллигенция Трехгорья ревностно и рьяно принялась приобщаться к учению Святой Церкви, особенно восторгаясь догматом о Святой Троице. Что, право, вызывает, опасения… – Отец Борис подходил к окончанию своего доклада.

– Какие, сын мой?

– На периферии активна деятельность еретиков-отступников, поправших догмат о естественной природе человека и живых существ.

– Наша общая скорбь и печаль! Незаконные и порицаемые всеми опыты по трансгенному развитию живых существ, это мерзость перед лицом Господа!

– Можем ли мы устоять?

– В том есть и заслуги приходов, и твое личное рвение… Я надеюсь, что истинный духовный отец будет помогать пастве избегать соблазнов!

– Да, Владыко!

Отец Борис закончил краткий доклад о делах прихода, поклонился и подошел приложиться к руке.

– Но все же, сын мой, отчет твой неполон…

– …? – отец Борис остановился на полпути в замешательстве.

Архиепископ сделал знак своему окружению удалиться. Рядом остались два наиболее грозных стражника.

– До меня дошли сведения об успехах Церкви в среде истинных грешников. Ужели вернулись библейские времена и наша проповедь воспринимается разбойниками и душегубцами? Тем более из многогрешной Галактической Конфедерации.

– Да, Владыко, меня призвали в Цитадель на исповедь пойманного с поличным флибустьера. – Отец Борис был удивлен осведомленности духовного начальства.

– И в каких же грехах он сознался?

– Владыко… Ведь тайна исповеди! – осмелился возразить священник.

– Понимаю и признаю, но живем мы в слишком неспокойное время, и сей грех обещаю взять на себя! – настаивал архиепископ:

– И речь идет не только об интересах Церкви, но о безопасности Государства… Напомню, что после Смуты Государь и Святейший Патриарх сформировали двуединую систему власти. И наша сила лишь в том, что интересы властей совпадают! И если есть угроза одной власти – мы немедленно должны сообщить и задействовать другую ветвь!

– Владыко, даже Его Святейшество не может…

– Твой недостаток веры меня тревожит! – архиепископ сокрушенно вздохнул. – Вспомни прошлое! Ту нечестивую войну и восстание проклятых машин. Ты и твоя семья заплатили слишком большую цену. И наша цель – не допустить повторения подобных событий.

– Владыко, вы учили нас никогда не отступать от заповедей. Идти на принцип и до конца!

– Лестно, что помнишь наши уроки. Но сейчас не время проявлять непокорность, и потому вот мое пастырское повеление: подробно и обстоятельно описать…

– Высокопреосвященнейший Владыко! – воскликнул отец Борис, находившийся в крайней степени возбуждения.

– Напомню тебе, что непослушание карается по правилам Альдебаранского собора. Запретом в служении и ключами от храма! – голос духовного лидера звучал мягко, нейтрально.

– Увы мне!

– Да и контакты с офицерами Республики не приветствуются! – архипастырь выложил свой козырь.

У священника навернулись слезы…

– Ну, будет, будет! Что же мне, грешному, с вами, такими ретивыми, делать! – сокрушался викарий. – Будь ваша воля, вы бы и роботов крестить начали! Ступай, отдохни, обдумай все да через несколько дней возвращайся с докладом! Пока буду на освящении орбитального храма в соседней системе.

Отец Борис приложился к руке, смиренно поклонился и поспешил выйти. У корабля архиепископа его поджидал верный Василий.

Молчаливый вопрос в глазах киборга: «Ну, как?»

– Все плохо! – священник махнул рукой в ответ и уселся в пассажирское кресло гравицикла.

– Взрр! – замурчала турбина. Василий повез своего батюшку назад.

Когда золоченая серо-стальная громада корабля осталась позади, отец Борис о чем-то спорил с Василием.

Они отъехали на несколько километров.

Челнок архиепископа с грохотом стартовал: дела епархии требовали присутствия Владима в других местах.

Дилемма представлялась трудной, практически неразрешимой. Вариант первый: пойти наперекор совести, рассказать информацию архиепископу и мучиться всю оставшуюся жизнь. Вариант второй: промолчать – и лишиться всего, что получено за почти двадцать лет церковной службы: священнического сана, корабля и даже дружбы киборга. Последнему, как правило, в таких случаях повторно стирали память.