Читать книгу Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках - Михаил Гаспаров, М. Л. Гаспаров - Страница 13

Э. – Нет такого страшного слова,

Ни страды, ни напасти от всевышних,

Чтоб не пали гнетом на человека.

Блаженный (мне не стыдно сказать: блаженный)

⁵ Тантал, слывущий отпрыском Зевса,

Распростерся в воздухе и трепещет

Глыбы, нависшей над головою.

Это, говорят, расплата за то, что

Он, смертный, принятый в пиры бессмертных,

¹⁰ Не сдержал язык – о, гнусная одурь!

Он родил Пелопа, Пелоп – Атрея,

Которому выпряла богиня участь

Враждовать с единокровным Фиестом, —

Но как сказать мне о несказанном?

¹⁵ Атрей зарезал детей ему для пира…

О, дальше ни слова! Сыны Атрея —

Менелай от критянки Аэропы

И славный (ежели славный) Агамемнон.

Менелай взял в жены Елену,

²⁰ Постылую богам; Агамемнон —

Именитую меж эллинов Клитемнестру,

И родил он трех дев – Хрисофемиду,

Ифигению и меня – Электру,

Да единого сына – Ореста.

²⁵ Но сгубила нечестивица мужа,

Опутавши бескрайнею тканью,

А за что – девице сказать невместно.

Так вменить ли Фебу в неправосудье,

Что велел он Оресту умертвить

³⁰ Мать его родную? Не все похвалят —

Но Орест не ослушался и убил,

А с ним – я, в женскую мою меру,

И Пилад, общий наш сопоспешник.

С той поры несчастный Орест

³⁵ Болен дикою болью и тает

Здесь, на ложе, от материнской

Обезумев крови. Выговорю ли имя

Евменид, истерзавших его страхом?

Шестой уже день, как пламя

⁴⁰ Очистило тело убитой,

А Оресту – ни глотка, ни омовенья.

То, когда его хворь отпустит,

Он, очнувшись, спрячет лицо в одежду

И горько плачет, а то взметнется с ложа

⁴⁵ И, как конь из-под ярма, бунтует.

В Аргосе постановлено не давать нам

Ни огня, ни крова, ни слова,

Ибо мы – матереубийцы.

Сегодня скажет голосование,

⁵⁰ Пасть ли нам под градом каменьев

Или бросить нас шеями под секиру.

Одна нам надежда на спасенье:

Менелай плывет из-под Трои,

Навплию заполнил кораблями

⁵⁵ И уж правит к берегу после долгих

Плаваний, а виновницу многих

Слез, Елену, выслал перед собою

В дом наш ночью, чтоб никто не увидел

Из тех, чьи сыны пали под Троей,

⁶⁰ И не грянул камнем. И вот в палатах

Она плачет о сестре и о доме.

Одно ей утешение в скорби —

Гермиона, оставленная в Спарте

И которую Менелай перед отплытьем

⁶⁵ Отдал мне и матери в воспитанье.

Ей она рада, с ней забывает горе.

Вот и я гляжу на дорогу,

Не увижу ли Менелая,

Без которого нам, слабым, не уберечься:

⁷⁰ Безысходно в дому злополучье.

Е. – Дочь Агамемнона, дочь Клитемнестры,

Вековечная девственница, молви, Электра,

Как, несчастная, ты и брат твой,

Страдный Орест, стал для матери убийцей?

⁷⁵ Говори без страха, мой спрос – не скверна,

Что было неверного – вина на Фебе!

А плач мой – о доле моей сестры,

Которую я с тех пор, как в Трою

Поплыла, как поплыла по страсти от вышних,

⁸⁰ Не видала, и вот – одна кричу над судьбою.

Э. – Что сказать, Елена? Сама ты видишь,

Какая беда на Атридову породу:

Вот я, без сна, сижу при бедном мертвом,

Ибо впрямь он мертв: так едва-едва он дышит, —

⁸⁵ Сижу, никого не виня в несчастье.

Но счастлива ты и муж твой,

Вернувшись к нам, измученным бедою!

Е. – Давно ли он не сходит с этого ложа?

Э. – С тех пор, как пролил родную кровь.

⁹⁰ Е. – Бедный! Но мать – как она погибла?

Э. – Так случилось, и нет исхода.

Е. – Умоляю, девушка, окажи мне услугу!

Э. – Если даст недосужное бдение над братом.

Е. – Сходи за меня к сестре на могилу!

⁹⁵ Э. – К матери? ты просишь? но чего ради?

Е. – Отнести прядь волос моих и возлить возлиянье.

Э. – Не сама взойдешь ты к родному гробу?

Е. – Мне стыдно себя показать ахейцам.

Э. – Срам – бежать, а теперь чиниться поздно!

¹⁰⁰ Е. – Правда твоя, но недобрая твоя правда.

Э. – Чего ж тебе пред микенянами стыдно?

Е. – Боюсь я тех, чьи сыны легли под Троей.

Э. – Да, бойся: весь Аргос кричит о тебе криком.

Е. – Так сложи с меня страх, окажи мне милость!

¹⁰⁵ Э. – Нет: могила матери мне ужасна.

Е. – Невместно мне с этим посылать прислужниц.

Э. – А дочь свою Гермиону?

Е. – Пробираться в толпе – не к лицу девице.

Э. – Это плата умершей: ведь та ее вскормила.

¹¹⁰ Е. – Ты правду сказала, и я тебе послушна:

По слову твоему пошлю Гермиону.

Дочь моя! выйди из покоев;

Вот прядь волос моих и вот возлиянье:

Ступай и вокруг Клитемнестрина кургана

¹¹⁵ Брызни вином, молоком и медом,

Стань над насыпью и так ей молви:

«Льет тебе дары сестра твоя Елена,

В страхе сама прийти ко гробнице

От аргосской черни». Да будет благосклонна

¹²⁰ Она ко мне, к тебе, и к мужу,

И к этим двум, загубленным богом.

Обещай ей все, какие подобают

От сестры сестре приношенья мертвым.

Ступай, дитя, поспеши к могиле,

¹²⁵ Возлей возлиянье и не медли обратно!

Э. – Ах, природа, сколько зла в людях

И сколько счастья рожденным в благой доле!

Она и остриглась лишь по кончикам прядей —

Бережет красоту: все та же Елена!

¹³⁰ Да не взлюбят боги тебя, погибель

И моя, и брата, и Эллады! Увы мне!

Но вот и подруги, общницы стенаний.

О, как бы они не разбудили дремы

Затихшего брата и слезным взглядом

¹³⁵ Не глядели бы на его безумье!

Ах, милые женщины, тише, тише,

Ни стука, ни звука, —

Ваша мне любезна любовь, но если

Спящий проснется – настанет горе.

¹⁴⁰ X. – Тише, тише… неслышною подошвою 1^с

Ни стука, ни звука…

Э. – Стороною от постели, стороною!

X. – Слышу, слушаюсь…

Э. – Ах, ах! легче вздоха тростинчатой свирели,

¹⁴⁵ Милая, говори мне!

X. – Слышу: как под крышу, я скрыла шепот.

Э.– Хорошо…

Бесшумно, бесшумно, не тронувшись, не двинувшись,

¹⁵⁰ Молвите, девушки: что вам?

Только что задремал он!

X. – Что с ним? молви нам, милая: 1^а

Как ему понесчастьилось?

¹⁵⁵ Э. – Дышит, но дышит со стоном.

X. – Бедный!

Э. – Сладкую благодать дремоты

Не свевай с его век: погубишь!

¹⁶⁰ X. – От бога он мучится злодеяньем,

Бедный! страдный!

Э. – Неправо, неправо сказана, приказана

Кривословом Локсием с Фемидина треножника

¹⁶⁵ Смерть не в смерть – матери моей!

X. – Смотри: шевельнулся под тканями! 2^c

Э. – Ах, это ты

Криком из сна его вырвала!

X. – Думала я: он спит…

¹⁷⁰ Э. – Прочь от меня, прочь от него, из дому прочь

Выкружи топочущий след!

X. – Он спит…

Э.– Да, спит…

X. – Славная, державная ночь,

¹⁷⁵ Многотрудным людям дарительница сна,

Встань из Эреба,

Низкие крылья

Вскинь над чертогом Агамемнона,

¹⁸⁰ Где беда, где боль,

Где ближе мы, ближе мы к погибели!

Э. – Топотами, топотами

Тише, тише,

Шумом губ не спугни, подруга,

¹⁸⁵ Благодатного сна с его ложа!

X. – Где конец? 2^a

Э.– В смерти!

Ему уж и корм не в корм.

¹⁹⁰ X. – Видим воочию.

Э. – Феб нас принес в жертву,

Черную повелев кровь нам

Матери-отцеубийцы.

X. – Правда его – недобрая правда.

¹⁹⁵ Э.– О мать,

Ты убила и ты убита;

Погубив отца – погубила и детей,

Ибо мы уже как мертвые:

²⁰⁰ Брат – как труп,

И моя исходит жизнь

Стонами, воплями, слезами еженощными;

²⁰⁵ Вот я, вот —

Безбрачная и бездетная,

Черное мое житье влачу без исхода…

X. – Электра, подруга, погляди: ты рядом, —

Твой родной не умер ли незаметно?

²¹⁰ Не нравится мне, что слишком он размаян.

О. – Ах, сон-ласкатель, недужный целитель,

Как твой приход нуждающемуся сладок!

О, властная мудрость забвенья муки,

Всеми несчастными молимая богиня!

²¹⁵ Откуда я здесь? Как сюда попал я?

Не помню: прежний ум меня покинул.

Э. – Милый, ты спал, и как была я рада!

Хочешь, тебя возьму и приподыму я?

О. – Возьми, возьми и с горьких у страдальца

²²⁰ Губ и глаз оботри спекшуюся пену.

Э. – Вот: сладко ухаживать и нестыдно

Братнее тело сестре лелеять.

О. – Боком к боку придвинься, космы

Откинь от лица: зрачки мои незрячи.

