Читать книгу Темный город - A. Volres - Страница 4

Я видела его пару раз. Ему слегка за сорок, жены нет, есть семнадцатилетняя дочь. Когда-то он работал в нашей школе сторожем, но его уволили, решив, что в маленьком городе вроде нашего, нечего охранять. При встрече я не приветствовала его, но всегда знала, что это Бонет Хелорайн, и у него в этом городе, пожалуй, самая крутая машина. Он гребёт своим бизнесом много денег и тратит их на покупки дорогих вещей, оставляя небольшую часть для своей дочери, любовь которой он подкупает только лишь подарками.

После второго убийства город погрузился в ещё большую тишину. Если раньше по улицам ходили подростки, то сейчас и тех не было. Всех заперли дома и запретили высовываться – в городе ходит убийца. Полиция выдала каждому ученику школы по баллончику спрея, который следует брызгать убийце в глаза.

– А если у этого психа будут очки? – спросил Фил, когда мы сидели в школе на уроке математики.

– В скором времени вам выдадут по электрошокеру, – ответил мой отец, пришедший, чтобы выдать каждому по баллончику. – Тенебрис будет максимально защищён.

– У меня будет свой электрошокер, – улыбнулся Кевин. – Это круто.

– Самое главное, – сказал мой папа. – Где бы вы ни увидели знак «А» – сразу же сообщайте в полицию. И не вздумайте ни над кем так шутить.

Но никто в Тенебрисе и не думал устраивать приколы, связанные с убийствами. Сперва, правда, это и могло показаться хорошим розыгрышем, но позже это переросло в самую настоящую опасность. Казалось бы, два убийства не должны были кого-нибудь испугать, но для нашего максимально тихого города даже обычная кража в магазине была уже чем-то криминальным. В это время в отделении полиции царил хаос. Один раз я зашла к отцу, но застала там нервных полицейских, которые тщетно пытают попытки установить связь между учителем химии и богатеньким бездельником. Но объединяло их только одно – оба они были мертвы.

Между тем, жизнь продолжалась. В Тенебрисе у меня была небольшая подработка. Меня наняла семья Браунов, чтобы я сидела с их сыном Калебом. Работать няней мне в принципе нравилось. Калеб был одним из самых крутых парней, которых я знала. Мы играли в приставку, смотрели Симпсонов и смешные ролики на ютубе, зажигали под взрывную музыку, и Калеб считал меня самой крутой девчонкой в Тенебрисе. Когда произошли первые убийства, отец высказал своё желание, чтобы я отказалась от этой работы.

– Я не буду уходить от Браунов, – ответила ему я. – Мне нравится у них работать.

– В городе опасно, а ты хочешь сидеть одна в доме с маленьким мальчиком? Неужели не понятно, что именно вас двоих и убьют первыми.

– У Браунов стоит отличный замок на дверях.

– А у убийцы есть отличный дробовик.

– Брось, Стэнли, – вмешалась мама. – Ни в одном твоём отчёте не написано ни про какой дробовик.

– Слушай, Вуд, на чьей ты стороне?

– На стороне Бэлл. Девочке нужна работа для её же развития. Я буду доводить её до дома Браунов и забирать каждый раз.

Я улыбнулась ей в знак благодарности.

– Ты, наверное, не заметила, что в городе убивают людей? – начал возмущаться отец.

Он возмущается всегда, когда в своей голове преувеличивает всё до вселенских масштабов. Одна из его особенностей характера – предосторожность ко всему. Не думаю, что он был таким всегда. Работа в полиции научила его тому, что любое неверное движение может сделать из человека преступника или жертву.

– Ты всё преувеличиваешь, – будто прочитала мои мысли мама.

– Не правда.

– Правда.

– Я просто беспокоюсь.

– Ещё слово и ты остаёшься без мороженого.

Мороженое, пожалуй, самое любимая папина сладость, от которой он никогда не отказывается. Но в этой ситуации он сам отодвинул от себя тарелку, показывая маме, что ему всё равно на её угрозы.

– От Белл требуется приходить к Браунам три раза в неделю и то на три часа, всё это время она будет сидеть в полностью закрытом и защищённом доме. И сегодня мне звонил отец Калеба он уверил меня, что они поставили дома сигнализацию.

– И, по-твоему, это безопасно?

– И он поднял ей зарплату.

