Читать книгу Тайна Великой Тартарии. Посох Велеса - Евгения Кретова - Страница 5

Катя зашла в маленькую, без окон, комнатку, служившую маме гардеробной. Раньше их часто смешно называли «темнушками», или «тещиными комнатами». Теперь мода изменилась, и те же неуютные квадратные метры превратились в оазис для модниц всех возрастов и сортов. Ровными рядами весели мамины блузки, платья, костюмы. Девочка нежно провела по ним рукой. Под пальцами струился тонкий шелк и мягкий кашемир, колючий шерстяной свитер, мамин любимый и потому неопределенного теперь цвета лежал на своем привычном месте

Когда у Кати были каникулы как сейчас, она любила сидеть в маминой гардеробной, пока та собиралась на работу. Мама всегда очень долго думала что надеть, разглядывая аккуратно развешенные вещи, тщательно подбирая блузку к вот этим бирюзовым брюкам. Катя помнила, как совсем недавно мама мучилась, подбирая шарф к новому платью невероятного зеленого цвета. Это был цвет нежно-молодой листвы яблони. Оно ей так шло. Так красиво оттеняло ее русые волосы с медовым отливом, отражалось в ее светлых как байкальский лед с золотистыми прожилками. А Катя настаивала, чтоб мама никакого шарфа не надевала. Мама не соглашалась, говорила, что так нельзя, что оно слишком светлое и на работе она будет выглядеть как восемнадцатилетняя девочка перед свиданием. На что Катя ей заметила, что не видит в этом ничего плохого, мол, пусть завидуют, старые перечницы. Мама отругала ее за такие выражения, но платье одела без шарфа. А вечером пришла хитрая-хитрая, улыбающаяся как заговорщица, с цветами. Катя – как так, от кого, а мама – хохочет… Оказалось, что она произвела такой фурор в своем платье, что шеф подарил ей цветы. А потом, когда Катя уже отправилась спать, закрылась в соей комнате и тихо проплакала всю ночь.

А сейчас это платье одиноко висело на вешалке. От него еще пахло мамиными духами, ее радостью и печалью.

Чтобы снова не разреветься, Катя кинулась искать шкатулку.

Та оказалась там, где ей и было положено находиться – первый ящик справа от входа, под старыми телефонными книгами.

Катя взяла ее в руки. Она оказалась очень старой. Когда-то давно, Катя почти нарушила запрет мамы и достала эту шкатулку. Тогда она показалась ей почти невесомой. Словно пустой. И совсем обыкновенной. Она еще тогда думала, что в ней такого особенного, что ее нельзя даже трогать. А сейчас эта шкатулка темного дерева выглядела так, словно скрывала какую-то тайну. Она была тяжелой, теплой и манила к себе.

Катя прошла на кухню. Там было больше света. она надеялась, что несносная кошка там сидит себе в стекольном отражении, но не тут-то было. Кошка исчезла, как и все сегодня.

Катя вздохнула и села за стол, для начала внимательно разглядев шкатулку снаружи. Та была совсем небольшая, чуть больше ладони, не высокая, не глубокая, примерно 10 на 16 сантиметров в основании, и могла бы быть совсем неприметной. Замочек медный, аккуратненький в форме медвежьей лапы, словно игрушечный, весь в завитушках из хитроумных узорчатых ромбов. Темное, местами потрескавшееся дерево, было все усеяно мелкими значками и узорами. Некоторые были глубокими и более крупными, другие – совсем маленькими, еле заметными, и с первого взгляда могло показаться, что их и нет, и что это – всего лишь трещинки-морщинки старинной шкатулки. Но какое-то странное ощущение под сердцем, на кончиках пальцев, Кате подсказывало, что это не просто трещинки, что это – самые важные трещинки на всем свете, что именно они и скрывают основное значение этой странной вещицы. И поэтому Катя старалась запомнить каждую из них.

Катя медленно приоткрыла шкатулку. Она, еще помнившая запрет прикасаться к ней, ожидала увидеть внутри что-то запретное, что-то особенное. Что? Она и сама не знала. Но то, что она там нашла, удивило ее еще больше. Внутри лежало всего три предмета: два свертка (поменьше и побольше) и холщевый мешочек с ярко-алой тесьмой, изрисованный черточками и затейливыми вензелями. Катя потрогала похолодевшими от волнения пальцами содержимое мешочка – оно было колким, слегка хрустело, шуршало. Она осторожно потянула за тесемочку, чтобы заглянуть внутрь. Пучок какой-то сухой травы… Катя аккуратно достала его, с недоумением разглядывая темно-синенькие цветочки, с бархатистыми листьями, перетянутые золотой ниткой. От букета шел восхитительный дурманящий аромат весенних цветов, раннего утра и свежей росы. Цветочки были совсем хрупкими, и рассыпались прямо в руках, поэтому Катя поспешила поместить их обратно в мешочек.