²²⁵ Э. – Бедная голова, сбившиеся кудри,

Как ты одичала, давно немыта.

О. – Нет, уложи меня снова:

Слаб я, точно кости ушли из тела.

Э. – Вот; дорого болящему ложе:

²³⁰ На нем больно, а без него невозможно.

О. – Нет, опять поверни и усади меня прямо:

Не угодишь беспомощному больному.

Э. – Хочешь, ноги обопри оземь

И протяжно шагни: тело любит перемену.

²³⁵ О. – Хорошо: хоть с виду похоже на здоровье.

Пусть будет с виду, коли не по правде.

Э. – Братец: попробуй меня послушать,

Пока голова ясна от Эриний!

О. – Что нового? Доброе – скажи на радость,

²⁴⁰ А злое – и так с меня его довольно.

Э. – Менелай, отцовский брат, приехал:

В Навплии он уж бросил причалы.

О. – Как? приспел он? свет в наших бедах,

Родич наш и должник отцовский?

²⁴⁵ Э. – Приспел, и вот тебе подтвержденье:

С ним Елена из стен троянских.

О. – Лучше бы ему одному вернуться:

Прибыть с женою – значит прибыть с бедою.

Э. – Да, недобрая слава по Элладе:

²⁵⁰ Все клянут Тиндарееву породу.

О. – Только ты будь не такой, как другие, —

Не такой и в слове, и в думе.

Э. – Братец, братец! глаза твои мутятся:

Ты сейчас был разумен, а стал – безумен.

²⁵⁵ О. – Мать моя, мать, не насылай, отгони —

У них волосы – змеи, лицо – как кровь,

Вот они – травят, травят!

Э. – Бедный, лежи, не вскакивай, не бойся:

Ты их не видишь, а думаешь, что видишь.

²⁶⁰ О. – Феб, Феб! они меня убьют!

Песьи дикие морды, и за ними – ад!

Э. – Не пущу, не пущу, обойму руками,

Не дам тебе рваться на твое же горе!

О. – Пусти, Эриния! ты одна из тех:

²⁶⁵ Ты меня хватаешь, чтоб сбросить в смерть!

Э. – Горе мне, бедной! где искать подмоги,

Если сами боги немилосерды?

О. – Дай лук роговой, Локсиев дар,

Им велено мне разить богинь,

²⁷⁰ Нагоняющих безумье, бешенство, страх!

Э. – Смертною ли рукою ранить бессмертных?

О. – Разить, коли не скроются прочь от глаз!

Слышите? видите? с высоты

Крылатые срываются стрелы!

А! а!

²⁷⁵ Не мешкайте! взбейте крыльями эфир,

И – к Фебу, виновнику вещаний!

Как?

Почему я слабну и задыхаюсь?

Куда, куда я бросался с ложа?

Из бурных волн встает затишье.

²⁸⁰ Родная, зачем ты плачешь, лицо укрывши?

Мне стыдно, что я своею хворью

Взваливаю мой груз на девичьи плечи.

Не томись моею бедою:

Ты лишь молвила «да», а я сделал дело —

²⁸⁵ Пролил кровь нашей матери. Вина – на Фебе:

Это он мою поднял руку,

А утешил лишь пустыми словесами.

Если бы мертвого отца спросил я,

Дерзнуть ли мне на мать мою, то, право,

²⁹⁰ Он меня заклинал бы моею бородою

Не заносить меча над родившей:

Ведь ему все равно не увидеть света,

А мне, несчастному, терпеть такие муки.

Открой же голову, сестрица,

²⁹⁵ Отдохни от слез, хоть горя и много.

Когда вновь увидишь меня обуянным, —

Тогда исковерканный мой рассудок

Подкрепи и утешь. Но пока ты стонешь —

Это я должен быть тебе утешитель.

³⁰⁰ Тем, кто любит, легка забота.

Ступай же, бедная, в палаты,

Ляг и сном смежи бессонные веки,

Омойся, подкрепи себя пищей!

Ведь ежели ты меня покинешь

³⁰⁵ Или надо мной заболеешь,

Мы погибли: такой я одинокий.

Э. – Нет! жить с тобою, умереть с тобою —

И только! ведь если тебя не станет,

Что мне делать, женщине? как спасусь я

³¹⁰ Без отца, без брата, без друга? Если

Хочешь, я уйду: только ты останься

И раскинься на ложе, не подпуская

Ничего, что пугает тебя и гонит.

Даже кто здоров, а думает, что болен,

³¹⁵ Безысходной в нашей доле мучится мукой.

X.– Гей! гей! с.

Крылатые бегуньи,

Буйственные богини,

Дольщицы бесхмельного хмеля,

³²⁰ В плачах, в стонах,

Черные Евмениды,

Бьющие крыльями в эфир,

Рвущие плату за кровь, за смерть, —

Молю, молю:

³²⁵ Вызвольте сына Агамемнона

Из-под гона безумящего бешенства!

О, какими муками оглушен,

Гибнешь ты,

Внявши с треножника

³³⁰ Фебово, Фебово слово

Там, где вскрылся слывущий пуп земли

Бездной!

Зевс, Зевс! а.

Смертная жалость,

Смертная грянула борьба

³³⁵ На тебя, жалобный Орест, —

Слезы в слезы

Множит мстящий демон,

Материнскою кровью обуревая

Дом, тебе на безумье!

Скорблю, скорблю:

³⁴⁰ Нет меж смертных прочного счастья!

Так, парус

Быстрой ладьи сотрясая, демон

Топит груженную невзгодами

В крутнях гибельных волн.

³⁴⁵ Какой же род

Петь, коли не Танталов,

Поросль от небесных супружеств?

Но вот я вижу: сюда спешит э.

Царь Менелай в великой красе

³⁵⁰ Танталидиных нег,

Потомок владык.

Привет, о погнавший парусный полк

На Азийский брег

Собеседник счастья! Тебе далось

³⁵⁵ От богов по твоим молитвам.

М. – О царский дом, радостно тебя увидеть

После Трои, но горестно оплакать,

Ибо ни единый очаг на свете

Не терзался такой круговертью бедствий.

³⁶⁰ Я уведал, что Агамемнон

Принял смерть от руки супруги,

Когда плыл я сквозь Малейские прибои:

Встал из вод вещун мореходный,

Нелживый Главк, сын Нерея,

³⁶⁵ И прорек мне прямыми словами:

«Менелай, твой родной лежит во прахе,

Пав от жены в последнем омовеньи!» —

И наполнил слезами меня и плывших.

А коснувшись Навплийской суши

³⁷⁰ И уже пославши сюда супругу,

Когда чаял я объять объятьем

Ореста, Агамемнонова сына,

С Клитемнестрой, обоих благополучных, —

То услышал от неких рыболовов

³⁷⁵ О нечестивом убийстве Тиндариды.

Где же грешник, скажите мне, девицы!

Когда я уплывал под Трою,

Был он у нее на руках дитятей,

И его я, увидев, не узнал бы.

³⁸⁰ О. – Я – Орест, которого ты взыскуешь,

Сам готовый поведать о всех невзгодах.

Но позволь мне прежде припасть к коленям,

Пусть и без просительской ветви:

Выручи! Ты в пору явился.

³⁸⁵ М.– Боги! что вижу! Не покойник ли ожил?

О. – Да, я вижу свет, но от горя мертв.

М. – Дик твой вид, и кудри косматы.

О. – Не страшен вид, но страшны дела.

М. – Сурово смотришь ты сухими зрачками.

³⁹⁰ О. – Минуло тело, осталось имя.

М. – Не таким ждал я тебя увидеть.

О. – Я убийца матери: в этом – всё.

М. – Слышал; сдержись от недобрых повторений.

О. – Сдержусь, но не сдержится демон, мстя.

³⁹⁵ М. – Но что с тобою? Какие снедают хвори?

О. – Совесть: сведомость страшного греха.

М. – Невнятен сказ, а лишь внятное разумно.

О. – Гложет меня тоска…

М. – Бог суровый, но умолимый.

⁴⁰⁰ О. – …и безумье, казнь за материнскую кровь.

М. – С какого дня безумье? давно ли?

О. – С того, как над матерью встал курган.

М. – Дома или у погребенья?

О. – Ночью, при сборе материнских костей.

⁴⁰⁵ М. – Был ли кто поддержать твое тело?

О. – Пилад, со мной деливший кровь и смерть.

М.– Какими призраками встают недуги?

О. – Три девы видятся, и все – как ночь.

М. – Я их знаю: имен не надо.

⁴¹⁰ О. —Да: их, грозных, лучше не звать.

М. – И они бушуют за матереубийство?

О. – Погоня, погоня, и нет конца.

М. – Кто зло свершил, тот от зла и мучься!

О. – Но есть оправданье моей вине.

⁴¹⁵ М. – Только не смерть: это неразумно.

О. – Сам Феб велел мне зарезать мать.

М. – Он ли не знает добра и правды!

О. – Есть боги в небе, мы их рабы.

M. – Но твоей беде Аполлон не в помощь?

⁴²⁰ О. – Он медлит: таков обычай богов.

М. – А давно ли мать испустила душу?

О. – Шесть дней: могильный прах не остыл.

М.– Быстро же взыскали материнскую кровь.

О. – Пусть я не мудр, но я друг друзьям.

⁴²⁵ М. – Месть за отца пошла ли тебе на пользу?

О. – Нет: бесплодна медлительность богов.

М.– А с горожанами каково ты ладишь?

О. – Мерзок всем: со мною не говорят.

М. – И ты не очистил рук от крови?

⁴³⁰ О. – Куда ни пойду, на домах запор.

М.– Кто из граждан требует твоего изгнанья?

О. – Иак, ненавистник Трои и отца.

М. – Я понял: он мстит за смерть Паламеда.

О. – Не мне: я сам стражду за троих.

⁴³⁵ М. – Кто же остальные? друзья Эгисфа?

О. – Они надмеваются надо мной.

М. – И скиптр Агамемнона тебе не отдан?