– Правда? – встрепенулась я. – В таком случае, я тем более никуда не уйду.

– Раз для тебя деньги играют такую большую роль, – начал отец, на что я закатила глаза. – Тогда я буду лично довозить тебя до их дома и звонить каждый час.

– Ты ещё не понял? – спросила я. – У убийцы свой стиль. Он предупреждает прежде, чем убивает. Если меня ещё не пометили, то нет причин для беспокойств.

– Тебе разве ни капли не страшно? – удивлённо спросила мама.

– Ни капли.

На самом деле я испытывала некое волнение, когда засыпала или шла в одиночестве по улице города. Но я старалась скрыть это от родителей, друзей, знакомых и от самой себя. Наверное, просто никто ещё в открытую не заявлял, что ему страшно, оттого и многие молчали, скрываясь за маской храбрецов.

– Две недели, – сказал отец. – Но, если дело не будет закрыто, тебе придётся уйти.

– Окей, – согласилась я, будучи уверенной, что мой отец сумеет раскрыть это дело.

Пятничный день выдался дождливым, я пришла в школу и застала Кевина и Фила сидящих на перилах без ветровок.

– Что с вами? – спросила я, присев рядом.

– Мы поспорили, кто дольше из нас просидит в одной футболке, – улыбаясь, ответил Фил.

– Придурки, – ухмыльнулась я.

Дождь тихо моросил по крыше, подтекстом предупреждая, что будет гроза.

– Сегодня ровно год, – как бы невзначай сказал Кевин.

– Я помню, – ответила я.

– Ты пойдёшь на вечеринку в честь него?

– У меня, если честно, нет желания.

– Понимаю.

Ровно год со дня смерти Алекса Самитьера. Будь он здесь, он был бы горд, что в честь него устраивается вечеринка. На неё обязательно придёт почти вся старшая школа, каждый обязательно будет говорить о том, каким крутым парнем он был, хотя все до единого знают, что это наглая ложь всего Тенериса. Алекс за всю свою жизнь не сделал ничего хорошего. Единственное, что объясняет большое внимание к его персоне – необычная смерть от передоза, богатые родители при жизни, скверный характер и не одна сумасшедшая история из его жизни, за которую его можно было бы даже и посадить.

– Я приду, – сказал Фил. – Хотя бы просто из-за чувства обязанности.

– Брось, ты ничего ему не обязан, – сказала я.

– Но он умер, его должно быть жаль.

– Должно быть, – улыбнулся Кевин. – Есть в школе хоть кто-то, кому действительно жаль?

– Мне пофиг, я пойду хотя бы просто из-за бухла.

Я резко затаила дыхание. Фил снова упоминает про алкоголь. Дело в том, что его отец – заядлый алкоголик. Порой он не появляется дома почти неделю, а порой приводит в дом своих друзей. Мать и младшая сестра Фила уехали из города только из-за пьянства главы семейства. Мой друг пожелал остаться. Кажется, уже с четырнадцати лет семейство Батлеров стало для него новой семьёй. Он приходил к ним каждый раз, когда его отец снова являлся домой в нетрезвом состоянии, и Батлеры каждый раз принимали его. Он жил в комнате Кевина, у него даже появился собственный диван. Так продолжалось до того, пока Фил не вырос и не стал способным постоять за себя. Кевин и Фил не просто лучшие друзья. Они, как настоящие родные братья, готовые выручать друг друга в любой час, в любую погоду и в любых обстоятельствах.

Больше всего в Филе Николсоне меня пугает то, как быстро уменьшается грань между ним и его отцом. Я замечаю не первый раз, что на вечеринках Фил всегда напивается до того, что уже не может стоять на ногах, Кевин буквально на руках относит его к себе домой. Он выпивает дома, когда делает домашнее задание, смотрит фильмы или играет на компьютере. Порой мне кажется, он выпивает в день хотя бы одну бутылку. И каждый раз меня пугает это, пугает то, что может стать с моим другом. Я действительно волнуюсь за него, но никогда не говорила ему об этом. Кевин, кажется, тоже молчит, может оттого, что просто не видит той опасности, какую вижу я.

– Мой отец разгонит вас, – сказала я.

– Пока полиция не приедет, будет круто.