Потом девочка потянулась к свертку побольше. Он ей показался довольно тяжелым, плотным. Значит, предположила она, внутри что-то посерьезнее пучка засохшей зелени. Девочка развернула серую тряпицу и увидела полупрозрачный камень сочного василькового цвета, круглый, со скошенными в четырех местах краями. Складывалось такое впечатление, что камень должен был к чему-то крепиться, но ничего подходящего в шкатулке не наблюдалось. Хоть камень и привлекал к себе внимание, все же, как и содержимое мешочка, показался ей почти бесполезной вещью в деле поиска мамы.

Но более всего ее удивило содержимое третьего свертка. Катя развернула такую же тряпицу, как и та, что хранила васильковый камень, и увидела внутри длинную бронзовую иглу для штопки, слегка проржавевшую в двух-трех местах, и без ушка. Если от травы и камня еще можно было ожидать хоть какую-то пользу, то проржавевшая штопальная игла со сломанным ушком – вещь уж точно абсолютно бесполезная.

И почему все это «богатство» от нее следовало прятать столько лет, так строго запрещая подходить или даже прикасаться к шкатулке? Катя решительно не понимала. Она разложила перед собой все три предмета, ожидая, что всему этому найдется хоть какое-то разумное объяснение. Она их перекладывала, соединяя по-разному, но объяснение никак не находилось. И тут Катя вспомнила, что мама говорила про какое-то письмо, может, в нем вся проблема?! Может, эти все вещицы мама сюда положила случайно и забыла про них? Надо найти письмо!

Катя еще раз открыла шкатулку. Темное дерево, никакой подкладки, никаких потайных отделений или карманов, где можно было бы спрятать хоть клочок бумаги. Ничего. Катя собралась еще раз внимательно пересмотреть найденные в шкатулке вещицы, как услышала, что в дверь звонят. Да так настойчиво! Прям звон-перезвон.

Еще раздумывая над загадкой непонятного содержимого шкатулки, девочка подошла к двери и открыла замок.

Не успела она дернуть за дверь, как та с силой распахнулась, больно ударив девочку по лбу, да так, что та упала и пролетела метра три вглубь коридора. В этот момент, не дав ей опомниться, в комнату ворвались трое в масках. Это были подростки спортивного телосложения, один очень высокий, здоровый детина, второй – тощий и субтильный, третий держался немного в стороне, и все время нервно подхихикивал.

Тот, здоровый, подошел к лежащей на полу Кате вплотную, больно пнул ее носком грубого ботинка, и схватив за шиворот, как провинившегося котенка, поставил на ноги. И тут же двинул в ухо.

У Кати от страха, неожиданности и жуткой боли, слезы сразу градом потекли из глаз, а крик застрял в горле.

– Будешь орать – прибью! – подсунув под нос дурно пахнущий кулак и грозно нависнув над ней, прохрипел детина. – Где она?

– Кто? – пропищала девочка. Ей все еще было больно. Но гораздо больше, чем больно ей было страшно. Мама ей столько раз говорила, не открывать дверь, не удостоверившись, что за ней стоит хорошо знакомый человек, а когда она одна дома – вообще никому не открывать. И вот надо же, именно сейчас она так сплоховала.

– Мать твоя ненормальная! – проорал детина.

– Нет ее, – ошалело прошептала девочка. Да как он смеет! Ворвался сюда, бьется-дерется, да еще так о маме говорит! Девочка уже хотела что-то ответить, но тут вмешался второй, субтильный.

– Не лги нам, девочка, – промурлыкал он.– Вон, пальтишко, здесь, а маменьки типа нет?

Они, что, следили за ними? Откуда они знают, в чем ходит мама?

Долговязый кивнул в сторону третьего, и тот скользнул в комнату, прошел дальше по коридору в зал, ногой открыл дверь ванной (Катя услышала как с полочек посыпались с грохотом шампуни и крема), потом прошел на кухню, выглянул на балкон и через мгновение снова появился в коридоре. Посмотрел на долговязого и отрицательно покачал головой.

Детина хмыкнул.