О. – Нет; а скоро отнимут и жизнь.

М.– Как, если можешь сказать понятней?

⁴⁴⁰ О. – Сегодня – голосованье о нас.

М.– Решат: изгнанье, казнь иль спасенье?

О. – Решат: побить камнями или нет.

М.– И ты не бежишь, не шагнешь через границу?

О. – Медные латы – кольцом вокруг.

⁴⁴⁵ М. – От Аргоса или от врагов порознь?

О. – От Аргоса, на мою погибель.

М.– Ах, несчастный! Ты у последней грани.

О. – Лишь в тебе надежда спастись от смерти!

По счастью придя к несчастным,

⁴⁵⁰ Удели друзьям от своих благополучий,

И чтобы не быть единственным в счастье,

Возьми и от нас долю наших бедствий:

Этим ты долг свой отцу отплатишь.

Кто не приходит в беде на помощь,

⁴⁵⁵ Тот лишь словом друг, а не делом.

X. – Но вот спешит сюда старческою стопой

Тиндар Спартанский в черном плаще

И обритый от горя по дочери.

О. – Я погиб, Менелай. К нам идет Тиндар,

⁴⁶⁰ Которого мне стыднее всего

Видеть за все его добрые дела.

Он вскормил меня, целовал меня,

На руках носил с женою Ледою

И любил меня, сына Агамемнона,

⁴⁶⁵ Как родных своих Диоскуров.

Злополучны сердце мое и дух,

Что я воздал ему не добром.

Куда мне спрятать лицо? Каким

Заградиться облаком от его очей?

⁴⁷⁰ Т. – Где, где мой зять Менелай?

Я прослышал о возлиянии на гробнице

Клитемнестры и о том, что после многих

Лет вернулся он в Навплию с женою.

Приведите меня, я встану справа

⁴⁷⁵ И скажу долгожданному приветы.

М. – Здравствуй, старец, деливший ложе с Зевсом!

Т. – Здравствуй и ты, Менелай, зять мой!

Горько не ведать того, что будет:

Вот: пред домом матереубийца,

⁴⁸⁰ Как змееныш, мечет больные взгляды.

И ты, Менелай, говоришь с нечистым?

М. – Да: отец его был мне братом.

Т. – У такого отца – такое исчадье?

М. – Но и его уважим в несчастье.

⁴⁸⁵ Т. – Стал ты меж варваров сам как варвар.

М. – А кто эллин, тот знает, как чтить единокровных.

Т. – Но знает и то, что закон превыше.

М. – Всякое принуждение для мудрого – рабство.

Т. – Делай как знаешь, а я не буду.

⁴⁹⁰ М. – Да: гнев и старость мудрости не подмога.

Т. – Здесь, при Оресте, о мудрости ли спорить?

Кто ясно видит, что благо и что не благо,

Тому ли не видно, что он – глупее глупых,

Позабыв о правде,

⁴⁹⁵ Отшатнувшись от эллинских законов?

Когда выдохнул свой дух Агамемнон,

Пораженный моею дочерью в шею

(Да, гнусный удар, я не перечу!), —

⁵⁰⁰ Вступи в суд о священной крови,

Обвини и выгони мать из дома, —

И прославишься умом, а не злосчастьем,

Будешь законолюбив и благочестен.

А он тому же демону дался,

⁵⁰⁵ Что и мать, и на ее беззаконье,

Убивая, ответил еще худшим.

Менелай, ты только скажи мне:

Вот убей его законная супруга,

А ее за это – его наследник,

⁵¹⁰ И так дальше, убийство за убийство, —

Где тогда конец злополучью?

Правильно судили былые люди:

Кто повинен в крови – тому ни слова

И ни взгляда, пусть уходит в изгнанье,

⁵¹⁵ Чтоб очиститься, но в живых остаться.

Иначе никогда не избыть убийства

И на руках убившего будет скверна.

Я ненавижу нечистых женщин,

И всех больше – мою дочь мужеубийцу,

⁵²⁰ Да и о Елене, твоей супруге,

Не скажу хорошего: непохвально

И что ты за изменницу шел на Трою.

Но я буду поборник закона,

Выкорчевывая кровожадное зверство,

⁵²⁵ Пагубное для земли и граждан.

Что ты чувствовал, злополучный,

Когда мать свои обнажила груди?

Я своими глазами не видел,

Но и то горит слеза на старческом веке!

⁵³⁰ Из речей моих одно истекает:

Ты богам ненавистен, ты за мать

Платишь страхом и безумством. Каких

Мне еще свидетелей, самовидцу?

А поэтому откажись, Менелай,

⁵³⁵ Помогать ему вперекор всевышним.

Дай народу побить его каменьем,

Или пусть не дойти тебе до Спарты!

Дочь моя претерпела по заслугам,

Но не этому казнить ее смертью!

⁵⁴⁰ Во всем я был удачлив,

Кроме дочерей: в них мое несчастье.

X. – Счастлив тот, кто удачлив в детях

И кого миновали большие беды.

О. – Страшно мне, старец, тебе перечить,

⁵⁴⁵ Задевая душу за больное место.

⁵⁴⁸ Дай мне забыть о твоих сединах,

Которых вид лишает меня слова,

⁵⁵⁰ И я продолжу, а сейчас я колеблюсь.

⁵⁴⁶ Я нечестив, что убил мать,

И благочестив, что отмстил за отца.

⁵⁵¹ Что мне было делать? Надо мной были двое:

Отец меня посеял, дочь твоя породила,

Как поле, от сеятеля принявшее семя:

Без отца не было бы и сына.

⁵⁵⁵ И я предпочел родоначальное семя

Той, которая его питала.

А дочь твоя (матерью назвать ее стыдно)

От нецеломудреннейшего брака

Взошла на чужое ложе. Дурно

⁵⁶⁰ Говорить о ней сыну, но все же – нужно!

Новый муж, Эгисф, укрывался в доме,

Я его зарезал и заклал твою дочь —

Пусть нечестиво, но в месть за отца!

Ты мне за это грозишь каменованьем?

⁵⁶⁵ Но выслушай: не на благо ли это Элладе?

Ведь если бы женщины в наглости дошли

До мужегубства, а после того

Находили прибежище у детей,

Открывая им груди, – любой предлог

⁵⁷⁰ Вел бы их к убийствам. Я сделал зло,

Говоришь ты, – да, но унял их нрав.

Я справедлив, убив свою мать,

Предавшую мужа, вождя страны,

За всю Элладу принявшего войну,

⁵⁷⁵ Ложе его запятнав грехом.

И зная за собою вину, она

Назначила казнь не себе, о нет,

А спасла себя и убила отца.

Ради богов (хоть богов и грех

⁵⁸⁰ Поминать при убийстве), – если бы я

Молча одобрил мать, то отец

В гневе не взвел бы на меня Эриний?

Или они стоят лишь за мать,

А не за того, кто хуже погиб?

⁵⁸⁵ Да не ты ли, старик, погубил меня,

Родив злодейку, чьей наглостью

Сиротой я стал и матереубийцею?

Сам посмотри: Одиссеева жена

Блюла свое ложе, не меняла мужей,

⁵⁹⁰ И ее не наказал Телемах.

Сам посмотри: над пупом земли

Воссев, Аполлон разверзает нам уста,

Мы покорны ясным его словам, —

И по слову его убил я мать.

⁵⁹⁵ Обвините его, казните его:

Это на нем вина, а не на мне.

Я слагаю вину на бога, и он

С меня снимет грех. У кого спастись,

Если не спасет отдавший приказ?

⁶⁰⁰ Не говори же, что я сделал дурно:

Говори, что дело вышло неладно.

Счастливы те, кому выпал на долю

Хороший брак, – а кому не выпал,

Тот несчастен и в доме и в граде.

⁶⁰⁵ X. – Да, женщина часто помеха счастью

И часто бывает на горе мужу.

Т. – Дерзок ты и неуступчив,

Говоришь и язвишь меня словами,

Чтоб упорней я желал твоей смерти.

⁶¹⁰ Будь же твоя смерть славной добавкой

К украшению дочериной могилы!

А я пойду в аргосское вече

И невольное или вольное взожгу желанье

Казнить каменованьем тебя с сестрою.

⁶¹⁵ Сестра еще достойнее смерти,

Потому что озлобила тебя на матерь,

Нашептывая злые слухи

И про Агамемнона в сновиденьи,

И про брак Эгисфа, который будет

⁶²⁰ Ненавистен на том и на этом свете,

Непламенным пламенем дом спаливши.

А тебе, Менелай, слово мое и дело:

Если мы – родня, если гнев мой – правый,

То не перечь богам, не защищай убийства,

⁶²⁵ Дай каменьям граждан достичь до цели, —

Или не увидишь Спартанского царства.

Вот тебе совет мой во всякой дружбе:

Цени благочестье, отвергай нечестье.

Прислужники! ведите меня отсюда.

⁶³⁰ О. – Ступай! Постылы твои седины.

Я без помех поговорю с Менелаем.

О чем ты задумался, Менелай,

Мыслями и шагами надвое кружа?

М. – Не говори: и думаю, и не знаю,

⁶³⁵ Куда обратиться и где удача.

О. – Не торопись: сначала меня послушай,

А потом раздумывай о решеньи.

M. – Говори: ты прав. Бывает молчанье

Сильнее речи, а речь – молчанья.

⁶⁴⁰ О. – Говорю. Длинная речь сильнее

Краткой, а ясная доступней слуху.

Твоего добра, Менелай, мне не нужно, —

Но что взял у отца, отдай обратно.

Не деньги – жизнь всего мне дороже;

⁶⁴⁵ Спаси мне жизнь – это лучше денег.

Я неправ? отплати мне за зло неправдой.

Разве правдою собрал Агамемнон

Всю Элладу к походу на Трою?

Но он шел на неправое дело

⁶⁵⁰ Не за свою обиду, а за Елену.

Настало время мере за меру.