Я кивнула. Фил нормально общался с Алексом, поэтому, наверное, чувствует какую-то обязанность. Но я тоже неплохо общалась с ним, но у меня нет никакого чувства долга. Я могла бы намекнуть отцу, что в эту ночь запланирована громкая вечеринка, где подростки будут пить алкоголь, но я никогда не смешивала его работу и свою жизнь. Я никогда не хотела становиться стукачом.

Дождь намочил футболки Кевина и Фила, смеясь, я спросила, как они собираются сидеть на алгебре в таком виде.

– Может прогуляем? – предложил Фил Кевину.

– А давай.

– Тогда я пошла, – помахала я им рукой и ушла на уроки.

Они помахали мне и остались дальше спорить, кто окажется более глупым, чтобы просидеть на крыльце школы в одной футболке. Я так и не узнала, кто победил.

Целый день нельзя было избавиться от Самитьера, он у каждого был на языке.

– Все говорят об этой вечеринке, – доставая учебники из шкафчика, сказала Эрика.

– Нужно быть совсем больным, чтобы идти на это сборище идиотов, – добавила я. – И ещё более больным, чтобы организовать подобное.

– Рэй хочет сходить.

– Разве они были знакомы?

– Он рисовал его портрет.

– Портер? – удивилась Грейс.

– Да, Самитьер заказывал свой портер у Рэя. Вот такого размера, – Эрика развела руками во все стороны.

– Боже, – закатила глаза Грейс. – Какое-то самолюбование.

– А ты идёшь? – спросила я её.

– Даже не собираюсь.

– И правильно. Я тоже не собираюсь.

Мы ушли на алгебру, где Шеллинг выделила пять минут воспоминаниям об Самитьере. Ещё одну речь нам пришлось выслушать на линейке, посвящённой его памяти. Его имя слышалось везде: и в школе, и дома, и даже от одиннадцатилетнего Калеба, к которому я пришла после уроков.

– Я знал его лично, – обычным, слегка равнодушным тоном сказал он.

– Откуда? – спросила я, поджаривая для него тосты.

– Я лично знаю всех старшеклассников, – с гордостью сказал он.

– Ого, да ты крутой.

Я достала две тарелки и насыпала туда шоколадных хлопьев с молоком.

– Когда ты научишься готовить нормальную еду? – улыбнулся Калеб.

– Я умею готовить, – соврала я. – Просто мне лень.

– Ну да, конечно, – с сарказмом произнёс Калеб. Во многом, именно я научила его сарказму.

– Будешь язвить, не получишь и этого, – с улыбкой сказала я.

– В следующий раз принеси с собой нормальную еду.

– В мои обязанности не входит носить тебе еду.

– Плохая у тебя работа.

Я улыбнулась и села рядом с ним на диван.

– Есть что-то интересное? – спросила я.

– Ни черта.

– Включи хотя бы на этих странных людей.

– Каких?

– Ну, на жёлтого пса и рогатого человека.

– Это время приключений, – засмеялся Калеб.

– Время наркомании, – пробубнила я, прожевывая тост.

Эрика обожает мультфильмы. Особенно такие странные. Рэй либо такой же чокнутый, либо так сильно влюблён в неё, раз смотрит их вместе с ней. Даже Калеб относится к ним спокойно, а Эрика в свои шестнадцать скупает разные тематические вещи.

– Мы не выйдем на улицу? – спросил Калеб.

– Ни в коем случае, – довольно серьёзно произнесла я, чтобы Калеб смог понять, что меня будет не так просто переубедить.

– Это всё из-за убийств?

– Да, – кивнула я.

– Представь, что будет, если Тенебрис станет криминальным городом.

– Такого не будет, – засмеялась я. – В нашем городе не происходит ничего интересного. И в этот раз обойдётся двумя убийствами.

– Почему ты так уверена?

– Мой отец работает в полиции.

– И что? Он полицейский, а не всевидящий. Он не может точно сказать, что будет через неделю.

– Но он может предотвратить это, – ответила я.

– А что, если убийца окажется круче полиции.

Я с удивлением посмотрела на Калеба.

– Я думаю, – сказал он. – Что это Самитьер всех убивает.

– Самитьер? – удивилась я и слегка улыбнулась.

– Можешь смеяться, посмотрим, что ты скажешь, когда я поймаю его разъярённый призрак.

– Просто скажи мне, с чего ты это взял?

