Читать книгу Революция для своих. Постиндустриальная Утопия - Григорий Луговский - Страница 22

Мы стоим на плечах гигантов и потому можем казаться очень умными. Но к пониманию человека мыслители ХХ века фактически не добавили ничего нового, лишь развивая те идеи, которые сформировались в рамках Возрождения и Просвещения. Одновременно в ХХ веке происходили битвы «людей Возрождения» и «людей Просвещения» – не в виде философских диспутов, а как вполне реальные и кровопролитные войны, в чем-то напоминавшие религиозные войны европейского нового времени, но с более масштабными последствиями. Мы продолжаем жить в эпоху спора Возрождения и Просвещения, поскольку цели и смыслы, определенные в начале нового времени, пока не были достигнуты. Но уже можно подвести некоторых итоги этого культурно-исторического периода, чтобы определить, куда же мы идем, и что может быть дальше.

Люди эпохи Возрождения – это титаны, то есть конкуренты богов. Они избавляются от рабской морали, часто отвергают религию, или делают ее предметом осознанного выбора. Высшей своей ценностью возрожденцы считают свободу, позволяющую им раскрыть собственный потенциал. Творчество, критическое мышление, поиск, изобретения и открытия – важные для человека Возрождения цели и факторы жизни.

Что возрождает Возрождение? Изначальный смысл Ренессанса – возврат к эстетике и ценностям античности, языческой Греции и Рима, которые на фоне средневековой христианской Европы смотрелись как вершины духа, свободной мысли и раскрепощенной эстетики. Но в широком смысле Возрождение – это перманентное освобождение сознания, переоценка ценностей. Хотя этот процесс и может сопровождаться периодической сакрализацией тех или иных ценностей – античных, восточных, первобытных и т. п. Но любая такая сакрализация – предмет личных пристрастий, субъектного выбора.

Если определять основной смысл Возрождения, то это открытие всех закрытых, запретных смыслов, запрет на запреты. Поэтому на протяжении классического Ренессанса и последовавшей эпохи модерна наблюдается рост информационного и культурного разнообразия в обществах, где получили развитие ценности Возрождения. Это содержание ренессанса хорошо выразил М. Бахтин, написавший: «Нет ничего абсолютно мертвого: у каждого смысла будет свой праздник возрождения». Возрождение дает равные права всем смыслам, как прошлым, так и рождающимся в результате информационного обмена. Дух Возрождения – активный диалог, возможность не ограничиваемого обмена идеями, материальными ценностями и услугами. Поэтому такие понятия как «свободная торговля», «открытое общество», «буржуазные ценности» родились и утвердились в рамках Возрождения.

В рамках же Возрождения возникло Просвещение. Это не качественно новая эпоха, а ветвь Возрождения. Но если Ренессанс направлен на «воскрешение из мертвых» всех культур и идей, выступая за их честную конкуренцию, то Просвещение предполагает, что есть некие абсолютные ценности и истины, которые следует проповедовать и доносить до всех. Просвещенцы видят мир сквозь призму определенной идеологии, рассматривая все остальные ветви на древе познания как тупиковые. Платоновское учение об идеях – яркий пример просвещенческой философии. Предлагаемая просвещенцами картина мира, лишенная сомнений, приятна большинству, не склонному мыслить, зато склонному верить и действовать. Если цель общества – благо всех его членов, то это общество должно иметь источники счастья в себе самом. Но гармония, понятая превратно, превращается в массу правил, которые связывают любое развитие.

Просвещенцы считали, что невежество большинства – главный бич развития и прогресса. Стоит лишь дать всем доступ к образованию, открыть кладези знаний, как общество преобразится, наступит торжество справедливости. «Настанет тот день, когда солнце будет светить только свободным людям, не признающим другого властелина, кроме своего разума», – писал один из идеологов Просвещения Кондорсе. Естественно, просвещенцы считали, что они владеют знаниями, которые следует дать всем для общего блага. Плюрализм мнений и равенство культур, составляющие важную суть Возрождения, не близки просвещенцам. По словам Петера Слотердайка, «Просвещение знает лишь две причины, по которым возникает неистинность: заблуждение и злая воля».