– Ну, что ж, это сильно упрощает дело. Нам все покажет ее дочка. – И он снова наклонился над Катей. – Верно, девочка? – Катя шумно сглотнула. Чего им надо? Денег? Так у них отродясь их не было. Драгоценности? Ну, есть у мамы парочка колечек да колье, не за ними же они вломились. Колечки и колье не так много стоят. Катя решительно не понимала, чего от нее хотят. А между тем троица внимательно за ней следила.

Долговязый (видимо, он был здесь за главного), лениво потянулся, зевнул.

– И что ты молчишь? – он зевнул. – Помогать нам будешь? Или тебя заставить? Афросий, – он кивнул в сторону детины, – большой умелец развязывать языки. – Тот с удовольствием хмыкнул и так сильно сжал кулаки, что суставы хрустнули.

– Но у нас ничего нет… Я не знаю, что вам надо, – пролепетала девочка, все еще прикрывая горевшее огнем ухо.

– Посох где?!!! – Проорал прямо на ухо детина, которого назвали Афросий.

Вот тут Катя вообще потеряла нить происходящего.

– К-какой посох? – она посмотрела на Афросия, как на умалишенного. Догадка, что ее с кем-то перепутали, и что сейчас все выяснится и эти громилы наконец уйдут и оставят ее в покое, несколько приободрила девочку и добавило ей храбрости. – Здесь нет никакого посоха…

На что Афросий зарычал и прям бросился на девочку с кулаками. Катя рухнула на пол и постаралась закрыть голову руками, но ударов не последовало – руку Афросия перехватил третий.

– Хорош, Илюх, – Ага, подумала Катя, у детины имя есть нормальное, – прибьешь еще деваху, – примирительно проговорил третий. Он подошел к девочке и протянул ей руку, чтобы та могла опереться и подняться. Потом ногой пододвинул пуф, на котором они обычно с мамой застегивали обувь, и легонько толкнул на него Катю. Та неловко плюхнулась. Теперь ей было гораздо удобнее рассмотреть молодчиков.

Итак, их трое. По всей видимости, субтильный тип – главарь, его все слушают и ведет он себя уж больно вальяжно. Этакий гусь-переросток. Верзила Афросий – Илья был что-то вроде плохого полицейского из банального американского боевика: все время орет, угрожает, дерется. Сила есть, ума не надо, как говорится. Третий для Кати оставался загадкой: на роль хорошего полицейского из того же боевика он явно не дотягивал, но и держался все время в тени своих друзей. Вот только что за Катю заступился. Ну, что ж, и на том спасибо.

Но если предположить, что они не перепутали ее квартиру, и действительно ищут здесь что-то (допустим, какой-то посох), то Катя же должна понимать хоть что-то. Но девочка ничего не понимала. Ничего, чтобы можно было назвать посохом, в ее памяти не всплывало. Тем более в этой квартире. Машинально она подумала о маминой работе, но и там ничего подходящего припомнить не могла.

Между тем, третий, с молчаливого позволения главаря, достал из кармана помятую бумажку, по всей видимости, вырванный из блокнота листок. Он его развернул и подсунул Кате под самый нос. Девочка увидела, что на листке что-то нарисовано, но в слабом свете единственного светильника, горевшего у входа, они не могла разобрать, что это было. Поняв ее прищуренный взгляд правильно, главарь щелкнул выключателем.

При ярком освещении девочка увидела перед собой рисунок какой-то длинной палки. Она была немного кривовата, обвита от самого основания до верха с пухлым набалдашником вьюном. В просветы между буйной растительностью на поверхности палки и набалдашника был виден какой-то сложный орнамент. Вещица, конечно, вычурная и примечательная. Катя ничего подобного в своей жизни не видела.

Она пожала плечами.

– Это вообще что? – она с недоумением подняла глаза на парня, подсовывавшего ей листок из блокнота.

– Это то, о чем мы тебя спрашиваем, Посох Велеса, – прорычал Афросий и угрожающе придвинулся к девочке. У той глаза вообще полезли на лоб от удивления. Субтильный остановил его.

– Ты что, никогда не видела ничего подобного? – он казался озадаченным. Катя покачала отрицательно головой.

– Слыш, Шкода, – обратился к главарю третий, – рисуночек может подкачал, может, прорицательница твоя накосячила? А? – видимо, эта же мысль пришла в ненормальную голову Афросия, потому что он тоже согласно промычал что-то невразумительное и уставился на того, кого третий назвал Шкодой. Тот призадумался. Засунув руки глубоко в карманы брюк, он отвернулся от приятелей и уставился в зеркало огромного трюмо. Он молчал. И при этом внимательно, без тени какой-то мысли рассматривал в отражении лицо девочки. Та казалась абсолютно спокойной. Нет, ее что-то беспокоило. Но это явно не рисунок Посоха. А, может, старая карга и вправду его обдурила? И нет здесь никакого Посоха? Но наводка на мать девчонки была железобетонной. Та однозначно имела отношение к древностям и могла иметь отношение к искомой им вещи. В ее рабочем кабинете они уже перерыли все. Оставалось только это место. «Неужели все начинать сначала,» – с тоской подумал Шкода. Приятели не спускали с него глаз.