– Просто смотри, – Калеб принял вид делового эксперта. – Тебе не кажется странным, что убийства произошли в годовщину его смерти?

– Нет, – покачала я головой.

– Как нет, – соскочил он с дивана. – Да тут же всё ясно. Это призрак Самитьера летает по городу и убивает всех, кто делал ему что-то плохое при жизни, отсюда и знак «А». А – значит Алекс.

– Да, он не ладил с химиком, но с химиком не ладил почти каждый ученик школы, – улыбаясь, ответила я. – А символичный знак всего лишь совпадение. Тем более, не факт, что убийца имел именно букву, я склоняюсь к тому, что это просто недорисованная звезда.

– Взять, к примеру, Бонета Херолайна, – не слыша меня, продолжил Калеб. – Все же знают, что он враждовал с семьёй Самитьеров.

– И ты думаешь, это Алекс убил его?

– А кто же ещё?

Я пожала плечами, всё ещё смеясь его наивной мечте поймать привидение.

– Очевидно же, что никто не желал большей смерти Херолайну, чем Алекс.

– При чём тут Алекс, если Херолайн соперничал не с ним, а с его родителями.

– Бэлл, вот сразу видно, что ты ничего не понимаешь.

Я с усмешкой посмотрела на него и отложила в сторону пустую тарелку. Я могла бы постараться объяснить ему, что его теория глупа и обречена на провал, но Калеб был увлечён этой игрой в поиски призрака, что я решила просто согласиться с ним. В конце концов, объяснять ребёнку о делах семьи Самитьеров и их вражды с Бонетом из-за прав на частную собственность всё равно что пытаться уговорить Эрику прийти в школу без макияжа.

– И как ты собираешься ловить Алекса? – спросила я, хотя стоило промолчать, пока Калеб ненадолго увлёкся мультиком.

– Я пойду туда, где он обязательно должен быть, найду его, а потом составлю веские аргументы и передам их в полицию.

– Отличный план, – сказала я.

– Ты правда так считаешь?

– Если честно, то…

– Можешь не верить, – обиженно перебил Калеб. – Но Алекс доберётся и до тебя, и тогда ты будешь думать, что зря смеялась надо мной.

– До меня? – удивлённо и в тот же момент усмехающе спросила я.

– Ты тоже с ним ссорилась.

– Я с ним не ссорилась.

– Почему тогда ваша семья ненавидит Самитьера?

На секунду я унеслась в воспоминания. У меня перед глазами встали синие глаза Алекса, его коричневые волосы, которые отдавали золотистым оттенком, его белоснежные зубы, на лечение которых родители выделяли ему сотни долларов. Но больше всего я вспоминала то, каким в конце концов ужасным человеком он оказался.

– Поэтому ты и не хочешь идти на сегодняшнюю вечеринку, – сделал вывод Калеб. – Ты его боишься.

– Я не боюсь его. А не иду я, потому что считаю это странным устраивать вечеринку в честь покойника.

– Отец сказал, что сегодня они с мамой задержатся до одиннадцати.

– Да, я знаю, он сказал мне.

– Я и подумал, почему бы нам не пойти на вечеринку.

– Нет, – вырвалось у меня. – Даже не думай.

– Почему? Потому что тебе запретили выходить из дома? Когда ты слушалась взрослых?

– Я просто не хочу идти туда.

– Потому что тебе страшно?

– Мне не страшно.

Мы с Калебом обычно не ссорились, а если и случалось что-то подобное, то это были шуточные обиды. В этот раз всё было как-то по-другому. Я не чувствовала, что через секунду Калеб рассмеётся, вместо этого я чувствовала, как у него зреет на меня обида.

– Ну пожалуйста, – сказал он. – Давай сходим.

– Никто не пустит на вечеринку ребёнка.

– Во-первых, я уже взрослый, а во-вторых, я хочу, чтобы ты провела меня.

– Зачем тебе это? – спросила я.

– Хочу подцепить там какую-нибудь девушку.

– Лучше бы ты призраков ловил, у тебя было бы больше шансов, – слегка нервно сказала я.

– Я думал, ты крутая, а ты оказалась такой же занудой, как и мои предки, – обиженно пробормотал Калеб.

– Можешь немного поплакать в подушку, всё равно меня не переубедить.

Он разочарованно посмотрел на меня.

– Почему ты так боишься этих убийств? – не унялся он до сих пор.