Если Возрождение заложило основы либерального общества, то Просвещение формировало фундамент для тоталитаризма. Не зря философы-просвещенцы были обласканы при дворах европейских монархов, а их идеи легли в основу мировоззренческого мейнстрима, который выталкивался на поверхность политическими катаклизмами 19 и 20 веков. Так, марксизм и другие направления гегельянства (в том числе любой радикальный национализм) являются различными стратегиями «людей Просвещения», отказывающимися от свободной воли, утверждая приоритет воли бога, народа, массы, класса, нации. А поскольку кто-то руководит этой массой, то «знающие как», обладатели высшей истины, всегда оказываются во главе народов и стран.

В сфере психологии просвещенцем выступает Фрейд и некоторые его ученики (например, Адлер), делавшие ставку на какую-то «одну, но пламенную страсть», которая руководит человеком. Соответственно, роль свободного выбора умаляется, или вовсе отрицается, человек видится как игрушка в руках инстинктов, живущая под диктовку бессознательного. А вот Карл Юнг и его аналитическая психология – это уже стратегия возрожденческая. Юнг не только многое сделал для понимания восточных и архаических психопрактик, способствуя их возрождению, но и не давал никаких однозначных трактовок, оставляя место волевому выбору человека. То же касается Эриха Фромма и других фрейдомарксистов. Пытаясь соединить несоединимое – просвещенческие концепции Маркса и Фрейда, они формировали возрожденческую психологию, где большое внимание отведено человеческой свободе.

Разницу между просвещенцами и возрожденцами может иллюстрировать высказыванием Вольтера – классического мыслителя Просвещения: «Торжество разума заключается в том, чтобы жить в мире с теми, кто разума не имеет». Это подразумевает, что есть люди и народы, наделенные слабым разумом, а есть нации и люди просвещенные, которые не только могут, но и должны нести свет истинного знания всем, погруженным во тьму. Фактически речь идет о трансформации идеи христианского мессианства, где предполагается, что есть только один истинный бог, одна книга истинных знаний и необходимо проповедовать эти знания всем людям.

Человек Возрождения скорее бы выразил подобную мысль так: «торжество разума заключается в том, чтобы жить в мире с теми, кто разум имеет». Это значит, что каждый мыслящий и осознающий субъект разумен, но стоит принять факт, что истин может быть много, как и культур, народов, личностей их породивших. Они могут отталкиваться от различных оснований, разного опыта и мировоззрения, но желание найти истину остается объективной, объединяющей всех целью. Имеют разум все, кто способен понять Другого, уважая пространство его юрисдикции – сферы исключительных прав.

Даже разум других видов жизни мы можем воспринимать через призму такого отношения. Все действительное, живущее и проявляющее себя на протяжении длительного периода времени – разумно, поскольку успешно встроилось в мир, способно сохранять себя и среду, которая этот вид или популяцию питает. Поэтому разумность предполагает жизнь в в гармонии со всеми другими разумными, даже если это бактерии, растения, или животные. Можно сказать, что первым историческим всплеском возрожденческого сознания была неолитическая революция, научившая человека не только брать из природы, но и воспроизводить природу, внедрив в свою деятельность совершенно другой, чем это было в эпоху присваивающего хозяйства, метод понимания ее законов.

Любая классификация – сама по себе признак просвещенческого подхода. Схемы упрощают жизнь, но помогают понять ее. Поэтому все же лучше пользоваться схемами, чем отказаться от понимания. «Я знаю как правильно» – вот лозунг Просвещения. «Я не знаю, как правильно, поэтому договаривайтесь и решайте сами», – как-то так формулирует эту проблему Возрождение. Именно так легче всего отличить первых от вторых, потому что и среди возрожденцев найдутся тяготеющие к просвещению, то есть уверенности в своем знании истины для всех. Но истина для всех предполагает неравенство, репрессии против других мнений и наличие централизованной власти. Как же иначе осуществлять идеалы Просвещения, если не через систему, навязывающую эти ценности и знания?