Как друг для друга, тебе он отдал

Ту, что воистину была твоею,

Трудясь под щитом, чтоб отбить тебе супругу.

⁶⁵⁵ Ты получил ее – отплати же

Однодневным трудом, а не десятилетним:

Встань за нас и будь нам спаситель.

В Авлиде пала моя сестра —

Да будет так. Не убивай Гермиону!

⁶⁶⁰ Ты видишь меня, каково мне жить:

Помоги же, добейся мне прощенья!

Подари злополучному отцу

Жизнь мою и жизнь сестры —

Долгодевственной сироты в родимом доме.

⁶⁶⁵ Ты скажешь: невозможно. И я отвечу:

Друзья друзьям помогают в несчастьях.

Когда бог благосклонен, зачем друзья?

Довольно помощи и от бога.

Всеведомо, как ты любишь Елену, —

⁶⁷⁰ Так вот, без вкрадчивости и лести,

Молю тебя во имя ее! (Несчастный,

До чего дошел я, о чем стараюсь!)

Заклинаю тебя отцовским домом:

Ты ведь отцу – брат единородный,

⁶⁷⁵ И хотя его тело – под землею,

Но душа – меж нас, и вещает мною.

Из бедствий, из стенаний, из слез

Вновь и вновь взываю к тебе: спаси! —

Как взывали бы все, а не только я.

⁶⁸⁰ X. – Я женщина, но и я умоляю:

Спаси несчастного, ты ведь в силах.

М. – Орест, голова твоя мне священна,

И я буду дольщиком твоих несчастий.

Если у человека сила от бога,

⁶⁸⁵ Долг его – помогать единокровным,

А врагов их казнить недоброй смертью.

Молю богов, чтобы дали силы,

Ибо под копьем моим нет копьеборцев:

Сотни сотен изведав бедствий,

⁶⁹⁰ Сохранил я лишь малый отряд подручных.

Нам не по силам Пеласгов Аргос —

Мы только и можем льстивыми речами

Добиться сбывчивости надежды.

Малыми трудами как успеть в великом?

⁶⁹⁵ Нельзя и думать.

Когда народ расцветает гневом,

Гасить его – как гасить пожар.

Если же к пылающему подойти спокойно,

Улучить время, дать ему роспуск, —

⁷⁰⁰ Тут-то он и выдохнется. А после

Без труда добьешься чего угодно.

Есть в нем жалость и есть в нем пылкость —

Для выжидателя это благо.

Вот так и я, подойдя, попытаюсь

⁷⁰⁵ С пользой унять Тиндара и весь город.

Ведь и корабль, натянув канаты,

Тонет, а расслабив, выплывает.

Ни бог не любит чрезмерного пыла,

Ни граждане. А значит, нужно

⁷¹⁰ Спастись умом, а не силой лучших.

Мне тебя не спасти оружьем —

Легкое копье мое не стяжает

Вражеских трофеев, тебя достойных.

Никогда не входил я в Аргос смиренно,

⁷¹⁵ А теперь войду – велит неизбежность,

Пред которой даже мудрец не волен.

О. – О ничтожнейший в роде мститель,

Годный только воевать за супругу,

⁷²⁰ Ты бежишь, отвернувшись, забыв о брате.

Ах, отец, ты в доле своей – без друга,

Мы преданы, более нет надежды.

Я ухожу от аргосской казни:

Это единое мне спасенье.

⁷²⁵ Но вот я вижу: лучший из смертных,

Пилад бежит со стороны Фокиды

С весельем в лице: единственный верный,

Отрадный больше, чем затишье мореходу.

П. – Быстрее быстрого спешу я из города:

⁷³⁰ Слышал я собрание, видел его воочию:

Все замышляют погибель на тебя и твою сестру.

Что теперь делать, как быть, скажи мне,

Лучший мой сверстник, друг и брат?

О. – Если тотчас мне не скажешь, в чем беда, – я погиб.

⁷³⁵ П. – Ты погиб – и я с тобою: у нас общая судьба.

О. – Менелай явился гнусен предо мною и сестрой.

П. – Так уж водится: у худших женщин – худшие мужья.

О. – Лучше б он тотчас уехал или вовсе не приезжал!

П. – Но точно ли он приехал или это только слух?

⁷⁴⁰ О. – Долго плавал, но приехал, и вокруг него друзья.

П. – И привез с собою вместе худшую из всех супруг?

О. – Лучше уж сказать бы: не он ее, а она его.

П. – Где же та, что столько ахейцев погубила – одна?

О. – Она здесь, в моем доме, если только это мой дом.

⁷⁴⁵ П. – И какими же словами ты с Менелаем говорил?

О. – Я просил на растерзанье не отдавать меня с сестрой.

П. – Что же он тебе на это? Говори: хочу я знать!

О. – Осторожен и уклончив, как нехорошие друзья.

П. – И какими же предлогами прикрыл он свой обман?

⁷⁵⁰ О. – Тут как раз отец явился пресловутых дочерей.

П. – Узнаю Тиндара: гневен он на гибель дочери.

О. – И оказался Менелаю тесть дороже, чем брат.

П. – И твоим он злоключеньям не посмел положить конец?

О. – Он не воин, он отважен только между женщинами.

⁷⁵⁵ П. – Да, со всех сторон несчастья: остается умереть.

О. – Только граждане сначала проголосуют нашу смерть.

П. – Но о чем голосование? я пугаюсь: говори!

О. – Жизнь или смерть? – большое дело в двух коротких словах.

П. – Так беги же, так покинь же отчий дом и в нем сестру!

⁷⁶⁰ О. – Разве не видишь? встала стража вокруг нас со всех сторон…

П. – Да, я видел, что щиты перегородили улицы.

О. – …будто мы с тобой в осаде от незнаемых врагов.

П. – Обо мне спроси: я ведь тоже на пороге гибели.

О. – Отчего? твоею горестью умножаются мои!

⁷⁶⁵ П. – Гневный Строфий меня выгнал на все четыре стороны.

О. – Что причина? ваша ссора иль обида гражданам?

П. – Соубийство Клитемнестры – вот мое нечестие.

О. – Ах, несчастный! за мое дело, видно, и тебе страдать.

П. – Я снесу любое страданье: нравом я не Менелай.

⁷⁷⁰ О. – И не боишься, что аргосский суд казнит тебя со мной?

П. – Я не их суду подсуден, а фокидскому суду.

О. – Толпище всегда жестоко, ежели над ним злодей.

П. – А если над ним человек хороший, то и приговор хорош.

О. – Будь же так. Идем на вече!

П. –      Я не вижу, для чего?

О – Я скажу, представ народу…

⁷⁷⁵ П.      – Что дело твое правое?

О. – Да, что мстил я за родного.

П.      – Тут тебя они и возьмут.

О. – Что же, лучше, дрожа, погибнуть?

П.      – Это не дело, ты не трус.

О. – Как же быть?

П.      – Останься здесь, и будет тебе спасение.

О. – Нет!

П.      – А разве, выйдя в город, ты надеешься спастись?

О. – Может быть.

⁷⁸⁰ П.      –  Тогда уж лучше выйдем, чем останемся.

О. – Так отправимся!

П.      – И будет наша смерть достойнее.

О. – Мое дело правое!

П.      – Дай бог им так решить.

О. – Ты прав: я покажу, что я не трус.

П.      – На это и идем.

О. – Может быть, кто-нибудь пожалеет…

П.      – Пожалеет знатный род.

О. – Пожалеют отца убитого…

⁷⁸⁵ П.      – …воистину сраженного.

О. – Так идем же, так умрем же, стыдно медлить!

П.      – Теперь хвалю.

О. – А сестре мы об этом скажем?

П.      – Ни за что!

О. – В самом деле, будут слезы.

П.      – А это – дурное знаменье.

О. – Стало быть, молчанье лучше.

П.      – И выигрыш времени.

О. – Есть еще одно одоленье.

⁷⁹⁰ П.      – Что еще ты назовешь?

О. – Жало злых богинь.

П.      – Но разве не помощник я тебе?

О. – Тяжело с больным возиться.

П.      – Только не мне и не с тобой.

О. – Берегись и ты безумья.

П.      – Идем, пора!

О. – Не колеблешься?

П.      – Кто колеблется, тот не друг.

О. – Так вперед, моя опора!

⁷⁹⁵ П.      – Сладкая забота мне.

О. – Направляй к отцовской могиле.

П.      – Зачем?

О. – Помолить его о подмоге.

П.      – Ты прав.

О. – А могиле матери – ни взгляда.

П.      – Да, она врагиня тебе.

Поспешим же, упреждая их аргосский приговор.

⁸⁰⁰ Прислонись к моему боку боком обессиленным,

И пройдем мы через город, невзирая на толпу,

Ибо нам стыдиться нечего. Такой ли я друг,

     Чтобы в тяжком покинуть тебя несчастьи?

О. – Поистине так. Нам мало родных – цените друзей.

⁸⁰⁵ Пусть муж нам чужой – но если душой он с нами един,

То этот друг дороже для нас, чем тысячи кровных родичей.

– Доблесть и богатство, с.

Славное по Элладе

До самых струй Симоента, —

⁸¹⁰ Пали Атриды из блаженства,

Как древле от родового проклятья —

Когда встала в Танталидах вражда

Золотого ради овна,

И жесток был пир

⁸¹⁵ И убийство царственных отпрысков.

С той поры смерть за смерть

Кровью воздают Атриды Атридам.

Честь не в честь           а.

⁸²⁰ Железною рукою рассечь

Материнское тело и черный

Меч явить сиянию солнца.

Где злодейство, там нечестие, там

Людское зломышленное безумье.

⁸²⁵ В смертном страхе

Скорбная кричит Тиндарида:

«Нечестива дерзость

Сына-матереубийцы —

Отчую почитая благость,

⁸³⁰ Вековечное снискиваешь бесславье».

Какой недуг, какая слеза, какая           э.

Жалость превыше в мире,

Чем рукопролитие материнской

Крови? Преступник чести,

⁸³⁵ Охмелен безумием,

Травлен Эриниями,

Дико вращает взглядом:

Это ли дитя Агамемнона?