– Я не боюсь, просто не хочу идти туда и всё.

– Ты боишься Алекса?

– Нет, просто он не стоит того, чтобы в честь него была устроена вечеринка.

– Может для этого и стоит сходить туда, чтобы последний раз встретиться с ним.

Я хотела встретить Алекса только по одной причине: я мечтала узнать тайну его смерти. В историю с передозом верили многие, но мой отец, шериф города, который расследовал это дело, знал уж точно, что в этом деле что-то не чисто. Об этом принято молчать. Все, как один, даже родители Алекса согласны с тем, что Самитьер мёртв из-за наркотиков. Мой отец, когда закрывал это дело, знал, что за всем этим кто-то стоит. И я тоже знала, но никогда не догадывалась, кто бы мог убить его. За целый год я убедила себя, что передоз – не простое прикрытие, а настоящая правда, но сомнения остались до сих пор. Я пошла на вечеринку, надеясь, что в этом здании найдутся люди, которым известно хоть что-то.

Через двенадцать минут мы уже стояли на пороге двухэтажного дома, который был специально снят, чтобы провести этот ритуал. Я всё ещё жалела, что держу за руку девятилетнего ребёнка, но строгий запрет отца и собственные убеждения мало меня останавливали.

– Мы тут на полчаса, – сказала я. – Постарайся найти себе девушку как можно быстрее. И не отходи от меня.

– И как я должен искать девушку, если ты постоянно будешь рядом.

– Лучше дай мне руку, – скомандовала я. – И не отпускай.

Невольно он зажал свою ладонь в моей, и мы пошли к двери. Нам открыл парень старше меня на год. Вроде бы его зовут Лукас. Мы виделись пару раз, когда я ходила на уроки физики.

– Это твой кавалер, Белл? – засмеялся он.

– Да, – повёл слегка бровью Калеб, а я закатила глаза.

– Детям вход воспрещён, – сказал широкоплечий Лукас.

– Я не ребёнок, – огрызнулся Калеб.

– Всё в порядке, он со мной, – сказала я.

– Я не могу пустить его.

– Тогда пусти меня, только с ним.

Лукас посмотрел на меня, будто я одна из самых глупых девушек школы.

– Ну ладно, – и он отошёл от двери, уступая нам дорогу. – Будешь должна.

Я не думала, что на, так называемых, поминках, будет так весело. Большинство, как мне оказалось, были даже не в курсе, что вечеринка устроена в честь человека, который умер год назад. Как и на обычной тусовке, вокруг было много пьяных в хлам парней, еле стоящих на ногах, но всё ещё сильных в глупых подкатах и дешёвых понтах, всё те же девочки, пытающиеся танцевать, хотя выходит, будто их бьёт током, те же самые парочки, что целуются на диване, изображая идеальную пару. Единственное, что отличало обычную вечеринку от поминок Алекса Самитьера – это небольшие кружки, образованные трезвыми людьми. В них обсуждались различные истории из жизни Алекса.

Я попыталась найти кого-нибудь из друзей, но, скорее всего, никто не пошёл, сославшись на то, что много дел, или они были недостаточно хорошо знакомы с Алексом, или на любые другие отговорки для самих себя, кроме осознания реальности – никто больше не хотел вспоминать о Самитьере.

– Давай сядем туда, – сказала я Калебу, показывая на кружок.

– Я не хочу сидеть там, я пришёл зажигать, – ответил он.

– Без меня тебя бы тут не было, так что делай то, что я скажу.

И я потащила его к восьмёрке, что сидела вокруг прозрачного столика. Они показались мне самым оптимальным вариантом, потому что я заметила в нём Джессику Харт – призёршу многих олимпиад, отличницу и просто девчонку, которая никогда не вытворяла ничего плохого.

– Привет, Белл, – махнула мне она. – А кто это?

Мы с Калебом плюхнулись на диван, и я приготовилась объяснять, что я няня.

– Я её бойфренд, – опередил меня Калеб.

Люди, что сидели вокруг нас засмеялись. Мне самой было смешно от этого.

– Это Калеб, – улыбаясь, сказала я. – Я его няня.

– Не стоит скрывать свой роман, – съязвил какой-то умник с огромной бутылкой пива в руке.

– Тише, – показала я ему жестом, что ему следует замолчать. – Так что вы тут делаете?