У него еще осталась надежда, что мать что-то припрятала дома. Дочь, в конце концов, могла быть действительно не посвящена. Не отворачиваясь от зеркала, Шкода отдал им приказ осмотреть здесь все. Те бросились в рассыпную. Катя только успела жалобно пискнуть, протестуя, но где уж! Афросий ее оттолкнул подальше, да еще огромным кулаком перед носом покрутил. Катя села назад на свой пуфик. Шкода за ней наблюдал.

– Что?! – резко огрызнулась девочка. Ей надоел этот спектакль. Ей нужно было искать маму, а для этого надо было разобраться со шкатулкой. При мысли о шкатулке у нее все перевернулось внутри. А что если эти ненормальные ее разобьют или приберут к рукам, а она еще не нашла письмо! Она кинулась на кухню, куда только что прошел третий, имя которого она еще не знала. Это движение не ускользнуло от внимания главаря.

– Ключник, – крикнул он третьему. Тот выглянул из-за угла. – Смотри, как она кинулась!.. а ну-ка посмотри внимательнее там…

Тот подозрительно прищурился снова и скрылся. Катя осталась стоять в проходе. Ей был виден край стола, на котором лежала шкатулка. Ключник несколько раз прошел мимо него, даже не взглянув на шкатулку и лежавшие рядом вещи. К нему на помощь уже примчался Афросий, но и он словно ее не видел. Они перевернули все шкафчики небольшого кухонного гарнитура, заглянули в самые дальние уголки, даже мусор в ведре проверили. Но того, что искали, видимо, не нашли. Посох Велеса… Откуда ему тут быть!..

Тот, кого назвали Ключник устало облокотился о край стола, на котором лежала шкатулка и все ее содержимое. Его рука лежала в сантиметре от шкатулки, он к ней не проявил ни малейшего интереса – не взял в руки, чтобы рассмотреть, не прикоснулся, не подвинул, словно и вправду не видел ее. А что, если… У Кати мелькнула сумасшедшая мысль. А что, если они действительно не видят шкатулки темного дерева? Что, если та и вправду не так проста как кажется на первый взгляд.

В этот момент Катя почувствовала, что что-то изменилось. Пространство вокруг нее стало твердым и тягучим, казалось, что мысли этих людей, жестоко ворвавшихся в дом бедной девочки, материализовались. И Кате стало жутко.

Сзади, за ее спиной, оказался Афросий. Его жесткий кулак уперся в Катину спину, прямо между лопатками. Он ее подтолкнул к центру кухни. Она оказалась в нескольких сантиметрах от стола. Ключник поднял на Афросия тяжелый взгляд, потом оба посмотрели на Шкоду. От этих переглядываний Катя поняла, что ничего хорошего ей не светит. Свидетель им не нужен. Словно в подтверждение страшной догадки, Афросий повернул вентиль газа конфорки, на которой стоял чайник. Послышался тонкий свист. Потом он медленно взял чайник, не глядя на девочку, так равнодушно, словно делает обычную работу, вылил из него остатки воды и поставил на прежнее место. Сомнений не осталось. Как и времени.

Страх тяжелым шевелящимся чудовищем скрутил все внутренности. Мысли на мгновение потеряли четкость и очертание. «Сейчас меня не станет» – стучало в голове. Звуки, запахи, ощущения пропали. Все стало происходить как в замедленном кино. Вот Афросий достал из кармана веревку. Ключник опустил глаза и отвернулся. Катя взглянула на приближающегося Афросия. «Боже мой, какие у него синие глаза! Как сумеречные тени на снегу!», – подумалось ей, и от этого холодного синего взгляда у нее мурашки побежали по спине.

И в этот миг мысль, яркая и отчетливая, пронеслась в голове. Катя не успела ее даже сформулировать словами, она ее почувствовала, предсказала, чем поняла и осознала. Одним молниеносным движением она сгребла содержимое шкатулки в кулак, а второй рукой в ту же секунду открыла шкатулку и бросилась в нее, как в омут с головой. Пространство дернулось и захлопнулось за спиной. А в ушах все еще звенели крик и ругань непрошеных гостей.