О несчастный,

Из златотканых пелен

⁸⁴⁰ Материнскую увидевший грудь,

Но пронзивший мать

В отплату за муки отца!

Э. – Молвите, женщины: не в порыве ль

⁸⁴⁵ Безумья Орест ушел из дома?

X. – Нет: пошел он на аргосское вече,

Где спор о жизни:

Жить вам или умереть вам.

Э. – Ах, злополучный! С чьего совета?

⁸⁵⁰ X. – Пиладова. Но взгляни: поспешает

Вестник с вестью о твоем брате.

В. – Несчастное, достослезное чадо

Агамемнона, чтимая Электра,

Недобрые приношу я тебе вести.

⁸⁵⁵ Э. – Горе! Смерть мне! Молви

Дурные вести, с которыми пришел ты.

В. – Пеласги порешили, что Орест, брат твой,

И ты, красавица, умрете сегодня.

Э. – Горе! Исполнились ожиданья,

⁸⁶⁰ От которых я исходила плачем.

Но какой был спор, какие были речи

Нам в приговор на смертную участь?

Скажи, старик, что отнимет душу

У меня и у несчастного брата?

⁸⁶⁵ Камни в руках или острое железо?

В. – Шел я из села к городским воротам,

Хотел узнать о тебе и брате,

Потому что смолоду благодарен

Агамемнону, выросши в вашем доме,

⁸⁷⁰ И хоть беден, но дружбы не забываю.

Гляжу, народ стекается к всхолмью,

Где когда-то Данай правил суд с Египтом,

И все места занимает толпою.

Видя это, спрашиваю кого-то:

⁸⁷⁵ «Что нового в Аргосе? Не враги ли

Всполошили вызовом Данаев город?»

А он: «Не видишь разве Ореста?

Бороться ему не на жизнь, а на смерть».

И тут я вижу (а лучше бы не видеть!):

⁸⁸⁰ Орест и Пилад шагают рядом,

Один понурый, изможденный болезнью,

Другой по-братски сострадающий другу,

Добрым уходом помощный в хвори.

Когда собрание стало полным,

⁸⁸⁵ Встал глашатай: «Кто хочет слова,

Казнить или нет матереубийцу Ореста?»

Тут встал Талфибий,

С твоим отцом ходивший на Трою.

Он, привыкший водиться с вождями,

⁸⁹⁰ Надвое говорил: Агамемнона славил,

Но Ореста не хвалил, искусно вплетая

Дурные слова про новый обычай

Управы с отцами и матерями, —

А сам посматривал на друзей Эгисфа.

⁸⁹⁵ Таков уж род их: всякий глашатай

Льнет к сильнейшим: для них любезны

Лучшие люди в городе и державе.

За ним говорил Диомед владыка —

Ни тебе, ни сестре не желал он смерти,

⁹⁰⁰ А желал угодного богам изгнанья.

Иные всплескали хорошей речи,

Иные молчали.

          Тогда встает

Лихой наглец с крутым языком,

То ли аргосец, то ли не аргосец,

⁹⁰⁵ Вольною речью крикливый и грубый,

Отменный убедитель на все дурное,

Сладкий речью, коварный мыслью,

Толпе приятный, а городу вредный.

Лишь те, кто добрые дают советы,

⁹¹⁰ Хоть не сразу, а в пользу бывают людям:

Из таких и нужно искать вождей,

Потому что один и тот же почет —

Облеченному властью и гласящему речь.

А этот встал и призвал каменьем

⁹¹⁵ Казнить тебя и твоего брата,

А Тиндар ему подсказывал речи.

Но тут словам его встает противник —

Муж, лицом неприглядный, но крепкий,

Редко заглядывающий в город и на площадь,

⁹²⁰ Сам себе труженик, опора града.

Непорочный, незапятнанный в жизни, —

Когда захочет, он искусен и в слове.

Он сказал: Агамемнонова Ореста

Должно венком увенчать за то, что

⁹²⁵ Он отмстил за отца и убил злодейку.

Если бы не он, то к чему походы,

Когда за спиною пустые домы,

А те, кто блюдет их, впадает в слабость

И вводит жен в прелюбодеянье?

⁹³⁰ Хорошим людям понравились его речи,

Но никто ни слова.

          Тогда Орест

Начинает: «Владетели Инахийской

Земли, потомки Пеласга и Даная,

Ведь я за вас, а не только за отца

⁹³⁵ Казнил свою мать. Если мужеубийство

Станет дозволено для жен, то все вы

Будете жертвами жен или рабами:

Сделайте должное, поступите иначе!

Я убил изменницу отчего ложа —

⁹⁴⁰ Если теперь вы меня убьете,

То конец закону и каждый под угрозой,

Потому что наглость – не редкость в женах».

Хорошо он говорил, но с толпой не сладил:

Одолел другой, худой увещеватель,

⁹⁴⁵ Стоявший за казнь тебе и брату.

С трудом Орест избежал каменованья,

Обещав своею рукой зарезать

И себя и тебя до заката солнца.

Сейчас Пилад ведет его из собранья,

⁹⁵⁰ Сам в слезах, и спутники плачут

От великой жалости, потому что

Видеть это – горшего горько.

Готовь же меч или петлю на горло,

Чтобы больше не видеть света:

⁹⁵⁵ Ни знатный род тебе не подмога,

Ни Феб-губитель с треножника в Дельфах.

X. – Бедная девушка, ты накрыла

Голову, склонившись к земле, безмолвна,

Но сейчас изольешься в стоны и крики.

⁹⁶⁰ Э.– Завожу плач с.

О тебе, земля пеласгийская,

Белыми ногтями впиваясь в щеки,

     кровавую долю,

В голову бью руками

В угоду подземельной богине, —

⁹⁶⁵ Стенают и киклоповы стены,

Режет волосы острое железо —

     горе в доме!

Жалости, жалости

По вам, упокоенным

⁹⁷⁰ Прежним вождям Эллады!

Минули, сгинули           а.

Отпрыски рода Пелопова,

Счастьем завидного бессмертным.

Божья зависть

⁹⁷⁵ Рухнула на тебя кровавым жребьем!

Многослезные, однодневные,

Трудоносные, слушайте, народы,

Как нежданно ударяет судьба.

В долгом беге

⁹⁸⁰ Горе сменяет горе, —

И ничто для смертной стопы не прочно.

Взмыть бы мне в небо,           э.

Где меж твердью и сушею

Золотыми цепями

Кружась, поникла

Олимпийская глыба

Над седым прародителем Танталом, —

⁹⁸⁵ Чтобы вкрикнуть ему стонущий крик

О горьком доме,

Познавшем ужас

С той поры, как с той четверни

В летучем беге

⁹⁹⁰ От Пелоповой длани

Гибель нашел Миртил

В вздутом море,

Белыми гребнями

Бьющемся о Герест,

Где бежал колесничный путь.

⁹⁹⁵ Тогда-то над нашим домом

Многослезное разверзлось проклятье —

В отаре Майина сына

Златорунного рождение агнца:

Грозное знамение, грозное

¹⁰⁰⁰ Атрею, питателю коней!

Отсель крылатый Раздор

Сбил Солнце с его пути,

Западный небоскат

К одноконной склонил Заре,

¹⁰⁰⁵ И тогда-то в людях

          встала за смертью смерть,

И грянул Фиестов пир,

И критское ложе Аэропы

¹⁰¹⁰ С обманчивой узнало обман,

А последним валом

Рухнул рок на отца и на меня!

X. – Но вот бредет твой природный брат,

И смерть ему приговор,

¹⁰¹⁵ А с ним – Пилад, который верней

Родного брата, конем пристяжным

Направляет неверные ноги.

Э. – Горе мне! Вижу тебя и плачу,

Брат мой, перед могилой, брат мой, перед костром!

¹⁰²⁰ Горе мне дважды! В последний раз

Вижу тебя и схожу с ума!

О. – Женские удержи стоны,

Смирись с решеньем. Сколь ни плачевно,

Но мы должны сносить нашу участь.

¹⁰²⁵ Э. – Как молчать, если божьего света

Больше нам не дано увидеть!

О. – Не добивай меня. Довольно бедствий:

Я уже погиб от рук аргосских.

Э. – Ах, горькая твоя юность, ранняя

¹⁰³⁰ Твоя участь! Жить бы тебе, да некогда!

О. – Не лишай, сестра, меня мужества,

Выплакивая память о бедствиях.

Э. – Это смерть, а о смерти нельзя не плакать:

Всякому живому жалко жизни.

¹⁰³⁵ О. – День назначен: свей себе петлю

Или нож отточи для казни.

Э. – Братец, убей меня сам! Не дай

Аргивянам глумиться над нашим родом.

О. – Мать я убил, а тебя не смею:

¹⁰⁴⁰ От своей руки умирай как знаешь.

Э. – Да будет так. Твой меч мне послужит.

Только дай обнять тебя напоследок.

О. – Праздная отрада идущему на гибель

Обвивать шею белыми руками.

¹⁰⁴⁵ Э. – Братец милый, братец желанный,

Я сестра твоя, и во мне душа твоя.

О. – Ты мне грудь растопила. Вот тебе

Братняя рука. Чего мне стыдиться?

О сестрино сердце, о милые объятья!

¹⁰⁵⁰ Вместо детей и брачного ложа

Нам, несчастным, – лишь нежное слово.

Э.– О!

Если бы пронзил нас единый меч!

Если бы легли мы в один кедровый гроб!

О. – Да, сладкая мечта. Но друзья, ты видишь,

¹⁰⁵⁵ Покинули нас для общей гробницы,

И не замолвил за тебя ни слова

Злодей Менелай, отца моего предатель.

Он взгляда не показал: о нас ли

Думать ему, в мечте о царском скиптре?

¹⁰⁶⁰ Но в нас живет благородный Агамемнон.

Мы сделаем как он и умрем достойно.