– Мы просто вспоминаем Алекса, истории, которые случались с ним, всякие мелочи его жизни. В общем, мы как бы чтим его память тем, что не забываем его, – ответила Джессика. – Сейчас очередь Пенни.

Девчонка с высоким конским хвостом и заплетающимся от алкоголя языком принялась рассказывать:

– Я помню один случай на физре. Мы играли вроде бы в баскетбол, хотя, возможно, это был и волейбол, – она сделала глоток пива. – Нет, это был баскетбол, я точно помню. Да баскетбол, сто процентов.

– Ближе к делу, Пенни, – поторопила её Джессика, вероятно, самая трезвая из всех сидящих.

– Так вот, – продолжила Пенни, будучи уже пьяной. – Мы набирали команды. Алекс был капитаном, а вторым капитаном был Фил Николсон, ты же его знаешь, – она показала пальцем на меня. – Белл, ты же знаешь Фила, он же твой друг. Это здорово, потому что, знаешь, он мне, ну как бы нравится, не могла бы ты ему сказать, что я классная девчонка и все дела, чтобы он обратил на меня внимание?

– Ну, – задумчиво произнесла я. – Я, конечно, могу намекнуть, если не забуду.

Я точно знала, что «забуду» произойдёт обязательно. Что-то было в Пенни такого, что никогда бы не заставило меня даже обмолвиться её именем перед Филом. Что-то было и в самом Филе такого, что заставляло меня молчать при нём о какой-то Пенни, имя которой он никогда бы не запомнил.

– Спасибо тебе большое, – заулыбалась она, продолжая выпивать пиво, от которого уже еле как сидела на кресле. – Я уже как только могла пыталась познакомиться с ним. Я и на физике садилась впереди него и в столовой пробиралась поближе, а он никак не замечает меня.

– Пенни, – сказала Джессика. – Так о чём ты там рассказывала?

– Я, – она сделала глоток. – Я говорила о том, что Алекс был очень классным.

– Ты рассказывала, как он был капитаном на физре.

– Оу, прости, Джесс, я уже забыла про что я говорила. Так жаль, вам, наверное, так хотелось услышать эту историю.

– Не представляешь как сильно, – улыбнулся Роджер, которого я знала как вратаря школьной футбольной команды.

– Ладно, – закатила глаза Джессика. – Белл, давай сейчас ты.

Я растерянно посмотрела на неё, как бы говоря, что я здесь только в роли слушателя.

– Просто расскажи, что ты помнишь о нём.

– О нём, – повторила я. – Может, будет лучше, если я пропущу свою очередь?

– Если стесняешься говорить, то можешь выпить немного пива, – предложил Роджер, подавая мне небольшой стакан.

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– Давай возьму я, – Калеб протянул свою руку.

– Даже не смей трогать это, – слегка ударила я его по руке.

– Не переживай, детка, я могу контролировать свои эмоции даже когда пьян.

Все снова громко засмеялись, оглушив всю комнату. Это могло бы отвлечь их от меня, но Джессика не могла просто так пропустить мою очередь. Она добилась тишины и вновь попросила, чтобы я сказала пару слов об Алексе.

– Я помню, что у него были синие глаза, – начала я. – Это, между прочим, самый редкий цвет глаз в Тенебрисе. Такие были только у него и его мамы.

Его лицо, выраженное красивыми очертания всплыло у меня перед глазами. Я долго не вспоминала о нём, но сидя вокруг этих восьми ребят, с которыми я общалась только в школе, я невольно вспоминала, как дождливым зимним днём, когда в школе прорвало трубы и уроки отменили на два дня, он подошёл ко мне после уроков, чтобы попросить конспект по химии. Он знал, что я не откажу ему, хотя я не самый лучший вариант для списывания.

– И у него всегда были тёплые руки, – продолжила я.

Он взял мою тетрадь по химии, хотя не собирался её открывать. Эрика сотни раз говорила мне, что никто не забивает на химию больше, чем Алекс. Он ещё секунду постоял рядом со мной, а потом взял за руку.

– С ним было даже весело.

Перед глазами встала его машина, в которой тепло и уютно. И мы едем с Алексом по ночной дороге. Только он и я. Только мы вдвоём в другом городе, где много людей, высокие здания и всегда есть место, куда можно пойти. Мы переходим речку по одному из высоких мостов. Он останавливается на середине и смотрит вниз. На большой город, в котором солнце светит чуть чаще, чем в нашем.

