Читать книгу Собрание сочинений в шести томах. Т. 5: Переводы. О переводах и переводчиках - Михаил Гаспаров, М. Л. Гаспаров - Страница 9

³⁷ «Сударь (так он начал), я держал мой путь

С пешими моими и конными

В императорский стан, где на выходе из гор

Карл Великий ждал напасть на Марсилия;

И со мною была юная красавица,

О которой пылало мое сердце,

Но у города Родонны нам предстал

Латный воин на крылатом коне;

³⁸ Смертный ли, адское ли исчадье,

Но, завидев прекрасную мою милую,

Он, как хищник,

Соколом на дичь

Пал, взлетел, и в единое мгновенье

Трепетная была в его руках.

Не успел я вспомниться,

Как лишь крик моей дамы слышался с высоты.

³⁹ Так разбойный коршун

     У курицы умыкает цыпленочка,

     А она вне себя, недоглядевши,

     Тщетным криком кудахчет ему вслед.

     Как мне было догонять похитителя?

     Я в горах, везде отвесные кручи,

     Конь устал и еле двигает ноги

     По мучительным каменьям трудных троп.

⁴⁰ Мне казалось, было бы легче,

Чтобы сердце мне вырвали из-под ребер!

Я оставил моих бойцов

Без вождя продолжать свой путь,

А сам, путеводимый Любовью,

По откосам, где было способнее,

Стал держать туда, куда хищник унес

Мой покой и мою утеху.

⁴¹ Шесть дней я шел от зари до зари

По кручам и склонам, чуждым и грозным,

Без дорог, без троп,

Без следа ноги человечьей, —

И пришел в заброшенный, дикий дол

Меж каменных гор и черных берлог,

И там был утес, а на утесе замок,

Неприступный, крепкий и дивно прекрасный.

⁴² Издали сиял он, как пламя,

Не кирпичным был он и не мраморным;

А как ближе подошел я к его сиянью,

Он предстал еще чудесней и прекрасней.

После я узнал: это работные демоны,

Повинуясь заклятьям и куреньям,

Возвели эти стены из булатной стали,

Кованной в аду и каленной в Стиксе.

⁴³ Такой гладью блистала сталь,

Что не брала ее пятнистая ржавчина.

Здесь-то и укрывался злой хищник,

И отсюда он рыскал днем и ночью

Без помехи в своих разбоях —

Тщетны крик и проклятья ему вслед.

Здесь замкнул он мою даму, мое сердце —

Больше нет мне надежды ее вернуть.

⁴⁴ Бедный, лишь издали смотрел я

На утес, затаивший мое счастье, —

     Как лиса, которая слышит

     Писк лисенка в орлем гнезде,

     А без крыльев достать его не может,

     И теряется, и мечется вокруг.

Крут утес, еще круче – стены;

Только птице взлететь в такую высь.

⁴⁵ Так я медлил, и вдруг я вижу:

Двое витязей, а ведет их карлик,

Вмиг желанье мое вспыхнуло надеждой,

Но и то, и другая были тщетны.

Это были два отважных героя —

Градасс, сериканский царь,

И Руджьер, юный удалец,

Что в чести при африканском владыке.

⁴⁶ „Эти двое, – сказал мне карлик, —

Собрались помериться силой

С владетелем этого замка,

Небывалым всадником четвероногой птицы“.

Я воскликнул: „О, господа,

Сжальтесь над горькой моей бедою,

В час победы (на нее моя надежда!),

Умоляю, воротите мне мою даму!“

⁴⁷ Я поведываю о своей утрате,

Слезы подтверждают мою боль;

Они многие сулят мне посулы

И спускаются к замку с крутизны, —

А я остаюсь видеть бой вдалеке

И молить небеса об их победе.

Перед замком было ровное место

Шириной в два переброса камнем;

⁴⁸ Там, у подножия утеса,

Двое спорили, кому биться первым.

То ли жребий помог Градассу,

То ли меньше это было дорого Руджьеру,

Но вот сериканский царь

Трубит в рог, отгрянули скалы и стены,

И является из ворот

Латный рыцарь на крылатом коне.

⁴⁹ Взлетал он понемногу, —

     Как перелетный журавль,

     Разбежавшись, вздымается над землей

     На локоть, на два,

     А потом распахнет свои крылья,

     И уже за ними не уследить.

Так колдун плещет взмахами в такую высь,

Где не реют и орлы.

⁵⁰ А в урочный миг поворотил он коня;

Сложа крылья, тот прянул вниз —

     Так бьющий сокол

     Рушится взять горлинку или утку;

Всадник, взяв копье вперевес,

Грозным шумом рассекает воздух —

И еще не взвидел его Градасс,

Как сотрясся от удара и раны.

⁵¹ Бьет в Градасса волшебниково копье —

А Градасс разит лишь праздный воздух,

Потому что бивший уже

Отлетел поодаль;

Но удар его бросил на траву

Славную альфанскую кобылицу —

Была у Градасса альфанская кобылица,

И лучше ее не хаживало под седлом.

⁵² До звезд взвился колдун,

И кружит, и низлетает вновь,

И разит не чающего Руджьера,

Руджьера, что весь в тревоге о Градассе.

Руджьер покачнулся от удара,

На шаг отшатнул коня,

А когда размахнулся для ответа,

Тот уже маячил в вышине.

⁵³ То он на Градасса, то он на Руджьера,

То в лоб, то в грудь, то в хребет,

А они к нему тянутся впустую —

За летучим не уследить.

Он витает широкими кругами,

Одному грозит, а другого разит,

И обоим так мелькает в очи,

Что они не знают, откуда ждать.

⁵⁴ Двое на земле, один в небе —

Так они сражались до поры,

Когда темная пелена

Обесцветила всю земную красу.

А потом было вот что – расскажу без примолвки,

Что видел, что знаю, а убеждать не стану:

Такое чудо

Больше похоже на ложь, а не на быль.

⁵⁵ Щит в руке подоблачного всадника

Весь был скрыт дивным шелковым платом,

Я не знаю, зачем так долго

Он держал его под таким покровом,

Ибо кто его увидит открытым —

Тот вмиг ослеплен

И падает, как падает мертвец,

В добычу волшебнику.

⁵⁶ Щит горел, как камень-огнеок —

Нет на свете светлее света!

Блеск вмиг сбил с ног

Всех не видящих и не помнящих.

Я был вдали, но и я лишился чувств

И очнулся лишь по долгом времени:

Ни рыцарей не было, ни карлика,

Пусто поле, во мраке холм и дол.

⁵⁷ И я понял, что чародей

Одним махом прибрал к рукам обоих,

Огнеоким лишив сияньем

Их – свободы, а меня – надежды.

И сказал я „прости“ темнице,

Где томится моя душа.

Рассудите же, какая невзгода

На путях Любви сравнится с моей?»

⁵⁸ Молвив, рыцарь вновь затих в тоске,

О причине которой он поведал.

А был это граф Пинабель,

Сын Ансельма с Высокого Берега.

В своем Майнцском вероломном роде

Не хотел он знать ни верности, ни чести;

⁵⁹ Всеми черными, всеми гнусными пороками

Был он равен другим и больше других…