Я докажу свое благородство,

Пронзив себе печень; а ты за мною

Сделаешь то же, что и я сделал.

¹⁰⁶⁵ А ты, Пилад, распорядитель смерти,

Сложи достойно оба тела

И похорони у отчей гробницы.

Теперь прощай: пора и за дело.

П. – Остановись! впервые тебе пеняю:

¹⁰⁷⁰ Ты умрешь, так ужели я жив останусь?

О. – Но зачем тебе умирать со мною?

П. – Спроси, а жить мне зачем без друга?

О. – Ты не я, не матереубийца.

П. – Но я твой друг и един судьбою.

¹⁰⁷⁵ О. – Живи для отца, не умирай со мною:

У тебя есть родина, у меня нету.

Есть отчий дом, богатая пристань;

Я по дружбе помолвил тебя с сестрою

И обманул ее злополучьем, —

¹⁰⁸⁰ Но ты возьмешь другую, и будут дети,

А нам, как видно, не породниться.

Прости! Ты был мне лучшим из сверстных.

Радуйся! Это тебе на долю;

А у мертвых радостей не бывает.

¹⁰⁸⁵ П. – Как ты далек от моих желаний!

Пусть плодная земля и яркое небо

Не примут кровь мою, если только

Я тебя предам и останусь в жизни!

Я с тобою вершил убийство,

¹⁰⁹⁰ Я – советник, а ты – казнящий,

Я достоин казни с тобой и с нею.

Ты помолвил нас, я в Электре

Чту супругу. Что я отвечу,

Воротясь к себе в фокидские Дельфы?

¹⁰⁹⁵ Скажу ли, что был я вам другом в счастье,

А когда приспела невзгода – бросил?

Нет: у нас обоих одна забота.

Но если нам умирать обоим,

То зачем бы не погибнуть и Менелаю?

¹¹⁰⁰ О. – Ах, увидеть бы его мне мертвым!

П. – Тогда послушай, а меча не трогай.

О. – Не трону, лишь бы добиться мести.

П. – Тише: этим женщинам я не верю.

О. – Не тревожься: они заедино с нами.

¹¹⁰⁵ П. – Убьем Елену на горе Менелаю!

О. – Как? я готов, была бы возможность.

П. – Зарежем: она ведь у тебя в доме.

О. – Так; но она за семью замками.

П. – Ненадолго: ждет ее брак загробный.

¹¹¹⁰ О. – Но как? при ней варвары на страже.

П. – Фригийские варвары не опасны.

О. – Да: их дело – зеркала и притиранья.

П. – Она не забыла троянскую роскошь?

О. – В эллинском доме теперь ей тесно.

¹¹¹⁵ П. – Рабский род не сравнить с нерабским.

О. – Ради такого умру хоть дважды!

П. – Я тоже, лишь бы отомстить за Ореста!

О. – Так объясни же, как это сделать?

П. – Мы входим в дом, как будто на гибель,

¹¹²⁰ О. – Это я понял. Но что же дальше?

П. – В плаче изливаем ей наше горе.

О. – Пусть прослезится, в душе ликуя.

П. – Точно так же, как мы пред нею.

О. – Но как же мы поведем борьбу?

¹¹²⁵ П. – Мы под одеждой скроем мечи.

О. – Прислужники будут борьбе помехой.

П. – Мы разгоним их по дому, куда попало.

О. – А кто не смолчит, того и прикончим.

П. – Что дальше – увидится само собою,

¹¹³⁰ О. – Дальше – догадываюсь – смерть Елены?

П. – Именно. Выслушай, что я придумал.

Если бы мы обнажали меч

На честную женщину, это было б

Позором. Но нынче ее расплата

¹¹³⁵ За всех отцов и сынов Эллады,

За всех сирот и жен овдовелых!

Будут огни на алтарях и клики,

Тебе и мне вещающие счастье,

За то, что мы казнили злодейку.

¹¹⁴⁰ Больше не будешь матереубийцей:

Вместо старого новое примешь имя:

«Убийца Елены, убившей многих».

Нет, не быть Менелаеву счастью —

После брата, после тебя с сестрою

¹¹⁴⁵ И той, о которой лучше не помнить, —

Чтоб он сел в твоем доме со своей Еленой,

Которую добыл ему Агамемнон.

Пусть мне не жить, но при мне мой меч!

Если мы не убьем Елены —

¹¹⁵⁰ Подожжем дворец, чтобы всем погибнуть!

Славная смерть или славное спасенье,

Но слава подвига будет наша.

X. – Дочь Тиндара позорила женщин

И ненавистна женскому полу.

О. – Ах,

¹¹⁵⁵ Ничто не лучше, чем истинный друг,

Ни власть, ни деньги; и тот безумен,

Кто на толпу променяет человека.

Ты измыслил, как убить Эгисфа,

Ты не покинул меня в несчастье,

¹¹⁶⁰ И сейчас ты рядом, и сейчас ты знаешь,

Как мстить врагам. Но я замолкаю:

Многая похвала бывает в тяжесть.

Я и при последнем моем дыханьи

Моим убийцам желаю смерти,

¹¹⁶⁵ Чтоб была измена красна изменой,

Чтоб заплакали те, от кого я плачу.

Я сын Агамемнона, того, который

Не царем, а избранником был Эллады,

Силой равным богу. Его я имя

¹¹⁷⁰ Рабской смертью не опозорю

И умру добровольно, отомстив Менелаю.

Одного не хватает счастью:

Убить и в живых остаться —

Об этом последнее моленье:

¹¹⁷⁵ Желанные слова окрыленно

Вылетают из уст, лаская душу.

Э. – Мне кажется, я нашла, как спастись

И тебе, и Пиладу, и с вами – мне.

О. – Это – воля божья. Скажи:

¹¹⁸⁰ Я знаю, ум у тебя остер.

Э. – Слушай, Орест, и слушай, Пилад!

О. – Слушаем. Хорошего и ждать хорошо.

Э. – Вы знаете: есть у Елены дочь.

О. – Да, Гермиона, и вскормлена у нас.

¹¹⁸⁵ Э.– Она пошла к Клитемнестриной могиле.

О. – Зачем пошла? И какое нам дело?

Э. – Вместо матери жертву принесть на гроб.

О. – Какое же в том спасенье для нас?

Э. – Пойдет назад – возьмем ее в плен.

¹¹⁹⁰ О. – И чем это выручит нас троих?

Э. – Менелай захочет мстить за Елену

И тебе и мне из‐за нашей дружбы,

А ты скажешь, что убьешь Гермиону,

И приставишь меч к девичьему горлу, —

¹¹⁹⁵ И если Менелай над кровавым телом

Елены даст тебе жизнь за дочь,

Ты Гермиону отдашь отцу;

Если же он не совладает с гневом,

Прежде, чем он тебя, ты ее зарежешь.

¹²⁰⁰ Но мнится: как он ни разъярится —

Скоро остынет. Он слаб душою

И робок сердцем. Наш путь к спасенью —

В этом. Теперь я все сказала.

О. – Душа у тебя мужская,

¹²⁰⁵ А тело женски прекрасно.

Ты достойна жизни, а не смерти.

Если мы останемся живы —

Ты блажен, Пилад, такою женою.

П. – Если мы останемся живы,

¹²¹⁰ Я с почестью ввел бы ее в Фокиду.

О. – Когда же вернется Гермиона?

Ты открыла нам добрую надежду,

Лишь бы взять детеныша злого зверя.

Э. – Она уж близко,

¹²¹⁵ И чем дольше, тем она ближе.

О. – Хорошо. Останься же перед домом

Перенять в пути Гермиону:

Сторожи, и ежели раньше срока

Явится отец или кто из близких

¹²²⁰ К этому дому, – крикни,

Стукни в двери, подай нам голос.

А мы войдем для последнего боя,

Мечи в руках,

С тобой, Пилад, товарищ трудов!

¹²²⁵ Отец мой! в черных твоих чертогах

Услышь сына твоего Ореста

И приди на помощь: за тебя я стражду,

Неправо гонимый твоим же братом

За Правое дело. Его супругу

¹²³⁰ Хочу я казнить: пребудь же со мною.

Э. – Отец, приди, если слышишь нас за гробом:

Здесь за тебя погибают твои дети.

П. – Агамемнон, и я ведь тебе сородич:

Склони же слух и спаси детей.

О. – Я убил мать.

¹²³⁵ П.      – Я подал меч.

Э. – Я отогнала колебания.

О. – Я встал за тебя.

Э.      – Я не предала тебя.

П. – Услышь укоры, обереги рожденных.

О. – Ты видишь, я плачу.

Э.           – Ты слышишь, я стенаю.

¹²⁴⁰ П. – Довольно: к делу!

Если стрелы молний пронзают землю —

Он нас услышал. О Зевс, о Правда,

Будьте в помощь ему, и мне, и ей:

Троим товарищам в единой борьбе,

¹²⁴⁵ Где всем спастись или всем погибнуть.

Э. – Милые микенянки,           с.

Первые в пеласгическом Аргосе!

X. – Что, владычица?

Так меж нами в данайском городе

¹²⁵⁰ Ты доселе прозываешься.

Э. – Встаньте одни на проезжую дорогу,

Встаньте другие охранять хоромы.

X. – От кого же охранять,

Молви, дочка?

¹²⁵⁵ Э. – Страшно мне:

В доме смертная льется кровь:

Не умножил бы кто беду бедою.

X. – Идем, спешим,

Я встаю на восточную дорогу.

¹²⁶⁰ – Я встаю на ту, что к закату.

Э. – Зеницы глаз

Обращайте в сторону и в сторону.

¹²⁶⁵ X. – Повинуемся.

Э. – Сквозь кудри нависшие,           а.

Сквозь ресницы водите взглядами.

X. – Кто-то видится,

Вокруг дома твоего мне мерещится:

¹²⁷⁰ Селянин кружит.

Э. – Мы погибли, подруги! Донесет он

Об оружной нашей тайной засаде.

X. – Ложная была весть, дочка:

Пуста дорога.