– Если честно, он не самый хороший человек на свете. Он совершил много плохого, но… Но в нём что-то было.

Тогда светило солнце, в тот момент, когда в Тенебрисе снова шёл дождь. Мы стоим чуть ближе, чем требуется стоять рядом просто друзьям. И он снова берёт меня за руку. Впервые мы поцеловались там, на переходе, на глазах у спешащих людей.

– Жаль, что так получилось.

Я соскочила со своего места и поспешила уйти подальше от места, где Селена Гомез поёт свою грустную песню. Слёзы слегка подошли к глазам, и я так спешила уйти от Джессики, что даже забыла о Калебе, который остался и всё-таки попробовал пиво.

В холле было уже душно. Странно смотреть на людей, которые даже под грустную песню могут отрываться как ни в чём не бывало, даже несмотря на то, что это поминки. На подоконнике сидела Грейс с сигаретой в руке.

– Ты тоже здесь? – подошла я к ней, даже слегка удивившись.

Увидев меня, она встрепенулась и окатила меня удивлённым взглядом.

– Не думала, что ты придешь, – сказала она.

– Я сама так не думала.

– Так что заставило тебя прийти?

– Калеб.

– Десятилетний ребёнок?

Я кивнула, собираясь вернуться в комнату, где зависала Джессика и её друзья, но решила подождать пару минут, чтобы узнать, зачем тут Грейс.

– Просто решила прийти, – объяснила она мне. – Ну дома как-то скучно, а тут, я подумала, будет весело.

– Ну здорово, – улыбнулась я, посчитав эту идею странной.

Она потушила сигарету, закопав её в цветочном горшке. Курить она начала год назад, как она говорила, это от стресса.

– Может пойдёшь в один из кружков к Джессике, у неё там весело, – соврала я.

– Не очень хочется слушать эти истории про покойника.

– Ты права, – согласилась я. – Это полное дерьмо, но мне надо прийти туда, чтобы забрать Калеба, потому что я боюсь, что он напьётся и начнёт приставать к кому-нибудь, а это может плохо кончиться.

Она наигранно засмеялась и хотела было что-то сказать, но во всём доме отключилась музыка. Послышалось море недовольных возгласов.

– Что случилось? – спросила я.

– Там копы, – прокричал кто-то.

– Ой блин, – вырвалось у меня. – Калеб.

Грейс так и осталась возле горшка с цветком, где было захоронено море чьих-то окурков. Я побежала в комнату, где оставила Калеба. Он так и сидел на диване, крутя в руках банку пива. Наверняка он думал о том, каким крутым его посчитают друзья, когда он принесёт им немного пива, что осталось в этой банке. Было некогда что-то объяснять ему, поэтому я схватила его за руку и потащила к выходу.

– Стой, Белл, объясни, что происходит, – говорил он.

– Быстрее, быстрее, – торопила я его.

Моей задачей было выбраться из дома, а главное – сделать это так, чтобы меня не заметил отец. Покинуть дом было невозможно. Все окна были закрыты и с решетками, так что нельзя было даже выпрыгнуть, а возле каждой двери стоял полицейский, который удерживал поток ребят. Возле чёрного выхода стоял Тони. Я посчитала, что он пропустит меня, поэтому подбежала к нему.

– Тони, – обратилась я нему. – Дай мне выйти, пожалуйста.

– Привет, Белл, я не могу, прости.

– Это срочно, – быстро и невнятно говорила я. – Ребёнку плохо.

Я ткнула Калебу в плечо. Он понял мой жест и очень плохо начал изображать приступ астмы. Выглядело это хоть и не правдоподобно, но довольно забавно. Тони даже не улыбнулся, наоборот он выглядел очень серьёзным и даже взволнованным.

– Отец не должен видеть меня тут, – попробовала объяснить я.

– Всё равно нет.

– Ну Тони, ты разве не был подростом и не нарушал правил? Ты только представь, что скажет мне отец, когда увидит, что я застряла здесь с десятилетним ребёнком…

– Белл, – перебил он. – Ты не понимаешь, остановись, Белл. В доме обнаружен новый знак. Все, кто пришёл на эту вечеринку сейчас находятся в большой опасности. Убийца пометил кого-то из вас.