¹²⁷⁵ Э. – Точно ли?

Добрая ли твоя весть?

Впрямь ли никого перед домом?

X. – Никого здесь нет:

Пусть в другую сторону посмотрят.

¹²⁸⁰ – Никого здесь не видно из данайцев.

Э. – К воротам слух:

Почему так тихо в доме? где жертва

¹²⁸⁵ Кровавая?

Не слышат. Горе мне, горе!           э.

Красота ли им мечи притупила?

Не ворвется ли оружный аргосец

¹²⁹⁰ В палаты помощною стопою?

Смотрите же, смотрите без отдыха:

Вправо, влево кружите взорами!

¹²⁹⁵ X. – Друг за другом мы смотрим на дорогу.

Е. – О Аргос, о пеласги, я гибну!

Э. – Вы слышали? Мечи занесены.

Вы узнали? Это крики Елены.

X. – О присносильный Зевс, Зевс,

¹³⁰⁰ Будь на деле друзьям моим подмогою!

Е. – О Менелай, умираю: где ты?

Э.– Бейте, режьте, разите, губите!

Два двуострых меча вонзайте

Твердыми руками

¹³⁰⁵ В нее, в нее, безотчую, безмужнюю,

В нее, губившую

Эллинов, эллинов копьями, копьями,

Где слезы, слезы

Текли по железу

¹³¹⁰ В битве над крутнями Скамандра!

X. – Но тише, тише! Слышатся шаги

По дороге, вьющейся к нашему дому.

Э. – Милые женщины, тише, тише:

Это к убийству подходит Гермиона,

¹³¹⁵ Входит прямо в раскинутые сети:

Если добыть ее – славная добыча.

Станьте покойно, укротите взоры,

Пусть румянец ничего не выдаст.

Я тоже потуплю скорбные очи,

¹³²⁰ Как будто не знаю о том, что сталось.

– Девушка, ты почтила Клитемнестру

И венками, и надгробным возлияньем?

Г. – Да, ублажила. Но я в испуге:

Хоть я и была далеко от дома,

¹³²⁵ Мне послышался крик из царского чертога.

Э. – Как же не плакать по нашей доле?

Г. – Ты утешно молвишь; но что случилось?

Э. – Орест и я осуждены к смерти.

Г. – Да не будет так! Вы – мои родные.

¹³³⁰ Э. – Издан указ, и мы – под игом.

Г. – Оттого-то и шум под этим кровом?

Э. – Это он просителем припал к Елене.

Г. – Кто? Не знаю, пока не скажешь.

Э. – Бедный Орест за нас за обоих.

¹³³⁵ Г. – Был его крик за праведное дело.

Э. – За что же еще и рваться в крике?

Но войди ж и ты, соучаствуй в просьбе,

Пади заступно пред матерью своею,

Да не узрит Менелай нас мертвых.

¹³⁴⁰ Моя мать вскормила тебя на лоне —

Пожалей же, вызволи из невзгоды,

Вступись за нас, последуй за мною,

Ты – последняя наша надежда.

Г.– Смотри: я вхожу в палаты.

¹³⁴⁵ Чем сильна, тем и буду в помощь.

Э. – Эй, вы, в дому, держите добычу!

Г. – Боги! кто это?

О.      – Молчи: ни слова!

Не себе, а нам ты несешь спасенье.

Э. – Держите: держите! меч ей к горлу!

¹³⁵⁰ Пусть Менелай хорошо запомнит,

Что здесь – бойцы, а не рабы-фригийцы,

И примет кару, достойную слабых.

X. – Эй, эй, подымайте шум, шум с.

Перед домом, пока борьба

¹³⁵⁵ Видом крови не устрашит аргивян!

Пусть не сбегаются на помощь

Прежде, чем Еленин труп

Не увижу я в крови

Или не услышу из уст надежных:

¹³⁶⁰ Ведь иное дело знать, иное верить.

Правое сбылось

Мщение богов над Еленою:

Ибо слезы лила Эллада,

Когда с многопагубным Парисом

¹³⁶⁵ Увлекла она эллинов под Трою.

X. – Но тише: гремят во дворце засовы,

Это выходит кто-то из фригийцев:

От него узнаем, что было в доме.

Ф. – Я бежал от клинка аргивского,

¹³⁷⁰ По стропилам войлочными подошвами

Меж точеных прокрадываясь выбоин,

Только бы прочь, прочь, прочь!

Но куда убежать мне, варвару?

¹³⁷⁵ Горе мне, чужеземки!

В светлом ли эфире,

В море ли, тесно схваченном

Океаном о бычьем черепе,

Отыщу я землю?

¹³⁸⁰ X. – Фригиец, раб Елены, что случилось?

Ф. – О, Илион, Илион,

Город над плодной Фригией,

Кручи священной Иды,

¹³⁸⁵ Плачу над вами

Азиатским напевом

О ней, лебединородной

Дочери Леды,

Злопрекрасной Елене, —

Ах! – Эринии

¹³⁹⁰ Пергамских Фебовых стен,

И о нем, наложнике Зевса,

Ганимеде,

Конная Дардания, плачь, плачь!

X. – Нескладное твердишь: скажи яснее!

¹³⁹⁵ Ф. – Айлинон, айлинон! древний зачин

Варварских песен

Над царскою кровью, о! о!

Железным мечом пролитой

В сени айда!

¹⁴⁰⁰ Поведу рассказ чередом:

Два эллинских львенка явились в дом —

Первый – сын полководного отца,

Второй – сын Строфия, молчун и хитрец,

Новый Одиссей,

¹⁴⁰⁵ Верный друзьям, лютый к врагам,

Свычный в битвах, как ярый змей,

Тихий злоумышленник, сгинь, злодей!

Входят к трону, на троне она,

Лучника Париса браная жена,

¹⁴¹⁰ У обоих на глазах – слезы.

Сели смиренно,

Слева один, справа другой,

Оба друг другу в помощь.

Обняли, обняли колени Елене

¹⁴¹⁵ Оба;

Встали мы, встали мы в тревоге кругом,

Мы, фригийцы,

И переговариваемся, нет ли тут

Хитрых ков.

¹⁴²⁰ Один говорит, что нет, другой —

Что облег ее, оплел ее со всех сторон

Змий-матереубийца.

¹⁴²⁵ X. – А ты где был? или в страхе стыл?

Ф. – Фригии, Фригии помня устав,

Веял я, веял я вокруг кудрей

И ланит Елены, Елены

Кольчатым опахалом —

¹⁴³⁰ Так у нас водится, —

А руки ее перстами

Скрученную ввивали

Нить на веретено

Из падавшей наземь пряжи:

¹⁴³⁵ Это она из фригийских добыч

Соткать хотела льняную ткань,

Багрец на гроб Клитемнестры.

И так Орест сказал тогда лаконянке:

«Зевсова дочь, встань,

¹⁴⁴⁰ Ступай за мною к Пелопову очагу,

Седалищу древних предков,

Чтоб выслушать мои речи».

Он повел ее, он повел ее, и она за ним,

¹⁴⁴⁵ И ни слова – зачем.

А клеврет его, злой фокидянин,

Разгонял нас прочь:

«Не толпитесь, зловредные фригийцы!»

И кого в конюшню, кого в горницу, кого куда, —

¹⁴⁵⁰ Разогнал нас прочь от царицы.

X. – И что же за несчастие приспело?

Ф. – Матерь, матерь Идейская,

Матерь, могучая, могучая,

¹⁴⁵⁵ Смертные страсти, безбожные напасти

Видел я, видел я в царственных палатах.

Из складок пурпура

Мечи повыхватив,

Кинув взгляд,

Не видит ли кто, —

¹⁴⁶⁰ Как горные вепри,

Встали на царицу:

«Умрешь, умрешь,

Нечестивый погубил тебя муж,

Выдав на смерть братнина сына!»

¹⁴⁶⁵ Ах, и как она плакала, плакала,

Била белой рукою в грудь,

Била тяжким ударом в лоб —

Ускользала, золотообутая;

¹⁴⁷⁰ Но Орест в сапоге микенском,

Ей вхватившись в светлые кудри,

Ей нагнувши голову влево,

Черный меч уже метил в горло…

X. – А вы, фригийцы, к ней не поспешили?

Ф. – С криком выбив косяки и двери,

Сбив засовы, кто откуда,

¹⁴⁷⁵ Все на помощь со всего дома,

Этот с камнем, этот с дротом,

А иной и с мечом —

     но нам навстречу

Пилад непреклонный, словно, словно

¹⁴⁸⁰ Гектор фригиец и Аянт трехшлемный,

Каким он рвался в Приамовы ворота.

Сшиблись мечи в мечи,

Ярко бились, пока Арес

¹⁴⁸⁵ Не унизил нас эллинскими копьями.

И тогда-то кто мертв, кто в бег,

Кто ранен, кто молит о пощаде —

Спастись от смерти —

Разбежались мы в темные прибежища:

Кто шатался, кто падал, кто лежал.

¹⁴⁹⁰ Тут вошла Гермиона в дом

К телу матери на земле

И увидела себя сиротою.

А те,

Как вакханки в пляске без тирсов,

Рвать хотели тело, как львицу гор —

Вновь Зевсову дочь на растерзание.

¹⁴⁹⁵ А Елены в тереме нет,

В доме не видно —

Зевс! твердь! свет! ночь! —

Зельями ли, волхвованьями ли —

Нет Елены.

Что дальше – не знаю:

Я прочь прокрался из дома.

¹⁵⁰⁰ Тщетно, тщетно

Многих премногий труд

Вытерпел Менелай под Троею

За жену Елену.

X. – Но я вижу новое новому вслед:

Неверными шагами, с мечом в руке

¹⁵⁰⁵ Орест из дворца выходит.

О. – Где тот раб, который из дома бежал от моего меча?

Ф. – Я простерт перед тобою ниц, как все мы, варвары.

О. – Ты не в варварском Илионе, здесь Аргосская земля.

Ф. – Но и там и тут разумному лучше жить, чем умереть.

¹⁵¹⁰ О. – А не ты ли Менелая звал на помощь во дворец?

Ф. – Всех я звал тебе лишь в помощь: ты ведь был почти один.

О. – Полагаешь, Тиндарида умерла заслуженно?

Ф. – Будь три шеи у злодейки – все их перерезал бы.

О. – Это ты лишь мне в угоду говоришь из трусости.

¹⁵¹⁵ Ф. – Две страны она сгубила и по праву казнена.

О. – Поклянись под страхом смерти, что не льстишь в угоду мне!

Ф. – Всей душой тебе клянуся, что я чист перед тобой!

О. – Так ли эллинский меч под Троей повергал фригийцев в страх?

Ф. – Убери свой меч подальше: слишком страшно он блестит.

¹⁵²⁰ О. – Перед ним, как пред Горгоной, ты боишься камнем стать?

Ф. – Про Горгону знать не знаю, только страшно умереть.

О. – Ты ведь раб, ты должен в смерти ждать освобождения!

Ф. – Будь ты раб или свободный, сладко видеть солнца свет.

О. – Славно сказано. Ты спасся! Уходи к себе домой.

Ф. – Не казнишь меня?

О.      – Прощаю.

¹⁵²⁵ Ф.           – Превосходно сказано!

О. – Впрочем, нет, я передумал.

Ф. – А вот это ни к чему.

О. – Ты глупец: твоею кровью я меча не оскверню.

Ты недаром не мужчина и не женщина меж нас.

Для чего ты этим криком меня вызвал из палат?

¹⁵³⁰ Право, шум такой заслышав, целый Аргос будет здесь.

Не боюсь я Менелая, не боюсь и его меча —

Пусть придет себе, как щеголь, кудри русые до плеч.

Если ж он захочет Аргос за собою привести,

Чтобы мстить за смерть Елены, никого не пощадив,

¹⁵³⁵ Ни меня, ни сестру, ни Пилада – всех троих поборников, —

То, клянусь, с Еленой рядом Гермиона ляжет здесь!

X. – Увы, увы! Новая борьба,           а.

Новый дом

Рушится над родом Атридов!

– Что же мы, что же нам? Кликнуть по городу?

Или молчать?

¹⁵⁴⁰ – Лучше молчать.

– Смотри: к чему бы

Подымается дым пред домом?

– Это факелы: жечь Танталов дом —

Нет конца убийствам.

¹⁵⁴⁵ – Смертным бог кладет конец

Там, где хочет класть конец.

Бог могуч: чрез демона-мстителя

Рушит домы в потоках крови

С той поры, как пал Миртил с колесницы.

X. – Но я вижу Менелая, поспешающего к нам.

¹⁵⁵⁰ Он торопится, как будто обо всем уже узнал.

Не задвинуть ли засовы? не закрыться ли в дому?

Страшно, если наступает человек удачливый

На того, кто злополучен, как несчастный наш Орест.

М. – Я пришел на страшные вести:

¹⁵⁵⁵ Два здесь льва, не два человека!

Я слышал странные слухи,

Что Елена не убита, а исчезла.

Эту вздорную сплетню

Кто-то мне сказал с перепугу,

¹⁵⁶⁰ А пустил ее матереубийца

Людям на смех. Отворите засовы!

Настежь двери! Дочь Гермиону

Вырву я из рук смертоносных

Вместе с телом жены моей несчастной,

¹⁵⁶⁵ А те, кто ее погубили,

От моей руки погибнут оба.

О. – Эй, подальше руки от запоров!

Тебе говорю, Менелай надменный!

А не то я на голову тебе сброшу

¹⁵⁷⁰ Зубец крыши, плотникову работу.

Двери на запорах —

Чтобы ты не вторгся своим на помощь.

М. – Что я вижу? Факелы сверкают,

Злодеи встали на крыше дома,

¹⁵⁷⁵ И меч приставлен к дочерину горлу.

О. – Хочешь спрашивать или хочешь слушать?

М. – Ни то, ни другое, но придется слушать.

О. – Так слушай: дочь твоя будет убита.

М. – Убив Елену, убьешь Гермиону?

¹⁵⁸⁰ О. – О, если бы боги не отняли Елену!

М. – И не стыдно отпираться и насмехаться?

О. – Отпираюсь с досадой. Если б мог я…

М. – Что? Меня обымает ужас.

О. – … свергнуть в Аид мучительницу Эллады!

¹⁵⁸⁵ М. – Отдай мне тело жены для погребенья!

О. – Проси богов. У меня лишь дочь.

М. – Зарезав мать, режешь без счета?

О. – Мщу за отца, преданного тобою.

М. – Мало тебе материнской крови?

¹⁵⁹⁰ О. – Казнить дурных – рука не устанет.

М. – И ты, Пилад, – пособник убийства?

О. – Молчанье – знак согласья, верь мне.

М. – Не радуйся, ты не улетишь отсюда.

О. – Не улечу, но спалю палаты.

¹⁵⁹⁵ М. – И тебе не жалко отчего дома?

О. – Чтобы тебе не отдать – не жалко.

М. – Что ж, убивай! расплаты не минуешь.

О. – Да будет так.

М.      – Нет, оставь, не надо!

О. – Молчи, терпи, страдай по заслугам.

М. – А ты заслужил свою жизнь?

¹⁶⁰⁰ О.      – И царство.

М. – Какое царство?

О.      – Пеласгов Аргос.

М. – И омоешь руки?

О.      – И омою руки.

М. – И заколешь жертву?

О.      – Тебя не хуже.

М. – Я чист руками.

О.      – И нечист душою.

М. – Кто тебе товарищ?

¹⁶⁰⁵ О.      – Кто любит отца.

М. – А мать?

О.      – Кто любит мать, тот счастлив.

М. – А ты не любишь.

О.      – Не люблю недостойной.

М. – Убери свой меч!

О.      – Напрасные речи.

М. – Ты убьешь мою дочь?

О.      – А вот это правда.

М. – Что мне делать?

¹⁶¹⁰ О.      – Моли аргивян.

М. – О чем молить?

О.      – Чтобы нас не казнили.

М. – Иначе убьешь мою дочь?

О.      – Конечно.

М. – Бедная Елена!

О.      – А я не бедный?

М. – Я вез тебе жертву из Фригии…

О.      – Мне ли?

М. – Не жалел трудов…

¹⁶¹⁵ О.      – Из-за меня ли?

М. – Много вытерпел…

О.      – По заслугам.

М. – Я в руках твоих…

О.      – Так тебе и надо.

Пора, зажигай дворец, Электра!

А ты, Пилад, из друзей вернейший,

¹⁶²⁰ Поднеси факел к зубцам на крыше.

М. – О данайская конная земля,

О зиждители Аргоса, к нам, с оружьем!

Вашему городу грозит Орест,

Убивший мать свою, чтобы выжить.

¹⁶²⁵ А. – Менелай, смири бушующий Дух:

Так велю я, Феб Аполлон.

И ты, Орест, заносящий меч,

Сдержись и выслушай божью речь.

Ты хотел Елену убить

¹⁶³⁰ Назло Менелаю. Напрасный труд!

Ты видишь: в глубях светлых небес

Она жива и навек спасена —

По воле Зевса, нашего отца,

Я ее выхватил из-под меча.

¹⁶³⁵ Она – дочь Зевса, ей смерти нет:

В небесах, где Кастор и Полидевк,

Она воссядет спасать пловцов.

Тебе, Менелай, – другая жена,

А эту боги с ее красой

¹⁶⁴⁰ Послали зажечь меж смертными рознь,

Чтоб распря эллинов и троян

Сняла с земли дерзновенный груз.

Такова судьба Елены. А ты,

Орест, уйдешь из этой земли,

¹⁶⁴⁵ Пробудешь в Паррасии целый год,

И это место в память тебя

«Орестеем» жители назовут.

Оттуда в Афины проляжет путь,

Ты дашь ответ за материнскую смерть

¹⁶⁵⁰ Перед ликом трех Евменид.

Боги тебе на Аресовом холме

Окажут помощь: ты выйдешь прав.

А та, над которой ты держишь меч,

Гермиона – будет тебе женой.

¹⁶⁵⁵ О ней помышляет Неоптолем,

Но того не будет: дельфийский меч

Его сразит за Ахиллов грех.

Пилад помолвлен с твоей сестрой —

Жени их, и счастлив будет их брак.

¹⁶⁶⁰ Оресту Аргос отдай, Менелай,

А сам цари над спартанской землей,

Приданым жены, над которым ты

Столько несчетных приял трудов.

Я повелел ему убить мать —

¹⁶⁶⁵ И я восстрою Аргосский град.

О. – О вещий бог, нелживый в вещаньях,

Как я страшился, что это мстящий

Демон внушал мне твои веленья

Божьим голосом, – но все ко счастью!

¹⁶⁷⁰ Я повинуюсь твоему слову,

Из-под ножа отпускаю Гермиону

И у отца прошу ее в жены.

М. – О дочерь Зевса, радуйся, Елена,

Ныне воссевшая в божьем доме!

¹⁶⁷⁵ Тебе, Орест, по вещанью Феба

Вручаю дочь, и будь нам на счастье

Брак благородного с благородной.

А. – Ступайте каждый, куда повелено,

Забыв раздоры.

М.      – Покорно слушаюсь.

¹⁶⁸⁰ О. – И я покорен твоим вещаниям,

О Феб, и дружеству Менелаеву.

А. – А ныне – в путь, чтоб вовеки чтить

Богиню Мира превыше всех.

А я Елену взнесу в чертог

¹⁶⁸⁵ Вышнего Зевса средь звездных искр:

Там, где Гера и где Геракл

С юной Гебой, воссядет она

Богиней людям, достойной жертв,

Спасающей плавателя в беде,

¹⁶⁹⁰ Как братья ее Диоскуры.

X. – А ты, благая Победа, будь

Добра к певцу,

Венком венчав его кудри.